(dualis) ? употреблялось обыкновенно для обозначения двух предметов, дополняющих друг друга, т. е. парных по природе (части тела и т. д.) или по обычаю. Оно имелось не только в индоевропейской семье языков, но и в семитической, а также и некоторых других семьях. В современных индоевропейских языках Д. число исчезло, оставив только более или менее многочисленные следы своего существования. Система Д. числа в индоевропейском праязыке была, вероятно, более богата формами, чем системы его в отдельных индоевропейских языках, хотя, несомненно, уже в эпоху праязыка имелась только одна форма для именительного, винительного и звательного падежей у всех именных основ. Различие форм родит. и местного (Genitvus и Locativus) Д. числа в зенде (в других индоевроп. языках имеется только одна форма для этих двух падежей), а также присутствие в различных отдельных индоевроп. языках двух типов окончания для дательн. и творит. Д. числа заставляют предположить, что в индоевропейском праязыке формы родит. и местного, а также дательного и творительного различались между собой и только в отдельных языках совпали, причем разница между родит. и местным сохранилась в зенде, а различные формы дат. и творительного распределились по разным отдельным языкам (см. Дательный падеж). Предположения эти имеют только известную степень вероятности и доказаны быть не могут. Исторические формы индоевропейск. Д. числа представляют только три формы: одна для именит., винит. и звательного падежей, одна для родительного и местного (предложного) и одна для дательного. отложительного и творительного. См. W. von Humboldt, "Ueber den Dualis" (Берл., 1828, а также Gesamm. Werke, т. VI); Silberstein, "Ueber d. Dualis in dem indogerm. Sprachstamm" (Jahn's Jahrbucher, Suppl. XV, 1849); Fr. Muller, "Der Dual im indogerm. und semit. Sprachgebiet" (B., 1860); Brugmann, "Grundriss d. vergl. Grammatik d. indogerm. Sprachen" (т. II, 1890), где указана и прочая литература. См. также статьи об отдельных падежах. ? Д. число существовало и в древнерусском яз. (как и в прочих славянских), но рано (XIII в.) начало заменяться множественным. В XIV в. правильное употребление форм Д. числа встречается еще часто, но рядом уже имеются разные вторичные формы, указывающие на забвение первичного значения исконных форм Д. числа. В настоящее время в русском языке имеются только некоторые, немногочисленные остатки Д. числа. Таковы формы quasi-родит. падежа (на самом деле имен., винит., зват. двойств.) при именах числительн.: два брата, по типу которых возникают сочетания, как две жены с родит. падежом, а также три, четыре брата, формы косвенных падежей числительного два: дву-х, дву-м, дву-мя, где дву- есть родит.-предложный Д. числа, осложненный окончаниями местоимений по типу те-х, те-м и т. д.: формы творит. у числит. двумя, тремя, четырьмя, где мя = древнему окончанию дат. и твор. Д. числа -ма, смягченному под влиянием окончания творит. множ. ми; числительное две надцать (именит., вин., зват. женск. рода), двести (вм. две сте , им., вин., зв. средн. рода); некоторые наречия в роде воочию (мест. Д. числа), между (также) и т. д. В некоторых пословицах сохраняются также подобные формы: сидит воробей на тыне, надеется на крыле (вин; Д. числа) и т. д. В северных великорусских говорах окончание дат. и твор. Д. числа ? ма является в роли окончания множественного числа; подобные же формы встречаются в белорусских и малорусских говорах.
С. Булич.