Значение слова РЕЧЬ в Лингвистическом энциклопедическом словаре

— конкретное говорение, протекающее во времени и облеченное в звуковую (включая внутреннее проговари-вание) или письменную форму. Под Р. понимают как сам процесс говорения (речевую деятельность), так и его результат (речевые произведения, фиксируемые памятью или письмом). Характеристика Р. обычно дается через противопоставление ее языку (коду), понимаемому как система объективно существующих, социально закрепленных знаков, соотносящих понятийное содержание и типовое звучание, а также как система правил их употребления и сочетаемости. Р. и язык (код) образуют единый феномен человеческого языка и каждого конкретного языка, взятого в определенном его состоянии. Р. есть воплощение, реализация языка (кода), к-рый обнаруживает себя в Р. и только через нее выполняет свое коммуникативное назначение. Если язык — это орудие (средство) общения, то Р. есть производимый этим орудием вид общения; она создается «приложением „старого" языка к новой действительности» (В. Скаличка). Р. вводит язык в контекст употребления (см. Прагматика). Р. конкретна и неповторима в противоположность абстрактности и воспроизводимости языка; она актуальна, язык же потенциален; будучи событием, действием, Р. развертывается во времени и реализуется в пространстве, язык же (код) отвлечен от этих параметров мира; Р. бесконечна, система языка конечна; Р. материальна, она состоит из артикулируемых знаков, воспринимаемых чувствами (слухом, также зрением, осязанием), язык (система языка) включает в себя абстрактные аналоги единиц Р., образуемые их различит, и общими (интегральными) признаками; иначе говоря, Р. субстанциональна, а язык формален; Р. активна и динамична, система языка в большей мере пассивна и статична; Р. подвижна, язык относительно стабилен; Р. линейна, язык 414 РЕЧЕВЫЕ же имеет уровневую организацию (см. Уровни языка); Р. стремится к объединению слов в речевом потоке, задача языка — сохранить их раздельность; Р. есть последовательность слов, язык вносит в нее иерархич. отношения; Р. субъективна, являясь видом свободной творч. деятельности индивида, язык — достояние пользующегося им общества, он объективен по отношению к говорящим; Р. произвольна, язык обязателен (императивен); Р. отражает опыт индивидуума, язык же в системе выражаемых им значений фиксирует опыт коллектива, «картину мира» говорящего на нем народа; Р. преднамеренна и обращена к определ. цели, в отличие от нецеленаправленности языка; Р. контекстно и ситуативно обусловлена, язык независим от обстановки общения; Р. вариативна, язык же (если отвлечься от проблемы диалектов) в каждый период своего существования инвариантен; Р. допускает элементы случайного и неупорядоченного, в отличие от языка, образуемого регулярными чертами своих единиц и отношений между ними; Р. отнесена к объектам действительности и может рассматриваться с т. зр. своей истинности или ложности, к языку истинностная оценка неприменима. За перечисленными различиями языка и Р., играющими в разных концепциях большую или меньшую роль, иногда видят противопоставление сущности и явления, общего и частного. Р. обладает также свойствами, не противопоставляемыми непосредственно отдельно взятым чертам языка и относящимися к способу протекания речевой деятельности. Процесс Р. характеризуется определ. темпом, продолжительностью, тембровыми особенностями, степенью громкости, артикуляционной четкости, акцентом и т. п. Р. может быть охарактеризована через указание на психологич. состояние говорящего, его коммуникативную задачу, отношение к собеседнику, искренность, по признакам своей формальной и смысловой структуры. К Р. применимы эстетич. (стилистич.) и этич. (нормативные) оценки. Индивидуальный характер — важнейший признак Р. «Каждый индивид употребляет язык для выражения именно своей неповторимой самобытности» (В. фон Гумбольдт); язык же, по Гумбольдту, «есть средство преобразования субъективного