Царь Азии в 306—301 гг. до Р.Х. Родоначальник младшей ветви Македонских царей. Род. в 384 г. до Р.Х. Умер 301 г. до Р.Х. Ж.: Стратоника.
Антигон проявил себя блистательным воином еще в юности, когда участвовал в походах Филиппа И. При осаде Перинфа в 341 г. до Р.Х. стрела из катапульты попала ему в глаз; он не позволил ее вытащить и не оставил сражения, пока не оттеснил врага и не запер его в городе. Так, подобно своему царю, он стал одноглазым (Плутарх: «Александр»; 70). Талантливым полководцем он показал себя гораздо позже.
Когда Александр завоевал в 334 г. до Р.Х. Лидию, он оставил здесь Антигона. После битвы при Иссе часть персидской армии пыталась проникнуть сюда, но была рассеяна Антигоном (Курций Руф: 4; 1, 34—35). Затем он водил македонцев в Ликаонию, но вообще во время восточного похода Антигон не был на виду (Курций Руф: 4; 5; 13). Плутарх упоминает его лишь раз при следующих неблаговидных обстоятельствах. В Сузах, уже по возвращении из Индии, Александр велел заплатить из собственных средств долги своих воинов. Тогда Антигон обманом занес себя в число должников: он привел какого-то человека, который сказал, будто одолжил ему денег. Деньги ему выплатили, но потом он был уличен в обмане, и Александр в гневе прогнал его из дворцовой среды и отнял у него командование войском. Антигон тяжело переживал свое бесчестие; ясно было, что он в печали и отчаянии покончит с собой. Царь испугался этого, смирил свой гнев и велел ему оставить деньги себе (Плутарх: «Александр»; 70).
Когда после смерти Александра диадохи стали делить его державу, Антигону была вручена власть над Ликией, Памфилией и Великой Фригией (Курций Руф: 10; 10; 2). Некоторое время после этого Ан-типатр и Пердикка выжидали, усиленно вербуя себе сторонников. Антигон по зрелым размышлениям больше склонялся на сторону Антипатра. Опасаясь его, Пердикка решился на убийство, но Антигон объявил, что намерен оправдаться в возводимых на него обвинениях. Ночью он сел на корабль и отплыл в Македонию. Явившись к Антипат-ру, который воевал в это время с этолийцами, он рассказал ему обо всех планах Пердикки и в том числе о намерении его жениться на Клеопатре, сестре Александра. (Таким образом, Пердикка хотел добиться в глазах македонцев права на наследование Александру.) Встревоженный Антипатр заключил мир с этолийцами и сосредоточил все силы на войне с Пердиккой. Было решено, что Антипатр останется в Европе, а Кратер поведет войска в Азию (Диодор: 18; 23, 25).
В последовавшей затем войне Антигон в союзе с Кратером, Антипатром и Птолемеем боролся против Пердикки, на стороне которого был Эвмен. Сам Пердикка с большим войском двинулся в Египет, а Эвмену поручил противостоять в Азии Кратеру и Антигону. Его поход окончился полным крахом: Пердикка был убит. Зато Эвмен в удачном сражении разгромил Кратера, одного из самых прославленных полководцев Александра. После того как македонцы узнали о смерти Кратера, они объявили Эвмена врагом государства и поручили вести с ним войну Антигону (Юстин: 13; 6; 8). Антигон получил в управление Сузиану и был провозглашен главным военачальником царского войска. Прибыв в Кападокию, он встретил Ев-мена при Оркиниях. Несмотря на то, что Антигон имел пехоты в два раза меньше, чем Эвмен, ему удалось одержать победу, главным образом из-за измены подкупленного Антигоном Аполлонида. В разгар битвы Аполлонид перешел на сторону Антигона со всею конницей. После этого Эвмен сначала хотел бежать в Армению, но потом почел за лучшее укрыться в Норах (322 г. до Р.Х.). Присоединив к себе войска Эвмена, Антигон приобрел такую силу, что мог уже при желании стать серьезным противником Антипатра и Птолемея (Диодор: 18; 39-41).
