Значение КОНТ AUGUSTE в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона

(Comte) — основатель позитивизма, род. 19-го января 1798 г. в Монпелье, где отец его был сборщиком податей. В лицее особенно успевал в математике. Поступив в политехническую школу, он удивлял профессоров и товарищей своим умственным развитием. В 1816 г. студенты возмутились против одного из репетиторов и послали ему написанное К. требование выйти в отставку. Вследствие этого школа была временно закрыта, а К. выслан на родину. Через год он, против воли родителей, вернулся в Париж, где с трудом существовал уроками математики. Попытки его найти какое-нибудь определенное положение были неудачны (между прочим, он поступил секретарем к банкиру Казимиру Перье, но сейчас же с ним поссорился). Вскоре он сблизился с Сен-Симоном, сделался на несколько лет его учеником и сотрудником и написал первую часть Сен-Симонова "Cat?chisme des Industriels", под заглавием "Prospectus des travaux scientifiques n?cessaires pour r?organiser la soci?t?" (1822 г.; 2-е издание 1824). Здесь уже обнаружилось существенное разногласие между учителем и учеником. Сен-Симон находил, что К. становится на исключительно научную (аристотелевскую) точку зрения, оставляя в стороне "сентиментальную" и религиозную часть системы, а К., в свою очередь, заявлял (впоследствии), что его философские убеждения находятся в непримиримом противоречии с новыми религиозными тенденциями Сен-Симона. Это противоречие в то время, несомненно, существовало, и лишь под конец своей жизни К. своеобразным путем пришел к сентиментальным и религиозным идеям, отчасти напоминающим соответствующие воззрения Сен-Симона и сен-симонистов. С этими последними К. поддерживал отношения некоторое время и после смерти учителя, помещая статьи в их журнале "Le Producteur" (1826). — Личная жизнь К. во время его молодости была беспорядочна; в 1818 г. он сошелся с женщиной значительно старшей его, от которой имел дочь; в 1821 г. он познакомился в одном увеселительном заведении с молодой особой легкого поведения, Каролиной Массен, с которой потом вступил в гражданский брак (1825 г.). Эта женщина отличалась замечательными умственными способностями и сильным характером, но вместе с тем, по свидетельству К., подтверждаемому ее позднейшим поведением, ей недоставало женственности, сердечности и нравственного чувства. Разойдясь с сен-симонистами, К. решил упрочить свое положение в ученом мире. К этому его поощрял успех его вышеназванного сочинения, которое заслужило одобрительные отзывы, между прочим, от Гиз?, Брольи, Сэ, Карно, Ламеннэ и Гегеля. В апреле 1826 г. К. открыл в своей квартире курс позитивной философии перед учеными слушателями, в числе которых находились такие знаменитости, как Александр Гумбольдт, Блэнвилль, Пуансо, Бруссэ. После третьей лекции К. заболел умопомешательством, в припадке которого убежал из Парижа в Монморанси. Главной причиной болезни было, по-видимому, чрезмерное напряжение умственной деятельности; ускорению кризиса способствовали домашние неприятности с женой, возбуждавшей (быть может, невинно) ревность К. Отыскав его в Монморанси, она едва не утонула в озере, куда он ее бросил в припадке бешенства. Помещенный сначала в психиатрическую лечебницу Эскироля, он скоро был взят домой на попечение жены и матери. Дома он стал выздоравливать и, по настоянию матери, вступил в церковный брак с Каролиной. По временам к нему возвращались припадки умоисступления, в один из которых он бросился в Сену, но был спасен. В авг. 1828 г. наступило полное выздоровление, а в январе 1829 г. он возобновил и в том же году окончил свой приватный курс позитивной философии, который затем повторил публично перед более обширной аудиторией. В 1830 г. К. подвергся нескольким дням ареста за отказ поступить в национальную гвардию (при Луи-Филиппе), мотивированный его республиканскими убеждениями. В 1832 и 1833 г. он безуспешно обращался (лично и письменно) к министру народного просвещения Гиз? с просьбой учредить для него кафедру общей истории математических и естественных наук. Гиз?, успевший забыть свой прежний благоприятный отзыв о первом сочинении К., отзывается в своих записках об основателе позитивизма как о добросовестном и убежденном, но ограниченном и полоумном фанатике. В 1835 г. К. был защитником республиканца Mapp? (Marrast) в известном политическом процессе; но в сущности он считал настоящим путем общественного прогресса распространение научных знаний в народе, и с этой целью, вместе с некоторыми другими учеными, основал еще в 1830 г. Association polytechnique, которая должна была устраивать даровые популярные курсы точных наук для рабочего населения Парижа. На свою долю К. взял курс астрономии, который и читал в течение многих лет. В это же время он печатал свой "Cours de philosophie positive" (I т. в 1830 г., последний, VI, в 1842 г.). Во время обработки этого сочинения он намеренно воздерживался от чтения книг, прямо относившихся к занимавшим его предметам, а также совсем не читал газет и журналов (хотя бы научных), называя такое воздержание "мозговой гигиеной"; зато он занимался своим эстетическим образованием, прочел в подлиннике главных поэтов латинских, итальянских, испанских и английских и усердно посещал оперу и концерты. Кроме частных уроков, К. получил в это время место репетитора, а потом экзаменатора в политехнической школе, и мог жить безбедно. Старания его проникнуть в академию наук остались безуспешны. 