Data: 2009-09-07 Time: 10:36:23
= Писатель =
* Писатель: Я просто выпил, как это делает половина народонаселения. Другая половина — да, напивается. Женщины и дети включительно. А я просто выпил.
* Писатель: Вот я давеча говорил вам… Вранье все это. Плевал я на вдохновение. А потом, откуда мне знать, как назвать то… чего я хочу? И откуда мне знать, что на самом-то деле я не хочу того, чего я хочу? Или, скажем, что я действительно не хочу того, чего я не хочу? Это все какие-то неуловимые вещи: стоит их назвать, и их смысл исчезает, тает, растворяется… как медуза на солнце. Видели когда-нибудь? Сознание моё хочет победы вегетарианства во всем мире, а подсознание изнывает по кусочку сочного мяса. А чего же хочу я?
* Писатель: Вот ещё… эксперимент. Эксперименты, факты, истина в последней инстанции. Да фактов вообще не бывает, а уж здесь и подавно. Здесь все кем-то выдумано. Все это чья-то идиотская выдумка. Неужели вы не чувствуете?.. А вам, конечно, до зарезу нужно знать, чья. Да почему? Что толку от ваших знаний? Чья совесть от них заболит? Моя? У меня нет совести. У меня есть только нервы. Обругает какая-нибудь сволочь — рана. Другая сволочь похвалит — ещё рана. Душу вложишь, сердце своё вложишь — сожрут и душу, и сердце. Мерзость вынешь из души — жрут мерзость. Они же все поголовно грамотные, у них у всех сенсорное голодание. И все они клубятся вокруг — журналисты, редакторы, критики, бабы какие-то непрерывные. И все требуют: «Давай! Давай!..» Какой из меня, к черту, писатель, если я ненавижу писать. Если для меня это мука, болезненное, постыдное занятие, что-то вроде выдавливания геморроя. Ведь я раньше думал, что от моих книг кто-то становится лучше. Да не нужен я никому! Я сдохну, а через два дня меня забудут и начнут жрать кого-нибудь другого. Ведь я думал переделать их, а переделали-то меня! По своему образу и подобию. Раньше будущее было только продолжением настоящего, а все перемены маячили где-то там, за горизонтами. А теперь будущее слилось с настоящим. Разве они готовы к этому? Они ничего не желают знать! Они только жр-р-ут!
* Писатель: Здесь...здесь дверь какая-то!
= Профессор =
* Профессор: Писателишка вы задрипанный, психолог доморощенный. Вам бы стены в сортирах расписывать, трепло бездарное.
= Сталкер =
* Сталкер: В Зоне вообще прямой путь не самый… короткий. Чем дорога длиннее — тем она безопаснее.
* Сталкер: Зона — это… очень сложная система… ловушек, что ли.. и все они смертельны! Не знаю, что здесь происходит в отсутствие человека, но стоит тут появиться людям, как все здесь приходит в движение.. Бывшие ловушки исчезают — появляются новые. Безопасные места становятся непроходимыми, и путь делается то простым и лёгким, то запутывается до невозможности! Это — ''Зона''. Может даже показаться, что она капризна, но в каждый момент она такова, какой мы её сами сделали… своим ''состоянием''. Не скрою, были случаи, когда людям приходилось возвращаться с полдороги, не солоно хлебавши. Были и такие, которые… гибли у самого порога Комнаты. ''Но все, что здесь происходит, зависит не от Зоны, а от нас!''
* Сталкер: Вот вы говорили о смысле… нашего… жизни… бескорыстности искусства… Вот, скажем, музыка… Она и с действительностью-то менее всего связана, вернее, если и связана, то безыдейно, механически, пустым звуком… Без… Без ассоциаций… И тем не менее музыка каким-то чудом проникает в самую душу! Что же резонирует в нас в ответ на приведённый к гармонии шум? И превращает его для нас в источник высокого наслаждения… И потрясает? Для чего все это нужно? И, главное, кому? Вы ответите: никому. И… И ни для чего, так. «Бескорыстно». Да нет… вряд ли… Ведь все, в конечном счёте, имеет свой смысл… И смысл, и причину…
* Сталкер: Пусть исполнится то, что задумано. Пусть они поверят. И пусть посмеются над своими страстями; ведь то, что они называют страстью, на самом деле не душевная энергия, а лишь трение между душой и внешним миром. А главное, пусть поверят в себя и станут беспомощными, как дети, потому что слабость велика, а сила ничтожна…
* Сталкер: Разве может быть счастье за счёт несчастья других?
