Значение слова ПЕССИМИЗМ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона

Пессимизм (от лат. pessimus - наихудший) - отрицательная оценкачеловеческой и всемирной жизни. Весьма распространенную элементарнуюформу такой оценки мы находим в П. сравнительно-историческом, от Гезиодаи до наших дней каждая эпоха считала себя наихудшею. Что людисубъективно имеют особую чувствительность к бедствиям своего времени -это не требует объяснения, и упомянутый вид П. есть вполне естественнаяи практически неизбежная иллюзия, от которой мы теоретическиосвобождаемся, как только узнаем факт ее повторения в различные эпохи,при самых разнообразных исторических условиях. Пессимистическому взглядуна историю противополагается идея постоянного возрастания человеческогоблагополучия . Сознание, что в мире есть зло и что оно не упраздняетсяодним прогрессом социальных условий жизни, вызывает принципиальныйвопрос об оценке мирового бытия, при чем с крайним отрицательным ответомявляется П. безусловный, выразившийся в буддийской религии и получившийновейшую философскую обработку в системах Шопенгауэра и Гартмана. Полнуюформулу безусловного П. мы находим в основном буддийском учении о "4благородных истинах": 1) существование есть мучение, 2) причина его естьбессмысленное хотение, не имеющее ни основания, ни цели, 3) избавлениеот мучительного существования возможно чрез уничтожение всякого хотения,4) путь такого избавления ведет чрез познание связи явлений и соблюдениесовершенных нравственных заповедей, данных Буддой, а конец его естьНирвана, полное "погашение" бытия. Этот основной пессимистический взглядна бытие, как на страдание или мучение, и на небытие, как на избавлениеот муки, - к которому ничего существенного не прибавили новейшиесторонники абсолютного П., - дополняется в буддизме двумя теориями: об условиях существования(ниданы) и об агрегатах (сканды), составляющих человека. Из 12 "нидан"принципиальное значение имеют: 1-я - неведение или бессмыслие (этимисключается понятие разумности или целесообразности существования): 2-я- закон моральной причинности (карма), в силу которого каждый акт имеетсвои роковые последствия, независимые от действующего; 8-я - жаждабытия; 11-я - рождение в определенной форме; 12-я - старость и смерть."Ниданы" определяют процесс мучительного существования; что касается доего субъектов, то буддизм решительно отрицает их самостоятельность, всмысле духовной субстанции, и в каждом живом существе видит лишь агрегатнескольких агрегатов (сканд) физических и психологических, распадающихсяв момент смерти. В силу закона моральной причинности, дела, совершенныекаждым, создают, вслед за его смертью, новый агрегат, подлежащийсоответствующим страданиям, и так далее до бесконечности. Спасение отэтой "сансары" (вечного мучения) возможно только через указанный путьотречения от всякой воли и, следовательно, прекращения всяких действий,в силу чего, после покрытия прежней кармы остальным страданием,погашается и всякое бытие, за отсутствием для него всяких новых причин.При оценке этой системы безусловного П. должно обратить внимание на туконкретную точку отправления, которую указывает само буддийскоепредание. Индийский царевич, отдавший свою первую молодость всевозможнымжитейским удовольствиям, на 30-м году, встретивши нищего, больного,калеку и мертвеца, задумывается о непрочности житейского благополучия ипокидает свой гарем, чтобы в уединении размышлять о смысле жизни. Каковабы ни была степень исторической достоверности этого сказания, в нем ярковыражена та простая истина, что материальная жизнь, даже при самыхисключительно благоприятных условиях, сама по себе неудовлетворительна.Все житейские блага непрочны, болезнь, старость и смерть - общий уделживых существ: такой П. есть аксиома. Широкая система безусловногоотрицания бытия, воздвигаемая на этом твердом, но узком основании,лишена, однако, всякой устойчивости и разлагается от внутреннихпротиворечий не устраненных, а скорее усиленных и умноженных новейшейметафизикой отчаяния. Первое внутреннее противоречие выражается вдвусмысленной роли, которую в этом построении играет факт смерти. Онпредставляется сначала венцом всех зол: лишь при виде мертвеца в умеБудды созревает безусловный П. и решимость стать на путь отречения.Между тем такой взгляд на смерть имеет смысл лишь для оптимизма,признающего жизнь за благо и условие всех благ: лишение жизни, с этойточки зрения, есть величайшее зло. Для П., признающего, что жизнь, посуществу, есть мучение, конец этого мучения должен являться, наоборот,величайшим благом - а в таком случае общее мировоззрение опять получаетоптимистическую окраску: мир оказывается так хорошо устроенным, чтовместе с мучительною болезнью неизбежно дается и радикальное от неелекарство. Такому заключению лишь по ошибке противопоставляетсябуддийская теория многих преемственных рождений, чем, будто бы,отнимается у факта смерти характер окончательного избавления. На самомделе и по буддийскому воззрению для страдающего существа смерть естьконец всех страданий, ибо это существо есть только совокупностьагрегатов, распадающихся в момент смерти. Никакой субстанции,переживающей этот момент и сохраняющей свое единство, буддизм недопускает; связь между умершим и тем новым существом, которое родится изего дел по закону "кармы", находится вне их обоих: теория не можетутверждать их личного тождества или единства самосознания, ибо этопротиворечит очевидности: никто не помнит своих прежних существований,т. е. прежних воплощений своей "кармы", хотя для каждого такихвоплощений предполагается бесчисленное множество. Если же единствосамосознания ограничивается каждый раз пределами одного воплощения, тоими же ограничивается и действительное страдание для каждого существа.