Значение слова СЕМАНТИКА в Лингвистическом энциклопедическом словаре

(от греч. semantikos — обозначающий) — 1) все содержание, информация, передаваемые языком или к.-л. его единицей (словом, грамматической формой слова, словосочетанием, предложением); 2) раздел языкознания, изучающий это содержание, информацию; 3) один из основных разделов семиотики. С. (в 1-м значении) представляет собой систему, нежестко детерминированную. Непосредственно наблюдаемая ячейка С.— полнозначное слово (напр., существительное, глагол, наречие, прилагательное) — организована по принципу «семантич. треугольника»: внешний элемент — последовательность звуков или графпч. знаков (означающее) — связан в сознании и в системе языка, с одной стороны, с предметом действительности (вещью, явлением, процессом, признаком), называемым в теории С. денотатом, референтом, с др. стороны — с понятием ИЛИ п р е л с т а в л е н И е м об этом предмете, называемым смыслом, сигнификатом, пнтенсионалом, означаемым. Эта схема резюмирует семантич. отношения; более полная система дана в ст. Понятие. Поскольку связать слово с предметом возможно лишь при условии, что прелмет так или иначе опознается человеком, постольку денотат, как и сигнификат, является нек-рым отражением (представлением) класса однородных предметов в сознании, однако, в отличие от сигнификата, это отражение — с Минин, числом опознават. признаков, за- 438 СЕМАНТИКА частую бессистемное и не совпадающее с понятием. Напр., для слова «прямая» сигнификатом (понятием) является 'кратчайшее расстояние между двумя точками', в то время как денотат связан лишь с представлением о 'линии, к-рая не уклоняется ни вправо, ни влево, ни вверх, ни вниз' (сигнификат и интенсиоиал обычно в той или иной степени приближаются к науч. понятию). Имеются также слова преим. денотатные (референтные), напр. местоимения, личные имена, и слова преим. сигнификатные (нереферентные, не-денотатные), напр. абстрактные существительные. ¦ Др. универсальной ячейкой С. является предложение (высказывание), в к-ром также выделяются денотат (или референт) как обозначение факта действительности и сигнификат (или смысл), соответствующий суждению об этом факте. Денотат и сигнификат в этом смысле относятся к предложению в целом. В отношении же частей предложения обычно подлежащее (или субъект) денотатно. референтно, а сказуемое (или предикат) сигнификатно. Аналогично слову и предложению организована С. всех единиц языка. Она распадается иа две сферы — предметную, или денотатную (экстенсиональную), С. и сферу понятий, или смыслов,— сигни-фикатную (интенсиональную) С. Термины «экстенсиональная С.» и «интенсиональная С.» восходят к описанию отд. слова-понятия, где еще в традиции ср.-век. логики объем понятия (т. е. объем его приложений к предметам, покрываемая предметная область) назывался термином extensio 'растяжение', а содержание понятия (т. е. совокупность мыслимых при этом признаков) — словом intensio 'внутреннее натяжение'. Денотатная и сигни-фикатная сферы С. в естеств. языках (в отличие от нек-рых спец. искусств, языков) строятся довольно симметрично, при этом сигиификатиая (понятийная) в значит, степени копирует в своей структуре денотатную (предметную) сферу. Однако полный параллелизм между ними отсутствует, и ряд ключевых проблем С. получает решение только применительно к каждой сфере в отдельности. Так, предметная, или денотатная, синонимия, экстенсиональное тождество языковых выражений не обязательно влекут за собой сигнификатную, или понятийную, синонимию, интенсиональное тождество, и наоборот. Напр., слова «отрава» и «яд» в рус. яз. обозначают одно и то же явление — 'отравляющее вещество' (они экстенсионально тождественны), но имеют разное понятийное содержание, разный смысл (интенсионально различны): нельзя сказать «Некоторые болезни лечат отравой». С др. стороны, выражения «вооруженные силы» и «армия, флот, авиация» (последние три слова — в совокупности) интенсионально тождественны, но экстенсионально не обязательно взаимо-заменнмы: можно сказать «Петя служит в вооруженных силах», но нельзя — «Петя служит