* Сталкер: Когда человек родится, он слаб и гибок, когда умирает, он крепок и черств. Когда дерево растет, оно нежно и гибко, а когда оно сухо и жестко, оно умирает. Черствость и сила спутники смерти, гибкость и слабость выражают свежесть бытия. Поэтому что отвердело, то не победит.
= Диалоги =
* Писатель: Дорогая моя! Мир непроходимо скучен, и поэтому ни телепатии, ни привидений, ни летающих тарелок… ничего этого быть не может. Мир управляется чугунными законами, и это невыносимо скучно. И законы эти — увы! — не нарушаются. Они не умеют нарушаться. И не надейтесь на летающие тарелки. Это было бы слишком интересно. Дама: А как же Бермудский треугольник? Вы же не станете спорить, что… Писатель: Стану. Спорить. Нет никакого Бермудского треугольника. Есть треугольник а бэ цэ, который равен треугольнику а-прим бэ-прим цэ-прим. Вы чувствуете, какая унылая скука заключена в этом утверждении? Вот в средние века было интересно. В каждом доме жил домовой, в каждой церкви — Бог… Люди были молоды! А теперь каждый четвёртый — старик. Скучно, мой ангел, ой как скучно. Дама: Но вы же сами говорили, что Зона — порождение сверхцивилизации, которая… Писатель: Тоже, наверное, скука. Тоже какие-нибудь законы, треугольники, и никаких тебе домовых, и уж, конечно, никакого Бога. Потому что если Бог — это тот самый треугольник… хм, то и уж просто и не знаю…
* Профессор: И о чем же вы пишете? Писатель: Ой, о читателях. Профессор: Ну очевидно, ни о чем другом и писать не стоит… Писатель: Ну конечно. Писать вообще не стоит. Ни о чем. А вы что… химик? Профессор: Скорее, физик. Писатель: Тоже, наверное, скука. Поиски истины. Она прячется, а вы её всюду ищете, то здесь копнёте, то там. В одном месте копнули — ага, ядро состоит из протонов! В другом копнули — красота: треугольник а бэ цэ равен треугольнику а-прим бэ-прим цэ-прим. А вот у меня другое дело. Я эту самую истину выкапываю, а в это время с ней что-то такое делается, что выкапывал-то я истину, а выкопал кучу, извините… не скажу чего. Вам-то хорошо! А вот стоит в музее какой-нибудь античный горшок. В своё время в него объедки кидали, а нынче он вызывает всеобщее восхищение лаконичностью рисунка и неповторимостью формы. И все охают, ахают… А вдруг выясняется, что никакой он не античный, а подсунул его археологам какой-нибудь шутник… Веселья ради. Аханье, как ни странно, стихает. Ценители… Профессор: И вы все время об этом думаете? Писатель: Боже сохрани! Я вообще редко думаю. Мне это вредно… Профессор: Ведь невозможно писать и при этом все время думать об успехе или, скажем, наоборот, о провале. Писатель: Натюрлих! Но с другой стороны, если меня не будут читать через сто лет, то на кой мне хрен тогда вообще писать?
* Профессор: А вы за чем поспешаете? Хотите одарить человечество перлами своего покупного вдохновения? Писатель: Плевал я на человечество. Во всем вашем человечестве меня интересует только один человек. Я то есть. Стою я чего-нибудь, или я такое же дерьмо, как некоторые прочие. Профессор: А если вы узнаете, что вы в самом деле… Писатель: Знаете что, господин Эйнштейн? Не желаю я с вами спорить. ''В спорах рождается истина, будь она проклята''.
