Значение слова СТОИКИ в Лингвистическом энциклопедическом словаре

— представители Стой — философской школы эпохи эллинизма, одной из крупных школ в истории лингви-стнч. учений. Основателем школы считается Зеион из Китиона на Кипре (ок. 336—264 до н. э.). Его учителя принадлежали к др.-греч. филос. школам: киников, мегарской, платоновской Академии. Не удовлетворенный во многом этими учениями, стремившийся к цельному догматнч. миросозерцанию, Зенон основал собств. школу в «узорчатом портике» (греч. stoa — портик), от к-рого она и получила свое название. Помимо Зенона, корифеями Стой в области изучения языка были Хрисипп (ок. 281— 209 до н. э.), Диоген Вавилонский (ок. 240—150 до н.. э.) и др. Произведения С. дошли до нас во фрагментах, цитатах и поздних изложениях. Осн. источники взглядов С. на язык, его природу и принципы исследования: труд греч. писателя 3 в. н. э. Диогена Лаэртского«Жизнь и учения знаменитых философов», трактат Варрона«0 латинском языке» (1 в. до н. э.), трактат христ. богослова Блаженного Августина «О диалектике», сочинения Секста Эмпирика (кон. 2 — нач. 3 вв.), Аммония и др. По этим изложениям не всегда возможно определить, кому из С. принадлежат те или иные идеи в области языка, т. к. в источниках говорится, как правило, о С. вообще. Такой подход к трудам С, сложившийся еще в античности, говорит о близости их взглядов. С. создали целостную систему знаний о слове в широком смысле, т. е. о речи и разуме (мысли) в единстве, о слове как логосе. Их учение о языке опирается на общую филос. концепцию, согласно к-рой философия в целом отражает в словесно оформленных дисциплинах единую разумную силу мира — логос, в к-ром нераздельно слиты активная и пассивная, материальная и духовная^ стороны бытия. Это одновременно и фи-зич. субстанция, и универсальный логос, разумное одушевление природы. Для постижения логоса необходимы три составные части знания: логика, физика и этика. Термин «логика» впервые введен С. как название учения о внутреннем и внешнем слове-логосе, т. е. о мысли и о словесной ее форме. Логика подразделялась на диалектику и риторику, к-рые понимались соответственно как «наука о правильном рассуждении» и «наука об умении говорить красиво». В основе разработки диалектики лежало представление о знаковом характере слова-логоса, о необходимости различать «обозначающее» и «обозначаемое». Между этими понятиями трудно провести четкую границу: так, учение о частях речи, т. е. формы и средства, они относили к области «обозначающего», а учение о грамматич. категориях рассматривали как учение об «обозначаемом», т. е. о том, что мыслится относительно реальных форм речи. Приоритет в разработке теории «обозначаемого» н «обозначающего» позволяет говорить о С. как об основателях семиотич. теории языка и возводить понятие языкового знака именно к ним. С. исследовали проблемы общей философии языка, его грамматич. строя, принципы описания языка (понятие «аномалии» и его применение к описанию фактов языка) и проблемы этимологии слов. Вопросы общей философии языка рал-рабатывались с разных сторон, из к-рых наибольший интерес для совр. науки представляет учение об «обозначаемом», «высказываемом». В изложении Секста Эмпирика это положение стоицизма трактуется так: «Стоики утверждают, что три [вещи] между собой сопряжены — обозначаемое, обозначающее и объект. Из них обозначающее есть звук... Две вещи телесны, именно звук и объект, одна — бестелесна, именно обозначаемая вещь, и это есть высказываемое, которое бывает истинным и ложным». «Обозначаемое», или «высказываемое», является собственно языковым феноменом; оно существует лишь в языке и через него осуществляет связь между миром мысли и миром «вещей». Развивая учение об «обозначающем», С. полагали, что наиболее важным аспектом развертывания этой стороны логоса в языке является не собственно языковая материя, а ее оформленность в ряде разл. компонентных ипостасей — частей речи. Традиционно С. (Хрисипп) выделяли пять частей речи (имя собственное, имя нарицательное, глагол, союз и член), позже к ним стали добавлять наречие. Слова распределялись по частям речи на основе их наиболее общих семантич. и еннтаксич. признаков, морфологич. характеристики либо вообще не принимались во внимание, либо рассматривались как второстепенные. Напр.: «Нарица-ние — часть речи, обозначающая общее качество, напр. человек, конь»; «Глагол — часть речи, обозначающая несоставной