Осада Нор тянулась долго. За это время Антигон предпринял поход против брата Пердикки Алкета и его неарха Аттала, которые, имея много войска, оставались самыми важными полководцами после смерти Пердикки. Из Кападокии Антигон переправился в Писидию, где находился Алкет. Двигаясь ускоренным маршем, войско за 7 дней прошло 2500 стадий и прибыло к Критскому городу. Алкет никак не ждал его, и поэтому Антигон занял высоты и труднодоступные места. Алкет, развернув фалангу с конницей, повел нападение на эти высоты. Последовало жестокое сражение. Сам Антигон во главе 600 всадников разбил подходившие резервы и ударил в тыл вражеской коннице. Алкет с большим трудом пробился из окружения. После этого Антигон двинул на врага свою фалангу и слонов. У него было 40 000 пехоты и 7000 конницы, в то время, как Алкет имел всего 16 000 пехотинцев и 900 всадников. Поэтому в сражении Антигон одержал полную победу, взяв в плен многих знатных военачальников. Разбитый Алкет укрылся в Термисе. Всех пленных Антигон распределил по своему войску, поступив с ними весьма снисходительно, и тем умножил свои силы. Затем Антигон подступил к Термису и стал требовать, чтобы ему выдали его врага. Когда Алкета попытались схватить, тот закололся. Антигон отправился во Фригию и здесь узнал о смерти Антипатра и о том, что верховная власть и регентство перешли Полисперхонту (Диодор: 18; 44—46).
Вскоре пришла весть (в 319 г. до Р.Х.) о всеобщем смятении, которое вызвала распря Полисперхонта с Кассандром, сыном Антипатра. Забыв о своих прежних скромных надеждах, Антигон начал думать о владычестве над Азией. Он уже имел Под своим началом 60 000 пехоты, 10 000 конницы и 50 слонов. Взвесив свои силы, Антигон решил не покоряться Полисперхонту, а наоборот — поддержать его врагов. Своим друзьям он обещал богатые сатрапии и тем склонил их на свою сторону. Он отправил также историка Иеронима в осажденные Норы к Эвмену, предлагая тому забыть ради успеха в будущих предприятиях былые обиды и разногласия и заключить союз. Эвмен для вида согласился и, воспользовавшись удобным случаем, бежал из Нор. Вскоре он вступил в переговоры с Олимпиадой и персидским сатрапом Певкестом. От них он получил деньги и собрал большое войско (Плутарх: «Евмен»; 8—18).
Но и Антигон не терял времени. Он вступил в Лидию и изгнал из нее тамошнего сатрапа Клита. Частью городов он овладел путем переговоров, другими завладел силой. Кассандра, который обратился к нему за помощью, он охотно снабдил войском и деньгами. В ту пору всем уже стало ясно, что Антигон помышляет о захвате власти. Полисперхонт выслал против него Клита с флотом. В первом морском сражении у Византия флот Антигона и Кассандра потерпел неудачу, но затем Антигон, посадив в перевозные суда достаточное число пращников и стрелков, направил их на европейский берег. Они внезапно напали на солдат Клита, сошедших на берег, и обратили их в бегство. На рассвете Никанор, неарх Касандра, напал на корабли Клита в море, некоторые потопил, у некоторых обломал весла. После недолгого сопротивления все корабли Клита сдались. Сам он бежал на берег, пытался пробраться в Македонию, но по дороге был убит (318 г. до Р.Х.).
От моря Антигон вновь двинулся в глубь Азии на покорение глубинных сатрапий. Большинство сатрапов сохранило верность царям и поддержало Эвмена, которому Полисперхонт и Олимпиада вверили верховное командование над азиатской армией. Лишь Селевк, сатрап Вавилонии, и Пифон, уже изгнанный другими сатрапами из Мидии и Парфии, оказали поддержку Антигону. Перезимовав в Месопотамии, Антигон переправился через Тигр и вошел без боя в Сузы. Здешним сатрапом он сделал Се-левка и велел ему вести осаду крепости. Сам он, преследуя Эвмена, добрался до реки Копрот, притока Тигра, и начал переправу. Когда переправилось уже более 7000 человек, вдруг внезапно явился Эвмен и напал на них. Быстро сломив сопротивление солдат Антигона, он частью прогнал их обратно за реку, а более 4000 захватил в плен. Антигон видел этот разгром, но ничем не мог помочь своим из-за недостатка судов. Отказавшись от переправы, он пошел к городу Ва-даке. Поскольку стоял изнурительный зной, войско стало быстро изнемогать. Тогда Антигон решил не преследовать больше Эвмена, а идти в Мидию на Экбатаны.
