Значение слова ИНДОЕВРОПЕИСТИКА в Лингвистическом энциклопедическом словаре

(индоевро- пейское языкознание)— раздел сравнительно-исторического языкознания, изучающий индоевропейские языки —прежде всего под углом зрения их происхождения из единого источника. В науч. лит-ре понятие «И.» употребляется в двух случаях — когда речь идет о совокупности частных и специализпров. дисциплин, изучающих конкретную группу нндоевроп. языков или отд. язык (напр., индоиранистика, германистика, кельтология, славистика, хеттология — составные части И.), и когда речь идет об индоевроп. языках как целом, закономерно связанном в своих частях и предполагающем язык-источник («общеиндоевропейский», чиндоевропейскпй праязык», «протоиндоевропейский»). Употребление слова чИ. > в первом случае следует признать хотя и допустимым, но экстенсивным, не затрагивающим главного в языках, к-рые являются индоевропейскими. Понятие чИ.» наиболее оправдывает себя, когда оно непосредственно связано со сравнит.-нет. грамматикой индоевроп. языков, с индоевроп. языком-источником и теми его диалектами, к-рые дают наиболее очевидные и информативные сведения для реконструкции языка-источника. Поэтому совр. И. имеет в своей основе исследование системы регулярных соответствий между формальными элементами разных уровней, соотносимыми в принципе с одними и теми же (или, точнее, диахронически тождественными) единицами плана содержания, а также интерпретацию этих соответствий. Поскольку объяснение системы соответствий, выявляющих ми. о 6-щ и е черты, как правило, видят в особенностях прошлого состояния индоевроп. языков и сам язык-источник, объясняющий как единое, так и различающееся в языках-преемниках, помещается тоже в прошлом, подлежащем реконструкции, И. ориентируется прежде всего на наиболее архаичные языки и языковые факты, т. е. иа то, что засвидетельствовано на наиболее ранних этапах развития и, следовательно, является особенно показательным в свете задач, стоящих перед И. На протяжении долгого времени в центре И. стояли след. проблемы, остающиеся актуальными и для совр. ее состояния: 1) состав семьи индоевроп. языков; 2) отношения между 182 ИНДОАРИЙСКИЕ языками этой семьи (частные чпромежу-точные» праязыки, языковые единства, проблема диал. членения индоевроп. праязыка и соответственно территории); 3) источник единства индоевроп. языков (теория индоевроп. праязыка, теория конвергентного развития первоначально разл. языков и т. п.); 4) система соответствий индоевроп. языков как формальная структура связей между языками индоевроп. семьи (т. е. сравнит.-ист. грамматика нндоевроп. языков в подлинном смысле слова); 5) индоевроп. древности — проблема временной и пространств, локализации индоевроп. языка-источника (архео-логич., языковые и др. данные), реконструкция условий жизни древних индоевропейцев — экология, природные условия, экономика, быт, социальное устройство, семья и система брачных отношений, право, идеологич. системы (мифология, религия, ритуал, умозрение, т. е. нндоевроп. чпредфилософия», и т. п.) и способы их фиксации с помощью знаковых систем (жанры словесного творчества, проблема чпоэтич. языка» и т. п.); 6) вхождение индоевроп. языка-источника в более обширную и древнюю языковую общность, отношения индоевроп. языка-источника к смежным языковым образованиям (проблема заимствований индоевропейских в неиндоевроп. языках и неиндоевропейских в индоевроп. языках). Основы И. были заложены во 2-й пол. 10-х гг. 19 в., хотя идеи о сходстве и даже родстве как отд. лексем или форм (напр., в спряжении глагола в наст, вр.), так и языков (греческого, латинского, германских, славянских) высказывались и раньше (нек-рые наблюдения ср.-век. науки, опыты И. Ю. Скалигера, 15—16 вв.), особенно начиная с 18 в. (Л. тен Кате в 1-й пол. 18 в., А. Л. фон Шлёцером и И. Э. Тунманом во 2-й пол. 18 в.). Во 2-й пол. 18 в. исключительно важным было привлечение внимания к сходствам санскрита с рядом языков Европы (франц. иезуитом Кёрду в 1767, нем. иезуитом Паулином a Sancto Bartholomaeo и особенно англичанином У. Джоунзом в 1786), что сразу же дало основание для выдвижения гипотез о родстве этих языков, к-рые, однако, в то время не могли быть ни правильно сформулированы, ни тем более проверены. Решающим для зарождения И. было открытие санскрита, знакомство с первыми текстами на нем и начавшееся увлечение др.-инд. культурой, наиболее ярким отражением чего была книга Ф. фон Шлегеля чО языке и мудрости индийцев» (1808). В этом культурном и науч. климате проявились основополагающие труды по И. У ее истоков стоят Ф. Бопп (описавший в 1816 систему спряжения в санскрите в сравнении с греческим, латинским, персидским и германскими языками) и Р. К. Раек (сравнение фактов герм, языков с греческим, латинским, балто-славянскими и установление их родства). Я. Гримму принадлежит заслуга первого сравнит.-ист. описания целой группы языков. В его чНемецкой грамматике» (т. 1—4, 1819—37), как и в чИстории немецкого языка» (т. 1—2, 1848), содержится первый опыт соединения собственно компаративистской и ист. методики исследования языка. Отд. черты сравнит.