в объективное». Субъективность Р. проявляется в том, что Р. имеет автора, передающего в ней свои мысли и чувства, для выражения к-рых он выбирает слова и структуры предложений; он относит языковые номинации к определ. объектам действительности, придавая им речевое значение. Говорящий (или пишущий) отдает предпочтение тому или иному стилю общения и сообщения (фамильярному, официальному, почтительному, пренебрежительному, прямому, косвенному и т. п.), использует высказывание с нужным для своих целей коммуникативным заданием. «Только в речи индивида язык достигает своей окончательной определенности» (Гумбольдт). Речевое поведение составляет существенную характеристику личности. Разные типы Р. (см. Функциональный стиль) обладают неодинаковой степенью субъективности. Э. Бенвенист противопоставлял дискурс (фраиц. discours) — речь, «присваиваемую говорящим» (разл. жаиры устного общения, диевиики, письма, мемуары и пр.), ист. повествованию (франц. recit). Дискурс отличается от объективного повествования рядом грамматич. черт (системой времен, мес- тоимений и др.), а также коммуникативными установками. В расширит, смысле термин «дискурс» используется для обозначения разных видов Р. и речевых произведений (напр., прескриптивиый, практический, ораторский дискурс), связность и осмысление к-рых воссоздается с учетом всей совокупности не собственно языковых факторов. Р. тесно связана с мышлением (см. Язык и мышление). Нек-рые ученые говорят о речевом мышлении и этапах рече-мыслит. процесса (С. Д. Кацнельсон). Мышление, как и выражающая его Р., различается по степени объективности. Наиболее общим*является противопоставление теоретич.(объективного)и практич. (субъективного) мышления (разума, рассудка). Соответственно различаются два вида Р. — теоретич. и практич. рассуждение. Цель первого — установление истины. Оно следует логич. законам, непреложным и независимым от субъекта. Задача второго — принятие решения или предписание, т. е. выбор из ряда альтернатив, обусловленный субъективными оценками и интересами. Каждый из этих видов Р. обладает особыми признаками (принципами установления связности, допустимостью и характером противоречий, особенностями синтаксиса, модальностями и др.). В иной плоскости противопоставляются практич. (обыденная, бытовая) и поэтич. Р. Оба вида Р. субъективны, но поэтич. Р., в отличие от практической, допускает отчуждение от автора и придает субъективному содержанию общечеловеческую значимость. В то же время соединение поэтич. Р. с личным опытом и психикой воспринимающего обеспечивает ей (в отличие от практич. Р.) множественность интерпретаций. Р. используется в разных социальных сферах и выполняет разные функции (см. Функции языка). Варьируясь, она приспосабливается к задачам и условиям своего функционирования; явления Р. типизируются, образуя относительно самостоят, системы — функциональные и индивидуальные стили, к-рые характеризуются и модификациями самой системы (его лексики и в меньшей степени грамматики), и такими речевыми особенностями, как длина предложений, набор коммуникативных целей, степень смысловой полноты Р., ее информативность, спонтанность или обработанность, степень клиширования, использование образных средств, допустимость разных интерпретаций и косвенных смыслов и т. п. В индивидуальных отклонениях Р. заложены истоки языковых изменений. Язык творит Р. и в то же время сам творится в Р. «Язык одновременно и орудие и продукт речи» (Ф. де Соссюр). Возможности варьирования Р., однако, ие беспредельны. Р. должна быть понята адресатом, причем ключом к восприятию Р. служит общий для собеседников, надиидивидуаль-ный язык, а также наличие общих фоновых знаний и владение правилами вывода косвенных смыслов. В известной степени «интересы понимания и говорения прямо противоположны» (Л. В. Щерба). Поэтому в ходе речевой коммуникации «язык выступает в качестве необходимого предела свободы» (Э. Косерю). При помощи Р. происходит общение