В Мидию вели две дороги: одна длинная, но хорошая, через горы, другая трудная и узкая, пролегавшая через землю косеев. Она была заметно короче и проходила по более прохладным местам. Антигон выбрал вторую и послал впереди себя пелтастов во главе с Неархом. Сам он с фалангой шел следом, а арьергардом командовал Пифон. Переход был очень тяжелым. Особенно много людей в стычках с кос-сеями потерял Неарх. В теснинах коссеи сбрасывали на головы солдат камни и расстреливали их из луков. Солдаты начали роптать на Антигона. Но через девять дней войско вышло в Мидию. Ласками и быстрой доставкой всего необходимого Антигон сумел пресечь мятеж в войске. Пифону он велел собрать по всей Мидии скот и конницу. Вскоре тот доставил ему 2000 всадников и еще 1000 лошадей.
Внезапное появление Антигона в Мидии вызвало растерянность в рядах его врагов. Эвмен предлагал идти на Антигона с тем, чтобы дать ему битву, но многие сатрапы считали, что надо, напротив, сосредоточить силы на защите верхних сатрапий. Чтобы погасить раздор, Эвмен разделил войско. Наименее боеспособных он оставил с сатрапами, а с остальными отправился в Персию. Здесь армия царей остановилась на отдых.
Антигон повел войско из Мидии в Персию. Две армии сошлись в неудобном месте, где из-за теснин нельзя было дать правильного сражения, и поэтому разошлись без боя, проведя только четыре дня в легких стычках. На пятый день Антигон двинулся к Габиенам. Город этот был удобен для зимовки из-за обилия припасов, а также из-за того, что его защищали реки и болота. Евмен распустил слух через перебежчиков, что намерен ночью напасть на Антигона, а сам с войском поспешил к Габиенам другой дорогой.
Когда Антигон понял, что его провели, он немедленно бросился в погоню за Эвменом с одной конницей, а главные силы поручил вести Пифону. Вскоре он настиг Эвмена и напал на задние ряды его армии. Эвмен развернул строй и стал готовиться к битве. Он имел 35 000 пехоты, 6000 конницы и 114 слонов. В центре он поставил фалангу, перед ней — 45 слонов и пелтастов, на флангах — конницу и слонов. Лучшая конница и большая часть слонов находились на правом фланге. Антигон тоже поставил лучшую часть конницы на левом фланге и поручил здесь командование Пифону. На правом фланге тысячей, так называемых, доброхотов предводительствовал сын Антигона Деметрий, который в этом бою должен был первый раз командовать. Здесь же находился сам Антигон с 300 отборными всад- никами и лучшими слонами. Левое крыло должно было принять на себя главный удар Эвмена и, сдерживая его, отступать, а правое — прорвать строй врага. Когда сражение началось, Пифон, обойдя правый фланг, ударил в бок неприятелю. Эвмен перевел часть конницы с левого фланга и вместе со слонами ударил на Пифона. Пифон отступил к самым горам. Между тем фаланги сошлись и долго бились друг с другом. Ударную силу со стороны Эвмена составляли аргирас-пиды. Они сражались с таким жаром и упорством, что вскоре стали теснить солдат Антигона и прогнали их до самых подошв гор. Тем временем Антигон на своем фланге пробился сквозь ряды неприятеля и обратил его в бегство. Эвмен, узнав об этом, остановил фалангу. Таким образом, солдаты Антигона хотя и отступили, но не были разбиты и опять построились для боя. Тем временем наступила ночь. Эвмен хотел продолжить битву, но воины стали кричать, что надобно идти к обозу, который остался далеко позади, и Эвмену пришлось подчиниться. Антигон потерял в бою 3700 человек. Эвмен — около 600.
Утром, похоронив мертвых, Антигон приказал отступать. Эвмен не погнался следом, так как войско было очень утомлено. Похоронив павших, он продолжил путь к Габиенам и встал здесь на зимовку. Армии зимовали на расстоянии шести дней пути друг от друга. Не осилив Эвмена в открытом бою, Антигон хотел попытать счастье по-другому. Он велел солдатам тихо сняться с лагеря и скрытно двигаться к лагерю Эвмена. При этом он распустил слух, что собирается совершить вторжение в Армению. Но поскольку стояла сильная стужа, солдатам пришлось жечь костры, и огонь выдал продвижение армии к Габиенам. Эвмен успел стянуть из деревень своих воинов и укрепить лагерь.
