К статье ПАПСТВО
Папство играло настолько важную роль в истории христианства, что неизбежно должно было стать предметом богословского осмысления не только для католических, но также для православных и протестантских теологов. Учение о папстве - одна из ключевых тем экклесиологии (области теологии, рассматривающей сущность и устройство Церкви).
Римское католичество. Согласно католическому преданию, папская власть была учреждена Иисусом Христом и вручена апостолу Петру. В Евангелии говорится, что Иисус произнес следующие слова: "...ты - Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее; и дам тебе ключи Царства Небесного; и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах; и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах" (Мф 16:18-19). Действительно, евангелия и Деяния апостолов изображают Петра главою двенадцати апостолов, избранных Иисусом. Учение о том, что Иисус Христос вручил власть над церковью Петру и возложил на него ответственность за управление ею и что эта власть и ответственность наследуются преемниками Петра - епископами Римскими, известно как учение о преемстве Петра. Это учение лежит в основе традиционных католических воззрений на папскую власть.
Согласно современному католическому вероучению, папу отличают от остальных епископов присущие только ему одному непогрешимость (infallabilitas) и первенство юрисдикции (primatus iurisdictionis).
Особенно много споров было связано с догматом о папской непогрешимости. По традиции считается, что церковь непогрешима в провозглашении учения о вере и нравственности, сообщенного ей в божественном Откровении. Тем самым признается, что официальное учение церкви всегда истинно. Учительная роль церкви в католицизме обозначается термином "magisterium Ecclesiae" ("учительство церкви"). Когда папа, собор, епископ, проповедник, исповедник, богослов или катехизатор учат тому, что действительно принято церковью в качестве истины, они осуществляют magisterium Ecclesiae. Однако непогрешимым признается только официальное учение церкви, т.е. возвещаемые ею истины, получившие статус догматов. С развитием богословской мысли догмат может быть интерпретирован по-новому, однако не может быть отменен. Естественно, авторитет церковного учения не ставится под вопрос, когда оно не вызывает разногласий (например, что Иисус Христос - это вочеловечившийся Бог); проблемы возникают тогда, когда появляются разногласия по какому-то конкретному или частному положению (например, что использование контрацептивов морально неприемлемо). Первое из приведенных положений есть догмат, а второе, хотя оно и выдвинуто папой, не есть догмат.
Учение о непогрешимости папы предполагает, что папа может выступать от имени всей церкви по вопросам вероучения, что он может единолично осуществлять magisterium Ecclesiae, придавая некоему общепринятому мнению догматический статус. В древности подобную роль, как правило, выполняли вселенские соборы. Однако уже в Средние века все чаще стала высказываться идея, что папа может один выполнять эту роль, а с началом Нового времени это представление получило значительное распространение среди христиан-католиков. В 1854 Пий IX, опираясь на принцип папской непогрешимости, объявил догматом учение о "Непорочном зачатии" (согласно которому на Деву Марию, мать Иисуса Христа, не распространяется проклятие первородного греха).
I Ватиканский собор в 1870 утвердил принцип непогрешимости папы в качестве догмата со следующей формулировкой: "Римский Понтифекс, когда он говорит ex cathedra, т.е. при отправлении своих обязанностей пастыря и учителя всех христиан, и на основании свыше дарованной ему апостольской власти определяет учение, касающееся веры или нравов и обязательное для всей церкви, то обладает, в силу обещанной ему в лице св. Петра божественной помощи, непогрешимостью в определении касающихся веры или нравов учений, которую Божественный Искупитель даровал своей Церкви..." Этой властью в 1950 воспользовался папа Пий XII, провозгласив догмат о "Вознесении Девы Марии" (Assumptio), согласно которому Дева Мария по окончании своей земной жизни была взята на небо живою, т.е. душой и телом.
Принцип первенства папской юрисдикции привлекал к себе гораздо меньше внимания, но по своей важности не уступал принципу непогрешимости. Согласно этому принципу, папа может выступать в качестве непосредственного пастыря всех христиан, т.е. своей властью замещать власть любого патриарха, епископа или пастыря во всей церкви. Именно на основании этого первенства юрисдикции папа получает право налагать дисциплинарные наказания и взыскания (или освобождать от таковых) на всех членов церкви без согласия местных епископов или поместных соборов; учреждать, изменять или упразднять епархии и назначать епископов на все кафедры; определять порядок отправления религиозных обрядов, канонизировать святых и надзирать за исполнением таинств; созывать вселенские соборы и председательствовать на них.
