Значение ЭТИМОЛОГИЯ НАРОДНАЯ в Энциклопедии Брокгауза и Ефрона

ЭТИМОЛОГИЯ НАРОДНАЯ

или народное словопроизводство (грамм.). ? Под этим термином разумеется один из психических процессов языка, близко родственный так называемой морфологической ассимиляции (см.) и состоящий в сближении таких слов, которые первично были совершенно чужды друг к другу. Под влиянием такого сближения изменяется или внешняя форма слова, или его значение. В первом случае мы имеем две разновидности: А) слово изменяется по образцу одного или нескольких похожих слов, хотя бы и не имеющих с ним ничего общего ни по происхождению, ни по значению (по терминологии польского ученого Я. Карловича, занимавшегося народной Э., так называемая ассонация , т. е. чисто внешнее приспособление одного слова другому в звуковом отношении). Особенно часто этот вид народной Э. замечается у иностранных слов, непонятных по своему значению и непривычных по форме. Так, иностранное слово адмиралтейство переделывается простолюдином в ад-мир-атечество (как бы: ад + мир + отечество ); иностранное слово рекрут изменяется в некрут (как бы не + крут , ср. аналогичные природные слова неуч, нетель, неслух и т. д.); имя города Лиссабон в устах простолюдина превращается в Лисадон (как бы лиса + Дон); греч. слово ???????? дает в конце концов известь (по типу сложных слов с предлогом из- ); имя Экзакустодиан переделывается народом в из-за-куста-дьявол , фамилия генерала Бреверн де ла Гарди ? в бревно для гвардии , название помещичьей усадьбы Бельвю ? в бельмо и т. д. Вторая разновидность: Б) слово изменяется по образцу другого слова, похожего по звукам и близкого по значению (по терминологии Карловича ? аррадикация , т. е. приспособление к группе слов с известным определенным корнем [radix], имеющим определенное значение). Такой переделке также особенно часто подвергаются иностранные слова. Например, англ. пиджак превращается у нас в спинжак (носится на спине , франц. бульвар ? в гульбар (ибо на нем происходит гульба ), франц. палисадник ? в полусадик, полусад (не сад , а что-то вроде сада). У немцев Бисмарка в шутку называли Baisse-mark (понижатель курса марок), a Jesuiter (иезуиты) превращаются в Jesuwider (противники Христа) и т. д. Случай, когда изменяется не само слово, а только его значение, взамен которого заимствуется значение слова, похожего по звукам, Карлович называет адъидеацией. Здесь мы имеем приурочение слова к чуждой ему первично идее , значению, навязанному ему от другого слова, похожего на первое лишь внешним образом. Так, французское слово колики (colique) мы сближаем со словом колоть. В XVII веке утверждалось, что Мартин Лютер назван так потому, что проповедовал лютую ересь. В 1812 г. имена Наполеона и Багратиона толковались: На поле он , Бог рати он. Не знающие латинского языка полагают, что типографские литеры (лат. Litterae) названы так потому, что они отлиты из металла. Французы понимают свои слова malheur, bonheur , как male heure , bonne heure (дурной или хороший час), хотя источником их служит лат. malum или bonum augurium (дурное или хорошее предзнаменование, приносившее затем несчастье или счастье), а вовсе не mala или bona hora. На такой адъидеации основана масса всевозможных легенд, поверий, примет, толкований снов и т. п. Известная католическая легенда о собаке, несшей во рту горящий факел, которую видела во сне мать св. Доминика, истолковавшая сновидение как пророчество, что ее сын будет верен Господу, как пес своему господину, и разольет всюду свет веры, основана, очевидно, на созвучии слов patres Domin i cani (отцы доминиканцы) с Domini canis (пес Господа). Другая легенда о св. Христофоре, переносившем в виде подвига путников через реку и перенесшем однажды и самого Христа в виде ребенка, основана на конкретном толковании самого имени святого (носитель Христа), имевшего первично отвлеченное значение (носитель Христа в сердце). У католиков-немцев патроном эпилептиков является св. Валентин, вследствие сходства слов: Valentin (с v = f ) и fallende Sucht или Fallsucht (падучая болезнь). Лужичане связывают имя своего города Будышин (Бауцен) с преданием о вендском князе, который на охоте, узнав о том, что у него дома разрешилась от бремени жена, выразил пожелание: буди сын. Вернувшись домой, он действительно был обрадован рождением сына, и в честь этого события, на месте, где получил первую весть, выстроил город Буди-сын , откуда будто бы стало Будышин. У нас в начале XIX в. объясняли имя реки Яхромы в Московской губернии рассказом, что некогда на ее берегах некая княгиня, гуляя со своим супругом, зашибла о камень ногу и воскликнула: "Я хрома!" До сих пор на Волге имена города Кинешмы и посада Решмы приводят в связь с романтической историей возлюбленной одного из волжских разбойничьих атаманов, которую он бросил ( Кинешь мя ) или зарезал ( Режь мя ) и т. д. На такой же адъидеации основаны приметы: в апреле земля преет , прошли Сидоры (св. Исидора в начале мая) ? прошли и сиверы (холодные ветра), женишься в мае, весь век будешь маяться , и т. д. Из того же источника ведут свое начало популярные толкования снов: приснится лошадь ? испытаешь ложь , увидишь гору ? будет какое-нибудь горе, увидишь девушку ? чему-нибудь дивоваться будешь, и т. д.

