Значение TЮРКСКИЕ ЯЗЫКИ в Лингвистическом энциклопедическом словаре

—семья языков, на к-рых говорят многочисленные народы н народности СССР, Турцнн, часть населения Ирана, Афганистана, Монголии, Китая, Румынии, Болгарии, Югославии н Албании. Вопрос о генетич. отношении этих языков к алтайским языкам находится на уровне гипотезы, к-рая предполагает объединение тюркских, тунгусо-маньчжурскнх и монгольских языков. По мнению ряда ученых (Е. Д. Поливанов, Г. Й. Рамстедт н др.), рамки этой семьи расширяются включением кор. и япон. языков. Существует также урало-алт. гипотеза (М. А. Кастрен, О. Бётлннгк, Г. Винклер, О. Доннер, 3. Гомбоц и Др.), согласно к-рой Т. я., а также др. алт. языки составляют вместе с финно-угорскими языками урало-алт. масросемью. В алтанстнч. лит-ре типологнч. сходство тюрк., монг., тунгусо-маньчж. языков иногда принимается за генетич. родство. Противоречия алт. гипотезы связаны, во-первых, с нечетким применением сравнительно-исторического метода при реконструкции алт. архетипа и, во-вторых, с отсутствием точных методов н критериев для дифференциации исконных н занметв. корней. Формированию отд. нац. Т. я. предшествовали многочисл. и сложные миграции их носителей. В 5 в. началось движение из Азии в Прикамье гурских племен; с 5—6 вв. стали продвигаться в Ср. Азию тюрк, племена из Центр. Азии (огузы и др.); в 10—12 вв. расширился диапазон расселения древних уйгурских н огузских племен (нз Центр. Азии в Вост. Туркестан, Ср. и М. Азию); происходила консолидация предков тувинцев, хакасов, горных алтайцев; в нач. 2-го тыс. кнрг. племена с Енисея переселились на нынешнюю терр. Киргизии; в 15 в. консолидировались казах, племена. По совр. географии распространения выделяются Т. я. след. ареалов: Ср. и Юго-Вест. Азии, Юж. и Зап. Сибири, Волго-Камья, Сев. Кавказа, Закавказья н Причерноморья. В тюркологии имеется неск. классификационных схем. В. А. Богороднцкий разделял Т. я. на 7 групп: северо-восточную (якут., ка-рагасский н тув. языки); хакасскую (абаканскую), в к-рую включались са-гайский, бельтирскнй, койбальскнЙ, ка-чинский и кызыльский говоры хакас, населения региона; алтайскую с юж. ветвью (алт. н телеутскнй языки) и сев. ветвью (дналекты т. наз.черневых татар н нек-рые др.); западно-сибирскую, куда включены все дналекты сиб. татар; поволжско-прн-уральскую (тат. н башк. языки); среднеазиатскую (уйгур., казах., кирг., узб., каракалп. языки); юго-западную (туркм., азерб., кумыкский, гагаузский и тур. языки). Лннгвнстич. критерии этой классификации не отличались достаточной полнотой н убедительностью, так же как и чисто фонетнч, признаки, положенные в основу классификации В. В. Радлова, выделявшего 4 группы: восточную (языки и диалекты алт., обских, енисейских тюрок н чулымских татар, карагас, хакас, шорскнй н тув. языки); западную (наречия татар Зап. Сибири, кирг., казах., башк., тат. и, условно, каракалп. языки); среднеазиатскую (уйгур, н узб. языки) и ю ж н у ю (туркм., азерб., тур. языки, нек-рые южнобережные говоры крымскотат. яз.); якут. яз. Радлов выделял особо. Ф. Е. Корш, впервые привлекший в качестве оснований для классификации морфологнч. признаки, допускал, что Т. я. первоначально разделялись на сев. и юж. группы; позднее юж. группа распалась на восточную и западную. В уточненной схеме, предложенной А. Н. Самойловичем (1922), Т. я. распределены на 6 групп: p-rpyu-па, или булгарская (в иее включался также и чуваш, яз.); д-группа, или уйгурская, иначе северо-восточная (помимо др.