1842 г. был роковым в жизни К. Окончив свое главное философское сочинение, он сосредоточил все свое внимание на вопросах религиозно-политических, что повело его к созданию "позитивной религии" и к притязаниями на первосвященническое достоинство. В том же году он вступил в открытую борьбу с коллегами своими по политехнич. школе (вследствие помещенной им в предисловии к последнему тому "Курса поз. философии" бранной выходки против знаменитого Араго), что вскоре привело его к потере места и к необходимости пользоваться частной благотворительностью. Наконец, в том же году он разошелся со своей женой, что косвенно также повлияло на его судьбу. Три английские читателя "Курса поз. философии" (между ними Дж. Ст. Милль), узнав о стесненном положении К., прислали ему значительную сумму денег. К. счел такую субсидию за выражение "общественной обязанности" по отношению к его "нравственной магистратуре" и потребовал ее возобновления на следующий год. Когда это требование было отклонено, он обратился с циркуляром к приверженцам позитивизма на всем "западе", требуя материальной поддержки для себя, как главного органа нового учения. Подписка, вскоре после этого устроенная Литтре, достигла цели и повторялась потом ежегодно.В апреле 1845 г. К. познакомился с Клотильдой де B? (de-Vaux), женой одного лишенного прав преступника, и вступил с ней в тесную (платоническую) связь. Это была 30-летняя женщина, обладавшая всеми теми качествами, которых недоставало г-же Конт. Близкие сношения К. с Клотильдой, которая решительно удерживала за ними чисто идеальный характер, продолжались ровно год, до ее смерти, после чего восторженная любовь К. к этой женщине перешла в мистический культ, сделавшийся настоящей основой новой "позитивной" религии. Лично для К. "алтарем" этого культа было (и называлось) кресло, на котором обычно сидела Клотильда, когда посещала его жилище. Совершавшиеся трижды в день молитвословия состояли обычно из соединения стихов и изречений итальянских, латинских и испанских. Хотя сама Клотильда, исполнявшая, впрочем, обряды католич. церкви, не была, по-видимому, верующей, но душевный переворот, происшедший в К. под влиянием знакомства с ней, а потом ее смерти, выразился главным образом в перемещении центра тяжести его жизни и мыслей из научной сферы в религиозную. Такой характер имеет второе его большое сочинение, которое он сам считал главнейшим своим трудом — "Syst?me de politique positive" (4 тома, 1851-54). Политическое и социальное преобразование народов ставится здесь в зависимость от новой религии человечества, первосвященником которой объявляет себя сам К. Зародышем этой новой организации является основанная К. (в 1848 г.) Soci?t? positiviste. Все решительнее выступая в роли первосвященника, К. обращается с предложениями и советами к русскому императору Николаю I и к великому визирю Решид-паше, но с особенной настойчивостью старается привлечь на свою сторону орден иезуитов. Находившийся в Италии ученик К., Сабатье, получил предписание вступить с генералом ордена в переговоры на следующих основаниях: 1) иезуиты отказываются от этого имени и принимают название игнациане, 2) генерал ордена официально провозглашается главой католической церкви и переселяется в Париж, оставляя папу князем-епископом Рима, 3) "игнациане" вступают с позитивистами в религиозно-политический союз для искоренения протестантства, деизма и скептицизма и для преобразования всего человечества на общих католическо-позитивных началах, и 4) публичное открытие совместных действий назначается на 1862 или 1863 г. Отправленное к генералу ордена, Бексу, письмо в этом смысле осталось сначала без ответа; Бекс даже не слыхал до тех пор имени К., а ассистент его думал, что речь идет о публицисте К. (см.). Когда дело разъяснилось, К. было сообщено, что иезуиты, как монахи, не занимаются политикой, а как христиане — не могут иметь религиозной солидарности с людьми, отрицающими божество Христа. К. не потерял, однако, надежды и заявил, что все-таки намерен вскоре написать воззвание о союзе с "игнацианами". В письме к Сабатье он удивляется отсталости иезуитских начальников, "не понимающих неизмеримого превосходства Игнатия Лойолы перед Иисусом"; для вразумления их он посылает генералу Бексу некоторые из своих сочинений, которые тот оставил неразрезанными.