Китай не представляет собой единого целого ни с точки зрения социально-экономических укладов, ни с точки зрения национального состава населения. В соответствии с этим не существует и единого К. яз., на к-ром бы говорила «монолитная», как принято считать, 400-миллионная масса китайцев. Уже не говоря о национальных меньшинствах, населяющих Китай (маньчжуры, дунгане, монголы, тибетцы, мяоцзы, лоло, хакка и др.), говорящих на своих яз., собственно китайское население также не имеет общего яз. К. яз. есть понятие, обобщающее несколько яз.: разговорный яз. по линии социальной подразделяется на так наз. «мандаринский» яз. (гуаньхуа), являющийся обязательным «государственным» яз., и на «простонародные», местные яз. (сухуа, тухуа), отличающиеся от «гуаньхуа» как фразеологией, так и некоторыми различиями в грамматической структуре. По линии территориально-географической разговорный яз. подразделяется на несколько самостоятельных диалектов или наречий, разнящихся друг от друга фонетическим строем. Письменный К. яз., не имеющий ничего общего с разговорными яз., подразделяется на классический яз. (вэньянь) и современный яз. (байхуа), отличные друг от друга в такой же мере, как напр. латынь от современного французского. Кроме того в письменном яз. различается ряд стилей (официальный, коммерческий, эпистолярный, литературный и т. п.), к-рые имеют свой грамматический и стилистический строй и несколько разнятся друг от друга фразеологией. Главнейшими диалектами (или правильнее — языками) Китая являются пекинский, чжэцзянский, кантонский и фуцзяньский. Пекинский преобладает на севере Китая и в юго-западных провинциях, сравнительно недавно колонизированных пришельцами с севера. Именно пекинский яз. как яз. столичной бюрократии лег в основу т. н. «мандаринского» яз. (ср. русский яз. по отношению к белорусскому, украинскому и др. в б. царской России). Именно пекинский мандаринский язык является основным объектом изучения иностранной синологии. Чжэцзянский язык распространен на юго-востоке Китая — в провинциях Цзянси, Чжэцзян и Аньхуй; кантонский — на юге: в провинциях Гуандун и Гуанси; фуцзяньский — в провинции Фуцзянь и граничащих с нею областях Гуандуна. Кроме этих основных диалектов (языков), разнящихся один от другого в такой же мере, как напр. русский от украинского или белорусского, имеется еще ряд промежуточных диалектов и вариантов различных наречий (говоров), отличающихся лишь своеобразным произношением, свойственным данной местности. Специфической особенностью китайских разговорных яз., как яз. корневых, является отсутствие грамматических форм отдельных слов. Определенное, строго установившееся количество корней-слогов состоит из столь
255 ОСНОВНЫЕ ЭТАПЫ РАЗВИТИЯ КИТАЙСКОЙ ПИСЬМЕННОСТИ
[s]le5-255-1.jpg[/s]
1. Древнейший иероглифический текст на жертвенных треножниках
[s]le5-256-1.jpg[/s]
2. Текст на каменных памятниках периода Чжоу [XII—III вв. до христ. эры]
256
[s]le5-257-1.jpg[/s]
3. Текст, относящийся к последним векам до христ. эры
[s]le5-258-1.jpg[/s]
4. Так называемое «Сунское письмо» (X—XII вв. христ. эры), существующее поныне
257
[s]le5-255-2.jpg[/s]
5. Рукописный стиль «Кайшу», существующий поныне
[s]le5-256-2.jpg[/s]
6. Новейший «европеизированный» иероглифический текст «Байхуа»
258
[s]le5-257-2.jpg[/s]
7. Современный текст на азбуке «Чжуинь цзыму»
[s]le5-258-2.jpg[/s]
8. Латинизированный текст
259 же определенного количества звуковых единиц (несколько отличных от других яз.). Таких слогов насчитывается около 410 — в пекинском яз., свыше 650 — в чжэцзянском и фуцзяньском и свыше 700 — в кантонском. Эти слоги-корни обычно выступают во взаимном сочетании и именно в сочетании являются словами разговорного яз. Слоги, имеющие самостоятельное значение (слоги-слова), являются исключением, и представление о современном К. яз. как о яз. моносиллабическом есть ложное представление, основанное на рассмотрении разговорного яз. через призму письменности. Не изменяясь по падежам, числам и временам, китайские слова приобретают соответствующие значения в зависимости от места в фразе и путем прибавления специальных служебных слов, заменяющих флексии и приставки. Для односложных слов, однозвучных по произношению, существует различие по так. наз. «тонам» (музыкальному ударению), в зависимости от которых меняется значение слова-корня. В отличие от разговорных