-уйгурского в нее вошли тув., тофа-лар., якут., хакас, языки); тау-группа, или кыпчакская, иначе северо-западная (тат., башк., казах., кирг. языки, алт. яз. и его дналекты, карачаево-балк., кумык., крымскотат. языки); таг-лык-группа, или чагатайская, иначе юго-восточная (совр. уйгур, яз., узб. яз. без его кыпчак. диалектов): таг-лы-группа, или кыпчакско-туркменская (промежуточные говоры — хнвннско-узбекские и хн- вннско-сартские, утратившие самостоят, значение); ол-группа, иначе юго-западная, или огузская (тур., азерб., туркм., южнобережные крымскотат. диалекты). В дальнейшем предлагались новые схемы, в каждой из к-рых была попытка уточнить распреде 1ение языков по группам, а также включить др.-тюрк, языки. Так, напр., Рамстедт выделяет 6 осн. групп: чуваш, яз.; якут, яз.; сев. группа (по А. М. О. Рясянсну — сев.-восточная), к к-рой отнесены все Т. я. и диалекты Алтая и прилегающих р-нов; зап. группа (по Рясянезу — сев.-западная) — кирг., казах., каракалп., ногайский, кумык., карачаев., балк., караимский, тат. и башк. языки, к этой же группе отнесены и мертвые куман. и кыпчак. языки: вост. группа (по Рясянсну — юго-восточная) — новоуйгур. и узб. языки: юж. группа (по Рясянену — юго-западная) — туркм., азерб., тур. и гагауз, языки. Нек-рые вариации подобного типа схем представляет классификация, предложенная И. Бенцингом н К. Г. Менгесом. В основе классификации С. Е. Малова лежит хронологич. признак: все языки делятся на «старые», «новые» и «новейшие». Принципиально отличается от предыдущих классификация Н. А. Баскакова; согласно его принципам, классификация Т. я. есть не что иное как периодизация истории развития тюрк, народов и языков во всем многообразии возникавших и распадавшихся мелких родовых объединений первобытного строя, а затем крупных племенных объединений, к-рыс, имея одно происхождение, создавали общности, различные по составу племен, а следовательно, и по составу племенных языков. Рассмотренные классификации, при всех их недостатках, помогли выявить группы Т. я., генетически связанных наиболее близко. Обосновано особое выделение чуваш, и якут, языков. Для разработки более точной классификации необходимо расширение набора дифференциальных признаков с учетом чрезвычайно сложного диал. членения Т. я. Наиболее общепринятой схемой классификации при описании отд. Т. я. остается схема, предложенная Самойловичем. Типологически Т. я. относятся к агглютинативным языкам. Корень (основа) слова, не будучи отягощен классными показателями (классного деления имен существительных в Т. я. нет), в им. и. может выступать в чистом виде, благодаря чему становится организующим цент- ТЮРКСКИЕ 527 ром всей парадигмы склонения. Аксиальная структура парадигмы, т. е. такая, в основе к-рой лежит один структурный стержень, оказала влияние на характер фонетнч. процессов (тенденция к сохранению четких границ между морфемами, препятствие к деформации самой оси парадигмы, к деформации основы слова и т. д.). Спутником агглютинации в Т. я. является сингармонизм. Наличие гармонии гласных и связанное с ней противопоставление переднеязычных согласных заднеязычным, отсутствие в исконно тюрк, словах сочетаний веек, согласных в начале слова, на стыках морфем нлн в абсолютном исходе слова, особая типология слогов обусловливают относит, простоту дистрибутивных отношений фонем в Т. я. Более последовательно проявляется в Т. я. гармония по признаку палатальности — непалатальностн, ср. тур. ev-ler-in-de 'в их домах', карачаево-балк. бар-ай-ым 'пойду-ка' н т. п. Губной сингармонизм в разных Т. я. развит в разной степени. Существует гипотеза о наличии для раннего общетюрк. состояния 8 гласных фонем, к-рые могли быть краткими и долгими: а, э, о, у, в, у, ы, и. Спорным является вопрос, было ли в Т. я. закрытое /е/. Характерной особенностью дальнейшего изменения др.