* Писатель: Профессор, послушайте. Профессор: Ну? Писатель: Я вот все насчёт покупного вдохновения. Положим, войду я в эту Комнату и вернусь в наш Богом забытый город гением. Вы следите?.. Но ведь человек пишет потому, что мучается, сомневается. Ему все время надо доказывать себе и окружающим, что он чего-нибудь да стоит. А если я буду знать наверняка, что я — гений? Зачем мне писать тогда? Какого рожна? А вообще-то я должен сказать, э, существуем мы для того, чтобы…Во всяком случае, вся эта ваша технология… все эти домны, колеса… и прочая маета-суета — чтобы меньше работать и больше жрать — все это костыли, протезы. А человечество существует для того, чтобы создавать… произведения искусства… Это, во всяком случае, бескорыстно, в отличие от всех других человеческих действий. Великие иллюзии… Образы абсолютной истины… Вы меня слушаете, Профессор? Профессор: О каком бескорыстии вы говорите? Люди ещё с голоду мрут. Вы что, с Луны свалились?
* Сталкер: Ну и везёт же вам! Боже мой… да теперь… Теперь вы сто лет жить будете! Писатель: Да, а почему не вечно? Как Вечный Жид?
* Писатель: Вуаля! Перед нами новое изобретение профессора Профессора! Прибор для исследования человеческих душ! Душемер! Профессор: Это всего-навсего бомба. Сталкер: Что-что? Писатель: Шутка… Профессор: Нет, просто бомба. Двадцать килотонн. Писатель: Зачем? Профессор: Мы собрали её… с друзьями, с бывшими моими… коллегами. Никому, как видно, никакого счастья это место не принесёт. (''Набирает шифр. Заканчивает сборку.'') А если попадёт в дурные руки… Впрочем, я теперь уже и не знаю. Нам тогда пришло в голову… что разрушать Зону все-таки нельзя. Если это… Если это даже и чудо — это часть природы, а значит, надежда в каком-то смысле. Они спрятали эту мину… А я её нашёл. Старое здание, четвёртый бункер. Видимо, должен существовать принцип… никогда не совершать необратимых действий. Я ведь понимаю, я ведь не маньяк (''вздыхает''), но пока эта язва здесь открыта для всякой сволочи… ни сна, ни покоя. Или, может быть, сокровенное не позволит? А?
* Писатель: Неужели вы верите в эти сказки? Профессор: В страшные — да. В добрые — нет. А в страшные — сколько угодно!
* Сталкер: Если б вы только знали, как я устал! Одному Богу известно! И ещё называют себя интеллигентами. Эти писатели! Учёные! Они же не верят ни во что. У них же… орган этот, которым верят, атрофировался! За ненадобностью!.. Боже мой, что за люди… Ты же видела их, у них глаза пустые. Они ведь каждую минуту думают о том, чтобы не продешевить, чтобы продать себя подороже! Чтоб им все оплатили, каждое душевное движение! Они знают, что «не зря родились»! Что они «призваны»! Они ведь живут «только раз»! Разве такие могут во что-нибудь верить? И никто не верит. Не только эти двое. Никто! Кого же мне водить туда? О, Господи… А самое страшное… что не нужно это никому. И никому не нужна эта Комната. И все мои усилия ни к чему! Не пойду я туда больше ни с кем. Жена (''жалостливо'') : Ну… Ну хочешь, я пойду с тобой? Туда? Хочешь? Сталкер: Куда? Жена: Думаешь, мне не о чем будет попросить? Сталкер: Нет… Это нельзя… Жена: Почему? Сталкер: Нет-нет… А вдруг у тебя тоже ничего… не выйдет.
* Сталкер: Ничего не осталось у людей на земле больше… Это ведь единственное… единственное место, куда можно прийти, если надеяться больше не на что. Ведь вы же пришли! Зачем вы уничтожаете веру? Писатель: Да помолчи ты! Я же тебя насквозь вижу! Плевать ты хотел на людей! Ты же деньги зарабатываешь на нашей тоске! Да не в деньгах даже дело! Ты же здесь наслаждаешься, ты же здесь царь и бог! Ты, лицемерная гнида, решаешь, кому жить, а кому умереть! Я понимаю, почему ваш брат сталкер в комнату никогда не входит. А зачем? Вы же здесь властью упиваетесь, тайной, авторитетом. Какие уж тут еще могут быть желания? Сталкер: …Да, Вы правы, я гнида, я ничего не сделал, но в этом мире я ничего не могу сделать. Я и жене не смог ничего дать, и друзей у меня нет и быть не может, но моего вы у меня не отнимайте, у меня и так уж все отняли там… За колючей проволокой. Все моё здесь, понимаете? Здесь, в Зоне. Счастье мое, свобода моя, достоинство — все здесь. Я ведь привожу сюда таких же, как я — несчастных, замученных. Им не на что больше надеяться, а я могу — понимаете? — я могу им помочь! Никто не может, а я — гнида! — я могу! И от счастья плакать готов, что могу им помочь. Ничего не хочу больше.