-ист. подхода к слав, языкам характерны для исследований А. X. Востокова и И. Добровского. Постепенно закладываются основы сравнит.-ист. интерпретации и ряда др. групп языков индоевроп. семьи, но ведущее место в этом отношении занимает германистика (ср. труды Я. Гримма, Раска и др.) — на долгий период И. становится чнемецкой» по преимуществу наукой. Этим объясняется исключительно широкое распространение обозначения И. как чнндогерманистики», а индоевроп. языков — как чпндогерманских» (Indoger-manisch). Осн. достижения 1-го периода в развитии И. (до нач. 50-х гг. 19 в.): 1) нахождение наиболее чеиль-ного» и надежного элемента для сравнит.-ист. исследования — грамматич. показателей (прежде всего флексии), на базе чего строится сравнит.-ист. анализ, наиболее полная форма к-рого представлена сравнит.-ист. грамматикой — как отд. языковых групп, так и всех индоевроп. языков в особенности (ср. чСравнитель-ную грамматику санскрита, зендского, греческого, латинского, литовского, старославянского, готского и немецкого» Боп-па, 1833—52, как итог всего 1-го периода И.), т, е. выработка метода и осн. формы исследований в области И.; 2) установление понятия лингвнетпч. закона, объясняемого из специфики сравнит.-ист. исследования (ср. закон Гримма о герм, чпере-движении звуков» — Я. Гримм, 1822, а до него — Раек, 1818) и являющегося высшей и наиболее доказат. формой демонстрации языковых закономерностей; 3) создание основ науч. этимологии индоевроп. языков (прежде всего — этимоло-гич. разыскания А. Ф. Потта, 1833—36), имевшее исключит, значение для расширения круга родств. лексем в индоевроп. языках и, следовательно, для формулировки на их основе правил фонетич. соответствий, к-рые позже станут путеводной нитью в И.; 4) определение ядра индоевроп. языков как в отношении отд. групп, напр. включение кельт, языков (Ж. Ришар, 1831; А. Пикте, 1837; Бопп, 1838; А. Шлейхер, 1858), слав, языков (со 2-го томачСравнительной грамматики» Боппа, 1835, хотя сама идея их родства с индоевроп. языками возникла раньше), арм. яз. (со 2-го изд. чСравннтельной грамматики» Боппа; окончат, введение арм. яз. в И.— заслуга И. Г. Хюбшмана), алб. яз. (Бопп, 1843, 1855; И. Г. Ган; сам факт, родства стал более или менее очевиден после работы Й. Ксюландера, 1835), так и в отношении отд. языков в группах, ср. замену перс. яз. (Бопп, 1816) миднй-ско-перендским (Потт, 1833), зендским (Бопп, 1833), т. е. авестийским (начиная с Э. Бюрнуфа), и введение др.-перс, языка клинописных надписей; введение прусского (Бопп, 1849, 1853), ряда италийских, кельтских и т. п.; на этом пути И. знала и неудачи (ср, попытки зачислить в индоевроп. семью груз. яз. или кави, предпринятые Боппом); 5) первые опыты определения преимуществ, связей (генетических) между индоевроп. языками (преимуществ, близость индийских и иранских, италийских и кельтских, балтийских и славянских, но и — ошибочно — греческого и латинского); 6) указание двусторонних связей: славяп-ско-балтнйскнх, славянско-германекпх или славянско-балтийских и славянско-арнйскнх (А. Кун), кельтско-германских (А. Хольцман) и кельтско-италийских; 7) определение крупных диал. областей: балто-славянско-германскнх (П. Гримм, И. К. Цейс, отчасти Бопп), германо-кельто-италийских; 8) создание первых сравнит.-ист. грамматик отд. групп языков (германских — Гримм, романских — Ф. К. Диц, 1836—45; позже, уже в след. период,— славянских — Ф. Миклошич, с 1852, и кельтских — Цейс, 1853). 2-й период в развитии И. (нач. 50-х гг.— 2-я пол. 70-х гг. 19 в.) характеризуется созданием А. Шлейхером, нового варианта сравнит.-нот. грамматики индоевроп. языков («Компендиум сравнительной грамматики индогерман-ских языков>, 1861—62). Формулируется постулирование единого источника всех индоевроп. языков — индоевроп. праязыка, осуществляется реконструкция его существенных черт в фонетике, морфологии и словаре, определяются осн. линии и этапы развития от индоевроп. праязыка к отд. группам индоевроп. языков. Присущий Шлейхеру пафос систематизации и рассмотрение эволюции языка по аналогии с развитием живых организмов объясняют исключительное для И. того времени внимание к фонетике, прежде всего к закономерностям фонетич. развития, а также создание первых законченных схем развития индоевроп. языков, начиная с праязыкового состояния. Внимание к фонетич. стороне сравнений и к реконструкции привело в 60-х, а особенно в 70-х гг. 19 в. к ряду важных открытий: закон Грассмана (1863), объясняющий кажущуюся аномалию в соотношении губных согласных в начале слова в греч., др.