в армии, авиации и флоте». С. слов и предложений воспринимается носителями языка в определ. мере непосредственно, в чем и состоит коммуникация. С помощью лингвистич. анализа может быть установлена С. частей слова — морфем и частей предложения — синтагм-словосочетаний. Морфемы полнознач-ных слов — корни и аффиксы несут два разл. типа значений. Корни выражают т. иаз. вешествен-иое значение — осн. часть лексического значения слова, напр. в рус. яз. корни краен- 'понятие красноты', двиг- 'понятие движения' и т. п. Аффиксы выражают грамматические значения, к-рые, в свою очередь, распадаются на два типа: одни, наз. категориальными, служат обобщению веществ, значений, подведению последних под наиболее общие категории; другие, наз. реляционными, внутриязыковыми, синтаксическими, служат соединению слов и др. значимых частей в составе предложения. Реляционные грамматич. значения тесно связаны с морфологией конкретного языка и, как правило, национально и исторически специфичны. К ним относятся особенности согласования, управления, падежной системы, «согласования времен» (consecutio temporum) и т. п. К категориальным значениям относятся 'субъект — предикат' (или 'имя — глагол'), 'субъект — объект', 'активность — неактивность', 'одушевленность — неодушевленность', 'определенность — неопределенность', 'отчуждаемая — неотчуждаемая принадлежность', 'действие — состояние' и др.; ср. также роды имен существительных, число, глагольное время, падеж и др. В отличие от реляционных, категориальные значения составляют системы парных противопоставлений из положит, и отрицат. членов, оппозиций и всегда образуют иерархию. Оии универсальны (см. Универсалии языковые) и связаны прежде всего с универсальными закономерностями построения предложения (высказывания) во всех языках (морфология каждого языка в этом случае выступает лишь как «техника» их оформления). Так, в зависимости от того, какое категориальное противопоставление реализуется в предложении, различаются три осн. типа предложения, в значит, степени определяющие различие трех осн. типов языка: противопоставление «субъект — объект» определяет номинативный тип предложения и тип языка (см. Номинативный строй); противопоставление «активность — неактивность» субъекта определяет активный тип (см. Активный строй); противопоставление «активный субъект и неактивный объект» (в известной степени оно может рассматриваться как совмещение двух предыдущих признаков) характерно для эргативного строя предложения. Категориальные грамматич. значения выступают, т. о., одновременно и как реляционные, синтаксические категории, н как элементарные семантич. признаки, семы в лексиконе; напр., в рус. яз. одушевленность имен существительных выступает как особая категория (сема) в лексиконе и требует особого типа согласования — управления в синтагме, в предложении; в груз. яз. т. наз. инверсивные глаголы (глаголы чувств и др.) являются особой категорией лексикона и требуют особого построения предложения. Семантич. отношения описываются С. как разделом яз-энания с разных точек зрения. К парадигматике относятся группировки слов в системе языка, основой к-рых выступает оппозиция,— синонимия, антонимия, гипонимня, паро-нимия, гнездо слов, семья слов, лексико-семантич. группа, а также наиболее обшая группировка слов — поле. Различаются поля двух осн. видов: 1) объединения слов по их отношению к одной предметной области — предметные, или деиотатные, поля, напр. цветообозначения, имена растений, животных, мер и весов, времени и т. д.; 2) объединения слов по их отношению к одной сфере представлений или понятий — понятийные, или сигнификатные, поля, напр. обозначения состоя- иий духа (чувств радости, горя, долга), процессов мышления, восприятия (видения, обоняния, слуха, осязания), возможности, необходимости и т. п. В предметных полях слова организованы преим. по принципу «пространство» и по принципам соотношения вещей: часть и целое, функция (назначение) и ее аргументы (производитель, агенс, инструмент, результат); в понятийных полях — преим. по принципу«время» и по принципам соотношения понятий (подчинение, гипони-мия, антонимия и др.). Парадигматич. отношения формализуются с помощью матем. теории множеств. К синтагматике относят группировки слов по их расположению в речи относительно друг друга (сочетаемость, аранжировка). Основой этих отношений выступает дистрибуция (см. Дистрибутивный анализ). Они формализуются с помощью матем. теории вероятностей, статистико-вероятностного подхода, исчисления предикатов и исчисления высказываний, теории алгоритмов. При соотнесении результатов описания С. в парадигматике и синтагматике выявляются нек-рыс их общие черты, наличие семантич. инвариантов, а также более мелкие и более универсальные, чем слово, семантич. единицы — семантич. признаки, или семы (наз. также компонентом, иногда семантич. параметром или функцией). Осн. семы в лексике совпадают с категориальными грамматич. значениями в грамматике (граммемы). В парадигматике сема выявляется как миним. признак оппозиции, а в синтагматике—как миним. признак сочетаемости. Напр., глаголы «гореть» и «сжигать» в парадигматике противопоставлены по признаку 'состояние' — 'вызывание к жизни, каузация этого состояния', а в синтагматике один из этих признаков у глагола «сжигать» требует активного субъекта, способного к каузации («человек», «противник», «кочегар» и т. п.), в то время как у глагола «гореть» один из этих признаков требует субъекта состояния («уголь», «рукопись», «поселок» и т. п.). Т. о., в предложении всегда оказывается нек-рый общий признак субъекта и предиката — семантич. компонент (сема). С. слов в разных языках может быть в значит, степени сведена к разл. совокупностям одних и тех же или сходных семантич. признаков. Напр., набор признаков: 1) 'твердое образование', 2) 'в теле животного, в мясе', 3) 'в теле рыбы, в рыбе', 4) 'в составе растения, в растении',— в рус. яз. распределен иначе, чем во фраиц. языке. 1-й, 2-й, 3-й признаки сведены в рус. яз. в слове «кость», 1-й, 4-й^— в слове «ость»; во франц. яз. 1-й, 2-й —в слове os, 1-й, 3-й, 4-й — в слове arete. Поля в С. в конечном счете также организованы на основе сходств и различий не слов, а семантич. признаков, поэтому одно и то же слово может входить (по разным признакам) в неск. семантич. полей. С. естеств. языка закрепляет результаты отражения и познания объективного мира, достигнутые в обществ, практике людей. Так, европ. культура выработала понятия «быть», «иметь», «время», «прошлое», «настоящее», «будущее», «форма», «содержание» и др., к-рые выражаются соотв. словами и грамматич. формами в каждом европ. языке. Те же понятия в той же комбинации признаков могут отсутствовать в др. языках; напр., в языке хопи (язык сев.-амер. индейцев) нет существительных типа «весна», «Зима», «настоящее», «будущее», а соответствующие (но не тождественные) понятия передаются в виде наречий — «когда тепло» и т. п.; «дождь» — объект (предмет) в индоевроп. языках — категоризо-ван как процесс (букв.— 'он опускается') в америкаио-индейском языке хупа. Вместе с тем противопоставление объекта и процесса, объекта и признака объективно и универсально — в каждом языке они существуют как противопоставление имени и предиката в высказывании. Т. о., лексика, национально своеобразная и исторически изменчивая, выступает также как «техника» оформления более универсальных и исторически устойчивых сущностей С, подчиняющихся лишь фундаментальным законам эволюции. С. предложения (высказывания) определяется, с одной стороны, предметной областью (к-рая может быть различно структурирована в разл. ареалах мира, ср., напр., противопоставление «активного», человеческого начала ««неактивного», природного в «активных» языках амер. индейцев), с др. стороны — одним и тем же коммуникативным назначением для всех языков мира. Последнее определяет ее универсальные черты. В предложении формируются общие для всех языков закономерности отношения субъекта и предиката. Там же берут начало универсальные законы ист. изменений в С: формирование субъектных языковых выражений и отличных от них предикатных выражений; метафоризация лексич. значений, по-разному протекающая в позиции субъекта