между людьми, следующее определ. социальным конвенциям. Общение создает коммуникативный коитекст, в к-ром реализуются речевые акты. В речевом общении может быть выделен ряд аспектов, соответствующих поставленной говорящими задаче: информативный, прескриптивиый (воздействие иа адресата), экспрессивный (выражение эмоций, оценок), межличностный (регулирование отношений между собеседниками), игровой (апелляция к эстетич. восприятию, воображению, чувству юмора) и др. Эти аспекты, часто соприсутствующие в Р., могут обособляться, создавая самостоят, формы общения — речевые жанры, «языковые игры> (Л. Витгенштейн), различные не только по целям, но и по распределению ролей и коммуникативных интересов собеседников, речевой тактике, условиям успешности, предпочтительным синтаксич. структурам, принципам установления связности реплик и др. Р. как один из видов социальной активности человека переплетается с др. формами деятельности, в т. ч. трудовой, в процессе осуществления к-рой она и возникла. Р. полифункциональиа и с этой точки зрения исследуется прагматикой. Подход к Р. как форме деятельности (см. Речевая деятельность) характерен для социо- и психолингвистич. исследований, изучающих процессы и механизмы речеобразоваиия, возникновение речевых ошибок и нарушений Р. (см. Нейролингвистика), отношение речевых действий к др. видам социальной активности человека (работы Н. И. Жин-кина, А. Р. Лурия, А. Н. Леонтьева, А. А. Леонтьева и др.), роль Р. в формировании сознания и проявлениях подсознательного, внутреннюю речь, процессы развития детской речи и др. Р. рассматривается как вид сознательной и целенаправленной деятельности также в концепции лингвистической философии. В рамках лингвистич. философии сформировалась теория речевых актов в ее совр. версии (работы Дж. Остина, Дж. Р. Сёрла и др.). Теоретич. разработка проблемы языка и Р. связана с именем Соссюра (см. Женевская школа), относившего различение языка и Р. к самому предмету исследования — феномену языка (в его терминологии langage 'речевая деятельность'), в к-ром, как считал он, соединены объекты принципиально разной природы: язык (langue) и речь (parole). Он считал, что, хотя в своем существовании язык и Р. взаимообусловлены, они несводимы друг к другу и не могут рассматриваться с одной точки зрения, а «речевая деятельность, взятая в целом, непознаваема, так как она неоднородная Соссюр поэтому настаивал на разграничении лингвистики языка и лингвистики Р. Концепция Соссюра подвергалась критике за слишком резкое разграничение языка (системы языка) и Р., поведшее к чрезмерной абстрактности метаязыка лингвистики, предмет к-рой ограничивался системой языка. Идея неоднородности, диалектической противоречивости феномена языка высказывалась учеными и раньше. Так, Гумбольдт различал язык, определяемый им как деятельность духа (energeia), форму языка — постоянные элементы и связи, реализуемые в речевой деятельности, и продукт этой деятельности (ergon). В сов. яз-знании 30-х гг. 20 в. язык рассматривался как нолифункциональный феномен, изучение к-рого не может быть отделено от конкретных форм Р. Система языка определялась как совокупность правил речевой деятельности (работы Щербы, Л. П. Поливанова, С. И. Берн-штейна и др.). Мысль Соссюра о соприсутствии в феномене языка элементов системы и Р., напротив, побуждала формулировать достаточно жесткие принципы их разграничения. А. X. Гардинер пред- ложил «применять наименование „язык ко всему тому, что является традиционным и органическим в словах и сочетаниях слов, а наименование „Р." — ко всему тому, что определяется конкретными условиями, „значением" и „намерением" говорящего». Достоянием Р. ои считал прежде всего функции слов в высказывании и соответственно такие категории, как субъект, объект, настоящее историческое, предложение, понимаемое как отнесенное к действительности высказывание (грамматич. структуру предложения Гардииер считал фактом языка). Сходные мысли уже раньше