Все это происходило в последний год жизни К. (1857). Смерть его была ускорена нравственными причинами. Еще в 1852 г. он разошелся с главным своим учеником, Литтре, который. принимая всецело его позитивную философию, не захотел следовать за ним по мистическому пути его позднейшего учения. В 1855 г. отношения обострились вследствие составленного К. завещания, где были пункты, оскорбительные для его жены, за которую вступился Литтре. В мае 1857 г. К. заболел. Когда он стал поправляться, Литтре пришел к нему для переговоров о завещании. К. ни в чем не уступил и был чрезвычайно расстроен этим посещением; он объявил, что не желает никогда больше видеть Литтре и отзывался крайне враждебно о нем и о своей жене. Через несколько дней после этого с ним сделался удар. 5 сент. утром он почувствовал облегчение и пожелал остаться один; когда к нему вошли, то нашли его неподвижно распростертым перед "алтарем Клотильды", а вечером того же дня он тихо скончался. Г-жа К. после смерти мужа выказала большое неуважение к его памяти, завладела его жилищем, выгнала преданных ему людей, выбросила его реликвии и впоследствии оспаривала судебным порядком его завещание, доказывая, что он последние 12 лет жизни был умалишенным, на чем настаивал и Литтре. Суд не нашел это мнение основательным и утвердил завещание К. (за исключением пунктов, оскорбительных для чести г-жи К.). — В то время как лучшие ученики позитивной философии объявляли ее основателя сумасшедшим, верные последователи позитивной религии провозглашали его величайшим из людей, не только как ученого и мыслителя, но и как нравственного героя. Великим ученым К. не был уже потому, что вовсе не был ученым в строгом смысле этого слова. Ни одной из наук он не владел в достаточной степени, чтобы предпринимать самостоятельные исследования, делать научные открытия, устанавливать законы явлений. Энциклопедист и систематизатор, он обладал обширным кругом разнообразных знаний, которые приобрел в молодости, а впоследствии не углублял и не пополнял в силу своего принципа "мозговой гигиены". Важнейшие успехи точных наук, достигнутые или подготовленные в его эпоху (напр. механическая теория теплоты, спектральный анализ, теория эволюции организмов), частью были ему чужды, частью прямо противоречили его мнению. Естествоиспытатели, как Гексли, допускают его компетентность только в математике, но и это оспаривается такими авторитетами в математических науках, как Гершель и Араго. Одобрение некоторых ученых (напр. Брюстера) относится (и то с ограничениями) лишь к его изложению научных данных и к его суждениям о научных предметах, а не к каким-нибудь положительным приобретениям, связанным с его именем. Нельзя также согласиться с высокой оценкой нравственной личности К. Правда, его отношения к Клотильде де Во, особенно после ее смерти, чрезвычайно трогательны и делают честь его сердечности и идеализму; в этом отношении, как и в некоторых других, он напоминает Дон-Кихота. Но с другой стороны, у него не доставало нравственной силы для того, чтобы простить свою жену и помириться с Литтре. Последний взрыв злобы к этим двум близким лицам не только подорвал физическую жизнь К., но и обнаружил его нравственную несостоятельность. Что касается вопроса о вторичном сумасшествии К., то оба противоположные взгляда на этот счет неудовлетворительны. Принять вместе с Литтре, что К. был уже болен, когда составлял и печатал свою "System? de politique positive" — невозможно: это произведение не сумасшедшего, а ума значительного и оригинального, возвышающегося иногда до гениальных мыслей и прозрений. Некоторые странности в развитии идей показывают недостаток вкуса и такта, усиленный той искусственной изоляцией, которой подвергал себя К. ради "мозговой гигиены": здесь и причина, и следствие относятся к категории чудачества, а не душевной болезни. Но нельзя также принять и то мнение (к которому присоединяется автор новейшей, весьма толковой и обстоятельной монографии о К., Грубер) — что К. оставался умственно нормальным до самого конца своей жизни. За последние два года его взгляды, поступки и письма обнаруживают несомненные признаки умственного расстройства (вероятно, в связи с потерей нравственного равновесия). Не нужно быть психиатром, чтобы понять специфически болезненный характер такого, напр., факта: в 1855 г., в. самый разгар притеснительного режима второй империи, К. хотел читать публичный курс позитивной философии, но не получил на это разрешения от властей; дело было понятно само собой, но К. (в частном письме) объясняет его, вполне серьезно, особым деликатным вниманием императорского правительства к достоинству его, К., как первосвященника, которому не подобало выступать перед публикой в качестве обычного лектора. Несомненная ненормальность обнаруживается также в его сношениях с иезуитами. В окончательной оценке личность К. вызывает скорее сострадание, чем благоговение. Он не был нравственным героем, как не был и великим деятелем точной науки. Для определения его действительного значения и заслуг нужно обратиться к его учению, т. е. к тем двум системам общих идей, которые он изложил под именем позитивной философии и позитивной политики.