и в позиции предиката; перенос лексич. значения по языковой функции (напр., обозначение процесса всегда может превратиться в обозначение результата, ср. «организация» как процесс и «организация» как результат, учреждение) и др. Близость предложений по смыслу (сиг-нификатная, интенсиональная) при возможном различии по предмету обозначения (денотату, или референту) — источник существования трансформаций (напр.: «Рабочие строят дом» — «Дом строится рабочими», т. наз. трансформация залога); близость предложений по предмету обозначения при различиях по смыслу — источник существования перифраз (напр.: «Петр покупает что-либо у Ивана» — «Иван продает что-либо Петру»). Отношения предложений как в парадигматике (напр., интенсиональное и экстенсиональное тождество), так и в синтагматике (напр., связь предложений в тексте) составляют осн. направление науч. поиска в С. предложения. Различие понятий парадигматики, синтагматики и др. (используемых в совр. яз-энании одновременно) первоначально было связано с разными подходами в истории С. как науки. Для С. как науки (как и для С. языка) характерен кумулятивный тип развития: этапы становления науки формируются в постоянные течения в ней. С. как наука начинает развиваться во 2-й пол. 19 в., когда на основе пионерских идей В. фон Гумбольдта, высказанных еще в начале века, появились фундаментальные лппгвистико-гносеологнч. концепции X. Штейнталя, А. А. Потебни и B. Вундта, определившие 1-й этап в развитии С к-рый можно назвать психологическим и эволюционным. Для этого этапа характерен широкий эволюционный (но не всегда конкретно-исторический) подход к культуре и уподобление языковой С. психологии народа. Единство C. объясняется при этом едиными пси-хологич. закономерностями человечества, а различия — различием «психологии народов». Согласно учению Потебни, мыш- ление эволюционирует в теснейшей связи с языком по закономерностям, к-рые носят семантич. характер (т. е., в понимании Потебни, психологический, но не логический). Важнейшая из закономерностей — постоянные знаковые замещения, происходящие как в слове («внутренняя форма слова»), так и в предложении («замены частей речи»). Потеоня впервые обосновал эти тезисы многочисл. фактами. Как и Вундт, он рассматривал эти закономерности в тесной связи с «народной жизнью», проявляющейся также в области фольклора и «народной психологии» (ряд воззрений Потебни почти буквально совпадает с воззрениями историка лнт-ры А. Н. Веселовского в области ист. поэтики). Слабыми сторонами тео-ретич. взглядов этого периода являются отказ от рассмотрения логич. закономерностей в пользу исключительно психологических и недостаточное внимание к конкретной истории, отодвинутой на второй план идеями общей эволюции и универсальной типологии. В 20 в. глобальные идеи эволюции и типологии послужили отправной точкой для концепций «языковой картины мира» (неогумбольдтнан-ство в ФРГ, концепции Э. Сепира и Б. Л. Уорфа в США и др.), для фундаментальной семантико-синтакепч. концепции И. И. Мещанинова, но они же привели к отказу от конкретного ист. изучения С. в формах морфологии и лексики в «новол учении о языке» Н. Я. Мар-ра. Однако Марру принадлежит обобщение принципа «функциональной семантики», т. е. переноса названия со старого предмета иа новый, к-рый стал выполнять функцию прежнего в материальной культуре (напр., рус. консервный нож, отбойный молоток; др.-инд. tak$ = 'резать, тесать' отражает ранний этап этого индоевроп. корня, в то время как лат. tex- 'ткать' — более поздний этап, когда термины плетения из прутьев были перенесены на ткачество). 