Новейшая форма абсолютного П. (у Шопенгауэра и Гартмана) также непредставляет никаких оснований для превращения зла в какой-тотрансцендентный атрибут бытия. зло и здесь сводится собственно кстраданию, страдание же действительно существует лишь посколькусознается - а сознание для философии П. есть не более как мозговоеявление (Gehirnphanomen) и, следовательно, возможно только дляорганизмов, обладающих нервною системой и страдающих при известнойстепени раздражения чувствительных нервов. Следовательно страданиявсякого существа ограничиваются пределами его данного телесногосуществования и совершенно прекращаются с разрушением организма всмерти. Шопенгауэр и Гартман много говорят о "мировом страдании", ноименно с их точки зрения это может быть только риторическою фигурой, ибомир, т. е. его единое метафизическое начало - "воля", "бессознательное"и т. п. - не может страдать: для этого оно должно было бы по крайнеймере обладать собственными чувствительными нервами и мозгом, чего ему непредоставлено. Универсальное страдать не может; страдает толькоиндивидуальное, в своем органическом воплощении, уничтожаемом смертью.Реально существующее страдание ограничивается, только областью сознания- людьми и животными; все эти существа страдают, но каждое порознь, истрадание каждого с концом его жизни совершенно прекращается. ЕслиШопенгауэр прав, что нельзя ощущать, представлять, познавать "запределами своей кожи", то столь же невозможно за этими пределами истрадать; поэтому и чужие страдания могут быть мучительны для каждоголишь через их отражение в пределах его "кожи", т. е. через его организм,и с его смертью совершенно исчезают. Таким образом безусловный П. ни вдревней индийской; ни в новой германской своей форме не в состоянииотнять у смерти ее значения окончательной избавительницы от бедствийжизни, и с этой точки зрения ничто логически не мешает каждому ускорятьтакое избавление чрез самоубийство. Попытки Шопенгауэра и Гартманаотклонить этот вывод своею крайнею слабостью подтверждают егонеизбежность. Первый говорит, что самоубийство есть ошибка, потому что внем истребляется не сущность зла (мировая воля), а только явление. Ноникакой самоубийца и не ставит себе такой нелепой задачи, какистребление сущности вещей. В качестве страдающего явления он хочетизбавиться от своей жизни, как мучительного явления - и такой цели оннесомненно достигает с точки зрения самого Шопенгауэра, который, привсем своем пессимизме, не может утверждать, чтобы мертвые страдали.Гартман, вполне признавая, что последняя цель есть именно самоубийство,требует, чтобы отдельный человек в интересах человечества и вселеннойвоздерживался от личного самоубийства и посвящал свои силы на подготовкусредств к тому всеобщему собирательному самоубийству, которым долженокончиться исторический и космический процесс. Это - высший нравственныйдолг, тогда как убивать себя, чтобы избавиться от собственных страданий,свойственно людям, стоящим на низшей, эвдемонистической ступени этики.Последнее, конечно, справедливо, но собственный принцип безусловного П.логически исключает всякую другую этику. Если все дело в том, чтобыуничтожить мучительное существование, то нет никакой возможности разумнодоказать кому-нибудь, что он должен иметь в виду не свои собственные,действительно испытываемые мучения; а предполагаемые мучения тогоотдаленного потомства, которое будет способно на акт коллективногосамоубийства; да и для тех будущих пессимистов теперешнее личноесамоубийство данного субъекта может быть (в смысле Гартмана) полезно какпример для подражания, ибо ясно, что если каждый будет себя убивать, тообщая цель будет достигнута. - На самом деле безусловный П. какпервоначально явился, так и до конца остается лишь плодом пресыщеннойчувственности. В этом его истинное значение и его ограниченность.Справедливая оценка жизни материальной, которая, в отдельности взятая,есть только "похоть плоти, похоть очей и гордость житейская", приводитразмышляющий ум к истинному заключению, что "мир весь во зле лежит", чеми исчерпывается правда П. Но когда человек, познавший до пресыщениянеудовлетворительность плотской жизни и не одушевленный преобладающиминтересом к чему-нибудь другому, лучшему, незаконным образом обобщает ирасширяет отрицательный результата своего опыта, то, вместо верногопессимистического отношения к односторонне материальному направлениюжизни, получается ложное утверждение, что сама жизнь, сам мир и самобытие суть зло и мучение. В этом принципе безусловного пессимизма 1) неразличается зло нравственное от страдания и бедствия, или злафизического, и 2) так смутно понятое зло принимается за подлиннуюпервооснову всякого бытия, что не только ни на чем не основано, но иведет к явным нелепостям. Так, последовательно применяя эту точкузрения, пришлось бы признать болезнь за постоянное нормальное состояние,а здоровье - за случайную и непонятную аномалию; но в таком случае мы незамечали бы болезни и мучительно ощущали бы здоровье, как нарушениенормы; между тем, наоборот, здоровье нами обыкновенно не замечаетсяименно как первичное, нормальное состояние, болезнь же мучительносознается как привходящее, случайное отклонение от нормы. К подобным женелепостям приводит безусловный П. и в нравственной сфере. Иногда П.называется всякое воззрение, которое признает реальность и важноезначение зла в мире, но лишь как вторичного, обусловленного ипреодолеваемого фактора человеческого и природного бытия. Такойотносительный пессимизм содержится многими философскими и большинствомрелигиозных систем; но его нельзя рассматривать вне общей связи того илидругого миросозерцания, в которое он входит как один из составныхэлементов. Вл. Соловьев.