Учение К. Создать посредством правильного обобщения фактов ("объективный метод") из частных наук одну положительную философию, а затем, через применение "субъективного метода", превратить ее в положительную религию — так определял сам К. свою двойную задачу, разрешаемую в его двух главных сочинениях. Эта формула в своем целом выражает лишь его позднейшую точку зрения. Когда он задумывал, обрабатывал и издавал "Курс положительной философии", он вовсе не думал о превращении или хотя бы о дополнении философии религией. Напротив, главной причиной его разрыва с Сен-Симоном было стремление последнего к возрождению религиозных идей и учреждений. Для самого Конта основное побуждение (в первый период его деятельности) состояло в том, чтобы объединить умственный мир человечества на твердой почве положительных наук, чрез совершенное исключение (?limination) всяких спорных теологических и метафизических идей. Современное К. образованное человечество находилось, на его взгляд, в критическом состоянии умственной анархии и дезорганизации, после того как теологические и метафизические попытки духовного объединения потерпели бесповоротное крушение. Из такого бедственного состояния человечество не могло быть выведено отдельными науками; каждая из них, имея свой специальный предмет, не могла браться за общую задачу духовной реорганизации. Разрешить с успехом эту задачу была бы в состоянии только такая система, которая с всеобъемлющим характером прежней теологии и метафизики соединяла бы достоверность точной науки. Такая система и есть положительная философия, т. е. основанная не на фантазии и отвлеченном мышлении, как теология и метафизика, а на бесспорном фактическом материале наук, как последнее обобщение их данных. Каждая наука в своей частной области объясняет неопределенное множество наблюдаемых фактов, сводя их к известным единообразиям, называемым законами и выражающим постоянную связь явлений, в их совместности или сосуществовании и в их последовательности. Распространяя тот же познавательный процесс на всю область научного ведения, философия должна установить связь между предметами отдельных наук и, следовательно, между самими науками. Философия не имеет своего особенного содержания; она только приводит в общий систематический порядок содержание всех наук. Основание положительной философии есть, таким образом, классификация или "иерархия" наук. Начиная с самой общей или широкой по объему и простой по содержанию науки — математики, — К. располагает все прочие области знания в порядке убывающей общности и простоты, или возрастающей спецификации и сложности. В этом порядке К. отмечает шесть главных ступеней, которым соответствуют шесть основных наук: математика, астрономия, физика, химия, биология и социология. При дальнейшем расчленении этих наук К. руководится еще двумя относительными точками зрения: противоположением 1) между абстрактным и конкретным и 2) между пребыванием и изменением, или статической и динамической сторонами явлений.Математика, занимающаяся определением неизвестных величин через соотношение их с известными, разделяется на абстрактную, или учение о числах вообще, и конкретную, занимающуюся уравнениями в области пространственных форм и явлений природы; вторая, в свою очередь, расчленяется на статическую, или геометрию, и динамическую, или механику. Астрономия прилагает математические законы к определенным конкретным телам (нашей солнечной системы, пределами которой К. ограничивал область этой науки); это есть небесная геометрия и механика; особый факт природы, составляющий специфический элемент астрономии, есть мировое тяготение, не вытекающее из данных чистой математики, хотя и определяемое математически в своих законах. Физика занимается такими явлениями телесной природы, при которых частичный состав тел остается неизменным: вес, теплота, звук, свет и электричество. Она сложнее астрономии как по орудиям непосредственного чувственного познания, которыми, сверх зрения, употребляемого астрономией, служат еще слух и осязание, так равно и со стороны научного метода, к средствам которого, сверх наблюдения и вычисления, присоединяется здесь еще эксперимент. Химия изучает изменения в составе веществ или те явления их сочетаний и разрешений, которые происходят из особого частичного взаимодействия тел или так называемого избирательного сродства. Биология имеет специфическим предметом органические или живые тела: жизнь К. определяет, по Блэнвиллю, как особое взаимодействие данного существа с внешней средой, выражающееся в двойном внутреннем процессе новообразования и разложения частей. Биология разделяется на статическую, или анатомию, и динамическую, или физиологию, а первая расчленяется на биономию, которая исследует организацию отдельных видов, и биотаксию или сравнительную анатомию, изучающую строение целого ряда органических форм. Завершающая эту лестницу наук социология изучает строение и развитие человеческой общественности, первое — в социальной статике, второе — в социальной динамике. Элементом общества К. признает не индивидуального человека, а семью, которая уже заключает в зародыше основные социальные отношения, обусловленные симпатическим инстинктом. При образовании более широких общественных союзов, сверх этого инстинкта главное значение принадлежит принципу сотрудничества (кооперации). Кооперация многих частных сил для общей цели требует единого правительства, выражающего воздействие целого на части и поддерживающего солидарность общественного тела против пагубного стремления в нем к раздроблению и противоборству идей, чувств и интересов. Своей объединяющей цели правительство должно достигать не только материальными, но и нравственными средствами; отсюда необходимое различение двух властей: светской и духовной.