-инд. и др. языках: установление Г. И. Асколи (1870) двух рядов соответ- ствий индоевроп. гуттуральных и выдвижение тезиса о «расщеплении > их уже в индоевроп. праязыке (след. шаг — постулирование в индоевропейском двух рядов гуттуральных — А. Фик, Л. Аве, И. Шмидт); установление К. Бругманом (1876) в индоевроп. праязыке триады гласных — е, о, а вместо ранее принимавшихся по образцу санскрита a, i, и, а также реконструкция индоевроп. носовых слоговых сонантов гр и п и плавных слоговых г, / (Г. Остхоф); новая теория индоевроп. вокализма Шмидта (1871—75); закон Вернера (1877) о соотношении в германском рефлексов индоевроп. смычных в зависимости от места ударения в слове; закон палатализации — Г. Кол-лиц, Шмидт (1879—81) — и, следовательно, вычленение языков kentum и satam и др. К кон. 70-х гт. в И. практически сложилось убеждение в регулярности действия фонетич. изменений, сыгравшее большую роль в дальнейшем развитии И.— и непосредственно (через выявление новых фонетич. законов и соответствий), и косвенно (через возникновение новых принципов объяснения случаев нарушения регулярности фонетич. изменений, напр. принципа аналогии и т. п.). В этот же период были выдвинуты первые схемы, опи-сывающиеч распадение» индоевроп. праязыка и косвенно характеризующие степень близости между собой отд. групп индоевроп. языков. Схемы родословного древа индоевроп. языков играли, несомненно, положит, роль, стимулируя к исследованию внутр. связей между потомками индоевроп. языка и тем самым создавая основу для будущей теории индоевроп. диалектов. Из схем родословного древа особой известностью пользовались две схемы — Э. Лотнера и Шлейхера. Практически одновременно, на рубеже 50-х vi 60-х гг., возникают такие теории соотношения членов индоевроп. семьи, к-рые акцентируют не жесткое закрепление языков в данном месте схемы (часто ведущее к слишком упрощенным результатам), известную текучесть, переходность данной группы индоевроп. языков среди всей нх совокупности. Пикте (1859) предпочитает говорить о «непрерывной цепи специфич. языковых связей >, а Г. Ф. Эбель устанавливает преимуществ, двусторонние отношения для целого ряда языков: славянского с балтийским и ираяскнм; греческого с арийским и италийским; кельтского с германским и италийским; германского с кельтским и балто-сла-вянским и т. п. Эта тенденция объяснения внутр. соотношения индоевроп. языков получила отражение в «теории волн> Шмидта (1872), отметившего особое значение фактора географич. смежности индоевроп. языков и оспорившего само понятие распадения индоевроп. праязыка. По Шмидту, речь идет не о частных праязыках типа славянско-балто-германского и т. п., а о непрерывной сети переходов от индийского к иранскому, от иранского к славянскому, от славянского к балтийскому, от балтийского к германскому, от германского к кельтскому и др. Теория Шмидта оказала позже значит, влияние на разные направления ареальной лингвистики. Из др. достижений 2-го периода нужно отметить: 1) расширение н улучшение языковой и филологич. основы сравнения, напр. включение в исследование древнейших из известных в то время индоевроп. текстов — ведийских (ср. изда- ние «Ригведы> Т. Ауфрехтом в 1861—63, «Атхарваведы> Р. фон Ротоми У. Д. Уит-ни в 1856; появление полного санскрит-ско-нем. словаря О. Бётлиигка и Рота, 1855—75), др.-персидских, авестийских, гомеровских, италийских и др.; 2) срав-нит.-ист. интерпретацию таких архаичных языков, как балтийские (литовский — Шлейхер, 1856—57, латышский — А. Биленштейн, 1863—64, прусский — Г. Г. Ф. Нессельман, 1845, 1873) или ст.-славянский (Шлейхер, 1852) и др., не говоря о др.-греческом (ср. исследования Г. Курциуса, в частности фактически первый этимологич. словарь конкретного индоевроп, языка—греческого, 1858—62); 3) появление сравнит.-ист. исследований по отд. группам языков и создание таких обобщающих трудов, как «Компендиум сравнительной грамматики индргерман-ских языков > Шлейхера и «Сравнительный словарь индоевропейских языков > Фика, 1868; 4) зарождение науки об индоевроп. древностях, основоположником к-рой был Кун (ср. также труды Пикте, особенно «Происхождение индоевропейцев», т. 1 — 2, 1859—63, и др.), много сделавший и в области сравнит.-ист. индоевроп. мифологии. Эпохальное значение в развитии И. н ист. яз-знания вообще имело возникновение принципа лингвистич. реконструкции и ее техники (в этом смысле искусств, текст, составленный Шлейхером на индоевроп. праязыке, имел большое методологич. значение). Превращение И. в весьма точную науку, возглавившую прогресс в яз-знании, со сложным аппаратом методолргич. принципов и строгой техникой анализа относится к 3-му периоду ее развития, начавшемуся с кон. 70-х гг. 19 в. и в основном исчерпанному к 10—20-м гг. 20 в. Этот период можно назвать в основном «младограмматическим» (см. Младо-грамматизм), хотя первые работы младограмматиков появились несколько раньше, а исследования младограмматич. типа нередко появляются и позже—вплоть до настоящего времени, хотя Ф. де Сос-сюр, заложивший основы новой методологии как в общем, так и в значит, степени в сравнит.