Все случаи народной Э. не отличаются существенно от так называемой морфологической ассимиляции (см. Морфология) и сводятся к тем же бессознательным психическим процессам ассоциации одних словесных представлений с другими. Разница заключается лишь в том, что при морфологической ассимиляции наблюдается уподобление одной морфологической части ( морфемы ) другой (корня, суффикса, префикса), а в народной Э. ? уподобление всего слова другому. Самый термин ? "народная Э." или народное словопроизводство, придуманный первым исследователем этого явления, Фёрстеманом, неточен и не определяет процесса. Явление это наблюдается не только в народе, но даже и у ученых этимологизаторов прежних времен, сближавших слова на основании одного внешнего созвучия, вроде нашего Тредьяковского, производившего имя царицы амазонок (т. е. омужонок ), Гипполиты, от Губа и Люта (велеречивая), видевшего в этрусках ? хитрых людей ( хитрушки ), "ибо сии люди в науках по тогдашнему упражнялись", в Британии ? Пристанию или пристань кельтов , названных так за желтый цвет волос (кельты ? желты) и т. д. Сознательного этимологизирования, как в научной Э., в рассматриваемом явлении также нет, и потому лучше его называть лексической ассимиляцией , как это предлагал покойный профессор Крушевский в своей содержательной статье "Об аналогии и народном словопроизводстве" ("Русский Филологический Вестник", 1880).

Первый обратил внимание на этот процесс немецкий ученый Фёрстеман своей статьей "Ueber deutsche Volksetymologie" ("Kuhn's Zeitschr. f. vergl. Sprachforsch.", I, 1852 и XXIII, 1876). По его стопам пошел Andresen в книге: "Ueber deutsche Volksetymologie" (Heilbronn, 1876), выдержавшей 5 изданий. У нас ей занимались: А. И. Афанасьев ("Несколько слов о соотношении языка с народными поверьями", в "Известиях Императорской академии наук по отдел. русского языка и словесности", т. II.), А. И. Александров ("Литовские этюды. I. Народная этимология в литовском языке", "Русский Филологический Вестник", 1888), Савинов (там же, 1889, I); у поляков ? Карлович ("Sl oworo d ludowy", Краков, 1878, отд. отт. из "Dwutygodnika naukowego") и Л. Малиновский ("Zur Volksetymologie" в "Beitr age zur vergleich. Sprachforsch." Куна и Шлейхера, т. VI, 1870).

С. Б?ч.

Брокгауз и Ефрон. Энциклопедия Брокгауза и Ефрона.