Значение ДУНАЙ ИВАНОВИЧ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона

богатырь киевского цикла. Он гулял по разным землям, служил у ляховинского короля в разных службах 9 или 12 лет. В былинах о нем (Кирша Данилов X; Рыбников I, 30, 31, 32; II, 12; III, 21; Гильфердинг №№ 34, 81, 94, 102, 100, 125, 139, 191, 214, 272; Киреевский III, стр. 52-69) рассказывается, как Д. ездил добывать для князя Владимира в жены Опраксу королевну, дочь короля хороброй Литвы. На возвратном пути в Киев Д. встречает богатыря, оказывающегося второй дочерью литовского короля, паленицей Настасьей королевичной. Д. бьется с паленицей, побеждает ее и решает взять ее себе женою. На свадебном пиру в Киеве Д. расхвастался. Молодая жена говорит, что есть в Киеве богатыри удалее его, да и сама она стреляет лучше его. Д. ведет ее в поле, чтобы испытать меткость стрельбы. Настасья одерживает верх в состязании с мужем, и разгневанный Д. направляет стрелу ей в грудь. Умирая, она заявляет, что беременна чудным ребенком. Д. убеждается в этом и закалывается над трупом жены. От его крови протекла Д.-река, от ее крови — Настасья-река. Взгляды исследователей эпоса на богатыря Д. изложены в ст. Богатыри (см.). В дополнение можно заметить, что былины о Д. еще не были предметом обстоятельного разбора. Увлекаясь именем славянской реки Д., сторонники стародавности эпических сюжетов видят в богатыре древнее олицетворение реки или перешедший в былину праславянский миф. Но возможна другая точка зрения. Имя Д. как личное было в старину широко распространено (см. статью проф. А. И. Соболевского в "Живой Старине", 1890, вып. II). Это имя принадлежит в летописи выдающемуся воеводе владимир-волынского князя Владимира Васильковича (см. Ипат. летоп. под годами 1281, 1282, 1287). Д. ведет дружину Владимира против ляхов, Д. посылается Владимиром собрать союзников литовцев (Ипат. летоп. стр. 586), Дуная просит себе в спутники брат Владимира, Кондрат, чтобы воспользоваться для личных целей авторитетом могущественного князя Владимиро-Волынского. Сам князь Владимир в отзывах летописца является идеалом князя и по внешности, и по душевным свойствам (см.). Нужно думать, что личность князя Владимира Васильковича, пользовавшегося при жизни широкой популярностью, поминалась и в песнях вместе с близкими к нему воеводами, в числе которых видное место принадлежало Д. Имя последнего вместе с именем его князя могло сохраниться в былинах, причем Владимир Василькович слился с эпическим бессменным князем Владимиром. Аналогией этому может служить имя Ставра. Исторический новгородский сотский Ставр был посажен в тюрьму Владимиром Мономахом; в былинах Ставра сажает в погреб Владимир Красное Солнышко. Связь эпического Д. с историческим воеводой подкрепляется тем, что былинный Д., как и исторический, имеет дело с ляховинским или литовским королем. В дальнейшем развитии эпоса, когда исторические черты сменяются сказочными, к имени Д. мог прикрепиться дошедший до нас былинный сюжет, подобно тому, как к имени исторического Добрыни прикрепилась восточная сказка (см. Добрыня). Совпадение имени Д. с именем реки Дуная могло повести к прибавлению к концу былины той черты, что от крови Д. потекла Дунай-река, как от крови Настасьи (несуществующая) Настасья-река (ср. варианты, где то же рассказывается. о Доне Ивановиче и его жене Непре — Днепре). — Тем же совпадением имен объясняется былинный эпитет богатыря Д.: "тихий", совершенно не соответствующий его характеру: он вспыльчив, гневлив и зверски убивает жену.Всев. Миллер.