-ист. яз-знании, не может быть отнесен к числу младограмматиков, как и A. Мейе, отчасти Ф. Ф. Фортунатов, Асколи, П. Кречмер и нек-рые др. Центр, фигуры этого периода: в Германии — Бругман, Б. Дельбрюк, Остхоф, Г. Пауль, Хюбшман, Ф. Бехтель, Малов, А. Бец-ценбергер, А. Лескин, К. Бартоломе, Ф. Зольмсен, их последователи и продолжатели В. Штрейтберг, Э. Внндиш, Г. Циммер, Р. Траутман, ф. Клуге, B. Шульце, А. Вальде, Р. Турнейзен, Г. Хирт, Ф. Зоммер и др.; во Франции — Мейе, Р. Готьо, Ж. Вандрнес; в Швейцарии — Соссюр, Я. Ваккернагель, в Дании — X. Ледерсен; в Австрии — Кречмер; в России — Ф. Ф. Фортунатов н др. Признание принципа регулярности фонетич. изменений (уже с самого начала вызвавшего критику со стороны ряда ученых — И. А. Бодуэна де Куртенэ, Г. Шухардта, Ж. Жнльеро-на, О. Есперсена и др.) привело к выявлению др. звуковых законов (ср. законы Соссюра, Фортунатова, Лескнна, Хирта и т. д.; по аналогии появляются законы, описывающие и др. уровни языка, напр. синтаксис, ср. закон Ваккернагеля и др.) и созданию довольно целостной картины индоевроп. вокализма и чередований, что способствовало заложению основ индоевроп. морфонологии. Картина, восста- ИНДОЕВРОПЕИСТ 183 новленная для индоевроп. "консонантизма, отличалась большей сложностью и меньшим единством точек зрения (ср. проблему двух или трех рядов гуттуральных, т. н. спиранты Бругмана, и т. п.). Заслуга младограмматиков — в постановке вопроса о надежности соответствий и выработке достаточно строгих критериев достоверности полученных результатов. Но самое блестящее достижение И. этого периода— обращение к системному анализу фактов. Именно таким образом Соссюр открыл (1879) «сонантич. коэффициент» (условно — А), к-рый в сочетании с основными (краткими) гласными дает долгие гласные, а в безударном положении приобретает слогообразующую функцию (индоевроц. «шва» — э). Реальность этого открытия была вскоре же подтверждена Фортунатовым (а отчасти и Ф. Куршай-тисом) на примере различия интонаций на сочетаниях il, ir, im, in в литов. яз. а в кон. 20-х гг. н Е. Куриловичем, опоз! навшим в хеттском h отражение соссюров. ского чсонантич. коэффициента». Открытие Соссюра позволило создать единую теорию индоевроп. аблаута, к-рая не только обобщала все ранее известные факты, определяя им должное место, но н позволяла вскрыть новые, до того неизвестные. Достижения И. были столь значительны, что в отношении мн. осн. разделов И. возникла иллюзия окончательности полученных результатов, к-рая, в свою очередь, объясняет уход (частичный) в исследование частных, разрозненных, иногда мелких фактов вне их функций'н вне общей 'картины (не говоря о системе). Нек-рые важные разделы (напр., семантика) оказались в пренебрежении, несмотря на появление ряда интересных исследований (М. Бреаль, М. М. Покровский и др.). Все сильные и слабые стороны младограмматизма отразились в «Сравнительной грамматике индоевропейских языков» Бругмана и Дельбрюка — самом обстоят, труде в области индоевроп. яз-знания, во мн. отношениях сохраняющем свое значение и в наши дни (т. 1—2, 2 изд., 1897—1916), много внимания уделено синтаксису; более сжатое изложение — в «Краткой сравнительной грамматике индоевропейских языков» Бругмана 1т. 1—3, 1902—04). Младограмматич. исследования в области И. строились обычно как самодовлеющий лннгвистнч. анализ, при к-ром и сама проблема праязыка и его диал. членения, и тем более вопросы индоевроп. древностей оставались за пределами внимания. В основном ограничивались несколько скорректиров. результатами гипотез, выдвинутых ранее (признание преимуществ, связей внутри индоевроп. языков — др.-индийского и иранских, кельтских и италнйскнх и особенно славянских н балтийских; в связи с последними возникла острая дискуссия о характере этой связи — балто-славян-ская языковая общность, или искони близкие диалекты, находившиеся всегда в тесном соседстве, или же конвергенция н условиях соседства и т. п.). Попытки в какой-то мере заполнить пробелы в младограмматич. подходе предпринимаются со стороны тех ученых, к-рые лишь отчасти разделяли нден и методы младограмматиков, стремясь вовлечь в сферу исследования более широкий круг вопросов, связанных с И. В книге об индоевроп. диалектах как ист. реальности, связанных друг с другом сетью изоглосс (1908), Мейе предлагает методику изучения этих изоглосс, отра- 184 ИНДОЕВРОПЕИСТ жающую влияние идей лингвистич. географии в применении к диалектам живых языков, и устанавливает нек-рые критерии надежности и степени диагностич-ности тех или иных схождений. Хотя Мейе на основании метода изоглосс и делает ряд выводов (наличие итало-кельт. яз., отрицание балто-слав. яз. и т. п.), оригинальный характер имеет сама схема (см.) диал. дифференциации индоевроц. языка и состав изоглосс, особенно их пучков, определяющих с большей надежностью относит, самостоятельность тех или иных областей обшеиндоевроп. ареала. Краткой сводкой состояния И. является др. классич. труд Мейе—«Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков» (1903). Эти труды общего характера, как и исследования Мейе в частных областях И. (армянский, славянские, др.