Социальная динамика рассматривает развитие или прогресс человеческих обществ и всего человечества. В основу этой науки К. кладет свой пресловутый закон трех стадий. Умственное развитие человечества (как и отдельного нормального человека) в его различных возрастах последовательно проходит через три общие состояния: в первом — теологическом — человек, в силу преобладающего здесь воображения, представляет весь мир явлений по аналогии со своей собственной деятельностью; он олицетворяет предметы и явления природы, видит в них произвольные действия индивидуальных существ или богов. Во втором состоянии — метафизическом, где преобладает отвлеченное, формальное мышление — воображаемые боги вытесняются понятием общих сущностей, первопричин и целей, к которым сводятся отдельные явления. Третье, позитивное состояние ума выражается в научном мышлении; здесь вымыслы теологии и метафизические отвлеченности заменяются познанием действительных законов природы, т. е. постоянной фактической связи наблюдаемых явлений в их сосуществовании и последовательности. Позитивная философия, по К., есть только обобщенный и приведенный в систему здравый смысл (le bon sens g?n?ralis? et syst?matis?). Ее характерные черты, в отличие от теологии и метафизики, суть: 1) объективность, так как она подчиняет мышление его предмету, а не наоборот; 2) реальность, так как сам предмет ее есть всегда наблюдаемый факт, а не вымысел воображения или логическая абстракция; 3) достоверность, так как все утверждения поз. философии, относясь к фактам, всегда могут быть проверены фактически; 4) точность, так как математика, будучи основой всей системы, всегда остается нормой истинного познания; 5) органичность, так как эта философия не противопоставляет своих идей действительной жизни — как это делает метафизика в своих безусловных требованиях, критически разлагающих и разрушающих действительность, — а смотрит на себя как на органический продукт, естественное продолжение или восполнение действительного хода вещей; 6) относительность, поскольку все явления познаются здесь не в своей абсолютной сущности, недоступной человеческому уму, а в своем действительном отношении к нашему организму и взаимоотношении между собой; наконец, 7) полезность; в то время как вымышленные предметы и пустые абстракции по необходимости остаются бесплодными, положительное познание явлений в их действительной связи позволяет нам предвидеть события и до некоторой степени распоряжаться силами природы. Позитивная стадия представляет, таким образом, окончательное состояние человеческого ума, тогда как теологическая имеет лишь предварительное, а метафизическая — лишь переходное значение. В общей истории человечества каждая из этих стадий представляет сложный процесс развития, в котором различаются отдельные периоды, или фазисы. Теологическое состояние начинается с фетишизма, т. е. с признания всех предметов одушевленными. Это есть первое обобщение, с которого начинается умственный прогресс. Первоначально человеческий ум находился в безвыходном круге, вследствие недостатка в наблюдениях: без них невозможно придти к правильным идеям, но, с другой стороны, без правильных идей невозможно успешное наблюдение. Из этого круга впервые ум выводится грубой теологической гипотезой фетишизма, которая дает толчок мысли и объединяет до некоторой степени как мир явлений, так и отдельные умы. Когда в звездопоклонстве фетишами становятся небесные тела, правильность их движений дает новый могучий толчок духу наблюдения и обобщения. Этим обусловлен переход ко второму теологическому периоду — многобожия (политеизм); здесь хотя еще остается множественность сверхъестественных деятелей, но эта множественность перестает быть неопределенной, как в фетишизме, а сводится к определенному и притом все более и более сокращаемому числу богов; вместе с тем является идея необходимости или судьбы, предваряющая принцип неизменных законов природы. В период политеизма человечество выходит из того дикого общественного состояния, в котором оно находилось в эпоху фетишизма. Является разделение труда и соединение трудящихся (кооперация), выделяются специальные органы власти — светской (военные предводители) и духовной (жрецы и прорицатели). Образуется институт рабства, необходимый для первых культурных работ. Дикие фетишисты убивали своих военнопленных, более образованные и предусмотрительные политеисты пользуются ими как рабами. Стремление к собиранию и сосредоточению разрозненных сил ведет к слиянию светской и духовной властей в одних руках; это — также характерная черта второго периода. К. различает три главные вида политеистической культуры — теократический в Египте, "духовный" в Греции и "социальный" в Риме.