[1867—] — псевдоним известного современного писателя Викентия Викентьевича Смидовича. Р. в гор. Туле в семье врача-общественника. Окончив классическую гимназию, он поступает на историко-филологический факультет СПБ. университета и в 1888 получает звание кандидата исторических наук. Едет
167 потом в Дерпт изучать медицину. В 1894 — он врач и приступает в родном городе к медицинской деятельности. Скоро переезжает в Петербург. В годы бездорожья, разочарований, пессимизма находит путь к марксизму и рабочим, примыкает к лит-ому кружку марксистов (Струве, Туган-Барановский, Неведомский, Маслов, Калмыкова и др.) и сотрудничает в журналах: «Новое слово», «Начало», «Жизнь». В 1904, во время русско-японской войны, его призывают на военную службу, и он отправляется на поля далекой Манджурии. Началом лит-ой деятельности В. следует считать конец 1885, когда он помещает в «Модном журнале» стихотворение «Раздумье». Писатель сложился на грани двух эпох: он начал писать, когда потерпели крушение и утратили свою обаятельную силу идеалы народничества, а в жизнь стало упорно внедряться марксистское мировоззрение, когда дворянско-крестьянской культуре была противопоставлена буржуазно-городская культура, когда город был противопоставлен деревне, а пролетариат — крестьянству. Творчество писателя этого времени — переход от 80-х гг. к 900-м, от Чехова к Горькому. В своей автобиографии В. пишет: «Пришли новые люди, бодрые и верящие. Отказавшись от надежд на крестьянство, они указали на быстро растущую и организующуюся силу в виде фабричного рабочего, приветствовали капитализм, создающий условия для развития этой новой силы. Кипела подпольная работа, шла агитация на фабриках и заводах, велись кружковые занятия с рабочими, ярко дебатировались вопросы тактики... Многих, кого не убеждала теория, убедила практика, в том числе и меня... Летом 1896 вспыхнула знаменитая стачка ткачей, поразившая всех своей многочисленностью,
168 выдержанностью и организованностью». Ближе к 1905 общество и литературу охватил революционный романтизм и зазвучала песнь «безумству храбрых»; В. не увлекся «возвышающим обманом», он не убоялся «тьмы низких истин». Во имя жизни он дорожит истиной и без всякого романтизма рисует те пути и дороги, которыми шла демократическая интеллигенция, связанная с прогрессивно-демократической мыслью и революционным движением. Поэтому В. и зовут художником-историком русской интеллигенции. Его творчество действительно отражает этап за этапом в развитии русской интеллигенции. Эти этапы отмечены даже в самом заглавии его произведений. В 1894 была написана повесть «Без дороги». Автор дает картину мучительных и страстных поисков молодым поколением (Наташа) смысла и путей жизни, обращается за разрешением «проклятых вопросов» к старшему поколению (врач Чеканов) и ждет ясного, твердого ответа, а Чеканов бросает Наташе тяжелые, как камни, слова: «Ведь у меня ничего нет. К чему мне честное и гордое миросозерцание, что оно мне дает? Оно уже давно мертво». Чеканов не хочет признать, «что он безжизненно нем и холоден; однако обмануть себя он не в состоянии» и погибает. В годы бездорожья, когда героически пала после уничтожения Александра II «Народная воля», интеллигенция действительно мучилась угрызениями совести, особенно под вопрошающим натиском молодежи, жаждущей полезной и разумной общественной деятельности, но не знающей, с чего и как начать. Такая полоса длилась целое десятилетие. За 90-е годы происходят события: создаются марксистские кружки, появляются «Критические заметки об экономическом развитии России» Струве, выходит книга Бельтова «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю», вспыхивает известная стачка ткачей в Петербурге, выходит марксистское «Новое слово», потом «Начало» и «Жизнь». В 1897 В. дает повесть «Поветрие». Наташа уже не томится «беспокойными исканиями», «она нашла дорогу и верит в жизнь», «от нее так и веет бодростью, энергией, счастьем». Повесть зарисовывает полосу, когда молодежь в своих кружках набросилась на изучение марксизма и пошла с пропагандой идей социал-демократии в рабочие массы, — на заводы и фабрики. К началу столетия развертывается борьба между революционным и легальным марксизмом, между ортодоксами и ревизионистами, между «политиками» и «экономистами». В декабре 1900 начинает выходить «Искра». Организуются группы социалистов-революционеров, раздаются выстрелы Карповича и Балмашева. Выходит «Освобождение» — орган либеральной буржуазии. Общество увлекается индивидуалистической философией Ф. Ницше, частью