-греческий, германские, иранские и др. языки), определяют лицо И. вплоть до сер. 20 в. Чисто лингвистич. направленность младограмматич. исследований восполняли труды в области индоевроп. древностей, получившие в этот период широкое развитие. Среди них выделяются работы, гл. цель к-рых — объяснить совр. соотношения индоевроп. языков в пространств, плане (др.-индоевроп. диалектология и позднейшие миграции, проблема прародины, промежуточных «малых» прародин и т. п.), и работы, поев, реконструкции природных, социальных, культурных, бытовых форм жизни древних индоевропейцев. К первым относятся труды П. фон Брадке, Хирта (1905—1907), 3. Файста, Вальде и др., а также исследования М. Муха, Г. Коссинны н др., отражавшие начавшиеся в кон. 19 — нач. 20 вв. попытки решения этих вопросов с археологич. т. зр., существенные в плане установления временных границ индоевроп. праязыка и осн. этапов его расчленения. К работам второго рода относятся труды О. Шрадера (с 80-х гг. 19 в.), обобщенные позже (с помощью А. Неринга) в фундаментальном словаре реалий индоевроп. древности (2 изд., 1917—29), исследования ряда специалистов по отд. группам индоевроп. языков или по конкретным разделам индоевроп. культуры — прежде всего по мифологии и по сравнит.-ист. индоевроп. праву (Б. В. Лейст и др.). Индоевроп. «веще-ведение» получает развитие в работах направления «слова н вещи» (Worter und Sachen) в 10—20-е гг. 20 в. (ср. труды Р. Мерингера н др.). Для этого периода характерно появление весьма дифферен-циров. лингвистич. исследований по спец. вопросам индоевроп. фонетики, морфологии, словообразования, реже — синтаксиса, а также этимологич. словарей осн. древних н новых индоевроп. языков (К. К. Улнебек, П. Хорн, В. Прельвиц, Э. Буазак, Вальде, А. Стоке, А. Холь-д;р, Г. Фальк и А. Торп, Клуге, Файст, Э. Бернекер, А. Г. Преображенский, Г. Мейер и др.) и сравнит.-ист. грамматик групп индоевроп. языков 2-го (а иногда и 3-го) поколения: для др.-индоевропейского — Ваккернагель, для иранских — Бартоломе, для греческого — Кречмер, Ваккернагель, Зольмсен, Шуль-це, Мейе, Бругман, для латинского — Ф. Штольц, Зоммер, У. М. Линдсей, Мейе, А. Эрну, М. Нидерман и др.; для др. италийских — Р. фон Планта, Р. С. Конуэй, К. Д. Бак, для кельтских— Педерсен, Турнейзен, для германских — Штрейтберг, А. Нурен, Клуге, Хирт, для славянских — В. Вондрак, И. Ю. Мик-кола, В. К. Поржезинский, Лескин, позже — Мейе, для армянского — Хюбшман, Мейе, для балтийских — О. Видсман, Траутман, Я. М. Эндзелин, К. Буга и т. п. В это же время появляются подробные описания диалектов ряда древних индоевроп. языков, к-рые в ряде случаев имеют значение не только для данной группы языков, но н для И. в целом (ср. исследования др.-греч. диалектов О. Хоф-мана, Бехтеля, Бака, А. Тумба, работы в области иран., герм., италийской, кельт, диалектологии), вовлекаются в сферу исследования нек-рые древние языки Балкан н М. Азии (иллирийский, фракийский, фригийский, ликийский и др.), а также становятся известными (т. е. дешифруются и становятся объектом предварит, сраваит.-ист. интерпретации) новооткрытые индоевроп. языки — хеттский (Б. Грозный, 1915—1917) и тохарский (Э. Зиг, В. Зиглинг, Мейе), хотя более детальная их разработка относится уже к след. периоду. Следующий период в развитии И., начавшийся с 20-х гт. 20 в., продолжает предыдущий в том, что касается освоения (и введения) нового языкового материала: данные анатолийской, или хетто-лувийской, группы языков, изучение к-рой внесло исключительно большие изменения как в представление о типе древних индоевроп. языков, так и в понимание того, какой могла быть структура индоевроп. праязыка (Зоммер, Э. Форрер, А. Гётце, Э. Стёртевант, X. Ээлольф, И. Фридрих, X. Т. Боссерт, И. Дж. Гелб, Педерсеи, Э. Бенвенист, Курилович, А. Камменхубер, Э. Ларош, Г. Нойман, X. Кроиассер, Г. Оттен, П. Мериджи, У. Жюкуа, Ф. Джозефсон, О. Карруба, Вяч. Вс. Иванов, Т. В. Гам-крелидзе н др.). Частичное сохранение ларннгальных, мена двойных и простых согласных, tenuis и media, а и е, ей i н т. п., структура падежей парадигмы имени и особенности флексии в ряде форм, обилие примеров гетерокли-тич. склонения, род. п. на -el в местоимениях, четкое противопоставление двух спряжений — на -hi и на -mi, структура медиопассива, следы эргативности, комплексы служебных (местоименно-частич-ных) элементов, нх функция и место в структуре фразы, как и мн. др. особенности хеттского и др. анатолийских языков, сильно повлияли на представления о характере структуры древнего индоевроп. языка и на мн. разделы сравнит.-ист. грамматики индоевроп. языков. Установление ист. и генетич. связей между древнейшими анатолийскими языками (клинописный хеттский, лувийский, палай-скнй, отчасти хеттско-иероглифический) и анатолийскими языками антич. эпохи (лидийский, ликийский, может быть, карийский н нек-рые другие — ср. исследования Педерсена, Зоммера, Р. Гус-мани, Каррубы, А. Хойбека, Ноймана, О. Массона, Мериджи и др.) позволило еще более обстоятельно описать эволюцию этой ветви индоевроп. языков. Зна- чительио пополнились и сведения о ранее неизвестном древнейшем языке греков — языке крито-микен. табличек из Пилоса, Кноса, Микен и т. п., написанных линеарным письмом В (дешифровка М. Дж. Ф. Вентриса, при участии Дж. Че-дуика) и относящихся ко времени до сер. 2-го тыс. до н. э. Незначительно увеличились данные о древнейшем индоарийском яз. (его следы — в Передней Азии), но они ценны тем, что эти языковые остатки могут быть относительно точно определены во времени и пространстве (причем далеко к 3. от Индии). Существенны данные о снндо-меотских и таврских реликтах индоарийской речи на Ю. России (О. Н. Трубачев). Большой н разнообразный материал ср.