* Писатель: Вот почему, по-твоему, повесился Дикобраз? Сталкер: Он в зону пришел с корыстной целью, и брата своего загубил в мясорубке, поэтому и повесился. Писатель: Это я понимаю, а почему он все-таки повесился? Почему еще раз в Зону не пошел, на это раз не за деньгами, а за братом? Как раскаялся? Сталкер: Он хотел, он… Я не знаю, через несколько дней он повесился. Писатель: Ведь здесь он понял, что не просто желания, а сокровенные желания исполняются… Да здесь сбудется то, что натуре твоей соответсвует, сути! О которой ты понятия не имеешь, а она возьмет и проявится… Дикобраза не алчность одолела. Да он у этой лужи на коленях ползал, брата вымаливал. А получил кучу денег. И ничего иного получить не мог. Потому что Дикобразу — Дикобразово. А ссоры, душевные муки — это все придумано, от головы.
= Стихи Арсения Тарковского =
* Вот и лето прошло,
Словно и не бывало.
На пригреве тепло.
Только этого мало.
Все, что сбыться могло,
Мне, как лист пятипалый,
Прямо в руки легло,
Только этого мало.
Понапрасну ни зло,
Ни добро не пропало,
Все горело светло,
Только этого мало.
Жизнь брала под крыло,
Берегла и спасала,
Мне и вправду везло.
Только этого мало.
Листьев не обожгло,
Веток не обломало…
День промыт как стекло,
Только этого мало.
= Стихотворение Ф. И. Тютчева =
* Люблю глаза твои, мой друг,
С игрой их пламенно-чудесной,
Когда их приподымешь вдруг
И, словно молнией небесной,
Окинешь бегло целый круг…
Но есть сильней очарованья:
Глаза, потупленные ниц
В минуты страстного лобзанья,
И сквозь опущенных ресниц
Угрюмый, тусклый огнь желанья.
= Другое =
* И вот произошло великое землетрясение, и Солнце стало мрачно, как власяница, и Луна сделалась, как кровь..И звезды небесные пали на землю, как смоковница, потрясаемая сильным ветром, роняет незрелые смоквы свои. И небо скрылось, свившись как свиток; и всякая гора и остров двинулись с мест своих… И цари земные, и вельможи, и богатые, и тысяченачальники, и сильные, и всякий свободный скрылись в пещеры и в ущелья гор, и говорят горам и камням: падите на нас и скройте нас от лица Сидящего на престоле и от гнева Агнца; ибо пришёл великий день гнева Его, и кто сможет устоять?
''Апокалипсис (гл. 6)''
* В тот же день двое… из них…шли в селение отстоящее стадий на шестьдесят…(неразборчиво) называемое… (неразборчиво) и разговаривали между собой о всех сих событиях, и когда они разговаривали и рассуждали между собой…(неразборчиво) и Сам, приблизившись, пошёл с ними, но глаза их были удержаны, так что они не узнали Его. Он же сказал, о чем это вы (вздыхает) все рассуждаете между собой и отчего вы печальны. Один из них, именем..
''Евангелие от Луки (гл. 24)''
* Когда человек родится, он слаб и гибок, когда умирает, он крепок и чёрств. Когда дерево растёт, оно нежно и гибко, а когда оно сухо и жёстко, оно умирает. Чёрствость и сила спутники смерти, гибкость и слабость выражают свежесть бытия. Поэтому что отвердело, то не победит. Лао-цзы, ''«Дао дэ цзин»''
= См. также =
[ http://kino-stalker.ru Зона "Сталкер" ] - сайт о фильме "Сталкер", фотографии, статьи и пр.
* Аркадий и Борис Стругацкие