Значение НАДЕЖДИН НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ в Краткой биографической энциклопедии

Надеждин, Николай Иванович - ученый и критик (1804 - 56), сын священника, воспитанник Московской духовной академии. Был преподавателем в рязанской духовной семинарии, потом домашним наставником в Москве. Уже в академии Н., под руководством Ф.А. Голубинского , познакомился с немецкой философией, из которой, по его собственным словам, почерпнул взгляд на историю человечества как на процесс выработки идей, под влиянием условий, времени и места. Сойдясь с Каченовским (см.), Н. написал для "Вестника Европы" статью о торговых поселениях итальянцев на северном Черноморье, затем, с 1828 по 1830 год - ряд критических статей по современной литературе. В 1830 году Н. сотрудничал в "Московском Вестнике" Погодина , в 1831 году основал журнал "Телескоп", при котором, в качестве приложения, издавалась "Молва". Диссертация его о романтической поэзии ("De poeseos. quae Romantica audit, origine, indole et fatis", М., 1830; извлечения из нее - в первых книжках "Вестника Европы" и "Атенея", того же года), написанная на степень доктора по словесному факультету, находилась в связи с его критическими статьями в "Вестнике Европы". В 1832 - 35 годах Н., в звании ординарного профессора, читал в Московском университете теорию изящных искусств, археологию и логику. Его лекции были блестящими импровизациями, производившими глубокое впечатление на слушателей, хотя некоторые из них и находили впоследствии в чтениях Н. отсутствие серьезного содержания. В 1836 году "Телескоп" был запрещен за "Философические письма" Чаадаева, а Н. сослан в Усть-Сысольск. Этим закончилась деятельность его как критика и публициста. Уже в первой своей критической статье: "Литературные опасения за будущий год", появившейся в ¦ 21 и 22 "Вестника Европы" 1828 года за подписью: "Экс-студент Никодим Надоумко", Н. выступил с резким отрицанием всей тогдашней литературы, находя, что в прославленных поэмах того времени нет и тени художественного единства, нет идеи, нет лиц, ясно понятых самим автором, нет выдержанных характеров, нет и действия: все бессвязно, вяло, бледно и натянуто, несмотря на кажущийся блеск и жар. Выступая против господствовавшего тогда в нашей литературе романтизма, Н. доказывал, что и классицизм, и романтизм имели крупное историческое значение, представляя две стороны развития человеческого духа и являясь в то же время отражением двух различных миров - античного и средневекового; новейший же французский романтизм так же мало похож на романтизм средних веков, как псевдоклассическая литература на греческую, и является жалкою подделкою под истинный романтизм, возрождение которого в наше время столь же нелепо, как и восстановление классицизма. Являясь последователем Шеллинга, Н. в числе тезисов своей диссертации выставил известное положение: "где жизнь, там и поэзия"; он утверждал, что творческая сила есть не что иное, как "Жизнь, воспроизводящая саму себя"; говорил об идее, как о душе художественного произведения, о художественности, как о сообразности формы с идеею; рассматривал литературу, как одно из частных проявлений общей народной жизни; требовал, чтобы она сознала свое назначение - быть не праздною игрою личной фантазии поэта, а выразительницей народного самосознания. Бедность нашей поэзии Н. приписывал недостатку серьезной и сильной общественной жизни. На вопрос о том, дает ли русская старина поэтический материал для обновления народного духа в литературе, Н. отвечает отрицательно. История удельной Руси представляет собою период чисто физического расширения, лишенный действительной жизни: последняя требует "могущественного начала духа", которого тогда не было. В московском периоде физиономия русской народности еще не установилась; это только подготовительная ступень к действительно государственной истории, открываемой Петром Великим . Что касается народной литературы, то в древнем периоде русской истории ее не было, потому что народный язык не подвергался литературной обработке. Св. писание было принесено к нам на церковно-славянском языке, на котором и возникла у нас письменность; народная речь долго поэтому не могла развиться "в живую народную словесность". Обращаясь к современности, Н. спрашивал: "как быть литературе русской, когда нет еще языка русского"? Улучшению языка может содействовать более широкая литературная жизнь и критика. Лексическому его обогащению должны послужить родственные славянские языки, синтаксическому улучшению - народная песня, поговорка, прибаутка. В баснях Крылова и романах Загоскина Н. видел первые и блестящие опыты возведения простонародного языка на ступень литературного достоинства. Начав писать в журнале Каченовского, который находился тогда в полном пренебрежении, считался защитником всего устарелого и бездарного в литературе, врагом всего современного и даровитого, Н. приобрел репутацию зоила и педанта, сделался предметом едкой критики Полевого и колких эпиграмм Пушкина ("Притча", "Мальчишка Фебу гимн поднес"). Вскоре, однако, Пушкин понял, что в злейшем его враге кроется преданнейший друг, и поместил в "Телескопе" известную полемическую статейку под псевдонимом Феофилакта Косичкина. "Телескоп" продолжал развивать идеи, выраженные Н. в его ранних статьях, но имел ограниченный успех: критика его долго не проникала в публику. На крупное значение Н. в истории русской литературы впервые указал лишь в год его смерти Чернышевский ("Очерки гоголевского периода русской литературы", в "Современнике" 1855 - 56 годы; отдельно издан, Санкт-Петербург, 1892), приписывающий ему значение учителя и образователя Белинского . Некоторые отрицают преемственную связь между Белинским и Н. Правильное решение между двумя крайностями заключается, по мнению П.