2-й этап, сравнительно-исторический, ознаменовался выделением С. в особую область яз-знания под наименованием «семасиология» (в трудах М. М. Покровского и др. рус. и нем. ученых) или «семантика» (первонач. в 1883 в работе М. Бреаля, а затем и др. франц. лингвистов). Этот период характеризуется внедрением в С. общих принципов конкретно-ист. сравнит, исследования и попыткой формулирования — в основном удавшейся — ист. законов С. Так, Покровский сформулировал след. осн. положения: 1) законы С. выявляются не в отд. словах, а в группах и системах слов, в «полях слов»; 2) эти группы — двух родов: объединения внутриязыковые, по «сферам представлений» (или, в совр. терминологии, сигнификатные), и объединения внеязыковые, по предметным областям, напр. понятия «ярмарки», «рынка», «игр и зрелищ», «мер и весов» и т. п. В объединениях внеязыковых действуют конкретно-ист. закономерности, связанные с производственной и социальной жизнью общества; в объединениях внутриязыковых действуют иные, психологические закономерности; те и другие могут комбинироваться, приводя, в частности, к концептуализации духовного мира по образцу материального (напр., филос. термин «материя» восходит к лат. materia 'древесина, основа ствола' и того же корня, что рус. «мать»), ср. выше о копировании предметного мира в сигнификатной сфере С; 3) унпвер- СЕМАНТИКА 439 сальные, гл. обр. синтаксические, закономерности связаны с построением и преобразованием предложений (высказываний), напр. переход от абстракции процесса, от глагола, к обозначению материального результата процесса, предмета: и «полей», О. Н. Трубачев (1966) показал массовый переход древних индо-европ. терминов плетения и гончарного производства на ткачество; см. также: под его ред. многотомное изд. «Этимологический словарь славянских языков. Праславянский лексический фонд», в. 1— 15, 1974—88; «Словарь индоевропейских социальных терминов» Э. Бенвениста, т. 1—2, 1969; «Историко-этимологический словарь осетинского языка» В. И. Абаева, т. 1 — 3, 1958 — 79, «Индоевропейский язык и индоевропейцы» Т. В. Гамкре-лидзе и Вяч. Вс. Иванова, т. 1 — 2, 1984, и др. Особую ветвь составляет исследование терминов духовной культуры, к-рое в России было начато «Филологическими разысканиями» Я. Грота (1873) и в СССР продолжено работами В. В. Виноградова, Ю. С. Сорокина, В. В. Ве-селитского, Р. А. Будагова, Ю. А. Бель-чикова я др. Уииверсально-синтаксич. подход, в рамках этого этапа только намеченный, получил полное развитие позже. 3-й этап начинается приблизительно в 20-х гг. 20 в. Он характеризуется сближением С. с логикой и философией, ориентацией на синтаксис, поэтому его можно назвать синтактико-семанти-ческим или логико-семантическим. Для этого этапа характерны след. осн. теоре-тич. положения: 1) объективный мир рассматривается не как совокупность «вещей», а как совокупность происходящих событий или «фактов», соответственно осн. ячейкой С. признается не слово — название вещи, а высказывание о факте— предложение; 2) нек-рые слова языка имеют непосредственные «выходы» к внеязыковой реальности, они определимы в терминах наблюдаемых предметов или фактов, напр. «лес», «шуметь», «дети», «гулять»: 'лес шумит', 'дети гуляют'; др. слова и выражения языка определимы только через их внутриязыковые преобразования, совершающиеся посредством предложения, напр. «шум», «прогулка» определимы через 'шум леса', 'прогулка детей' и в конечном счете сводимы к 'лес шумит', 'дети гуляют'; 3) для последних гл. приемом анализа является характер взаимного расположения таких слов и выражений в предложении и в речи вообще — их дистрибуция, а также их взаимные преобразования — трансформации (см. Трансформационный метод), перифразы, функции; 4) описание первичных, исходных значений, к к-рым сводимы остальные, составляют особую задачу — т. наз. установление «семантических примитивов». Эти яэыковедч. воззрения формировались и соответствующие им задачи ставились и решались в тесной связи с эволюцией общеметодоло- 440 СЕМАСИОЛОГИЯ гич. взглядов на язык (см. Методология в языкознании, Метод в языкознании). Первонач. они возникли в англо-амер. яз-знании, где оказались тесно связанными с общей эволюцией логич. позитивизма — от «логического атомизма» Б. Рассела и раннего Л. Витгенштейна (работы 20-х гг.) до «логического анализа языка» 50—70-х гг. (работы Витгенштейна, А. Дж. Айера, У. О. Куайна, Дж. Р. Сёрла, П. Ф. Стросона, 3. Венд-лера и др.). В ранний период, связанный с логич. атомизмом, преобладало стремление установить нек-рые «первичные», «ядерные» и т. п. выражения (гл. обр. предложения), от к-рых можно было