Значение слова ЛЕВИРАТ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона

древний институт обычного права, описываемый наиболее точно во Второзаконии Моисея и разъясняемый в других книгах Библии: "Если два брата живут вместе, и один из них умрет, не имея у себя сына, то жена умершего не должна выходить на сторону за человека чужого, но деверь ее (левир, откуда и самое название Л.) должен войти к ней и взять ее себе в жены, и жить с нею. И первенец, которого она родит, останется с именем умершего брата, чтобы имя его не изгладилось во Израиле" (Втор. 25, 5-6; ср. Быт. 1, 38). В известном рассказе о Руфи эта обязанность распространяется не только на деверей, но и на других родственников, в порядке их близости к умершему; отсюда можно заключить, что институт Л. имел раньше гораздо более широкое значение. В законах Ману содержится совершенно схожее постановление, по которому, в случае бездетной смерти мужа, принадлежащего к низшему, служащему классу, его вдова обязывается прижить сына с братом или другим родственником мужа, однако, не более чем одного (Ману, IX, 59-64). Изучение первоначальных форм брака у различных народов показало, что этот обычай встречается не только у евреев и индусов, а широко распространен у целого ряда племен и является, поэтому, одним из важных показателей общего состава первоначальных брачных идей. Большое внимание вызвала попытка некоторых социологов (особ. Мак-Леннана) рассматривать Л. как переживание и последствие особой формы коллективного брака, полиандрии (см.). По мнению этих социологов, с исчезновением полиандрии и возникновением индивидуального брака, старое полиандрическое представление о принадлежности всех рожденных в семье детей старшему ее члену, как главе ее, переходит мало-помалу в то, которое мы встречаем в Л. Индивидуальный брак индивидуализировал, по крайней мере в наследственно-правовом отношении, коллективную собственность семьи, которая начала распределяться по отдельным поколениям, ветвям или уделам. Для того, чтобы сохранить удел в роде бездетно-умершего и предупредить нарушение равенства родовых прав, и возникает левират \["Вооз сказал: когда ты купишь поле у Поемини, то, должен купить поле у Руфи, моавитянки, жены умершего, и должен взять ее в замужество, чтобы восстановить имя умершего в уделе его. И сказал тот родственник: не могу взять ее себе, чтобы не расстроить своего удела" (Руфь, IV, 5)\]. Такое объяснение основывается, однако, только на предположении определенных форм брака, отличных от тех, которые мы встречаем при господстве индивидуальной и патриархальной семьи, и может быть признано верным лишь после окончательного подтверждения этого предположения (см. Матернитет). В качестве исторического факта Л. встречается, во всяком случае, лишь при полном господстве индивидуальной и патриархальной семьи. Кроме того, приведенными соображениями не объясняется целый ряд частностей в организации Л. и его видоизменений у разных народов. Другая точка зрения (особенно Спенсер и Вестермарк) видит в Л. ничто иное, как остаток старого обычая наследования, вместе с имуществом, также и жен умершего — обычая, видоизмененного лишь тем, что, за невозможностью сожительства сына-наследника со своей матерью, последняя переходила к брату умершего, вместе с другими правами, которыми почему-либо (например, по малолетству) не могли воспользоваться сыновья (например, звание, должность). Но и это мнение едва ли основательно: Л. имеетцелью отнюдь не интересы наследников умершего, а, наоборот, интересы наследодателя. Рожденный левром сын, достигнув возраста, получает, в качестве наследника своего воображаемого отца, причитающуюся на долю последнего часть, и таким образом берет у действительного отца доставшееся ему наследство. Такое противоречие цели и основания Л. едва ли может быть допущено. Третье воззрение, выставленное Мэном, видоизмененное и сильно поддержанное Мэйном и особенно Штарке, сближает Л. с аналогичным институтом индусской "нийоги", согласно которому искусственное потомство бездетному лицу может быть обеспечено не только после его смерти, но и при его жизни, путем передачи им своей жены родственнику, или даже постороннему лицу, для произведения сына, который считается его собственным сыном. Будучи более широким, чем Л., этот институт известен целому ряду народностей, между прочим — древним грекам. Явно указывая на сознательное установление искусственного потомства, с определенной целью продолжения рода, он, по мнению названных писателей, имеет чисто юридическую основу: признание принадлежности детей не их действительному родителю, а прежде всего тому, под чьей властью находится женщина, от которой происходит ребенок. См. Mac-Lennan, "The patriarchal theory" (Л. 1885); его же "The Levirat and Polyandry", в "Fortnightly Review" (т. XXI); Спенсер, "Основы социологии" (т. 2); Ковалевский, "Первобытное право" (в. 2, M. 1886); Джон Фентон, "Древнейшая жизнь евреев" (р. п. М. 1884); Мэн,. "Древний закон и обычай"; Westermark, "Geschichte des menschlichen Ehe" и особенно Starke, "Die Primitive Familie" (Лпц., 1888).В. Н.