Н. Милюкова ("Русская Мысль", 1895, ¦ 4), в том, что Н. примкнул к умственному движению, выразившемуся в шеллингизме, но опоздал принять ближайшее участие в выработке основных идей нового миросозерцания, представителями которого уже в средине 1820-х годов были у нас Велланский , Галич , Давыдов , М.Г. Павлов , Веневитинов , князь В.Ф. Одоевский . Во всяком случае нельзя не признать, что именно под влиянием Н. литературная критика перестала ограничиваться беглыми заметками, основанными на личных впечатлениях, а не на теоретических началах. Даже враги Н. (например, "Телеграф" Полевого) незаметно для самих себя стали повторять его мысли и вместе с тем распространять их в обществе, подготовляя почву для усвоения критики Белинского. Н. - один из талантливейших русских людей. Обширные сведения, исторические, богословские и литературные, соединялись в нем с большим остроумием и сильным теоретическим умом. Несимпатичной его чертой был "приторный патриотизм", приводивший его к таким выходкам, как опоэтизирование русского кулака; он повторял обычную фразеологию тогдашней официальной народности и развивал бюрократические взгляды на народ, не всегда в согласии с основными своими воззрениями. Вообще он не отличался твердостью убеждений. В ссылке Н. пробыл год, написав за это время около ста статей для "Энциклопедического Словаря" Плюшара и несколько замечательных исследований для "Библиотеки для Чтения" 1837 год ("Об исторической истине и достоверности", "Опыт исторической географии русского мира"). Затем он прожил несколько лет в Одессе, работая по истории юга России в "Одесском обществе любителей истории и древностей". В 1840 - 1841 годах Н., по поручению Д.М. Княжевича , совершил обширное путешествие по славянским землям и в венских "Jahrbucher fur Litteratur" (1841 год, т. XCI) поместил статью о наречиях русского языка. В 1843 году Н. сделался редактором "Журнала Министерства Внутренних Дел", в котором напечатал ряд ценных трудов по географическому, этнографическому и статистическому изучению России ("Новороссийские степи", "Племя русское в общем семействе славян" [т. I], "Исследование о городах русских" [т. VI - VII], "Объем и порядок обозрения народного богатства" [т. IX] и др.). Вместе с тем Н. сделался при министре Л.А. Перовском своего рода экспертом по историческим и религиозно-бытовым вопросам. Из работ Н., явившихся результатом официальных поручений, опубликованы две: "Исследование о скопческой ереси" (Санкт-Петербург, 1845) и "О заграничных раскольниках" (1846); обе перепечатаны в "Сборнике правительственных сведений о раскольниках" Кельсиева (Л., 1860 - 62). Записка о заграничных раскольниках, для составления которой Н. в 1845 - 1846 гг. ездил за границу, дает много ценных сведений о положении липован накануне основания белокриницкой иерархии. Она проникнута всецело теми воззрениями на раскол, которые господствовали в тогдашних правительственных сферах. В записке Н. имеются намеки на то, как он, живя между раскольниками, "в их селениях и домах", выведывал то, что ему нужно было знать, тщательно скрывая цель своих розысков. С конца 1848 года Н. был председательствующим в отделении этнографии географического общества, в изданиях которого он принимал деятельное участие, как редактор "Географических Известий" и "Этнографического Сборника" (1853). В статье "Об этнографическом изучении русского народа" ("Записки Русского Географического Общества", кн. 2, Санкт-Петербург, 1847) Н. широко намечает объем науки этнографии и ее разветвления по разным сторонам народной жизни (изучение народности со стороны историко-географической, со стороны народной психологии, археологии, быта и проч.). Он дал несколько образцовых трудов по исторической географии и составил этнографическую программу, рассылка которой доставила географическому обществу массу ценных данных. Направление Н. в этой области А.Н. Пыпин ("История русской этнографии", т. I) характеризует как этнографический прагматизм, стремившийся исходить из непосредственных, точных фактов, и приписывает ему большую долю улучшения приемов наблюдения и собирания этнографических материалов. Сочинения Н. никогда собраны не были. В первые 2 - 3 года своей литературной деятельности Н. печатал довольно много стихотворений в духе Шиллера, слабых с точки зрения художественной. В издании "Сто русских литераторов" (т. II, Санкт-Петербург, 1841) помещен рассказ Н. "Сила воли". Его автобиография (неоконченная) напечатана с дополнениями П.С. Савельева и со списком работ Н., в "Русском Вестнике" 1856 года (март). - См. ст. С. Трубачева в "Историческом Вестнике" (1889 год, ¦ 8 и 9), М.М. Филиппова в "Русском Богатстве" (1894 год, ¦ 9); Н. Козмин "Научная Жизнь и научно-литературная деятельность" (Санкт-Петербург, 1912, "Записки Историко-Филологического Факультета Санкт-Петербургского университета", CXI).