Значение ПОТЕМКИИ ГРИГОРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона

(кн.)— ок. 1739—91 — знаменитый деятель екатерининской эпохи; родился в селе Чижеве, близ Смоленска, рано потерял отца (мелкопоместного дворянина), воспитан матерью, впоследствии статс-дамой, в Москве, где посещал учебное заведение Литкеля в Немецкой слободе; с детства проявил любознательность и честолюбие; вступив в Московский университет, в июле 1757 г. в числе лучших 12 студентов представлен был имп. Елисавете, но затем заленился и был исключен из Университета "за нехождение". Еще в 1755 г. записанный в рейтары конной гвардии, П. при Петре III был вахмистром. Участие в государственном перевороте 28 июня 1762 г. (в чем состояло это участие — неизвестно) обратило на П. внимание имп. Екатерины II; он сделан был камер-юнкером и получил 400 душ крестьян. Биографические факты ближайших последующих годов известны лишь в общих чертах; относящиеся к этому времени анекдоты об отношениях П. к императрице и братьям Орловым, о желании его постричься и т. п. недостоверны. В 1763 г. П. сделался помощником обер-прокурора синода, не покидая военной службы; в 1768 г. он пожалован в камергеры и отчислен от конной гвардии, как состоящий при дворе. В комиссии 1767 г. он был опекуном депутатов от иноверцев, состоя в то же время и членом духовно-гражданской комиссии, но ничем себя здесь не заявил, и в 1769 г. отправился в турецкую войну "волонтиром". Он отличился под Хотином, успешно участвовал в битвах при Фокшанах, Ларге и Кагуле, разбил турок у Ольты, сжег Цыбры, взяв в плен много турецких судов и т. д. В 1770—71 г. он был в СПб., где испросил позволение писать к императрице, но большого успеха не добился. В 1771 г. он был генерал-поручиком; императрица в это время уже переписывалась с ним и в собственноручном письме настаивала на том, чтобы он напрасно не рисковал жизнью. Через месяц после получении этого письма П. уже был в СПб., где вскоре сделан генерал-адъютантом, подполковником Преображенского полка, членом государственного совета и, по отзывам иностранных послов, стал "самым влиятельным лицом в России". Участие его в делах выразилось в это время в посылке подкреплений графу Румянцеву, в меньшем стеснении действий последнего, в мерах против Пугачева и в уничтожении Запорожской сечи. Несколько позже П. был назначен "главным командиром", генерал-губернатором Новороссийского края, возведен в графское достоинство и получил ряд отличий и из-за границы, где влияние его очень скоро стало известно: датский министр, напр., просил его содействовать сохранению дружбы России с Данией. В 1776 г. Иосиф II, по желанию императрицы, возвел П. в княжеское достоинство Священноримской империи. В декабре 1775 г. императрице был представлен Завадовский, после чего отношения ее к П. немного охладились, но продолжали быть дружественными; мало влияния на положение П. оказало и возвышение Ермолова, в 1785 г. За все это время имется масса фактов, свидетельствующих о той силе, которая находилась в руках П.: переписка его с императрицей не прекращается, наиболее важные государственные бумаги проходят через его руки, путешествия его обставлены "необычайными почестями", императрица часто делает ему ценные подарки. Как видно из докладов П., его особенно занимал вопрос о южных границах России и, в связи с этим, судьба Турции. В особой записке, поданной императрице, он начертал целый план, как овладеть Крымом; программа эта, начиная с 1776 г., была выполнена в действительности. Событиями в Оттоманской империи П. сильно интересовался и имел во многих местах Балканского п-ова своих агентов. Еще в 70-х годах им, по сообщению Герриса, выработан был "греческий проект", предполагавший уничтожить Турцию и возложить корону нового византийского царства на одного из внуков имп. Екатерины II. В военном деле П. провел некоторые рациональные реформы, особенно когда стал фельдмаршалом, в 1784 г.: он уничтожил пудру, косички и букли, ввел легкие сапоги и т. д.; есть, однако, отзывы, что небрежность П. привела дела военного ведомства в хаотическое состояние. Чрезвычайно важным делом П. было сооружение флота на Черном море; флот был построен очень спешно, частью нз негодного материала, но в последовавшую войну с Турцией оказал значительные услуги. Колонизаторская деятельность П. подвергалась многим нареканиям — и действительно, несмотря на громадные затраты, не достигла и отдаленного подобия того, что рисовал в своих письмах к императрице П.; тем не менее, беспристрастные свидетели — вроде К. П. Разумовского, в 1782 г. посетившего Новороссию, — не могли не удивляться достигнутому. Херсон, заложенный в 1778 г., является в это время уже значительным городом, Екатеринослав называется "лепоустроенным"; на месте прежней пустыни, служившей путем для набегов крымцев, через каждые 20 — 30 вер. находились деревни. Мысль об университете, консерватории и