яз. китайская письменность является общей для всего Китая и — в основе своей (иероглифика) — почти для всего Дальнего Востока (Япония, Корея, в прошлом — Аннам). Китайская письменность, являясь не фонографическим, а идеографическим письмом, состоит из условных знаков, иероглифов, говорящих глазу, а не слуху, благодаря чему она и понятна народам, имеющим отличные один от другого разговорные яз. (ср. европейские идеограммы: +, —, §, № и т. п.). Китайские иероглифы, первоначально изображения видимых предметов, прошли через длительный период развития (см. «Графика») и в своем нынешнем виде имеют весьма отдаленное сходство с первоначальной формой. Большая часть иероглифов не служит для обозначения определенных слов, а является знаками, выражающими понятия, и таким образом один и тот же иероглиф, в зависимости от места в фразе, может означать и глагольную форму того или иного понятия, и существительное, и наречие, и т. п. Каждый иероглиф имеет свое фонетическое выражение, чтение, равное корню-слогу и различное для каждого диалекта (и яз.) (ср. цифры как международные знаки, в каждом языке имеющие свое фонетическое обозначение). Принято считать, что это «чтение» иероглифа в древности соответствовало разговорному обозначению данного слова (понятия), но с течением времени отрыв письменности от разговорной речи, развивавшейся своими путями, привел к тому, что чтение иероглифа стало чисто условным фонетическим обозначением знака, имеющим мало общего со словом, существующим в разговорном яз. для выражения этого же понятия (однако именно отсюда исходит представление о разговорном К. яз. как о яз. моносиллабическом). В силу подобного своеобразия элементов письма китайская классическая письменность
260 имеет и свой совершенно отличный от разговорной речи грамматический и стилистический строй. Характерными признаками классической письменности являются лаконичность и известная ритмичность предложений; отсутствующая пунктуация замещается строгими штампами в построении фраз; известная часть иероглифов (так наз. «пустые иероглифы») имеет значение служебных грамматических знаков. Обычный иероглифический запас старых лит-ых текстов — 10—15 тыс. знаков. Естественно, что такая письменность, являющаяся архаическим пережитком древности, могла существовать только в силу общей экономической застойности Китая и его изолированности от внешнего мира, т. к. отсутствие внешних связей не стимулировало обогащения яз. новыми понятиями и не вело к необходимости обновления яз. Требуя огромных усилий для изучения, китайская письменность была особой привилегией господствующих классов феодально-бюрократического Китая (мандаринат, «литерати», джентри) при поголовной безграмотности масс и благодаря своей универсальности служила идеологическим орудием объединения Китая под властью «азиатской деспотии». Проникновение иностранного капитала в Китай, начавшееся с середины XIX в., нарушило ту изоляцию Китая от внешнего мира, к-рая была первым условием сохранения старого яз. Привнесение в хозяйственный строй Китая западно-капиталистических элементов создало новые понятия, не свойственные замкнутому феодальному Китаю, и потребовало соответствующего отражения этих новых понятий в письменном яз. Но китайская классическая письменность и в силу архаичности элементов письма и в силу грамматических и стилистических штампов не могла служить формой идеологического приобщения Китая к зап.-европейской культуре. Частичное обновление яз. (напр. приспособление старых иероглифов-понятий к новым: ср. перенесение на иероглиф «молния» значения «электричества» и т. п.) не могло угнаться за быстрым ростом «европеизации» Китая. Кроме того развитие капитализма в Китае вызвало к жизни новые классовые силы — слои национальной буржуазии и мелкобуржуазной интеллигенции, которые требовали своей культуры и к-рым была недоступна и ненужна старая культура феодального Китая. Попытки создания «нового яз.», начавшиеся с конца XIX в., привели к полной ломке классической письменности, к так наз. «литературной революции», к-рая была проведена китайской буржуазией, окрепшей и осознавшей себя как класс в результате промышленного подъема Китая в послевоенные годы. В итоге этой «революции» создался новый письменный яз., так называемый «простой», «понятный» яз. байхуа (зачатки его существовали и раньше в так называемой «народной» литературе).