На этот раз обе армии расположились друг от друга на расстоянии 40 стадий и стали готовиться к решающей битве. Антигон поручил левое крыло Пифону, а правое — сыну Деметрию. Сам он расположился здесь же с конницей. В центре стояла фаланга, а перед ней — слоны с легковооруженными. Всего у него было 22 000 пехоты, 9 000 конницы и 65 слонов. Эвмен стал на левом фланге против Антигона. Здесь же он поставил лучших сатрапов с отборной конницей. Перед строем располагалось 60 слонов с легковооруженными. В пехотной фаланге Эвмен расположил впереди щитоносцев, за ними — аргираспидов, а далее — чужеземцев, вооруженных на македонский манер. На правом фланге находилась посредственная конница во главе с Филиппом. Ему было приказано после начала сражения отступать и сделать вид бегства. Всего у Эвмена было 36 700 пехоты, 6000 конницы и 114 слонов.
Когда началось сражение, Антигон послал индийскую конницу напасть на Эвменов обоз. Поскольку сражавшиеся подняли облако пыли, этот маневр никто не заметил, и мидийцы легко овладели обозом, расположенным в 5 стадиях от места битвы. Едва началась битва, Певкест, сатрап Персии, отступил со всей своей конницей, увлекши за собой еще до 1500 человек других, но с остальными Эвмен вступил в жестокий бой против конницы Антигона. Видя, наконец, что здесь его побивают, Эвмен с остатками конницы переместился на другое крыло, к Филиппу. Другой исход имело сражение фаланг. Неудержимая атака аргираспидов снесла фалангу Антигона. Потеряв до 5000 человек, та отступила. Эвмен хотел довершить победу разгромом конницы, стал призывать к себе Певкеста, но тот, отойдя на большое расстояние, так и не явился. Поэтому аргирас-пиды, построившись в каре, отступили.
Вечером Эвмен собрал совет. Сатрапы предлагали отступать в верхние провинции. Эвмен советовал оставаться на месте и продолжать сражение, поскольку фаланга врага разбита, а конной решительной битвы так и не было. Македонцы, однако, возразили, что не будут слушаться ни тех ни других, потому что неприятель завладел их обозом, пленил их жен и детей, и они не намерены ничего предпринимать до тех пор, пока не вернут свои семьи (Диодор: 18). И действительно, воины Эвмена, удрученные пленением своих семей и потерей имущества, вскоре обратились к Антигону с просьбой вернуть обоз. Взамен Антигон потребовал выдать ему Эвмена. Распад и разложение среди македонской армии были уже так велики, что большинство солдат согласилось выдать своего полководца, только что одержавшего победу, в обмен на свои пожитки (Плутарх: «Евмен»; 8—18). Но и аргираспидам их предательство не принесло большой пользы. Антигон, прежде все* го, велел схватить Антигена, их вождя, положить его в гроб и сжечь заживо. Также он велел казнить некоторых других своих недругов. Самого Эвмена он велел казнить по прежнему приговору, которое македонское войско вынесло после смерти Кратера. Кости его он приказал собрать в сосуд и отослал домашним. Иероним-историк, друг Эвмена, после этого сделался другом Антигона.
Покончив, таким образом, с самым упорным и энергичным из своих врагов, Антигон отступил в Мидию и стал на зимовку неподалеку от Экбатан (316 г. до Р.X.). Здесь он узнал, что Пифон уговорами и убеждениями переманивает на свою сторону его воинов. Антигон сделал вид, что не верит доносам на Пифона, и ругал тех, кто пытался на него донести. Вместе с тем он распространил слух, будто хочет оставить его с большим войском для зашиты верхних сатрапий. После этого он вызвал Пифона к себе (тот зимовал отдельно в дальних местах Мидии). Пифон, которому сообщили о дружбе к нему Антигона, приехал. Антигон велел его схватить и отдал на суд своим друзьям, которые приговорили его к смертной казни. Сатрапом Мидии Антигон назначил мидянина Орон-товата. При нем он оставил полководцем Иппострата с 3500 наемников. Сам же со всем войском пошел к Экбатанам, взял там 3000 талантов серебра и двинулся на Персию.
