Значение БУЛГАКОВ СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона

известный русский писатель. Род. 16 июля 1871 г. в г. Ливнах, Орловской губ., в семье священника; среднее образование получил в Орловской духовной семинарии и Елецкой классической гимназии, затем прошел курс юридического факультета Москов. университета. Выдержав магистерский экзамен, Б. стал преподавателем политической экономии в Московском техническом училище; в начале 1901 г. защитил в Московском университете диссертацию на степень магистра и состоит ныне профессором Киевского политехнического института по кафедре политической экономии. Популярность Б. в широких кругах русской интеллигенции создалась главным образом его публичными лекциями, соединявшими блестящие художественные качества с идейностью содержания и задушевностью тона. Б. едва ли не самый яркий и самый боевой представитель в России критико-идеалистического философского движения. Большинство сторонников последнего становятся под знамя духовного паломничества к Канту. Коренная реформа, произведенная родоначальником критической философии в теории познания, представляется и Б. центральным событием истории европейской духовной культуры. Сознательная "кантология" является, по его убеждению, незаменимой подготовительной школой для критического пересмотра познавательных средств и категорий, составляющих догматическое достояние эмпирической науки. Критическая работа Б. над некоторыми традиционными предпосылками и приемами позитивизма является тем более ценной, что при первых шагах своих на научном поприще он был убежденным сторонником механического мировоззрения. Б. прошел длинный путь "от марксизма к идеализму" и с большою искренностью воспроизвел перед читателями и слушателями все моменты своих философских исканий. В обширной диссертации своей: "Капитализм и земледелие" Б. задался целью показать на истории аграрной эволюции всеобщую приложимость марксовского закона концентрации производства, но, не насилуя своих убеждений, пришел к выводам прямо противоположным. Экономическая схема Маркса оказалась не соответствующею исторической действительности, а связанная с нею позитивная теория общественного прогресса — не способной питать неискоренимую веру человека в историческое оправдание добра. После безуспешных попыток использовать в интересах марксизма гносеологические заветы Канта, Б. остановился на мысли, что прочное обоснование руководящих начал личной и общественной жизни возможно только путем выработки безусловных мерил в вопросах блага, истины и красоты. Позитивная наука своей теорией прогресса хочет поглотить и метафизику, и религиозную веру, но, оставляя нас относительно будущих судеб человечества в полной неизвестности, дает нам лишь догматическое богословие атеизма. Миропонимание механическое, все подчиняя фатальной необходимости, в конечной инстанции оказывается покоящимся на вере. Марксизм, как самая яркая разновидность религии прогресса, воодушевлял своих сторонников верой в близкий и закономерный приход обновленного общественного строя; он был силен не научными, а утопическими своими элементами. Б. пришел к убеждению, что прогресс является не эмпирическим законом исторического развития, а задачей нравственной, абсолютным религиозным долженствованием. Социальная борьба представляется ему не столкновением лишь враждебных классовых интересов, а осуществлением и развитием нравственной идеи. Бытие не может обосновать долженствования; идеал не может вытекать из действительности. Учение о классовом эгоизме и классовой солидарности запечатлено, по убеждению Б., характером поверхностного гедонизма. С нравственной точки зрения борющиеся из-за житейских благ партии вполне равноценны, поскольку ими руководит не религиозный энтузиазм, не искание безусловного и непреходящего смысла жизни, а обыденное себялюбие. Эвдаймонистический идеал прогресса, в качестве масштаба при оценке исторического развития, приводит, по мнению Б., к противонравственным выводам, к признанию страдающих поколений лишь мостом к грядущему блаженству потомков. Приблизительно с 1900 г. проблема религиозно-философского обоснования общечеловеческого прогресса становится для Б. центральной проблемой мировоззрения, как бы равнодействующей его неустанных критико-идеалистических усилий. Современная философская система обязана, по его убеждению, усвоить и переработать все конечные выводы современной положительной науки, выяснить свою связь с реальными задачами времени и установить к ним определенное принципиальное отношение, начертав, таким образом, и общую программу практической политики. Наибольшим сочувствием Б. пользуется тот тип философского идеализма, который приводит нравственную проблему в органическую связь с коренными вопросами метафизики. Поэтому философия Вл. Соловьева, делающая жизненное начало христианства организующим принципом общественного творчества, представляется Б. последним словом мировой философской мысли, ее высшим синтезом. Отдельные этапы философского развития Б. находят себе ясное отражение в тех десяти статьях его, из которых составился сборник: "От марксизма к идеализму" (СПб., 1904). К области политической экономии в тесном смысле относятся главным образом следующие его работы: "О рынках при капиталистическом производстве (1896); "Что такое трудовая ценность" ("Сборник правоведения и общественных знаний", т. VI); "Классическая школа и историческое направление в политической экономии" ("Новое Слово", окт., 1897); "К вопросу об эволюции земледелия" ("Начало", I—III, 1899); "Ралохойнский эксперимент" ("Мир Божий", 1900, февраль). Основное воззрение современной политической экономии, по которому рост материальных потребностей является коренным принципом нормального экономического развития, встречает со стороны Б. суровое осуждение. Он признает экономический прогресс необходимым условием духовного преуспеяния, но предостерегает от наклонности заменять прогресс общечеловеческий и общекультурный одним лишь прогрессом экономическим. Нравственный материализм и духовная буржуазность, погубившие некогда римскую цивилизацию, составляют, в его глазах, болезнь современного европейского общества. Неспособность удовлетвориться нарастанием внешних материальных благ и примириться с укоренившимися формами общественной неправды, стремление к общечеловеческим идеалам, ненасытную потребность сознательной и действенной религиозной веры Б. признает самыми характерными и самыми счастливыми особенностями русского духа. Это все крепнущее убеждение его раскрывается во всех его публичных лекциях и в последней статье его: "Карлейль и Толстой" ("Новый Путь", декабрь, 1904). Являясь по своим философским убеждениям прямым учеником Вл. Соловьева, Б., однако, относится критически к его церковно-политической и экономической программе.В. Сперанский.