Значение древней философии состояло в том, что она разложила политеизм и подготовила торжество монотеизма, наступающее с появлением христианства. Историческая заслуга христианства, по К., заключается, кроме утверждения монотеизма, главным образом в создании духовной власти, независимой от светской. С этой точки зрения он приписывает огромное значение папе Григорию VII. Римский католицизм, как социально-политическую систему, К. считает величайшим доселе созданием человеческой мудрости. Непреложный авторитет папы в делах веры и нравственного учения (infallibilitas) он (за 40 лет до ватиканского собора) признает логически необходимым завершением этой системы и здравым социальным принципом. Разложение монотеизма и конец теологической стадии вообще были подготовлены борьбой между духовной и светской властью, затем деятельностью ума, возбужденной самим монотеизмом, но порождавшей враждебные ему ереси, и наконец, возникновением самостоятельного естествознания. Здесь уже заключалось начало позитивной стадии, но для полного перехода человечеству необходимо было пережить критическую или метафизическую стадию, решительно выраженную в протестантстве, продолженную деизмом и кульминационного своего пункта достигшую во французской революции, которая, по терминологии К., была произведена "метафизиками". Преобразование цивилизации в позитивном смысле обусловлено в особенности развитием промышленности и науки, на которых основана организация управления в нормальном обществе. В теологической стадии светская власть принадлежит военным, а духовная — жрецам; в метафизической стадии главное значение в практических делах переходит от военных к законникам и юристам, потом специально к адвокатам, а в делах духовных — от священников к отвлеченным мыслителям (метафизикам), потом к литераторам и публицистам. В обществе, основанном на позитивных началах, руководство практическими делами и материальными интересами должно принадлежать промышленному классу и его главным представителям (К. разделял промышленный класс на 4 разряда: банкиры, торговцы, ремесленники и земледельцы), а нравственный авторитет должен представляться учеными, точнее - позитивными философами, как выражающими высшую, окончательную степень в духовном развитии человечества. Сами науки, по К., лишь постепенно и неравномерно достигают позитивного состояния. Срок его наступления для каждой области знания соответствует ее месту в иерархии наук. Ранее всех других положительной наукой стала математика: здесь только символика чисел и пифагорейская идея числа, как истинной сущности вещей, напоминают пережитые стадии. За математикой последовала астрономия, приведенная в положительное состояние Коперником и Кеплером, хотя последний еще верил в звездных духов и занимался астрологией. В XVII в., благодаря Декарту и Галилею, позитивной наукой стала физика, хотя еще до сих пор в ней находят себе место метафизические идеи о таких сущностях как теплород, эфир и т. п. Химия, после долгого периода алхимических бредней, вошла в позитивную стадию только в конце XVIII в. (Лавуазье), но и до сих пор находится еще в крайне несовершенном, эмпирическом состоянии. В биологии, несмотря на обилие фактических исследований, научный дух до сих пор еще не изгнал метафизическую идею жизненной силы. Последнее и главное торжество позитивной философии состоит в создании социологии, т. е. в сообщении научного характера общественным и политическим доктринам, которые до сих пор составляют излюбленное поприще метафизиков и литераторов. Исполнение этой задачи замыкает курс человеческих знаний, сообщает им необходимое единство и всеобщность и через это позволяет науке стать на место теологических и метафизических систем. Но этим не ограничивается завершительное значение социологии: из всех наук только та, которая имеет своим прямым предметом само человечество, может дать основание для правил нравственного и политического действия. Здесь упраздняется давнее разделение и противоречие между естественной и нравственной философией; нравственность выводится из положительного изучения действительной природы человечества и законов его развития. Таким образом положительная философия, завершенная созданием социологии, должна стать основанием положительной политики, которую К. и возвещает как предмет нового и самого важного своего труда. Но уже в "Cours de philosophie pos." он дает некоторые практические указания. Чтобы ускорить и упорядочить окончательный переход зап. народов от метафизической анархии умов к позитивной организации, он предлагает основать в Париже предварительное духовное правительство или западный позитивный комитет, состоящий из 30 единомышленных ему ученых (8 французов, 7 англичан, 6 итальянцев, 5 немцев, 4 испанца). Научное знание должно иметь предметом только человечество, а внешний мир — лишь как среду, в которой развивается человечество; поэтому следует изучать законы лишь тех явлений, которые могут иметь определенное влияние на человечество; отвлеченный теоретический интерес или любознательность исключается (К. решительно отвергал, например, изучение неподвижных звезд, ограничивая позитивную астрономию одной нашей солнечной системой). Как предмет научного знания должен непременно иметь отношение к человечеству, так и само знание во всех своих частях и на всех своих степенях должно рассматриваться как необходимое произведение нашего нераздельного, личного и собирательного духовного развития, в его различных фазах. Человек, отдельно взятый (неделимое), есть только зоологическая абстракция, как в статическом, так и в динамическом