В Персеполе его встречали с царскими почестями. Собрав друзей, он совещался тут о сатрапиях. Многие прежние сатрапы, поддержавшие, как уже говорилось, Эвмена, лишились своих владений. Певкеста Антигон лишил власти, несмотря на сильную любовь к нему персов. На его место он поставил Асклепиодара. Из Персепо-ля Антигон повернул к Сузам. Хранитель царской казны Ксенофил, которому Селевк велел во всем слушаться Антигона, допустил его в крепость. Антигон взял множество ценных вещей на 15 000 талантов. Кроме того, по всей Мидии ему собрали еще до 10 000.
В 314 г. до Р.Х. Антигон вступил с войском в Вавилон. Селевк почтил его царскими дарами и задал пир для всего войска. Впрочем, дружеские отношения между ними продолжались недолго. Антигон потребовал от Селевка отчет в доходах с вавилонской земли. Селевк отказался дать такой отчет и, опасаясь за свою жизнь, бежал в Египет к Птолемею. Антигон сначала радовался, что ему не пришлось убивать друга. Но халдеи предсказали ему, что Селевк завладеет всей Азией, а Антигон в борьбе с ним лишится жизни. Антигон послал погоню, но та не смогла настичь беглецов. Вообще, Антигон ни во что не ставил предсказателей, но это пророчество запало ему в душу, поскольку именно эти халдеи предсказали в свое время смерть Александру.
Селевку удалось скрыться. Прибыв в Египет, он возбудил всех ди-адохов соединиться против Антигона. Когда Антигон вступил в Верхнюю Сирию, к нему пришли послы от Птолемея, Кассандра и Лисимаха и стали требовать, чтобы Антигон отдал Кападокию и Ликию Кассандру, Фригию при Геллеспонте — Лисимаху, Сирию — Птолемею, а Вавилонию — Селевку; сокровища также он должен был разделить между всеми. В противном случае ему грозили войной. Антигон сурово отвечал, что уже готов к войне с Птолемеем, и послы ушли ни с чем.
От угроз полководцы перешли к делу (Диодор:, 19). Чтобы казалось, будто он начинает справедливую войну против бывших своих друзей, Антигон распространил слух, что Хочет отомстить за смерть Олимпиады, убитой Кассандром, и освободить из заключения сына своего царя Александра и его мать. Едва Птолемей и Кассандр узнали об этом, они заключили союз с Ли-симахом и Селевком и начали ревностно готовиться к войне на море (Юстин: 15; 1). К этому времени Антигон вступил уже в преклонный возраст, стал грузен и непомерно тяжел. Поэтому он все чаще поручал ведение войны полководцам и сыну Деметрию, которого нежно и горячо любил.
Закончив все приготовления, Антигон двинулся в Финикию. Поскольку враги его господствовали на море, он решил для начала обзавестись флотом. Приступив к осаде Тира, он призвал к себе финикийцев и сирийцев, велел им собирать корабли и готовить хлеб для войска. На рубку леса в горах Ливана он отправил 8000 человек. Пристанями своими он назначил Триполи, Библ и Сидон. Четвертая была в Киликии, куда лес свозили с Тавра. Родосцы также позволили строить у себя корабли из привезенного леса. Сам Антигон, оставив часть войска под Тиром, с боем взял Иоппию и Газу. Находившихся там воинов Птолемея он распределил по своему войску. Затем, собрав уже построенные корабли, осадил Тир с моря, пресек подвоз хлеба и стоял под городом год и три месяца. Наконец, он заключил с гарнизоном договор, выпустил солдат Птолемея с их пожитками и ввел в Тир свой гарнизон. В то же время к Антигону пришли 60 кораблей, собранных с Геллеспонта и Родоса, и еще 80 привел Диос-корид, племянник Антигона, сын его брата Птолемея. Кроме того, у Антигона уже было 120 кораблей, построенных в Финикии.
