Специфические особенности Д. школьной как самостоятельного жанра в драматической продукции XVI — первой половины XVIII вв. определяются как ее педагогическим заданием в деле внедрения классического образования, так и ее активной миссионерской установкой. В обязанности воспитателя юношества — а таковыми в католических странах являлись преимущественно иезуиты — входило умение сочинить, или по крайней мере скомпилировать из отрывков признанных образцовыми латинских авторов пьесу, к-рая могла бы послужить propaganda fidei. Школьная Д. остановилась на римских комедиях Теренция и Плавта, считая их образцами как латинского языка, так и драматургического построения. К XV в. спектакли становятся уже обязательным педагогическим атрибутом школьного воспитания. Постепенно в латинский текст школьных пьес начинают вставляться интермедии или интерлюдии («Lustige Zwischenspiele» у немцев, «междувброшенные забавные игралища» у нас), написанные уже на национальном яз.; впоследствии школьная Д. целиком пишется на национальном яз. Сюжеты школьных пьес обычно заимствовались из Библии, но в них было много аллегорических картин-символов и элементов оперы и балета. Постановки иезуитских школ отличались большой роскошью, особенно в дни, когда ставились так называемые ludi caesarei — панегирические пьесы в честь коронованных особ. «Пиитика» школьной драмы, разработанная главным образом в известном пособии иезуита Якова Понтана и руководстве Скалигера, учит, что Д. должна состоять из трех частей: пролог (prologus, inductio), который обыкновенно произносил сам автор пьесы. В прологе объяснялась кратко основная идея пьесы (oratio ad spectatores, rem proponens) и вытекающее из нее нравоучение. Насчитывалось пять форм пролога: 1. монолог — обращение к зрителям, 2. диалог, 3. предсказание астролога, 4. символическая картина — изображение идеи пьесы, 5. пение (муз или Аполлона). За прологом шло краткое изложение содержания пьесы (periacha или argumentum), произносившееся одним из исполнителей (argumentator). Самая пьеса делилась на акты, число к-рых должно было быть не меньше трех и не больше пяти. Акты делились на сцены, к-рых в одном акте полагалось не более девяти, причем число лиц, участвующих в сцене, не могло превышать 14. Иногда каждому акту предшествовал свой небольшой пролог. Заканчивался акт хором (влияние греческой драматургии), развивавшим нравоучительную мысль, вытекавшую из представленного акта. Вся пьеса заканчивалась эпилогом (epilogus, Beschlussrede), где выражалась благодарность
563 зрителю за внимание и испрашивалось его снисхождение к спектаклю. Эпилог произносился или автором или одним из действующих лиц (conclusor). Школьная Д. писалась почти всегда стихами. Различались — 1. простая, соблюдавшая единство действия и не допускавшая перехода от трагического к комическому; 2. сложная (implexa или turbata), где действие меняет свой характер и сопровождается вставками и эпизодами вне основной фабулы; 3. нравоучительная (morata), посвященная изображению нравов и моральным поучениям, и 4. смешная (ridicula), — рассчитанная на смех, обильно пользующаяся остротами и шутками. По строению сюжета и трагедия и комедия школьная делились на четыре последовательных части: protasis — в котором зрителю уже уяснялась сущность сюжета, но развязка оставалась еще скрытой (в трагедии protasis заменял обычно пролог), epistasis — развитие сюжета и начало замешательства, catastasis — главная часть пьесы, где действие, интрига достигает наивысшего напряжения, и catastropha — развязка, в трагедии печальная, в комедии благополучная. Пьеса смешанного, печального и веселого, содержания называлась трагикомедией или комикотрагедией, в зависимости от характера развязки. Сюжет мог быть или вымышлен или взят из Библии, из церковной истории, из «благочестивых легенд», из «жития святых» или из древней греческой или римской истории. Так. обр. мы имеем в школьной Д. по существу то же содержание, что и в средневековой мистерии или миракле, но приспособленное к новой классической форме. Первые зачатки школьной Д. в России относятся к Киевской духовной академии и предшествуют