-иран. языков был введен в И. в 20 в.: хотаносакскнй, согдийский, хорезмийский, парфянский, бакт-рийский (Готьо, Бенвенист, К. Г. Зале-ман, Г. У. Бейли, И. Гершевич, В. Б. Хен-нинг, X. Хумбах, М. И. Дресден, С. Конов, Р. Э. Эммерик, А. Марик, A. А. Фрейман, В. А. Лившиц, И. М. Дьяконов, М. Н. Боголюбов, Л. Г. Герцен-берг и др.), остатки скифского яз. (В. И. Абаев, Я. Харматта и др.), а также целый ряд совр. иран. диалектов (прежде всего памнрских). Ждет своей сравнит.-ист. интерпретации все увеличивающийся материал дардских языков. После синте-тич. трудов по тохар, яз. (грамматич. исследования Зига, Зиглинга, Шульце, B. Краузе, В. Томаса, словарь П. Поухи, этимологич. собрание А. ван Внндекен-са и т. п.) и работ ряда исследователей (Э. Швентнер, В. Куврер, Г. С. Лейн, Э. Эванджелисти, Педерсен и др.) тохар, факты во все большем объеме входят в И. Индоевропеистика последних десятилетий обогатилась данными т. наз. топоно-мастич. языков и языков с малым кол-вом письм. памятников — иллирийского, мес-сапского, венетского, фракийского, фригийского, македонского и др. (Н. Йокль, X. Краэ, Фридрих, Ю. Покорный, Дж. Бонфанте, В. Пизани, А. Блюмен-таль, М. С. Билер, Д. Дечев, А. Майер, Брандеиштайи, М. Лежён, И. И. Руссу, Г. Райхенкрон, Р. Катичич, Ч. Погирк, О. Хаас, В. Георгиев, И. Дуриданов, К. Влахов, Ю. Унтерман, К. де Симоне, Дж. Б. Пеллегрини, А. Л. Просдочими, О. Парланджели, Э. Поломе, Я. Калле-рис, Дьяконов, В. П. Нерознак, Л. А. Гиндин и др.). На очереди стоит вовлечение в русло И. остатков индоевроп. речи, обнаруженных в древнем Средиземноморье, а также определение генетич. принадлежности нек-рых языков, иногда подозреваемых в индоевроп. принадлежности (ср. этрусский). И. последнего периода обнаруживает тяготение к использованию новых методов исследования. Средн них — стремление х структурному подходу, к выработке новых критериев реконструкции (ср., в частности, ч внутреннюю» реконструкцию), к использованию достижений ареальной лингвистики, статистических и близких им методов (см. Глоттохронология), учет опыта типологич. исследований и т. п. Среди достижений этого периода: 1) создание новых теорий в области индоевроп. вокализма и консонантизма (нек-рые из них не только дают возможность по-новому аранжировать известные факты, но и вскрыть более древнее состояние системы, когда элементы данной системы входили еще в др. классы явлений, ср. соотношение звонких и глухих смычных или придыхательных и иеиридыхательных и их более архаичную интерпретацию; реконструкция индоевроп. праязыка без гласных фонем и т. п.). дальнейшее развитие ларингаль-ной теории, реабилитация тезиса об ин-доевроп. происхождении акцентных систем нек-рых конкретных индоевроп. языков и попытки восстановления акцентно-интонационных типов, связанных с оп-редел. грамматич. парадигмами (намечающаяся в реконструкции -«тоновая» система в протоиндоевропейском), ср. исследования В. А. Дыбо, В. М. Иллич-Свитыча и др.; 2) идеи, связанные как с реконструкцией прошлого состояния ряда грамматич. категорий (напр., рода, активности/инактивности, времени и вида, возможность реконструкции * довременной > системы в связи с ролью инъюнктива), так и со структурой нек-рых парадигм (напр., склонение в имени и в глаголе — две серии, видимо, соотнесенные с двумя классами имени) н характером флексии (ср. возможность реконструкции чдопарадигматического» состояния в имени н в глаголе, когда особую роль во фразе играли служебные элементы); 3) новые представления о синтаксич. структуре предложения в древнейшем состоянии (роль комплексов из частиц и местоимений, самостоят, характер элементов, к-рые позже стали предлогами, наличие эргативной конструкции, правила распределения слов в предложении и т. п.); 4) дальнейший прогресс в области исследования индоевроп. лексики — индоевроп. словари Вальде и Покорного, 1928— 1933, Покорного, 1959—69, а также эти-мологич. словари др.-греч. (И. Б. Хоф-ман, Я. Фриск, П. Шантрен), др.-инд. (М. Майрхофер), лат. (Эрну, Мейе, Вальде), балт. (Э. Френкель), слав. (М. Фасмер, ф. Славский, В. Махек, П. Скок, Ф. Безлай и др.) и др. языков. Исследования в области ономастич. лексики позволили выявить осн. модели индоевроп. именословия (ср. исследования Т. Милевского, Бенвениста, Г. Шрамма, Майрхофера и др.) и гидронимич. типы (исследования Краэ и его последователей по т. наз. центр.