169 зачитывается кадетско-идеалистическим сборником «Проблемы идеализма». Происходит идеологическое и психологическое расслоение интеллигенции. Этот процесс нашел свое отображение в повести «На повороте», вышедшей в конце 1902. Варвара Васильевна не мирится с медленным и стихийным подъемом рабочего движения, историческая закономерность ее раздражает, хотя она и сознает: «я — ничто, если не захочу признать этого стихийного и его стихийности». Она не хочет чувствовать себя второстепенной, подчиненной силой, придатком к рабочему классу, каковым в свое время были народники по отношению к крестьянству. Правда, теоретически Варя остается прежней марксисткой, но мироощущение ее надломилось, изменилось. Она глубоко страдает и, как человек большой, глубокой искренности и совести, кончает самоубийством, сознательно заразившись у постели больного. В Токареве психологический распад выражен сильнее, ярче. Он мечтает об изящной жене, усадьбе, уютном кабинете и «чтобы все это покрывалось широким общественным делом» и не требовало больших жертв. В нем нет внутреннего мужества Вари, свое отступление он прикрывает ревизионистской теорией, философствуя, что в учении Бернштейна «больше настоящего реалистического марксизма, чем в правоверном марксизме». Сергей — с налетом ницшеанства, он верит в пролетариат, чтит его, «но он хочет прежде всего верить в себя». Он, как и Варя, гневно обрушивается на стихийность. Таня — полна энтузиазма, самоотверженности, она готова на борьбу со всем жаром своего молодого сердца. Без особого анализа отчетливо видны психологические сдвиги в рядах интеллигенции: примиряющийся Токарев, усомнившаяся Варя, уверенная Таня; чувствуется столкновение марксистской, эсеровской и ницшеанской идеологий. Бернштейн спорит с Марксом. Война и пятый год нашли отражение в записках «На войне». Пронеслась революционная буря пятого года. Наступила реакция. Началась переоценка ценностей. Многие из интеллигенции разочарованно отошли от революционной работы. Крайний индивидуализм, пессимизм, мистика и церковность, эротизм окрасили эти годы. В 1908, в дни торжества Санина и Передонова, выходит повесть «К жизни». Чердынцев, видный и деятельный социал-демократ, в момент распада, утратив ценность и смысл человеческого существования, страдает и ищет утешения в чувственном наслаждении, но все напрасно. Внутренняя сумятица проходит лишь в общении с природой и при связи с рабочими массами. Поставлен острый вопрос тех лет о взаимоотношениях интеллигенции и массы, «Я» и человечества вообще. В первые годы Октябрьской революции интеллигенция настолько растерялась, что
170 совершенно не поняла смысла совершившегося переворота и пошла за контрреволюцией. Эту смутную и печальную пору писатель отразил, выпустив в 1922 роман «В тупике». Дано семейство Сартановых. Иван Иванович, ученый, демократ, вообще ничего не понимает в развернувшейся исторической драме; дочь его Катя, меньшевичка, беспомощно шатается из стороны в сторону, не зная, что делать. Оба — по одну сторону баррикады. Другая дочь, Вера, и племянник Леонид — коммунисты, они — по другую сторону. Трагедия, столкновения, споры, беспомощность, тупик. Такова написанная В. художественная история русской интеллигенции за последние сорок лет. В. — историк интеллигенции, но у него есть вещи о рабочих и крестьянах, правда случайные и для его творчества не характерные. В повести «Конец Андрея Ивановича», в очерке «На мертвой дороге» и в ряде других произведений писатель дает изображение рабочего на первой стадии развития его классовой сознательности. В прекрасном очерке «Лизар» рисуется власть денег над деревней. Деревне посвящено еще несколько очерков. Особо стоят нашумевшие в свое время «Записки врача», в которых автор с величайшей искренностью анализирует нравственные мучения молодого врача и вскрывает его сомнения, затруднения и беспомощность на работе. Большой интерес представляет работа о Достоевском, Толстом и Ницше, озаглавленная «Живая жизнь» (две части). Это теоретическое оправдание повести «К жизни»; здесь автор вместе с Толстым проповедует: «Жизнь человечества — это не темная яма, из которой оно выберется в отдаленном будущем. Это светлая, солнечная дорога, поднимающаяся все выше и выше к источнику жизни, света и целостного общения с миром!..» «Не прочь от жизни, а в жизнь, — в самую глубь ее, в самые недра». Единство с целым, связь с миром и людьми, любовь — вот основа жизни. За годы революции вышли работы В.: «В юные годы» (Воспоминания); «Пушкин в жизни»; переводы с древнегреческого: «Гомеровы гимны», «Работы и дни» Гезиода. По манере письма В. — реалист. Выдающимся художественным мастерством он не обладает, нередко публицистика вытесняет образ, а разговор заменяет действие. Что особенно ценно в творчестве писателя, — это его глубокая правдивость в отображении среды, лиц, а также любовь ко всем, мятежно ищущим разрешения социального вопроса. Его герои даны не столько в процессе борьбы, работы, сколько в поисках путей жизни. Библиография: II. Кранихфельд В., В. В. Смидович, «История русской лит-ры», под ред. Овсянико-Куликовского, т. V, М., 1908—1912; Львов-Рогачевский, В. В. Вересаев, «Русская лит-ра XX в.», под редакцией С. Венгерова, т. I, М., 1914; Неведомский М., Зачинатели и продолжатели, П., 1919; Луначарский А. В., Этюды, М. — П., 1922. Валерьян Полянский