пояснению светского театра. Эти Д. разыгрывались еще, подобно мистериям, под открытым небом, а не в помещении школы. Феофан Прокопович рассказывает, что «обычный устав» академии «от лет многих» предусматривал устройство представлений на масленице и в течение летних каникул, причем обязанность сочинять «комедии» (общее обозначение пьесы) возлагалась на преподавателя пиитики. Первый дошедший до нас памятник киевской школьной Д. — «Действо об Алексее божьем человеке», поставленное в 1673 и напечатанное в 1674. В постановке этого действа мы имеем еще типичную мистериальную сцену с адом внизу и раем наверху. Как в средневековой мистерии, здесь каждое действующее лицо при появлении рекомендует себя. Пьеса делится на два «деяния»: первое деяние заключает в себе пять явлений, названных «видоками» или «видениями» (в печатном экземпляре — «нахождениями»), второе — шесть; в пьесе две интермедии — одна написана и изображает собой «играние свадьбы» Алексея, где мужики, подданные римского сенатора, пьют водку, названную аковите (aqua vitae), причем
564 один из них, оставшись «будто иных меньше пьян», просит прощения у публики. «Хмель — не вода, як кажуть, панове, побачьте,
А на их пьяных за то дивовать не рачьте». Вторая интермедия просто обозначена «ту игралище» и вероятно предоставлялась инициативе школы. Начинается пьеса прологом, обещающим показать «ото на сем пляцы» божьего человека. Кончается пролог славословием царю Алексею Михайловичу: «Будет то и на славу пресветному и благочестивому царю Алексею,
Который, в бозе и в святых маючи надею,
З неприятелем креста Христова дело зачинаеть,
Але, яко Костянтин, нигде не проиграеть». Эпилог в печатном экземпляре назван «скончевателем». Из других школьных Д. Киевской духовной академии дошли до нас: «Действие, на страсти Христовы списанное», «Мудрость предвечная», в полном титуле гласящая «Мудрость предвечная, во едемском душу разумную вертограде наздавшая, самоизвольне же в плен ада восхищенную от погибели вечной в первому рая блаженству любви божия довлетворением возведшая, через благородных России младенцев в училищном Коллегиуме Киево-могилеанском стихотворном сложении 1703 явствовася». Эта же тема о «мудрости предвечной» повторяется и в ряде других школьных Д. — в ростовской школе в обработке Дмитрия Ростовского, Сильвестра Ляскоронского, Митрофана Довгалевского и др. По сюжету — это аллегорический рассказ о том, как Мудрость повелевает призванной ею к бытию разумной Душе не вкушать плода от древа познания добра и зла и жить в согласии с Разумом и Волей, но по внушению Гордости, Безумия и прочих страстей Душа «вкушает», и за это «Мудрость предвечная» отводит ее в ад (типичное средневековое «моралитэ»). В Москве школьная Д. насаждалась в Славяно-греко-латинской академии и в школе при госпитале на Яузе. Кроме названных авторов школьной драмы наиболее известны Симеон Полоцкий, Дмитрий Ростовский и Феофан Прокопович. Библиография : Тихонравов Н., Русские драматические произведения 1672—1725 гг., 2 т., 1879; Петров Н., Киевская искусственная литература XVII—XVIII вв., «Труды Киевск. духов. академии», 1909; Резанов В. И., Из истории русской драмы. Школьные действа XVII—XVIII вв. и театр иезуитов, 1910; Его же, К истории русской драмы. Экскурс в область театра иезуитов, 1910; Его же, К истории русской драмы. Поэтика Сарбевского, «Сб. Истор.-фил. о-ва Нежинск. института», 1911, VIII; «Старинный театр в России», сб. ст. под ред. В. Н. Перетца, изд. «Academia», Л., 1923; Резанов В. И., Школьная драма и театр иезуитов. Старинный театр в России XVII—XVIII вв., 1923; Адрианова-Перетц В., Библиография русской школьной драмы и театра XVII—XVIII вв., сб. «Старинный спектакль в России», изд. «Academia», Л., 1928; Ее же, Сцена и постановки в русском школьном театре XVII—XVIII вв., сб. «Старинный спектакль в России», изд. «Academia», Л., 1928; Weller E., Die Leistungen der Jesuiten auf dem Gebiete der dramatischen Kunst, 1864—1865; Nessler N., Dramaturgie der Jesuiten Pontanus, Donatus u. Masenius, 1905; Bahlmann P., Das Drama der Jesuiten, «Euphorion», II, 1928; см. также библиографию к ст. «Драма». Эм. Бескин