До рассказа о смотринах у простых смертных остановимся на смотринах царских - уникальном явлении допетровской Руси. В силу того, что Европа очень мало знала о России, которая представлялась ей дикой пустыней, заселенной варварами, и из-за различий в вере, русские государи не могли жениться на дочерях иноземных властителей, и московским царям приходилось выбирать себе невесту из подданых. Выбор же невесты из знатного рода настолько возвышал последний, что мог создать соперника царствующей фамилии, и потому государь был вынужден установить так называемый "всенародный" нелицеприятный выбор невесты, как женщины доброй, "ростом, красотой и разумом исполненной, к какому бы малому роду она не принадлежала".
У русской красоты было:
Белое лицо, как бы белый снег,
Ягодицы (на щеках) как бы маков цвет,
Черные брови, как соболи,
Будто колесом брови проведены;
Ясные очи, как бы у сокола...
Она ростом-то высокая.
У ней кровь-то в лице словно белого зайца,
А и ручки беленьки, пальчики тоненьки...
Ходит она, словно лебедушка,
Глазом глянет, словно светлый день...
Главным же представлением о красоте в допетровской Руси было простое понятие о физическом цветущем здоровье. В отличие от последующих веков (особенно XIX в.) с их идеалами изнеженно-бледной красоты, в старые времена почитали деву, пышущую здоровьем, крепкую и румяную. Само слово - красота - от "красный", а вот бледность воспринималась следствием болезни или признаком дурного поведения, разврата, самое грубое название которого выводилось из одного корня со словом "бледный".
Иноземцы же, бывавшие в Москве в XVI и XVII вв., едино восхваляли красоту русских женщин, сетуя только на излишнее и неискусное употребление белил, румян и сурьмы, которые лишь безобразят их природные достоинства.
Было царям из кого выбирать. Вот как проходили выборы невесты Великому князю Василию (отцу Ивана Грозного), по рассказу Франциска-де-Колло: "В. к. Василий, вздумав жениться (это было еще при его отце), обнародовал во всем государстве, чтобы для него выбрали самых прекраснейших девиц, знатных и незнатных, без всякого различия. Привезли их в Москву более пятисот, из них выбрали 300, из трехсот - 200, после - 100, наконец - только десять, осмотренных повивальными бабками; из сих десяти Василий выбрал себе невесту и женился на ней". По другим источникам, невесту избрали из 1500 девиц, последняя цифра могла означать все число девиц, которые были написаны в выбор соответственно требуемым для государевой невесты качествам. Вот такой своеобразный "конкурс красоты".
Выбор пал на Соломониду Сабурову, дочь незначительного дворянина.
Невесты выбирались нередко из бедных и простых родов. Отец первой жены Алексея Михайловича - Марьи Милославской (матери царевны Софьи) служил кравчим у посольского дьяка Ивана Грамотина. Дочь его, будущая царица, хаживала в лес по грибы и продавала их на рынке. О царице Евдокии Стрешневой, супруге первого Романова - Михаила Федоровича - ее же постельницы говаривали: "Не дорога-де она государыня; знали они ее, коли она хаживала в желтиках (по В. Далю, желтики - простые женские чеботы); после-де ее государыню Бог возвеличил!". А о матери Петра I, царице Наталье Нарышкиной, Шакловитый, предлагавший погубить ее, говорил царевне Софье:
"Известно тебе, государыня, каков ее род и какова в Смоленске в лаптях ходила". Можно представить, с какой ненавистью и завистью встречали возвышение нового рода, и какие страсти и интриги возникали при выборе невесты во дворце.
Поэтесса Н. Кончаловская описывает известный исторический случай, как расправились с полюбившейся царю Алексею Михайловичу дочерью помещика.
По снегам, дорогой дальнею,
Через всю Сибирь в Тюмень,
Под дугою песнь печальную
Бубенцы поют весь день:
"Ой, да нанесли обиду нам
В царском тереме в Москве!
Ой, в позоре мы в невиданном -
В неудачном сватовстве!".
На возок метель бросается,
Бубенцы поют в тоске
О Ефимии красавице,
Что сидит одна в возке,
О красе, царем замеченной -
Алексеем молодым,
О судьбине изувеченной
Царским дядькою седым.
Царь, послушный и безропотный,
Но Морозов - дядька опытный,
Все дела прибрал к рукам,
Знал он, на кого надеяться,
Знал, кому наказ шепнуть -
В день смотрин венец на девице
Туго-натуго стянуть.
И когда к ней темной тучею
Дурнота подкралась вдруг,
"У Ефимии - падучая!" -
Зашептали все вокруг.
"Уж родней царю не станете! -
Втайне рад,
А Ефимию без памяти
Выносили из палат...
В городах к середине XIX в. люди друг друга все-таки знали, чему способствовало посещение церкви, балы, молодежные домашние вечера, благотворительные мероприятия.
Смотрины проходили в доме невесты, но, случалось, и на гуляньях, в театре. Когда происходили они в доме невесты, жених с родителями и свахой ехали не прямым путем, а заезжали дальше и делали круг - по обычаю, "запутывали дело". В купеческой и зажиточной мещанской среде смотрины могли тянуться не одну неделю, причиной чему были споры о размере приданого. На смотринах сохранился старинный обычай, по которому жених и его родители выходили на крыльцо обменяться мнениями. У дворян в день смотрин устраивался званый обед, и никакого торга из-за приданого в этот день не велось. Опись приданого включалась отцом невесты в брачный контракт, на который можно было либо согласиться, либо нет.
Обычным ритуалом для всех сословий был совместный молебен двух семей и круговой обход стола.
Имущественные вопросы не тяготили лишь бесприданиц, для которых смотрины сразу же становились помолвкой. И хотя приданому придавалось весомое значение, говорили в народе и так: Не с богатством жить, а с человеком. Сундук с бельем да невеста с бельмом (с горбом). Через золото слезы льются. Приданое - в сундуке, а дурак - на руке. Одеяло стеганое алого цвету, а как ляжешь спать, так его и нету. Богаты невесты - да до венца. Верь приданому после свадьбы!br