десятках фабрик в Екатеринославе так и осталась неосуществленной; не удалось П. и сразу создать нечто значительное из Николаева. Из огромного числа деловых бумаг и писем канцелярии П. видно, как многостороння и неусыпна была его деятельность по управлении южной Россией; но вместе с тем во всем чувствуется лихорадочная поспешность, самообольщение, хвастовство и стремление к чрезмерно трудным целям. Приглашение колонистов, закладка городов, разведение лесов и виноградников, поощрение шелководства, учреждение школ, фабрик, типографий, корабельных верфей — все это предпринималось чрезвычайно размашисто, в больших размерах, причем П. не щадил ни денег, ни труда, ни людей. Многое было начато и брошено; другое с самого начала оставалось на бумаге; осуществилась лишь самая ничтожная часть смелых проектов. В 1787 г. предпринято было знаменитое путешествие императрицы Екатерины на юг, которое обратилось в торжество П., со замечательным искусством сумевшего скрыть все слабые стороны действительности и выставить на вид блестящие свои успехи. Херсон, со своей крепостью, удивил даже иностранцев, а вид Севастопольского рейда с эскадрой в 15 больших и 20 мелких судов был самым эффектным зрелищем всего путешествия. При прощании с императрицей в Харькове П. получил название "Таврического". В 1787 г. началась война с Турцией, вызванная отчасти деятельностью П. Устроителю Новороссии пришлось взять на себя роль полководца. Недостаточная готовность войск сказалась с самого начала; П., на которого возлагались надежды, что он уничтожит Турцию, сильно пал духом и думал даже об уступках. Императрице, в письмах, приходилось неоднократно поддерживать его бодрость. Лишь после удачной защиты Кинбурна Суворовым П. стал действовать решительнее и осадил Очаков, который, однако, взят был лишь через год: осада велась неэнергично, много солдат погибло от болезней, стужи и нужды в необходимом. После взятия Очакова П. вернулся в СПб., всячески чествуемый по пути; в СПб. он получил щедрые награды и часто имел с императрицей беседы о внешней политике; он стоял в это время за уступчивость по отношению к Швеции и Пруссии. Вернувшись на театр войны, он позаботился о пополнении числа войск и медленно подвигался с главной массой войск к Днестру, не участвуя в операциях Репнина и Суворова. Осажденные им Бендеры сдались ему без кровопролития. В 1790 r. П. получил титул гетмана казацких екатеринославских и черноморских войск. Он жил в Яссах, окруженный азиатской роскошью и толпой раболепных прислужников, но не переставал переписываться с СПб. и с многочисленными своими агентами за границей; о продовольствии и укомплектовании армии он заботился как нельзя лучше. После новых успехов Суворова, в январе 1791 г., П. снова испросил позволение явиться в СПб. и в последний раз прибыл в столицу, где считал свое присутствие необходимым ввиду быстрого возвышения Зубова. Цели своей — удаления Зубова — ему не удалось достигнуть. Хотя императрица и уделяла ему все ту же долю участия в государственных делах, но личные отношения ее с П. изменились к худшему: по ее желанию П. должен был уехать из столицы, где он в 4 месяца истратил на пиршества и т. п. 850 тыс. рублей, выплаченных потом из кабинета. По возвращении в Яссы П. деятельно вел мирные переговоры, но болезнь помешала ему окончить их. 5 октября 1791 г., в степи, в 40 в. от Ясс, П., собиравшийся ехать в Николаев, умер от перемежающейся лихорадки. Похоронен он в Херсоне. Императрица была сильно поражена смертью П. Отзывы о П., после смерти, как и при жизни, были весьма различны. Одни называли его злым гением императрицы Екатерины, "князем тьмы" (ср. немецкий роман-памфлет 1794 г. "Pausalvin, F?rst der Finsterniss, und seine Geliebte"), другие — в том числе сама императрица Екатерина — великим и гениальным человеком. Во всяком случае, это был самый недюжинный из екатерининских временщиков, несомненно способный администратор, деятельный и энергичный человек, избалованный, однако, побочными обстоятельствами, доставившими ему высокое положение, и поэтому лишенный равновесия и способности соразмерять свои желания с действительностью. Начинания его на юге России составляют несомненную его заслугу перед потомством. Созданные им города, особенно Екатеринослав, и теперь принадлежат к наиболее важным населенным пунктам нашего юга. Пороки П. — его женолюбие (связь даже с собственными племянницами), расточительность, пренебрежение к человеческой жизни — все это в значительной степени недостатки эпохи, когда он жил. Биография П. обильна анекдотическими рассказами сомнительной достоверности; большая часть их принадлежит памфлетисту Гельбигу, пометившему биографию П. в журнале "Minerva" (1797—1800). Панегирик П. напечатал племянник его, А. И. Самойлов ("Русск. Арх.", 1867). См. А. Г. Брикнер, "Потемкин" (СПб., 1891); А. М. Л., "Екатерининский временщик" ("Истор. Вест.", 1892, № 3).А. М. Л.