-европ. гидронимии, выявление индоевроп. слоя гидронимии древней М. Азии и его связей с гидрони-мией древних Балкан и т. п.). Общие представления о едином индоевроп. языке-источнике подверглись критике с разных сторон — от итал. неолингвистов (М. Бартоли, Пизанн, Бонфанте, Дж. Де-вото и др.), подчеркивавших принципиальную чконтинуальность> индоевроп. языковой области, ее незамкнутый характер (вплоть до продолжения ряда явлений за пределами индоевроп. области, на территориях других смежных языковых общностей), до Н. С. Трубецкого, выдвинувшего идею конвергентного развития диалектов в относительно стабильное языковое единство типа «языкового союза >. В результате появились схемы диал. членения индоевроп. языкового ареала, к-рые носили негативный характер (книга Бонфанте ч Индоевропейские диалекты», в к-рой отрицаются не только такие единства, как итало-кельтские или балто-славянские, но даже и сама италийская языковая общиесть). Основываясь на методах лингвистич. географии, Бонфанте постулирует наличие двух относительно замкнутых групп — западной (италийский, кельтский, германский) и восточной (славянский и арийский), связующими звеньями между к-рыми являются иа С. балтийские языки, на Ю. греч. яз. Диал. схема И. А. Кернса и Б. Шварца, учитывающая и новооткрытые языки, строится на признании особой сев.-центр, группы в составе германского, балто-сла-вянского, греческого и арийского языков, из к-рых арийский позже передвинулся на юго-восток. По дуге, внешней к этой группе, в направлении с С.-З. на Ю.-В. располагались кельтские (бриттский), оскско-умбрский, иллирийский, фракийский, а еще дальше, иа периферии, соответственно ирландский, латинский, фригийский, хеттский и тохарский, также передвинувшийся иа восток. Пи-зани, подчеркивавший проницаемость днал. границ для языковых инноваций н на этом основании отказавший в доказательности ряду традиционных критериев, строит свою схему (см.). Используя лексико-статистич. методику, А. Л. Крёбер и К. Д. Кретьен (1937) пришли к выводам, согласующимся с представлениями, сложившимися иа иной основе: преимуществ, близость греческого и индоиранского, а германского — с балтийским н италийским и лишь во вторую очередь — сославянскими и кельтскими языками. Попытки начертить схему индоевроп. диалектов принадлежат В. Порцигу (1954) и отчасти Краэ (1954). Их общая черта — подчеркивание тесных связей внутри зап. части индоевроп. ареала (попарных — италийский и иллирийский, италийский и кельтский, кельтский и германский и т. п. связей, и более крупных — италийский, кельтский, германский; кельтский, балтийский и славянский; германский и бал-то-славянский; иллирийский, балтийский и славянский; италийский, кельтский, венетский, иллирийский и т. п. связей). Порциг сходным образом описывает и вост. часть индоевроп. ареала (греческий и армянский, греческий и арийский, армянский и арийский и т. п.; греческий, армянский и арийский; арийский, славянский н балтийский; греческий, армянский, балтийский и славянский; арийский, греческий, балтийский и славянский; албанский, балтийский и славянский и т. п.; тохарский и хеттский рассматриваются особо). Т. о., наблюдается тенденция к более дифференциров. схемам соотношения индоевроп. диалектов, не всегда даже допускающим однозначную пространств, интерпретацию лингвистич. картины. Ведущие фигуры этого периода в развитии И.: во Франции — Бенвенист, в Польше — Курилович, в Германии — Ф. Шпехт, Зоммер, Краэ, Порциг, П. Тиме, Покорный, в Италии — Пизани, Бонфанте, Девото, в США — К. Уоткинс, Я. Пухвел, Поломе; н СССР — Вяч. Вс. Иванов, Гамкрелидзе и др. В последнее время получает развитие типология, описание индоевроп. языков (ср., напр., работы П. Хартмана и др.), к-рое может привлечь к себе внимание исследователей в связи с вхождением индоевроп. языков в более широкие общности — как генетически связанные, так и не связанные. Особое развитие получила в 60—70-х гг. 20 в. наука об индоевроп. древностях, к-рая обнаруживает тенденцию к дифференциации. Единичные в прошлом попытки определения археологии, культуры древних индоевропейцев (Коссиниа, Г. Гюнтерт, Шпехт и др.) продолжены на более широкой основе и с перспективными результатами (ср. исследования М. Гимоутас, П. Боск-Гим-пера, Р. У. Эрих и др.). Социальные, правовые, экономич. институции древних индоевропейцев исследовал Бенве-нист (отчасти Уоткинс и др.). В области индоевроп. мифологии (как и в изучении социального устройства) много сделано Ж. Дюмезилем, Тиме, Г. Ломмелем, Ф. Б. Я. Кёйпером и др. В области исследования поэтич. языка древних индоевропейцев («indogermanische Dichter-sprache») особенно стимулирующими оказались опубликованные (посмертно) записи Соссюра об анаграммах, труды Гюнтерта (в частности, о языке богов и языке людей) и Р. Шмитта об индоевроп. поэзии и поэтич. языке (в частности, о поэтич. формулах). Наука об индоевроп. древностях находит дополнит, стимулы в ностратич. теории, выдвинутой и обоснованной Иллич-Свитычем. Вхождение индоевроп. языков в группу «больших» языковых общностей (семито-хамитской, картвельской, уральской, алтайской, дравидской) и специфич. связи внутри этой «сверхгруппы>, несомненно, должны помочь в определении прародины индоевроп. языка (проблема, занимающая особое место в И. и цока еше далекая от решения, к-рое бы примирило хотя бы большую часть специалистов) и путей миграции индоевроп. племен в те области, где их уже . застает история. В фундаментальном исследовании Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванова («Индоевропейский язык и индоевропейцы. Реконструкция и историко-типологический анализ праязыка и протокультуры>, 1984) индоевропейский рассматривается в контексте др. ностратич. языков и предлагается новое решение прародины индоевропейцев, учитывающее расположение возможных прародии др. ностратич. языков; предлагается объяснение путей расселения разных индоевроп. семей; восстанавливаются особенности жизни древних индоевропейцев на основании индоевроп. словаря. Более чем за полтора века своего существования И. стала ведущей во всех отношениях областью сравнит.-ист. яз-знання, образцом для исследования др. родств. групп языков. Важнейшие достижения сравнит.-ист. и теоретич. яз-знания имели место именно в И. и, получив здесь апробацию, стали внедряться в др. областях яз-знания. # Дельбрюк Б., Введение в изучение языка, в кн.: Б у л и ч С, Очерк истории яз-знания в России, т. 1, СПБ, 1904; Том-сен В., История языковедения до кои. XIX в., [пер. с дат.], М., 1938; Мейе А., Введение в сравнит, изучение индоевроп. языков, 3 изд., М.— Л., 1938; БенвеннстЭ., Индоевроп. именное словообразование, пер. с франц., М.. 1955; Десвицкая А. В., Вопросы изучения родства индоевроп. языков, М. —Л.,1955; Общее и индоевроп. яз-знание. 186 ИНДОЕВРОПЕЙСК Обзор литры, пер. с нем., М., 1956; Георгиев В. И., Исследования по сравнит.-ист. яз-знанию. (Родств. отношения индоевроп. языков), М., 1958; П о р ци г В., Членение индоевроп. языковой области, пер. с нем., М., 1964; Иванов Вяч. В с, Общей н-доевроп, праславянская и анатолийская языковые системы, М., 1965; Савченко А. Н., Сравнит, грамматика индоевроп. языков, М., 1974; Семереньи О., Введение в сравнит, яз-знание, пер. с нем., М., 1980; Гамкрелидзе Т. В., Иванов Вяч. В с, Индоевроп, язык и индоевропейцы. Реконструкция и ист.-типо-логич. анализ праязыка и протокультуры, кн. 1 — 2, Тб., 1984; Леман В. Ф. (О с-т и н), Индоевропеистика сегодня, ВЯ, 1987, № 2; НЗЛ, Новое в совр. индоевропеистике, в. 21, М., 1988; Brugmann К., D е 1-brflc k В., GrundriB der vergleichenden Gram-matik der indogermanischen Sprachen, Bd 1 —2, 2 Aufl., Stras., 1897 —1916; Schrader O,, Reallexikon der indogermanischen Altertums-kunde, hrsg. von A. Nehring, 2 Aufl., Bd 1—2, В.— Lpz., 1917 — 29; Hirt H., Indogerma-nische Grammatik, Tl 1-7, Hdlb., 1921-37; Pokorny J., Indogermanisches etymolo-gisches Worterbuch, Lfg 1 — 18, Bern — Munch., 1950—69; Hencken H., Indo-European languages and archeology, Menasha (Wisconsin), 1955; Bosch-GimperaP., Les Indo-Europeens. Problemes archeologiques, P., 1961; Devoto G., Origini indeuropee, Firenze, 1962; Kurylowicz J., The inflectional categories of Indo-European Hdlb., 1964; Schmitt R.. Dichtung und Dichtersprache in indogermanischer Zeit, Wiesbaden. 1967; Wat kins C. Formen-lehre, в кн.: Indogermanische Grammatik, hrsg. von J. Kurytowicz.. Bd 3. Tl 1. Hdlb.. 1969; Benveniste E.,Le vocabulaire des institutions indo-europeennes, t. 1 — 2, P.. 1969; Indo-European and Indo-Europeans, ed. by G. Cardona, H. M. Hoenigswald and A. Senn, Phil.. [1970]; см. также лит. при ст. Индоевропейские языки. В. Н. Топоров. Кроме общелингвистич. журналов и журналов по классич. филологии (см. Журналы лингвистические) проблемам И. посвящены специализиров. журналы: «Zeitschrift fur verglelchende Sprachforschung auf dem Gebiete der indogermanischen Sprachen» («Kuhn's Zeitschrift», Германия. ФРГ, место изд. разд., 1852—),«Archivioglottologico italiano» (Firenze, 1873—X «Beitragezur vergleichenden Sprachforschung auf dem Gebiete der arischen, eel-tischen und slavischen Sprachen» (В., 1856— 1876), «Beitrage zur Kunde der indogermanischen Sprachen» («Bezzenberger's Beit-rage»; Gott.. 1877 — 1906), «Indogermanische Forschungen: Zeitschrift fur In-dogermanistik und allgemeine Sprachwis-senschaft» (место изд. разл. [ныне West В.], 1891—). «Rivista indo-greco-italica di filo-logia: Lingua antictuta» (Napoli, 1916—37), «Revue des etudes indo-europeennes» (Buc, 1938—47); «Studia Linguistica: Revue de Iingu-istique generate et comparee» (Lund, 1947 — ), «Lingua posnaniensis» (Poznari. 1949—), «Miincbener Studien zur Sprachwissenschaft» (Munch., 1954—), «PHMA. Mitteilungen zur indogermanischen, vornehmlich indo-iranischen Wortkunde sowie zur holothetischen Sprach-theorie» (Munch., 1955—69), «The Journal of Indo-European Studies» (США, место изд. разл., 1973—). Рецензии и библиография работ по И. содержатся в «Indogermanisches Jahrbuch» (за 1913-1948; Stras.- B.-Lpz., 1914—55) и его преемнике «Kratylos» (Wiesbaden, 1956—). Е. А. Хелимский.