-тюрк, вокализма является утрата долгих гласных, охватившая большинство Т. я. Они в основном сохранились в якут., туркм., халадж. языках; в др. Т. я. сохранились лишь их отд. реликты. В тат., башк. и др.-чуваш, языках произошел переход /а/ в первых слогах ми. слов в лабиализованное, отодвинутое назад /а0/, ср. *кара 'черный', др.-тюрк., казах, кара, но тат. кара; *ат 'лошадь', др.-тюрк., тур., азерб., казах, ат, но тат., башк. а°т, н т. д. Произошел также переход /а/ в лабиализованное /о/, типичный для узб. языка, ср. *баш 'голова', узб. бош. Отмечается умлаут /а/ под влиянием /и/ след. слога в уйгур, яз. (етн 'его лошадь' вместо аты); сохранилось краткое э в азерб. н новоуйгур. языках (ср. *кэл- 'приходи', азерб. гэл'-, уйгур, кэл-), тогда как э > е в большинстве Т. я. (ср. тур. gel-, ногайское, алт., кирг. кел- и пр.). Для тат., башк., хакас, и отчасти чуваш, языков характерен переход э > и, ср. *эт 'мясо', тат. нт. В казах., каракалп., ногайском н карачаево-балк. языках отмечается днфтонгоид-ное произношение нек-рых гласных в начале слова, в тув. и тофалар. языках — наличие фарингализов. гласных. Консонантизм Т. я. может быть представлен в виде таблицы (см. выше). Т. наз. огуз. языки допускают звонкие смычные в анлауте; кыпчак. языки допускают смычные в этой позиция, но глухие смычные преобладают. В процессе изменений согласных в Т. я. звуки с более или менее сложной артикуляцией подвергались упрощению или превращались в звуки др. качества: исчезли билатеральный /л/ и межзубный /з/; велярный /к/ в ряде языков превратился в обычный среднеязычный /к/ илн /х/ (ср. "кара 'черный', орхонское кара, казах., каракалп., карачаево-балк., уйгур, кара, но тур. kara, чуваш, хура). Распространены случаи озвончения согласных в интервокальной позиция (характерные для чуваш, яз. и в особенности для Т. я. Сибири), многочисл. ассимиляции согласных, особенно в аффиксах, 528 ТЮРКСКИЕ переход к > ч н т > ч перед гласными переднего ряда (ср. дналекты азерб., тур., уйгур, языков: чнм . Общетюрк. форма прош. вр. на -ды отличается семантич. емкостью н видовой нейтральностью. В развитии Т. я. постоянно проявлялась тенденция к созданию прош. времени с видовыми значениями, в особенности обозначающих длнт. действие в прошлом (ср. неопредел, имперфект типа каранм. алыр еднм 'я брал'). Во мн. Т. я. (в осн. кыпчак-скнх) существует перфект, образуемый путем присоединения личных окончаний первого типа (фонетически видоизмененных личных местоимений) к причастию на -кан/-ган. Этимологически родств. форма на -ан существует в туркм. яз. и на -ны — в чуваш, яз. В языках огуз. группы распространен перфект на -мыш, в якут. яз. этимологически родств. форма на -быт. Плюсквамперфект имеет ту же основу, что и перфект, сочетаемую с формами основ прош. вр. вспомогат. глагола 'быть'. Во всех Т. я., кроме чуваш, яз., для буд. вр. (наст.-буд.) существует показатель -ыр/-ар. Для огуз. языков характер- на форма будущего категорического времени на -аджак/-ачак, она распространена также в нек-рых языках юж. ареала (узб., уйгур.). Помимо изъявительного в Т. я. имеются желат. наклонение с наиболее распространенными показателями -гай (для кыпчак. языков), -а (для огуз. языков), повелительное со своей парадигмой, где чистая основа глагола выражает повеление, обращенное ко 2-му л. ед. ч., условное, имеющее 3 модели образования с особыми показателями: -са (для большинства языков), -cap (в орхонских, др.