отношении: действительное существование в умственном и нравственном порядке принадлежит только человечеству. Эта идея человечества, как действительного целого, составляет вершину позитивной философии К. Сначала (в IV т. "Cours de philosophie pos.", он формулирует ее осторожно, не покидая научной почвы. Человечество, как реальное единство, представляется лишь в процессе образования, как имеющее осуществиться в будущем. Но в заключительных главах "Курса". К., признавая индивидуального человека пустой абстракцией, полноту реальности переносит на человечество, которое тут является уже действительным организмом. Оставалось, для последовательной мысли, только признать за этим великим организмом единую душу, что К. и делает вполне решительно в своей "Системе позитивной политики".Первая глава этого соч. обозначена как "общая теория религии или позитивная теория человеческого единства". Главный предмет поз. религии, вместо Бога, есть человечество как единое и истинное Великое Существо (ie Grand ?tre). Это существо обладает и внешним, и внутренним единством. Внешнее или объективное единство выражается в органической невольной солидарности живущего на земле человечества как в его статическом, так и динамическом существовании, обусловленном общим порядком внешнего мира. Признавать это внешнее единство и этот мировой порядок и подчиняться ему — составляет позитивную веру. Внутреннее, субъективное единство или душа Великого Существа образуется единением любви с ним и между собой всех индивидуальных душ, прошедших, настоящих и будущих, составляющих элементы истинного человечества не всей своей случайной эмпирической действительностью, а лишь той стороной своей жизни, которая в них была, есть или будет достойна Великого Существа. "Отныне все наше существование, индивидуальное и собирательное, будет относиться к этому истинному Великому Существу, которого необходимые члены — мы сами; на него должны быть обращены наши размышления — чтобы познавать его, наши чувства — чтобы любить его, наши действия — чтобы служить ему". Не все люди входят в состав Великого Существа; человеческие паразиты, живущие только на счет других, а не для других, исключены из него; зато облагороженные и полезные животные, без которых земное человечество не могло бы поддерживать своей материальной жизни, имеют часть свою в Великом Существе. Каждый индивидуальный элемент этого Существа проходит через два последовательные существования: прижизненное или, по терминологии К., объективное, когда он прямым, но преходящим образом служит Великому Существу, и посмертное или субъективное — вечное, поскольку его служение пребывает в своих результатах и сам он — в памяти потомков. Чем далее идет развитие человечества, тем больше элементов переходит в субъективное, вечное и достойное существование и тем более живущее меньшинство должно подчиняться большинству отшедших: "мертвые управляют живыми". Другими словами, истинный прогресс состоит в том, что судьба живущих людей все более и более определяется высшей совершенной и независящей от них волей. Критический дух или безусловные требования доказательств (les appels absolus ? la demonstration), стремясь к преобладанию индивидуального рассуждения над собирательным разумом, составляют бунт живых против умерших. Позитивная религия заменяет теологию — социологией, теолатрию (богослужение) — "социолатрией" или культом человечества, наконец, теократию — "социократией", или организацией общества на основах совершенной и всеобщей нравственной солидарности.Учение позитивной религии сводится к истинной морали. Это нравственное учение (как и связанные с ним культ и политика) основываются на "субъективном методе" К. Если бы человек имел только умственные способности, то он мог бы ограничиться объективным методом и его высшим созданием — положительной философией. Но в человеке существует и первенствует другая сторона, аффективная и деятельная — сердечное чувство и воля, в которых начало и конец его жизни, тогда как умственной или познавательной способностью определяется только область средств. Сердечная сторона человеческого существа представляется по преимуществу женщиной, и самому К. значение этой стороны открылось лишь благодаря встрече с достойным воплощением вечно-женственного начала. Объективный метод ведет от внешнего мира к человеку, как теоретически обусловленному этим миром — в науке и позитивной философии; субъективный метод из глубины человеческой души ведет к внешнему миру, как практически определенному чувством и деятельностью человека — в позитивной религии и политике. Истинная нравственность имеет религиозный характер, поскольку она внутренне объединяет отдельного человека с целым человечеством, утверждая первенство сердца над умом, преобладание симпатических или социальных инстинктов над индивидуальными и господство альтруизма над эгоизмом. Заменив психологию френологией Галля, К. тут же искал основания и для своей морали. Разделив мозг на 18 главных органов, с соответствующими психическими функциями, он с торжеством указывал, что на долю аффективных и волевых функций приходится 13 органов, тогда как на долю умственных — только 5. Он обращал особое внимание и на то, что органы первого рода гораздо объемистее и массивнее органов второго.