Две причины побуждают считать первенство юрисдикции принципом более важным, чем даже принцип непогрешимости. Во-первых, принятие догматических определений на основании папской непогрешимости практикуется исключительно редко. Подавляющее большинство выдвигаемых папой доктрин формально не претендует на непогрешимость. Более того, "непогрешимые" догматические определения могут провозглашаться исключительно в тех случаях, когда в них предстоит закрепить некое положение, уже утвердившееся в сознании католиков в качестве догмата. Обычное заблуждение - думать, будто "непогрешимость" сообщает папе статус пророка, возвещающего новые истины, открытые ему непосредственно Богом; на самом деле она предполагает, что содержание "непогрешимого" определения - это некоторое учение, еще прежде возвещенное (по крайней мере - в скрытой форме) древней церкви Богом. Во-вторых, большинство католических теологов признает, что папа может быть низложен в том случае, если он впадет в ересь. Поскольку механизм для осуществления такой процедуры не выработан, подобное низложение оказалось бы чрезвычайным и крайне болезненным актом, однако теоретически подобная возможность существует. И напротив, традиционная католическая экклесиология не предусматривает никаких мер или средств, которые могли бы помешать злоупотреблению первенством папской юрисдикции, за исключением увещаний, молитв и, в самом крайнем случае, отмены решений папы его преемником.
После II Ватиканского собора (1962-1965) вопрос о папской власти стал предметом горячих споров внутри самой Католической церкви. С одной стороны, консерваторы (такие, как папа Иоанн Павел II) стремились укрепить авторитет папы, настаивая на том, что католики обязаны не только почтительно принимать во внимание даже обыкновенные, не подпадающие под действие принципа непогрешимости мнения, выдвигаемые папой, но и подчиняться им. Показательной в этом смысле стала энциклика папы Павла VI Humanae Vitae (1968), в которой объявлялась нравственно неприемлемой практика использования противозачаточных средств. Разумеется, это не было определение ex cathedra. Миллионы состоящих в браке католиков не согласились с этим учением и продолжали поступать по своему разумению, вовсе не думая при этом, что неприятие данного учения папы делает их плохими католиками или грешниками. И многие прогрессивные католические теологи их поддержали. В конце концов, в прошлом церковь неоднократно меняла свои взгляды на вопросы морали - например, в отношении ростовщичества или рабства. Даже такой осмотрительный теолог, как К.Ранер, по поводу энциклики Humanae Vitae писал: "Если, по зрелом испытании своей совести, христианин-католик остается в уверенности, что - после ответственных и самокритичных размышлений - он принужден был прийти к точке зрения, расходящейся с установленной папой нормой, и если он придерживается этого и на практике в своей супружеской жизни... то такой католик не должен считать, что навлек на себя грех или оказал формальное неповиновение церковному авторитету".
С другой стороны, наиболее прогрессивные теологи пытаются заново осмыслить сущность папской власти, задаваясь вопросами о том, действительно ли Иисус Христос намеревался установить единоначалие юрисдикции и действительно ли внебиблейские положения могут приниматься в качестве догматов, верить в которые обязаны все католики. Именно за такого рода вопросы Иоанн Павел II лишил Х.Кюнга права выступать в качестве католического теолога.
Православие. Восточная православная церковь и Римско-католическая церковь как самостоятельные и обособленные друг от друга организации складывались на протяжении нескольких веков. Почти не различаясь в том, что касается существенных моментов вероучения и богослужения, они резко расходятся в трактовке папской власти. В древней церкви, в последний век существования Римской империи, главенствующее положение среди всех христианских епархий занимали пять патриархатов (т.н. пентархия - "пятиначалие"): Римский, Константинопольский, Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский. С православной точки зрения, такая структура определялась геополитическим устройством Римской империи: Римская кафедра стала кафедрой старшего епископа всего христианского мира лишь потому, что Рим был столицей империи.
