I
академик; род. 13 апреля 1818 г. в Керенске (Пензенской губернии), где его отец был секретарем уездного суда. Мальчику не было еще и пяти лет, когда он лишился отца, и мать его переехала в Пензу. Здесь Б. поступил в гимназию и по окончании в ней курса в 1834 г. поступил казеннокоштным студентом в московский университет, по историко-филологическому факультету (называвшемуся тогда словесным). Окончив университетский курс в 1838 г., Б. был назначен преподавателем русского языка во 2-ю московскую гимназию, а в следующем году отправился с семейством графа С. Г. Строганова за границу, где и пробыл два года, переезжая из Германии во Францию и Италию и занимаясь преимущественно изучением памятников классического искусства. По возвращении в Москву (1841) занял должность преподавателя в 3-й гимназии, а с 1842 г. был прикомандирован в помощники к профессорам русской словесности, И. И. Давыдову и С. П. Шевыреву, для исправления и разбора письменных упражнений студентов. В это же время имя Б. впервые появляется в печати, под несколькими научными статьями и рецензиями (в "Москвитянине"). Внимание молодого ученого было привлечено в особенности историческим изучением русского языка, к которому он обратился под влиянием "Грамматики немецкого языка" Якова Гримма, — этого классического труда, послужившего основой исторической филологии. В 1844 г. Б. издал замечательную по своему времени книгу: "О преподавании отечественного языка" (2 тома; 2-е, сокращенное издание, в одном томе, Москва, 1867), в которой много места отведено рассмотрению данных русской исторической грамматики и стилистики. Во многих частях эта книга полезна и поучительна еще и теперь. В отношении стилистики она представляет богатый подбор фактов, извлеченных из известных в то время памятников нашей древней словесности, причем многое темное и загадочное в языке этих памятников получает меткое объяснение.
С января 1847 г. Б. начал читать лекции русского языка и словесности в московском университете, а в 1848 г. издал магистерскую диссертацию: "О влиянии христианства на славянский язык. Опыт истории языка по Остромирову Евангелию". Этот труд имеет больше археологический или культурно-исторический характер, чем строго-лингвистический, некоторые из поставленных им вопросов впоследствии с большей точностью и определительностью были рассмотрены Миклошичем ("Christliche Terminologie"); открылось, вообще, много новых материалов для дополнений; но в целом исследование Б. и до сих пор еще не заменено ничем лучшим и остается одним из замечательнейших опытов истории языка, понимаемой в связи с движением жизни и культуры. Основываясь на данных сравнительного изучения готского перевода Библии, Б. доказывает, что славянский язык задолго до Кирилла и Мефодия подвергся влиянию христианских идей и что перевод Св. Писания на славянский язык относится к той поре народной жизни, когда в языке господствовали еще во всей силе понятия о семейных отношениях, между тем как в языке готского и древненемецкого переводов Св. Писания замечается гораздо большее развитие понятий государственных. "В истории славянского языка виден естественный переход от понятий семейных, во всей первобытной чистоте в нем сохранившихся, к понятиям быта гражданского. Столкновения с чуждыми народами и перевод Св. Писания извлекли славян из ограниченных домашних отношений, отразившихся в языке, сознанием чужеземного и общечеловеческого". Таким образом, Б. по языку перевода Св. Писания пытается составить понятие о характере народа, а отчасти — и самих переводчиков.
В 1855 г., в юбилейном издании московского университета: "Материалы для истории письмен восточных, греческих, римских и славянских", помещен труд В.: "Палеографические и филологические материалы для истории письмен славянских", — ряд словарных и грамматических извлечений из рукописей, большей частью русской редакции, с превосходно исполненными снимками. В 1858г. появился его "Опыт исторической грамматики русского языка", выдержавший с тех пор несколько изданий и до настоящего времени, несмотря на недостатки, указанные специалистами, сохраняющий значение первостепенного труда, обильного материалом, тщательно извлеченным из огромного количества памятников, — труда, влияние которого чувствуется почти во всех позднейших исследованиях, посвященных русскому языкознанию. Особенный интерес представляет 2-й том "Грамматики", заключающий в себе русский исторический синтаксис. В тесной связи с этой работой стоит "Историческая хрестоматия церковно-славянского и древнерусского языков" (1-е изд., Москва, 1861), — очень важный сборник, содержащий в себе, между многими уже известными текстами, множество таких, которые впервые были изданы составителем; все тексты снабжены подробными историко-литературными и грамматическими примечаниями.
Одновременно с историей языка, Б. занимался изучением русской народной поэзии и древнерусского искусства. Результатом этих изданий был обширный сборник статей и монографий, под общим заглавием: "Исторические очерки русской народной словесности и искусства" (2 больших тома, СПб., 1861). В первом томе этого собрания помещены исследования по народной поэзии: сначала — главы, имеющие предметом поэзию в связи с языком и народным бытом; потом — изучение славянской поэзии сравнительно с поэзией других народов (германской, скандинавской); далее — национальная поэзия славянских племен вообще, и, наконец — русская. Во втором томе рассматриваются народные элементы древнерусской литературы и искусства. В этих монографиях автор является верным последователем гриммовской школы, с ее учением о самобытности народных основ мифологии, обычаев и сказании — школы, которая в настоящее время уже уступила место теории взаимного общения между народами в устных и письменных преданиях. Многое, что представлялось 30 лет тому назад наследственной собственностью того или другого народа, признается теперь случайным заимствованием, взятым извне вследствие разных обстоятельств, более или менее объясняемых историческими путями, по которым шли различные культурные влияния. Таким образом, большая часть "Очерков" Б. в настоящее время, по методу, является уже устаревшей, хотя они и заключают в себе массу интересного и ценного материала. То же нужно сказать и о ряде его статей, напечатанных в 1862—71 гг. в разных изданиях и повторенных в книге: "Народная поэзия" (СПб., 1887), составляющей как бы непосредственное продолжение "Очерков".
В 1861 г. Б. получил от московского университета степень доктора русской словесности и был назначен ординарным профессором. Кафедру он занимал до 1881 г., посвящая свои труды преимущественно исследованиям в области древнерусского и византийского искусства. Результатом этих исследований явилось в 1884 г. издание "Толкового Апокалипсиса" по рукописям VI-X-XVII вв., с атласом в 400 рисунков, представляющее весьма важный вклад в историю русских лицевых изображений.
В 1886 г. Б. издал сборник своих статей, рассеянных по журналам 1851—81 гг., под общим заглавием: "Мои досуги" (2 т.). В первый том вошли мелкие статьи по истории искусства классического, средневекового и современного; во второй — статьи преимущественно историко-литературного содержания ("Иллюстрация стихотворений Державина", "Перехожие повести", "Значение романа в наше время" и др.). С 1890 г. в "Вестнике Европы" печатаются подробные и во многих отношениях интересные воспоминания Б.
П. М. II (дополнение к статье)
ординарный академик; ум. в 1897 г.