(Иоанн) ? московский протопоп (1591?1670). С юношеских лет чувствуя наклонность к страннической жизни, Н. путешествовал из села в село, находя пристанище у причетников, которым помогал в церковных службах; до тонкости изучил богослужебный устав и считался потом авторитетным знатоком обрядовой практики. Посвященный в сан диакона и затем священника, Н. служил последовательно в селе Никольском, Лыскове и Нижнем Новгороде. Здесь он приобрел симпатии прихожан организацией общественной благотворительности и смелыми обличениями по адресу местного воеводы, за что поплатился 40-дневным заключением в тюрьме. В 40-х гг. ХVII в. Н. был переведен в Москву на почетное место ключаря Успенского собора, а впоследствии назначен протопопом московского Казанского собора. В Москве Н. сблизился с царским духовником Бонифатьевым и вскоре стал видным членом того могущественного кружка, который, при слабом патриархе Иосифе, фактически держал в своих руках кормила церковного правления. Сюда же примкнул и бежавший с сельского прихода Аввакум, которому Н. дал у себя приют. Когда с 1649 г. вызванные в Москву киевские ученые начали исправление богослужебных книг на новых основаниях, Н. открыто стал в ряды их противников. Первую реформаторскую попытку Никона ("Память о поклонах", 1653 г.) Н. встретил крайне враждебно и вел о ней речь с патриархом в столь резком тоне, что его сослали в Новоспасский, потом в Симонов монастырь; здесь его заковали в цепь, "били немилостиво" и, наконец, отправили в Спасо-Каменный монастырь. Иноки приняли Н. с великим почетом, как страдальца за веру; богомольцы из окрестностей собирались слушать стойкого борца за древлее благочестие. Узник вел переписку с влиятельными друзьями в Москве и даже находил возможность посылать грамоты царю. Но через полгода Н. так надоел настоятелю и братии своей благочестивою ревностью, что его заточили в келию и послали донос в Москву. В 1654 г. Н. перевели "за оток окиана моря", в глухой Кандалашский монастырь. Переездом своим Н. воспользовался в целях пропаганды: так, в Вологде он открыто в церкви громил нововведения и убеждал держаться старины. Хотя в Кандалашском монастыре Н. держали очень строго, но он ухитрился убежать и в глухую ночь переплыл на Соловки. Здесь беглеца встретили как самого дорогого гостя и облегчили ему переезд в Москву, куда Н. прибыл тайно, приютившись в доме Бонифатьева. В 1656 г. Н. принял монашество, с именем Григория. На соборе того же года Н. был лишен сана и предан отлучению. Последнее, впрочем, скоро было снято с Н.; усилиям друзей удалось установить довольно мирные отношения между патриархом и Н., но упрямый протопоп не мог успокоиться при виде переустройства церковно-обрядовых порядков и при личных беседах с Никоном резко порицал его действия. В 1664 г. H. судился за пропаганду раскола в Вологде; на соборе 1666 г. H. "отречеся лестного си учения", но все-таки был сослан в Волоколамский монастырь, с запрещением служения и отлучением от причастия. В 1667 г. H. вторично покаялся, и хотя собор дал о нем отзыв, что он "пребысть в истине непостоянен, яко трость", однако он получил прощение и был назначен архимандритом в Переяславский монастырь; прежние друзья отшатнулись от него. Написал несколько челобитных царю, царице, Ст. Бонифатьеву и одну "общую отписку ко всем христолюбцам". По тону они мягче подобных посланий других расколовождей (а послания к царице просто носят характер "слезниц"), но, в общем, не имеют ни литературных, ни богословских достоинств. Особенно он отстаивал принцип соборности в церковном устройстве, против абсолютизма и личного деспотизма Никона. От других вождей раскола H. отличается нравственной шаткостью и готовностью идти на компромиссы.
См. П. Знаменский, "Иоанн H." (в "Православном Собеседнике", 1869, март-апрель); И. Харламов, "Протопоп Иван H." ("Древняя и Новая Россия", 1881. т. I); "Материалы для истории раскола", т. I.
К. X.