Когда было выдвинуто учение о примате папы Римского, основанном на преемстве власти от апостола Петра, на Востоке были сделаны попытки обосновать первенство патриарха Константинопольского, опираясь на предание о том, что Константинопольская церковь была основана апостолом Андреем, который не только был братом Петра, но и впервые привел Петра к Иисусу Христу (Ин 1:35-42). Однако в большинстве своем православные богословы рассматривали власть, дарованную Петру, как прообраз епископской власти вообще, а не власти, принадлежащей епископу какой-то определенной кафедры.
Осуждение папы Николая I патриархом Константинопольским Фотием в 867 и отлучение патриарха Константинопольского Михаила Керулария папскими легатами в 1054, разумеется, свидетельствовали о распре между Римом и Константинополем, но гораздо более важную роль сыграло утверждение латинского патриарха на Антиохийской епископской кафедре в 1100, во время Первого крестового похода, что было равносильно отказу Рима признавать законные полномочия православных епископов. Раскол стал непреодолимым после захвата Константинополя войсками крестоносцев в 1204, в ходе IV Крестового похода, в результате чего между греческим и латинским миром надолго установились враждебные отношения.
В настоящее время православные богословы в большинстве своем склоняются к той точке зрения, что наивысшая власть в церкви при разрешении вопросов вероучения и первенство юрисдикции принадлежат пяти древним патриархатам (вместе с патриархатами, которые, подобно Московскому, возникли позже). При этом ни одной из этих епископских кафедр не приписывается главенствующее положение над другими: наивысшая духовная власть в церкви принадлежит вселенским соборам, на которых представлена вся церковь. Причина, по которой православная церковь не может признать первенство Римской кафедры, состоит в том, что Рим сам отпал от единства православного вероисповедания. Уже в 1136 православный епископ Никита Никомидийский говорил: "Римская Церковь, которой мы не отказываем в первенстве между ее сестер... из-за своих притязаний отделилась от остальных. Она узурпировала единоначалие, которое не принадлежало ей и которое раскололо епископов и Церкви Востока и Запада..." В ожидании возвращения Рима в единство православия иерархом, занимающим наивысшее положение в Восточной церкви, считается патриарх Константинопольский.
Протестантизм. Реформация была озабочена решением основополагающих проблем, связанных с отношениями между Богом и человеком, однако исторически она вылилась в форму отрицания папской власти. Главенство папы признавалось повсеместно в Западной церкви, и оно установилось настолько давно, что деятели Реформации в 16 в. столкнулись с настоятельнейшей необходимостью оправдать свой разрыв с Римом и, в конечном счете, вывести решение проблем веры из сферы компетенции папы, с авторитетом которого оно прочно ассоциировалось.
Мартин Лютер по складу своего характера был чрезвычайно эмоциональным религиозным писателем, и, быть может, его собственное величайшее уважение к авторитету помешало бы ему осуществить дело жизни, если бы он прежде не убедил себя самого в неприемлемости папских притязаний. В Шмалькальденских статьях (1537) он заявил, что "папа есть подлинный антихрист, который превознес себя выше Христа и противопоставил себя ему, поскольку папа не позволит христианам спастись иначе, как его собственной властью... Именно это имеет в виду св. Павел, говоря о противящемся Богу и превозносящем себя над Ним ". Убежденность в том, что папа - это антихрист, стала общим местом в учении большинства протестантских церквей.
Современные протестантские церкви, в большинстве своем, отказались от радикального антипапизма первых реформаторов. Большинство протестантских теологов, скорее всего, согласились бы признать, что Петр был главой апостольской коллегии, однако сослались бы на отсутствие в Писании каких-либо подтверждений тому, что преемниками Петра, унаследовавшими эту роль, были папы. Хотя некоторые консервативные в доктринальном отношении протестантские церкви продолжают учить, что папа - это антихрист, большинство современных протестантов рассматривают единоначалие папы как исторически обусловленную форму церковного управления и скорее как человеческое заблуждение, чем орудие дьявола. В современной культуре, проникнутой духом экуменизма, резкое осуждение других форм религии стало признаком дурного тона. Кроме того, враждебность современных светских идеологий по отношению ко всем религиям вызвала усиление симпатий различных церквей друг к другу. Тем не менее непогрешимость папы и первенство юрисдикции по-прежнему остаются в числе наиболее важных препятствий для объединения католиков и литургических протестантов, таких, как лютеране и англикане.