В 312 г. до Р.Х. Кассандр направил свое войско в Карию. Антигон поручил сыну Деметрию Финикию, сам же двинулся к Геллеспонту. Овладев Азией, он стал готовиться теперь к переправе в Европу для завоевания Македонии и Эллады. Вперед Антигон послал войско во главе с полководцем Птолемеем, который изгнал македонский гарнизон из Халкидики и провозгласил здесь свободу греческих городов. Переправившись затем в Беотию, он выбил македонцев из Кад-меи, заключил дружественный союз с афинянами и выгнал кас-сандровы гарнизоны из Фокиды.
Но как раз в то время, когда Антигон вел успешную войну на западе, Деметрий потерпел поражение от Птолемея под Газой. Развивая наступление, Птолемей захватил Сидон и Тир. Селевк же, взяв у Птолемея 1000 солдат, двинулся на Вавилон. В короткое время Месопотамия и все дальние восточные сатрапии отпали от Антигона и в конце концов были завоеваны Се-левком.
Антигон вывел армию из Фригии, где находился все это время, переправился через Тавр и соединился с сыном. Из всех его многочисленных владений он сохранил только Малую Азию и Северную Сирию, однако не потерял надежды все-таки победить своих врагов. И действительно, как только Птолемей узнал, что не юный Деметрий, а уже сам Антигон готовится сразиться с ним, он решил не испытывать судьбу и велел отступать из Сирии, разоряя захваченные города. Антигон в короткий срок восстановил свою власть в Сирии и Финикии.
После этого в боевых действиях наступила передышка. В 311 г. до Р.Х. Кассандр, Птолемей и Лисимах помирились с Антигоном на следующих условиях: Кассандр будет главным полководцем в Европе, до совершеннолетия Александра IV, сына Александра Македонского, каждый из полководцев сохранит за собой завоеванные земли, и Лисимах будет править Фракией, Птолемей — Египтом и Африкой, Антигон — Азией, Кассандр — Македонией, а греки должны жить на своих правах. Никто не собирался исполнять этих условий, и первый подал пример Кассандр, который в том же году велел убить Александра IV и его мать Роксану.
В 310 г. до Р.Х. Птолемей обвинил Антигона в том, что, вопреки договору, он не возвращает грекам вольности и держит в городах свои гарнизоны. Поскольку Антигон не обратил на это внимания, Птолемей объявил ему войну. В Киликию он отправил войско во главе с Леонидом, но Деметрий нанес ему поражение и возвратил все отпавшие города. В 309 г. до Р.Х. сам Птолемей из Египта прибыл с флотом к Фасилиде и взял этот город. Отсюда он переправился в Ликию, овладел Ксанфом, затем приступил к Кавну и принял его сдачу (Диодор: 20).
В следующие годы главным театром войны стала Эллада. В 307 г. до Р.Х. Деметрий с большим флотом переправился из Эфеса в Афины и с переменным успехом, но в целом благополучно повел войну против Кассандра. В 306 г. до Р.Х. он прибыл с флотом на Кипр и победил в морской битве Менелая, сатрапа Птолемея, а затем и самого Птолемея, выступившего против него (Павсаний: 1; 6).
Эта блестящая череда успехов внушила современникам надежду, что именно Антигону суждено стать приемником Александра и объединить под своей властью всю его державу. Тогда и народ впервые провозгласил Антигона и Деметрия царями. Отца друзья увенчали диадемой немедленно, а сыну Антигон отправил венец вместе с посланием, в котором называл Деметрия царем. В ответ Египет поднес царский титул Птолемею, а дух соперничества заставил последовать этому примеру и остальных преемников Александра (Плутарх: «Деметрий»; 18—19).
Воодушевленный подвигами Деметрия на Кипре, Антигон без промедления выступил против Птолемея. Он вызвал к себе из Греции Деметрия, предполагая начать поход на Египет. С ним было 80 000 пехоты, 8000 конницы и 83 слона. Флот он поручил Деметрию, который имел 150 триер и еще 100 транспортных судов с припасами и оружием. Деметрий отплыл из Газы и несколько дней шел при тихой погоде, но потом был застигнут свирепым штормом. Множество кораблей потонуло, другие вернулись к Газе, и лишь с небольшой частью судов Деметрий добрался до Касия. Пристать здесь было невозможно. Волнение продолжалось, а припасы и пресная вода совсем вышли. Вскоре подошел Антигон с войском, и армия, продолжая путь, пришла на берег Нила. Люди Птолемея, плавая вдоль берега, предлагали перебежчикам награду, рядовому — две мины, а офицеру — талант. Много солдат Антигона переходило к неприятелю. Деметрий попробовал высадить войска в одНом из рукавов Нила, но нашел здесь сильные отряды египтян и катапульты, которые не позволили ему приблизиться. Попытались высадиться в другом рукаве, но также безрезультатно. Деметрий вернулся к великой досаде Антигона, так как тот не мог ничего поделать, будучи отрезан полноводной рекой. Вскоре в огромной армии стал ощущаться голод. Собрав совет, Антигон выслушал мнения полководцев. Все советовали возвратиться в Сирию. Так и пришлось поступить (Диодор: 20).