высказывались И. А. Бодуэном де Куртенэ, разграничивавшим два вида единиц языка — единицы языковые и функционально-речевые. В сов. яз-зиании А. И. Смирниц-кий относил к языку все то, что воспроизводится в Р. (слова, фразеологизмы, морфологич. формы), а к Р. — все то, что производится в процессе коммуникации (словосочетания, конкретные предложения). Подобная точка зрения вызвала возражения тех, кто видел в языке и Р. два аспекта одного ф е и о м е и а. Т. П. Ломтев полагал, что «все лингвистические единицы являются единицами языка и речи: одной стороной оии обращены к языку, другой — к речи». Единицы Р. суть реализации единиц языка. Эта точка зрения может быть применена к таким конструктивным единицам, как фонемы, морфемы, слова, синтаксич. структуры, ср. такие пары единиц, как фон и фонема, морф и морфема, в к-рых «эмический» член принадлежит системе языка и характеризуется инвариантными признаками, реализуемыми в речевых вариантах (морфах, фонах). Между тем отрезки, получаемые в результате членения речевого потока по фонетич. и конкретно-смысловым признакам, т. е. слоги, такты (синтагма, в понимании Щербы), сверхфразовые единства (для письм. речи — абзацы), рассматриваются обычно только как единицы Р. (текста), хотя и они обладают иек-рыми типовыми характеристиками. Различение единиц языка и Р., согласно этому взгляду, оказывается обусловленным величиной расхождений между фиксируемым в системе языка типом и его речевыми реализациями. Для фонемы, морфемы и слова это соотношение является иным, чем для предложения. Нек-рые ученые предложили выделять в языке иные, хотя и соотносительные с противопоставлением языка и Р. аспекты. В информатике и теории коммуникации, оперирующих не только естественными, но и искусств, языками, используется противопоставление кода и сообщения. Те, кто рассматривает Р. в статическом, структурном аспекте, пользуются противопоставлением системы и текста (Л. Ельмслев). В ряде концепций выделяется не два, атри аспекта языка. Мысль о возможности троякого подхода к языку, перекликающаяся с идеями Гумбольдта, была высказана в 1931 Щербой, к-рый различал: речевую деятельность (процессы говорения и понимания Р.), производимую психофизиологич. механизмами индивида; языковую систему (словарь и грамматику языка); языковой материал, т. е. совокупность всего говоримого и понимаемого в той или другой обстановке. Косерю присоединил к оппозиции языка н Р. третий компонент — норму, понимаемую как социально закрепленный узус — обязат. формы и стереотипы, принятые в данном обществе. Сюда он относил не только явления Р. (напр., ситуативно обусловленные стереотипы), но и явления языка, такие, как отклоняющиеся от продуктивного образца парадигмы склонения и спряжения. Тем самым в системе языка и в Р. был выделен нек-рый •«окаменевший» компонент, охраняемый от изменений нормирующей деятельностью общества. Нек-рые исследователи (И. М. Коржинек, Г. В. Колшанский) сводят оппозицию языка и Р. к противопоставлению реального объекта его иауч. описанию (теоретич. модели). Эта точка зрения, заменяющая онтологич. различие эпистемическим, уязвима, т. к. ставит существование языка (системы языка) в зависимость от существования лингвистики, разрабатывающей модели его описания, сама же система языка утрачивает стабильность, поскольку одна и та же речевая реальность допускает различия в моделировании. Соссюровское противопоставление языка и Р. обернулось, т. о., проблемой реальности и объективности системы языка. Последняя либо определялась как часть или аспект Р. (текста), либо отождествлялась с науч. моделью, базирующейся иа речевом материале, либо понималась как нек-рая психологич. или социопсихологич. категория — языковое знание, языковая способность человек, «совокупность отпечатков, имеющихся у каждого в голове» (Соссюр). Совр. версией психологич. традиции является введенное Н. Хомским противопоставление языковой компетенции и языкового исполнения (competence