-уйгур. памятниках, а также в тюрк, текстах 10—13 вв. нз Вост. Туркестана, из совр. языков в фонетически трансформн-ров. виде сохранилась только в якутском), -сан (в чуваш, яз.); должествоват. наклонение встречается гл. обр. в языках огуз. группы (ср. азерб. хэлмэли;'эм 'я должен прийти'). Т. я. имеют действительный (совпадающий с основой), страдательный (показатель -л, присоединяемый к основе), возвратный (показатель -н), взаимный (показатель -ш) и понудительный (показатели разнообразны, наиболее часты -дыр/ -тыр, -т, -ыз, -гыз) залоги. Глагольная основа в Т. я. индифферентна к выражению вида. Видовые оттенки могут иметь отд. временные формы, а также особые сложные глаголы, видовую характеристику к-рым придают вспо-могат. глаголы. Отрицание в Т. я. имеет разл. показатели для глагола (аффикс -ма < -ба) и имени (слово дейнл нет', 'не имеется' для огуз. языков, эмес — в том же значении для кыпчак. языков). Модели образования осн. типов словосочетаний — как атрибутивных, так н предикативных — в Т. я. едины: зависимый член предшествует главному. Характерной сннтаксич. категорией в Т. я. является изафет: этот тип отношений между двумя именами пронизывает всю структуру Т. я. Именной нлн глагольный тип предложения в Т. я. определяется характером грамматнч. выражения сказуемого. Модель простого именного предложения, в к-ром предикативность выражается аналогами связки (аффиксами сказуемости, личными местоимениями, разл. предикативными словами), является общетюркской. Кол-во объединяющих Т. я. типов глагольного предложения с морфологнч. опорным членом относительно невелико (форма прош. вр. на -ды, наст.-буд. время на -а); большинство типов глагольного предложения складывалось в зональных общностях (ср. закрепившийся за кыпчак. ареалом тип глагольного предложения с формирующим членом на -ган нли тнп с формирующим членом на -мыш, свойственный огуз. ареалу, н т. п.). Простое предложение в Т. я. является преобладающей сннтаксич. структурой; оно стремится включить в себя такне заменители придаточных предложений, структура к-рых не противоречила бы правилам его построения. Разл. подчинит, отношения передаются причастными, деепричастными, гла-гольно-нменными конструкциями. В строе Т. я. были заложены условия и для развития союзных предложений. В развитии сложных предложений союзного типа сыграло известную роль влия- ние араб, и перс, языков. Постоянный контакт носителей тюрк, языков с русскими также способствовал развитию союзных средств (напр., в тат. яз.). В словообразования Т. я. преобладает аффиксация (см. Аффикс). Существуют также способы аналнтич. словообразования: парные имена, редупликация, составные глаголы и т. д. Древнейшие памятники Т. я. датируются 7 в. (см. Древнетюркские языки). Письменность всех Т. я. СССР с кон. 30-х — нач. 40-х гг. основана на рус. графике. Тур. яз. пользуется алфавитом на лат. основе. 9 Мелиоранский П. М., Араб филолог о тур. языке, СПБ, 1900; Б о г о р о-Д и ц к и й В. А., Введение в тат. яз-знание, Каз.. 1934; 2 изд., Каз.. 1953; М а л о в С. Е., Памятники др.-тюрк, письменности, М,— .'1.. 1951; Исследования по сравнит, грамматике тюрк, языков, ч. 1—4, М., 1955—62; Баскаков Н. А., Введение в изучение тюрк, языков, М., 1962; 2 изд., М., 1969; его же. Историко-типологич. фонология тюрк, языков, М., 1988; Щербак А. М., Сравнит, фонетика тюрк, языков, Л., 1970; С е в о р-т я и Э. В., Этимологич. словарь тюрк, языков, [т. 1—3], М., 1974—80; Серебренников Б. А., Гаджиева Н. 3., Сравнит.-ист. грамматика тюрк, языков, Баку, 1979; 2 изд., М., 1986; Сравнит.-ист, грамматика тюрк, языков. Фонетика. Отв. ред. Э. Р. Тенишев, М., 1984; то же, Морфология, М., 1988; Grenbech К., Der tiirkische Sprachbau, v. 1, Kph.. 1936; Gabain A., Alttiirkische Grammatik, Lpz.. 1941; 2 Aufl., Lpz., 1950; Brockelmann C, Osttiir-kische Grammatik der islamischen Literatur-sprachen Mittelasiens Leiden, 1954; R a s sine n M. R.. Materialien zur Morphologie der tiirkischen Sprachen, Hels., 1957 (Studia Oricn-talia, XXI); Philologiae Turcicae fundamenta, t. l-2,[Wiesbaden], 1959-64. Н.Э. Гаджиева.