или juris quasi possessio. ? Для беспрепятственного фактического осуществления прав в чужой вещи и некоторых обязательственных, дающих власть над вещами, столь же необходима владельческая защита, как и для беспрепятственного фактического осуществления собственности, с которой по преимуществу связывается институт владения (см.). Рядом с защитой владения вещами римляне допускали, поэтому, защиту, путем владельческпх интердиктов, некоторых видов сервитутов, а позднее ? эмфитевзиса и суперфициэса (см.). Средневековое западное право не только в значительной степени расширило случаи такой защиты прав в чужой вещи, в то время весьма разнообразных, но и допускало ее для прав публичных, обязательственных и даже семейных. Лица, осуществлявшие в течение более или менее продолжительного времени (а не единовременно или случайно) известные правомочия, которые входят обыкновенно в состав тех или иных прав, получали защиту в силу самого факта этого осуществления, независимо от правовых его оснований, впредь до решения вопроса о праве. По каноническому праву таковы были, напр., лица, права которых вытекали из занятия тех или иных церковных должностей, по германскому праву ? те, которые пользовались услугами, оброками и всякими иными платежами со стороны обязанных или фактически признававших себя обязанными лиц. Возможна была также владельческая защита прав, вытекающих из брака и законного рождения, до момента разрешения возникшего о них спора, п т. д. Рецепция римского права не содействовала уменьшению круга прав, подлежавших владельческой зашите; после нее она была распространена еще на нкоторые сословные права. Из новых законодательств французское уравнивает владение правами с владением вещами ("la possession est la d etention ou la jouissance d'une chose ou d'un droit que noas tenons ou que nous exerç ons"). Однако, хотя закон упоминает о владении семейными правами (art. 322 и 323), практика допускает только защиту владения правами в чужой вещи, а отнюдь не личными или обязательственными. В герман. литературе со времени Савиньи установилась тенденция к возможному сокращению размеров Р. juris. Признав юридическое владение за целым рядом обладателей прав в чужой вещи, а также и прав обязательственных, связанных с обладанием вещами (наниматель, ссудо-и поклажеприниматель и т. д.), общегерманское гражданское уложение исключило возможность владения другими правами, считая очень опасным заставлять, напр., лицо, платившее другому те или другие суммы по оказавшемуся сомнительным основанию, продолжать платеж их до выяснения спора. Юридическая конструкция Р. juris спорна. Считая владение выражением фактической власти над вещью, многие юристы считают абсурдом владение правами, при котором нет фактической власти над вещью, а есть лишь идеальное притязание на обладание через посредство третьего лица. Признавая потребность владельческой защиты прав в чужой вещи по примеру римского права, они называют ее, поэтому, не Р. juris, а отношением, подобным Р. juris (juris quasi P.). Если рассматривать, однако, владение не как фактическую власть над вещью, а лишь как внешнее выражение ("видимость, реальность") тех или иных прав на вещи (теория Иеринга), то владение правами (напр., фактическое выражение сервитутного права на дорогу, права пользования нанятой вещью) вполне допустимо. Не всякое фактическое отношение к вещи защищается при Р. juris, а лишь такое, которое в своем проявлении соответствует какому-нибудь признанному законом праву. Если один сосед долго допускал кур другого соседа гулять по его двору или полю, а затем прекратил им доступ туда, то владелец кур не может предъявить владельческого иска на защиту установленной, в силу пользования землей соседа, фактической власти над ней. Наоборот, если один сосед долгое время пользуется дорогой или водопоем соседа таким же образом, как пользуется ими сервитутный владелец, то воспрепятствование дальнейшего пользования может быть устранено посессорным иском. Во владельце того или иного права всегда предполагается действительный обладатель права определенным образом квалифицированного, как во владельце вещи предполагается всегда собственник. Отсюда основание защиты Р. juris и ее допустимость в современном праве. Русские гражданские законы не знают понятия Р. juris. Пункт 5 ст. 29 уст. гражд. суд. предоставил решению мировых судей, вместе с исками о владении, и иски о праве участия частного. Судебная практика не допускает, однако, владельческой защиты связанных с этим правом отношений; сенат в ряде решений разъяснил, что этот пункт говорит не о владельческих. а о петиторных исках. По ограниченности своей этот пункт, и в случае допущения посессорной защиты, далеко не обнял бы всех случаев, где она была бы желательна. Литература ? см. Владение
В. Н.