and performance), представляющее собой аналог оппозиции языка и Р. Компетенция понимается как нек-рое порождающее устройство, создающее речевые произведения. Термин «и с п о л и е-н и е», применявшийся уже Соссюром (франц. execution), умаляет творч. характер речеобразоваиия. В итоге развития идей языка и Р. в каждом из этих соотносит, понятий был выделен статич. и динамич. аспекты. Ди-намич. сторона Р. соответствует деятельности, взятой во всей полноте ее характеристик (физических, психических и социальных); статич. сторона Р. соответствует выделенному из речевой деятельности и зафиксированному тем или иным способом тексту. Лингвистика Р. распадается на две взаимодополняющие области: теорию речевой деятельности и речевых актов, анализирующую динамику Р., и лингвистику текста, обращенную к статич. аспекту Р. Теория текста теснее связана с лит-ведением и стилистикой, теория речевой деятельности разрабатывается во взаимодействии с психологией, психофизиологией и социологией. Р. является объектом изучения не только лингвистов (психолингвистов, социолингвистов, нейролингвистов, фонетистов, специалистов по стилистике), ее изучают психологи, физиологи, логопеды, специалисты по теории коммуникации и информатике (иитеракционным системам), но высшей нервной деятельности, по акустике. Проблемы Р. находятся в фокусе внимания философов, логиков, социологов, литературоведов. # Выготский Л. С, Мышление н речь, М. —Л., 1934; Ж и н к и н Н. И., Механизмы речи, М., 1958; К о с е р и у Э., Синхрония, диахрония и история, в кн.: НЛ, в. 3, М., 1963; Андреев Н. Д.. Зиндер Л. Р., О понятиях речеиого акта, речи, речевой вероятности и языка, ВЯ, 1963, >6 3; Г а р д и н е р А.. Различие между «речью» и «языком», в кн.: 3 в е г и н- РЕЧЬ 415 цев В. А., История яэ-знания XIX—XX вв. в очерках и извлечениях, ч. 2, М., 1965; Ельмслев Л., Язык и речь, там же: •Коржинек Й. М., К вопросу о языке и речи, в кв.: Пражский лнигвистич. кружок, М., 1967: Леонтьев А. А., Язык, речь, речевая деятельность, М., 1969: М ы р к и н В. Я., Нек-рые вопросы понятия речи в корреляции: язык — речь, ВЯ, 1970. Nil; Будагов Р. А., О типологии речи, в его кн.: Язык, история н современность, М., 1971; Кацнельсон С. Д., Типология языка и речевое мышление, Л., 1972; его же, Речемыслит. процессы, ВЯ, 1984, № 4; Щерба Л. В., О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в яз-знании, в его кн.: Языковая система и речевая деятельность, Л., 1974; Основы теории речевой деятельности, М., 1974; Б е н в е-н и с т Э., О субъективности в языке, п его кн.: Общая лингвистика, М., 1974; С л ю с а-р е в а Н. А., Теория Ф. де Соссюра в свете совр. лингвистики. М., 1975; К о л ш а н-ский Г. В., Соотношение субъективных и объективных факторов в языке, М., 1975; Звегинцев В. А.. Предложение и его отношение к языку и речи, М., 1976; Л о м т е в Т. П., Язык л речь,*в его кн.: Общее и рус. яз-знание, М., 1976; С о с -сюр Ф. де, Курс общей лингвистики, н его кн.: Труды по яз-знанию, М.( 1977; Л у р к я А. Р., Язык и сознание, М., 1979; Гумбольдт В. фон, Избр. труды по яз-знанию, М., 1984; НЗЛ, в. 16 — Лингвнстич. прагматика, М., 1985; НЗЛ, в. 17 —- Теория речевых актов. М., 1986; Я к у б и н с к и й Л. П.. Язык и <то функционирование. Избр. работы, М., 1986; Bally С п., Langue et parole, «Journal de psychologie normale ^t pathologique», 1926, t. 23, MB 7; Doroszewski W., «Langue» et «parole», «Prace filologictne», 1929, v. 14; Gardiner A., The theory of speech and language, Oxf., 1932 (2 ed.. Oxf., 1951); Biihler K.. Sprachtheorie, Jena, 1934; Buyssens E., Les langages et le discours. Brux., 1943; Skalicka V., The need for a linguistics of parole, «Recueil linguistique de Bratislava», 194.8. v. 1; F re i H., Langue. parole et differentiation. «Journal de psychologie normale et pathologique», 1952, t. 45; Coseriu E., Sistema. norma у habla, Mont., 1952; см. также лит. при ст. Прагматика, Речевой акт. Дискурс. Н. Д. Арутюнова.