Карло, граф [conte Carlo Gozzi, 1722—1806] — итальянский драматург, р. в Венеции, в обедневшей патрицианской семье, деятельно культивировавшей интерес к искусствам и к наукам. Брат Карло, Гаспаро, был видным итальянским критиком и журналистом XVIII в. Г. рано вступил в число членов Академии Granelleschi, которая поставила себе целью восстановить классическую чистоту итальянского яз. В 1757 он напечатал памфлет «La Tartana degl’ Influssi», направленный против комедий Гольдони и аббата Кьяри. Г. считал комедии Гольдони, больше десяти лет пользовавшиеся неизменным успехом, никуда негодными. Он находил в них бедность интриги, грубое копирование природы, а не изящное подражание ей, и упрекал Гольдони в том, что он слишком резко порывает с величайшим достижением итальянского театра, комедией масок (см.) . Г. поставил себе задачею вернуть театр к принципам отвергнутой Гольдони «комедии масок». И он достиг своей цели главным образом введением элемента фантастики. Пьесы, которые заставляли венецианскую публику, в особенности социальные низы — лавочников, разносчиков, гондольеров, рыбаков — ломиться в театр, были полны изображением связи реального мира с фантастическим. В 1761 была представлена первая его «фиаба» (la fiaba — пьеса-сказка) «Любовь к трем апельсинам». В последующие четыре года Г. дал еще 9 «фиаб» («Ворон», «Король-олень», «Женщина-змея», «Зеленая птичка», «Зобеида», «Турандот», «Счастливые нищие», «Синее чудовище», «Зеим — король джинов»). И в течение 25 лет венецианцы были во власти фантазий Г. Но затем отношение к нему изменилось как на родине, так и повсюду. Пьесы Гольдони, к-рые не собирали публики, когда Г. ставил свои «фиабы», после не сходили и до сих пор не сходят со сцены, интерес же к Г. возрождается лишь теперь, только благодаря театральным экспериментам в России [«Любовь к трем апельсинам» (Мейерхольда), «Женщина-змея» (Мчеделова), «Турандот» (Вахтангова)] и операм Казеллы и Прокофьева. Успех Г. был успехом чисто венецианским, в то время как успех Гольдони был успехом общеитальянским. Гольдони удовлетворял запросам театрального зрелища, сформировавшимся у итальянской буржуазии. Г. удовлетворял главным образом местным запросам буржуазии венецианской. Если итальянская буржуазия поднималась навстречу новым требованиям капиталистического развития, то венецианская буржуазия постепенно утрачивала прежние крепкие основы своей хозяйственной деятельности. Венеция в XVIII веке в значительной мере сделалась гостиницею для
686 путешествующей и веселящейся Европы. В ней все мельчало. Культура, разлитая прежде во всех слоях общества, сосредоточивалась теперь на тоненькой верхушке, низы же буржуазии, как всегда в эпохи экономического упадка, все больше и больше опускались в тьму невежества и суеверий. Венецианское мещанство, особенно болезненно ощущавшее эту деградацию, могло найти утешение лишь в фантастике и мистике. Настроения мелкой буржуазии, бессильной, как и гибнущая аристократия, понять причины своих бед и выйти из тупика, все больше уподоблялись настроениям последней, представителем которой был Г. — противник французской, просветительной философии XVIII в., страстно отстаивавший старый порядок. Эта эволюция и подготовляла победу Г. над Гольдони. Она стала возможной благодаря превосходной труппе комедии масок, оставшейся без дела вследствие землетрясения в Лиссабоне и вернувшейся на родину. Во главе ее был старый Труфальдин (см.) , Антонио Сакки, а среди актеров были первоклассные силы. Без такой труппы актеров-импровизаторов Г. не мог бы выступить, ибо его «фиабы» были построены по принципу комедии масок. В них оставалось очень много места для импровизации, а первая «фиаба» — «Любовь к трем апельсинам» — была не больше как подробным сценарием. Когда, 25 лет спустя, распалась труппа Сакки, стало некому играть в «фиабах» Г., а когда через несколько лет пушки генерала Бонапарта покончили и с независимой венецианской республикой — некому стало и смотреть «Женщину-змею» и «Короля-оленя». Венецианским лавочникам и гондольерам было тогда не до театральных сказок. С точки зрения конструкции, пьесы Г. представляют собой гротески. В них своеобразно сочетаются и бытовая комедия
687 и фарс, и героическая трагедия, и мелодрама, и феерия. Они не всегда выдержаны стройно. Пафос в них часто сбивается на вялую риторику. Но в них есть своеобразная художественная правда, совершенно лишенная элементов натурализма, но в достаточной мере убедительная вследствие тесной связи с подлинной венецианской жизнью. Есть в произведениях Г. единство, создаваемое комическим элементом, привносимым старой комедией масок. Для романтиков «фиабы» Г. всегда были первоклассными произведениями. Они находили в них неисчерпаемый источник вдохновения. Недаром Шиллер перевел «Турандот», Гофман использовал мотив Г. в «Принцессе Брамбилле». Кроме «фиаб» Г. написал ряд других пьес, далеко не имевших того успеха, героико-комическую поэму «La Marfisa bizarra» [1772], «Memorie inutili» [1795], воспоминания о современной ему Венеции, о своей странной, но яркой и содержательной жизни и о своем творчестве. Умер он всеми забытый: понадобились специальные изыскания, чтобы установить год его смерти. Библиография: I. На русск. яз. переведены все фиабы и некоторые статьи, иллюстрирующие взгляды Г. на театр, но напечатано не все. См. «Сказки для театра», 2 тт., со вступит. статьей и примеч. Я. Н. Блоха, Гиз, П., 1923 («Всемирная лит-ра». Избр. сочин. К. Гоцци, 1722—1806, под общей ред. А. Л. Волынского); «Принцесса Турандот», Театрально-трагическая китайская сказка в 5 актах (третья студия МХТ им. Вахтангова), М. — Л., 1923 (роскошное изд. с многочисленными иллюстрациями). II. Rivelli F., Carlo Gozzi contro Goldoni nella «Marfisa bizarra», Lanciano, 1907; Ziccardi G., Le fiabe di Carlo Gozzi, «Giornale storico della letteratura italiana», v. 83, 1924. III. Levi C., Saggio di bibliografia degli studi critici su Carlo Gozzi, 1906. А. Дживелегов