Деметрий опять отправился в Элладу. Кассандр и прочие вожди враждебной партии увидели, что Антигон будет одерживать победы над каждым из них поодиночке, пока они ведут войну каждый в отдельности и не хотят помочь друг другу, как будто победа является частным делом каждого, а не их общим делом. Обменявшись письмами, они назначили место, время и условие встречи и общими силами стали готовиться к войне. Так как Кассандр не мог принять в ней участия вследствие того, что был занят войной с соседями, он послал на помощь союзникам Ли-симаха с огромным войском. К ним троим в последний момент присоединился Селевк, только что вернувшийся из похода в Индию (Юс-тин: 15; 2; 4).
Антигону было уже без малого восемьдесят лет, но он готовился к войне с таким честолюбием и рвением, какого трудно было ожидать в его годы. Между тем представляется вероятным, что, если бы Антигон пошел хоть на малые уступки и несколько умалил свое непомерное властолюбие, он до конца держал бы главенство среди царей и передал бы его сыну. Однако, суровый и спесивый от природы, столь же резкий в речах, как и в поступках, он раздражал и восстанавливал против себя многих молодых и могущественных соперников. И в тот раз он хвастливо говорил о своих врагах, что без труда разгонит их сборище, как одним единственным камнем или криком вспугивают птиц, слетевшихся клевать зерно. У Антигона было собрано свыше 70 000 пехоты, iO 000 конницы и 75 слонов. У неприятелей было на 500 клинков больше конницы, 400 слонов и 120 боевых колесниц; пехоты, правда, всего 64 тысячи. Когда оба войска сошлись при Ипсе (302 г. до Р.Х.), настроение Антигона изменилось, надежды его поколебались, но намерения остались неизменны. Прежде в битвах он бывал всегда самоуверен и неприступно горд, говорил громко и надменно, а нередко отпускал язвительные остроты даже во время рукопашной, выказывая этим твердость духа и презрение к врагу. Теперь, напротив, его видели молчаливым и задумчивым, он представил Де-метрия воинам и назвал его своим преемником. Когда пехота уже выстроилась к бою, Антигон, выходя из палатки, споткнулся, упал ничком и сильно расшибся. Поднявшись на ноги, он простер руки к небесам и просил у богов либо победы, либо внезапной и безболезненной смерти до поражения. Завязался бой, и Деметрий во главе многочисленной и отборной конницы ударил на Антиоха, сына Селевка. Он сражался великолепно и обратил неприятеля в бегство, однако слишком увлекся преследованием и неуместное это честолюбие сгубило победу, ибо и сам Деметрий, возвратившись, уже не смог соединится с пехотой — путь ему успели загородить вражеские слоны, и фаланга осталась без прикрытия, что, разумеется, не укрылось от взора Селевка, который, однако, не нападал на пехотинцев, а только теснил их, грозя нападением и как бы призывая перейти на его сторону. Так оно и вышло: значительная часть фаланги сдалась, остальные пустились бежать. Теперь враги тучей устремились на Антигона, и кто-то из приближенных воскликнул: «Царь, они метят в тебя!» «Какая же еще может быть у них цель? — возразил Антигон. — Но Деметрий подоспеет на выручку». Эту надежду он сохранял до конца и все озирался, ища глазами сына, пока не пал, пронзенный сразу несколькими пущенными в него копьями. Все слуги и друзья тут же бросили мертвого.
После битвы цари-победители расчленили всю державу Антигона, словно некое огромное тело, и присоединили новые сатрапии к своим прежним владениям. Лисимах получил Малую Азию, а Селевк — Сирию (Плутарх: «Деметрий»; 28—29).