Позитивный культ имеет своим предметом Великое Существо в различных сферах и отношениях. Он разделяется на личный, домашний и общественный. В личном почитании Великого Существа оно должно представляться существами самыми близкими к человеку, и притом женского пола. В матери человек почитает нравственный или идеальный смысл своего прошлого, которое приготовило в его лице служителя человечеству; в жене он олицетворяет смысл своего настоящего, или свое действительное служение Великому Существу; наконец, в дочери он поклоняется своему будущему. Личный культ должен повседневно укреплять и развивать в человеке основные элементы симпатического чувства, любви или альтруизма. Таких элементов, по К., три: почтительность, развиваемая преимущественно культом матери, привязанность — культом жены, и доброта — культом дочери. Склонный в последние годы своей жизни к теологическим представлениям и терминам, К. называет эти три олицетворения ангелами-хранителями и даже богинями. — Домашний культ, посредством 9 позитивистских тайнодействий, освящает все значительные фазы частной жизни, связывая ее с общественной. 1) В представлении (Pr?sentation) семейство, через особых восприемников, представляет духовенству новорожденного, определяя его на служение человечеству; при этом ему назначаются из позитивистских святцев два патрона или ангела. 2) По достижении 14-летнего возраста совершается посвящение (Initiation), т. е. передача на воспитание духовенству (первоначальным воспитанием заведует мать). 3) Через 7 лет происходит допущение (Admission) совершеннолетнего к свободному приготовлению на службу человечеству. 4) По достижении 28 лет — назначение (Destination) на определенную общественную должность, согласно призванию. 5) Таинство брака. 6) По достижении 42 лет наступает зрелость (Maturit?), после чего уже не допускаются со стороны человека важные нарушения нравственных правил или смертные грехи; если же они совершены, то виновный бесповоротно лишается посмертного включения в Великое Существо. 7) В 63 года отставка (Retraite), причем отставленный становится советником светского правительства и помощником духовенства. 8) Перед смертью — преобразование (Transformation), т. е. подготовка к предстоящему субъективному существованию, как завершению и исполнению объективного. 9) Через 7 лет после смерти — конечное освящение или включение достойного в Великое Существо, с той или другой степенью апофеозы, по определению духовенства (Cons?cration finale ou Incorporation). — Общественный или публичный культ разделяется К. на абстрактный и конкретный, которым соответствуют два календаря — праздничный и постоянный. Абстрактный культ человечества, которому посвящены особые праздники, числом 81 в году, имеет предметом "систематическую идеализацию окончательных общественных состояний", куда, впрочем, включены и подготовительные состояния; так, есть четыре праздника под категорией фетишизма — праздники животных, огня, солнца, железа; есть даже праздник "метафизического монотеизма". — Конкретный культ человечества обращен к его отдельным историческим представителям, разделенным на три степени достоинства и на 13 специальных групп, по специальностям, которым соответствуют 13 месяцев позитивистического лунного календаря. Во главе каждой группы или каждого месяца стоит один первостепенный исторический деятель или святой, представляющий ту или другую определенную сторону или фазис в общем историческом развитии человечества; всякий месяц получает свое имя от такого главного святого. Под каждым из них стоят по четыре второстепенных (согласно оценке К.) деятеля той же специальной группы, которым посвящены недели (или собственно последние дни недели, соответствующие христианскому воскресенью), и, наконец, каждый простой день посвящен какому-нибудь третьестепенному деятелю той же группы, причем некоторые дни имеют еще второго, дополнительного святого. Первый месяц посвящен Моисею, как представителю первобытной теократии; под ним недельные святые Нума Помпилий, Будда, Конфуций и Магомет. 2 мес. — Гомер (древняя поэзия); нед. св. Эсхил, Фидий, Аристофан, Вергилий. 3 мес. — Аристотель (древняя философия); под ним Фалес, Пифагор, Сократ и Платон. 4 мес. — Архимед (древняя наука); под ним Гиппократ, Аполлоний, Гиппарх и Плиний Старший. 5 мес. — Цезарь (военная цивилизация); под ним Фемистокл, Александр Македонский, Сципион и Траян. 6 мес. — св. Павел (католичество); под ним Августин, Григорий VII, св. Бернард, Боссюэт. 7 мес. посвящен Карлу Великому (феодальная цивилизация); под ним Альфред Английский, Готфрид Бульонский, Иннокентий III, Людовик IX. 8 мес. — Данте (новая эпопея), недельные святые: Ариосто, Рафаэль, Тассо, Мильтон. 9 мес. — Гуттенберг (новая индустрия); под ним Колумб, Вокансон, Ватт, Монгольфье. 10 мес. — Шекспир (новая драма); под ним Кальдерон, Корнель, Мольер, Моцарт. 11 мес. — Декарт (новая философия); под ним Фома Аквинский, Бэкон, Лейбниц и Юм. 12 мес. — Фридрих II Прусский (новая политика); недельные святые: Людовик XI, Вильгельм Оранский, Ришелье, Кромвель. 13 ме