предикат» и т. д. (Диоген Вавилонский). Общие семантич. и еннтаксич. признаки частей речи рассматривались как универсальные формы развертывания логоса в языке, осуществляемые параллельно со звуковым (или любым СТОИКИ 495 другим субстанциональным воплощением), без к-рых звук перестает быть собственно языковым явлением. С. положили начало учению о ряде грамматич. категорий имени и глагола (хотя термина «грамматич. категория», или «акциденция>, у них не было). Учения о нек-рых грамматич. категориях (в частности, о падеже) практически без изменений включались в более поздние грамматич. сочинения и вошли в европ. грамматич. традицию (см. Европейская языковедческая традиция). Употребление термина «падеж», заимствованное стоиками у Аристотеля, получило у них более широкое и близкое к современному толкование. Под падежом С. понимали любую форму имени (в отличие от Аристотеля, у к-рого падеж означает лишь «косвенные» формы слова, отклоняющиеся в речи от его исходной формы). С. выделяли 5 падежей (т. к. изучали это явление лишь применительно к др.-греч. яз.): «прямой», или «именнтель-ный», падеж, «родительный>, «дательный», «винительный» и позднее — «звательный». Происхождение названий этих падежей остается предметом дискуссий. Эти названия были скалькированы рим. грамматиками, и, в свою очередь, явились источниками калек и непосредств. заимствований для европ. грамматик ср. веков и нового времени. Падеж трактовался стоиками как категория «обозначаемого», т. е. преим. с семантич. позиций, что, вероятно, и дало возможность применения этого понятия к описанию разл. языков, даже тех, к-рые лишены падежа в узкоформальном смысле. Разработанное стоиками учение о временах глагола позволило им выделить осн. временные значения и формы др.-греч. глагола. Поскольку они изучали гл. обр. семантику глагольных времен, их учение обладало предпосылками широкой применимости к описанию др. языков, что позволило перенести теорию глагольных времен в практику описания лат. языка. Частично скалькированная, частично непосредственно заимствованная рим. грамматиками у стоиков, система терминов для описания времен вошла в европ. грамматич. традицию (напр., «определенные» н «неопределенные» времена, аорист, «настоящее продолжающееся» время, или praesens, и др.; см. Время глагольное). С. являются родоначальниками европ. синтаксич. традиции (термин «синтаксис» был впервые введен ими). В пределах общего учения о логосе синтакснч. единицы рассматриваются в первую очередь с т. зр. логической и риторической. Подробно разработаны разл. классификации предложений-суждений. Основными являются классификации по типам предикатов, а также по смыслу и цели высказывания. Сам термин «сказуемое», или «предикат», появился в смысле, близком к современному, именно у стон-ков, последовательно различавших «глагол» как часть речи и «предикат» как синтаксич. категорию. В стоицизме была разработана теория сложного предложения, также вошедшая (вместе с терминологией) в европ. теорию н практику описания языка. Будучи сторонниками теории о «природной» связи между словом и обозначаемым им предметом, С. уделяли большое внимание этимологич. разысканиям, но их этимологии в большинстве случаев умозрительны и ложны. 496 СТРУКТУРНАЯ Учение стоиков о языке оказало значит, влияние на формирование александрийской школы и на др.-рим. штудин в области языка. Выдвинув понятие аномалии в качестве принципа строения языка, С. способствовали разработке проблем системных и несистемных факторов в строении языка, выступавших в истории яз-знания в виде«спора об аналогии и аномалии», дискуссии о соотношении «разума и обихода» в языке и его описаниях (17—18 вв.). в Антич. теории языка и стиля, М,—Л., 1936; Тройский И. М., Основы сто-нч. грамматики, в кн.: Романо-герм. филология. Сб. статей в честь акад. В. ф. Шиш-марева, Л., 1957; История лингвистич. учений. Древний мир, Л., 1980 (лит.); Robins R. H., Ancient and mediaeval grammatical theory in Europe, L., 1951; его ж e, A short history of linguistics, L.—N. Y.. 1979; Pinborg J., Classical antiquity: Greece, CTL, 1975, v. 13 (Historiography of linguistics); Coseriu E., Die Geschichte der Sprachphilosophie von der Antike bis zur Gegenwart. Eine Ubersicht, 2 Aufl., Tl 1 — Von der Antike bis Leibnitz, Tubingen, 1975; Baratin M.,Desbordes> F., L'ana-lyse linguistique dans l'antiquite classique, v. 1. Les theories, P., 1981. H. Ю. Бокадорова.