Значение ФЕОДОСИЙ ВЕЛИКИЙ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона

препод., основатель общежития монахов. Род. около 424 г. в каппадокийском селении Магариссос или Гариссос, вблизи гор. Коман (Хризополя) от благочестивых родителей. Состоя с молодых лет певцом команской церкви, Ф. изучил псалтирь и прочие книги Св. Писания. Стремление к уединению и пустынной жизни было заметно в Ф. еще в юношестве. В 401 г. он направился в Иерусалим и на пути получил благословение св. Симеона Столпника. Поклонившись св. местам Иерусалима, Ф. решил поселиться в одном из пустынных монастырей. Вблизи Метопы (ныне Умм-Туба) Ф. нашел монастырь, бывший под управлением учеников св. Евфимия и бл. Феоктиста, Марина и Луки, и под их руководством стал изучать "канон пустыни". Вскоре он направился к востоку, в пустыню, и на вершине одного из горных кряжей нашел пещеру, в которой, по преданию, провели ночь евангельские волхвы на обратном своем пути из Вифлеема. Подобно Евфимию Великому и Савве Освященному, Ф. не сразу приступил к устройству м-ря в избранной им пещере; сперва он путем долговременного уединения и строгого подвижничества приготовлялся к руководству другими. Селившиеся вокруг пещеры подвижники в лице Ф. находили опытного уже руководителя; в затруднительных случаях он обращался к вифлеемскому киновиарху Маркиану. На первых порах своего существования киновия Ф. стояла в таком же отношении к лавре Саввы Освященного, как киновии бл. Феоктиста и св. Герасима, т. е. подготовляла иноков для жизни лаврской; но затем, получив от патриарха Саллюстия сан архимандрита, Ф. сделался совершенно самостоятельным киновиархом всей пустыни. Основатели новых палестинских монастырей обыкновенно брали за образец одну из раньше существовавших обителей. В житии Ф. нет указаний на такое подражание. Местность, избранная для монастыря Ф., резко отличается от местоположения большинства палестинских лавр: вместо каменных пустынь, мы видим здесь открытую горную возвышенность с плодородной почвой. Подвижники этой киновии должны были соединять созерцательную жизнь келиота с трудолюбием киновита. На них лежала забота не о личном только совершенствовании, как у лаврских келиотов, но и о духовном преуспеянии ближних. Жизнь киновитов не имела такого характера замкнутости и строгого уединения, как в лаврах. Устраивая свой монастырь, Ф., наряду с жилищами для монахов, возводил здания для бедных и нуждающихся, и эти последние были для него предметом такой же заботливости, как и братия. Слух о щедрой благотворительности киновии Ф. распространился по всей Палестине, и множество нуждающихся стекалось в нее отовсюду. Особенного развития достигала благотворительность киновии в голодные годы; правило монашеского устава о принятии всех приходящих в такое время соблюдалось здесь столь же строго, как и во всякое другое. Достигшая в монастыре Ф. окончательного развития киновиальная форма жизни привлекала гораздо более подвижников, чем лавра Саввы Освященного. Число киновитов доходило до 700, между тем как великая лавра в самое цветущее свое время (V и VI в.) насчитывала не более 150 подвижников. Прежде существовавшие киновии постепенно теряли свое значение и уступали место киновии Ф. В состав ее братии входили подвижники самых разнообразных национальностей, вследствие чего необходимо было устроить внутри монастыря четыре церкви: для греков, для грузин, для армян и для братьев киновии, одержимых злыми демонами. По своему снисходительному отношению к слабостям человеческой природы, Ф., по словам Кирилла скифопольского, напоминал св. Иоанна Богослова. Скончался Ф. 11 января 529 года, на 105 году от рождения. Последние три дня пред смертью он поучал братию и созванных игуменов подчиненных ему киновии теми словами любви, кроткого снисхождения и увещания, какие они неоднократно слышали от него и раньше. В день его погребения громадная толпа монахов и мирян спешила коснуться его тела; многие отрезывали часть его одежд, чтобы иметь что-либо в знак памяти о почившем. Монастырь Ф. сохранял свое значение в течение весьма долгого времени. Спустя шесть столетий после смерти своего основателя, он представлялся игумену Даниилу как бы городом. Когда окончательно было сознано в Византии, при имп. Юстиниане, преимущество киновиальной формы жизни монашества пред келиотскою, деятельность Ф. стала образцом для всех, желавших устроить киновии. Отразилось влияние Ф. и на русском монашестве — в деятельности Феодосия Печерского. Нестор летописец, прилагая к Ф. слова Евангелия: "мнози будете последни первии", добавляет: "ибо и сей последний равен первым отцем явися, житием своим подражая святого первоначальника иноческому образу Антония, не токмо своего Печерского, но и оного великого Египетского; ближае же своего тезоименитого Ф., архимандрита иерусалимского". Киновия Ф. существовала до начала XVI века, когда была опустошена и разорена турками. В 1899 г. она восстановлена (см. "Церковные Ведомости", 1900, № 23, стр. 927 — 28). Житие Ф. Киновиарха помещено в "Acta Sanctorum" (январь, т. I), с комментарием, и в изданиях Узенера: "Vita Theodosii a Cyrillo Scythopolitano scripta" (Бонн, 1890) и "Der heilige Theodosios" (Лпц., 1890). Текст изданных Узенером житий проверен по пяти новым рукописям и снабжен многочисленными дополнениями и поправками у Крумбахера, в его "Studien zu den Legenden des hl. Theodosios" ("Sitzungsberichte der Akademie der Wissenschaften zu M?nchen", 1892, тетр. II); дополнения эти, впрочем, имеют более интереса для филолога, чем для историка. Приложен к этой статье заимствованный из патмосского кодекса акафист св. Ф. на греческом языке. Автор комментария к житию Ф. в "Acta Sanctorum" не знал, кому приписать составление самого жития; указав на предположение Барония, что житие Ф. написано Кириллом, он не соглашается с этим и составителем жития считает ученика Ф. Юлиана, впоследствии епископа бострийского. Впервые изданное Узенером житие палестинского киновиарха по рукописи XI-го века доказало, что помещенное в "Acta Sanctorum" житие Ф. принадлежит Феодору, еп. петрскому, и представляет похвальное слово почившему подвижнику в день его первого годичного поминовения (530 г.). Кириллу скифопольскому это слово было известно и, по всей вероятности, не удовлетворяло его своим риторизмом и растянутостью; он составил новое житие Ф., уступающее прежнему по размерам, но превосходящее его изобилием исторически-проверенных фактов и точными хронологическими датами. Оба жития переведены с греческого проф. Помяловским и составили 8-ой выпуск палестинского патерика (1895 г.). См. П. Сладкопевцев, "Древние палестинские обители и прославившие их св. подвижники" (вып. II, СПб., 1895); архим. Феодосий, "Палестинское монашество в IV — VI вв." (Киев, 1899).