бы производить путем различных трансформаций др. выражения. В более поздний пе'рнод, связанный с логич. анализом, устанавливается взгляд на «значение как употребление» («Значение не есть какой-либо объект, соотнесенный с данным словом; значение слова есть его использование в языке» — тезис Витгенштейна). Существует прямая связь между этим утверждением и понятием дистрибуции в С. у амер. лингвистов: значение слова есть совокупность его окружений др. словами, совместно с к-рыми данное слово встречается при его использовании в языке. Несмотря на ограниченность такого понимания значения, дистрибутивный анализ значений сыграл свою роль в развитии С. и, как частный прием, продолжает использоваться. К нач. 70-х гг., гл. обр. в сов. яз-знании, благодаря критике сов. языковедами дистрибутивного анализа устанавливается более гармоничный и полный, комплексный подход к семантич. явлениям. С одной стороны, исследуются объективные, внеязыковые, денотатные связи слов и др. знаков и высказываний, отражение действительности в их С, для чего применяются особые методы (см. Тезаурус, Компонентного анализа метод, Оппозиции) в работах Ю. Н. Караулова, Л. А. Новикова, А. А. Уфимцевой и др. С др. стороны, исследуются их внутриязыковые связи, для чего применяются иные методы (трансформационный анализ, дистрибутивный анализ, перифразирование) в работах В. А. Звегинцева, Ю. Д. Апресяна, Н. Д. Арутюновой, Е. В. Падучевой, О. Н. Селиверстовой и др. При этом осн. ориентацией становится анализ не абстрактного, изолиров. предложения, а рассмотрение предложения в реальной речи, в диалоге или тексте, с учетом прагматики языка. Продолжаются исследования т, наз. грамматич. С, гл. обр. С. морфологич. форм (А. В. Бон-дарко, Т. В. Булыгнна и др.). Поиски «семантических примитивов» остаются самостоят, задачей С. (напр., работы А. Вежбицкой). # Грот Я.. Филология, разыскания. Материалы для словаря, грамматики и истории рус. языка. 4 изд., СПБ, 1899; Весе-лове кий А. Н., Ист. поэтика. Л., 1940; Покровский М. М., Избр. работы по яз-знанию, М., 1959; НЛ. в. 2— Проблема значения, М., 1962; Сорокин Ю. С., Развитие словарного состава рус. лит. языка 30 —90-х гг. 19 в., М. —Л., 1965; Трубачев О. Н., Ремесленная терминология в слав, языках. (Этимология и опыт групповой реконструкции). М.. 1966; У ф и м-ц е в а А. А., Слово в лексико-семантич. системе языка. М., 1968; Будагов Р. А.. История слов в истории общества, М., 1971; Шмелев Д. Н., Проблемы семантич. анализа лексики, М.. 1973; Апресян Ю. Д., Лексич. семантика. Синонимич. средства языка, М.. 1974; Бельчиков Ю. А., Рус. лит. язык во 2-й пол. XIX в., М., 1974; Бенвенист Э., Общая лингвистика, пер. с франц., М., 1974; Принципы и методы семантич. исследований, М., 1976; Арутюнова Н. Д., Предложение и его смысл. Логико-семаитич. проблемы, М., 1976; Караулов Ю. Н., Общая и рус. идеография, М., 1976; Языковая номинация. Общие вопросы, М., 1977; Виноградов В. В., Избр. труды. Лексикология и лексикография, М., 1977; Бондарко А. В., Грамматич. значение и смысл. Л., 1978; М у л у д Н., Анализ и смысл, пер. с франц., М., 1979; НЗЛ, в. 10 — Лннгвнстич. семантика, М., 1981; Степанов Ю. С, Имена. Предикаты. Предложения. Семиологич. грамматика, М., 1981; Семантич. типы предикатов, М., 1982; П а-в и л ё н и с Р. И., Проблема смысла. Совр. логико-филос. анализ языка, М., 1983; Никитин М. В., Лексич. значение слова, М., 1983; ГамкрелидзеТ. В.. Иванов Вяч. В е., Индоевропейский язык и индоевропейцы. Реконструкция и историко-типологнч. анализ праязыка и протокульту-ры, т. 1—2, Тб., 1984; Грамматич. концепцин в яз-знанни XIX в., Л., 1985; Якобсон Р. О., К общему учению о падеже, пер. с нем., в его кн.: Избр. работы, М., 1985; В real М., Essai de semantique. Science des significations, 7 ed., [P., 1924]; Semantics. An interdisciplinary reader in philosophy, linguistics and psychology, Camb., 1971; W i e r z b i c-k a A., Semantic primitives, Fr. /M., [1972]; New directions in semantics, ed. by E. Le pore, L.— [a.o.], 1987; Maingueneau D., Nou-velles tendances en analyse du discours, P., 1987. Ю. С. Степанов.