261 «Байхуа», в основе своей оставивший ту же иероглифику, значительно отличается от классического яз. В основном новая письменность уже отражает разговорную речь, т. к. смысловой единицей является уже не отдельный иероглиф, а сочетание нескольких иероглифов, в своей совокупности соответствующих слову в разговорном яз. (т. е., если слово разговорного яз. состоит напр. из четырех корней, то в письменном яз. это слово будет передано четырьмя иероглифами, фонетическое обозначение каждого из к-рых соответствует каждому из корней, составляющих слово). Значительно сократив количество употребляемых иероглифов (до 4—5 тыс.), новый яз. упростился и качественно: вместо старых грамматических и стилистических форм он воспринял обычные разговорные формы. Однако вместе с этим новый яз. выработал и известное количество новых иероглифов, гл. обр. для научной терминологии (напр. для химии и т. п.). Кроме того создание новой терминологии пошло по пути сочетания старых иероглифов, в своей комбинации дающих новое понятие (напр. слово «пролетариат» передается несколькими иероглифами, каждый из к-рых означает: не имеющий + имущество + класс; «трамвай»: электричество (молния) + телега, и т. п.). Но новые термины проникают в Китай не только через печатную лит-ру, но и непосредственно в живую речь, к-рая воспринимает их фонетически; фиксируя разговорные слова путем сочетания созвучных иероглифов, и письменный яз. воспринимает их фонетически, создавая так. обр. и фонетическое и смысловое обозначение для целого ряда иностранных терминов (напр. «демократия» — «дэмокэласитэ» (по пекинскому произношению) и «миньчжу» = народ + власть; «большевики» — «буршивикэ» и «дошудан» = партия + большинство; «утопия» — «утобан» и «кунсян» = пустые + мысли, и т. п.). В создании новой терминологии большое влияние оказал японский яз., раньше К. яз. приспособившийся к европейской цивилизации. Так. обр. в результате реформы китайская письменность стала отображением разговорной речи (получилась возможность записывать речь и понимать текст на слух), но с той весьма существенной особенностью, что единицей письма является не буква, а иероглиф, соответствующий слогу разговорной речи. Поскольку письменный яз. приблизился к разговорному, постольку естественной казалась и дальнейшая реформа письменности в сторону замены иероглифики алфавитным письмом, и работа повелась и в этом направлении. Выработанная [1918] специальной правительственной комиссией новая китайская азбука («чжуинь цзыму») состоит из 40 букв, имеющих графическое сходство с простейшими иероглифами. Новый китайский алфавит не является звуковой азбукой в полном смысле слова, т. к. наряду со знаками, обозначающими звуки, он имеет
262
КИТАЙСКИЙ АЛФАВИТ «ЧЖУИНЬ ЦЗЫМУ» [s]le5-262.jpg[/s]
263 и знаки, фиксирующие целые комплексы звуков (например ан, ань и т. д.). Алфавит «чжуинь цзыму» был создан на основе пекинского «государственного» яз. с некоторым учетом фонетических особенностей других диалектов Китая и по замыслу должен был, заменив иероглифику, явиться такой же, как иероглифика, универсальной, междиалектической, государственной письменностью Китая. Но реальное значение азбуки свелось только к подстрочному фонетическому обозначению иероглифов, облегчающему чтение. Письменностью, заменившей иероглифы, азбука не стала и не могла стать, т. к. по сути дела введение такой азбуки было утопической попыткой привить «государственный» яз., искусственно заменив им различные диалекты Китая. В настоящее время проблема создания китайского фонетического письма разрешается в совершенно иной плоскости. Созданная в СССР (в Научно-исследовательском институте по Китаю Комакадемии) китайская латинизированная азбука (в первую очередь для китайских эмигрантов — трудящихся СССР) рассчитана на фонетическую фиксацию каждого из основных диалектов и наречий и так. обр. представляет собой письменность для местных яз., для китайских трудящихся, по существу не имеющих письменности. В основу азбуки, являющейся в отличие от «чжуинь цзыму» исключительно звуковой, положен латинский шрифт, к к-рому не добавлено никаких новых букв или диакретических знаков; для обозначения согласных, отсутствующих в латинской азбуке, применяются сочетания букв (ch, sh, th и др.). Библиография: Васильев В. П., Графическая система китайских иероглифов, СПБ., 1867 (литограф.); Георгиевский С., О корневом составе китайского языка в связи с вопросом о происхождении китайцев, СПБ., 1883; Его же, Анализ иероглифической письменности китайцев как отражающей в себе историю жизни древнего китайского народа. СПБ., 1888; Васильев В. П., Анализ китайских иероглифов, ч. 1 и 2, СПБ., 1898; Брандт, Самоучитель китайского языка, Пекин, 1909; Шмидт П., Грамматика мандаринского языка, Владивосток, 1915; Пашков Б., Революция и язык в Китае, «Революционный Восток», 1927, № 2; Иванов А. и Поливанов Е., Грамматика современного китайского языка, М., 1930; Цюй-Цюй-Бо, Китайская латинизированная азбука, М., 1930; Gabelenz G., Chinesische Grammatik, Lpz., 1881; Courant H., La langue chinoise parl?e, P., 1914; Karlgren B., ?tudes sur la phonologie chinoise, «Archives d’?tudes orientales publi?es par Lundell», vv. XV, I, II, III, IV, Upsala, 1915—1924; Wieger L., Caract?res chinoises, 1924; Karlgren, Philology and ancient China. Oslo, 1926. Haemisch E., Lehrgang der chinesischen Schriftsprache, 1929. Словари: Попов П. С., Русско-китайский словарь, СПБ., 1879, Пекин, 1896, Токио, 1900; Пещуров Д., Китайско-русский словарь, СПБ., 1887; Палладий и Попов, Китайско-русский словарь, Пекин, 1888; Иннокентий, Полный китайско-русский словарь, Пекин, 1909; Couvreur F., Dictionnaire chinois, 1904; Giles H., Chinese-english dictionary, L., 1912; Karlgren B., Analitic dictionary of Sino-Japonese, 1923; R?denberg W., Chinesisch-deutsches W?rterbuch, Hamburg, 1924; Tsang, A complete chinese-english dictionary, Shanghai, 1929. Г. К.