Значение слова ПРОЛОГ в Литературной энциклопедии

1.[/b] [trn][m2][греч. pr?logos — «предисловие»] в драматургии — повествовательное начало драматического произведения, композиционно часто не связанное с фабулой действия. В П. излагаются предшествующие действию события или разъясняется содержание событий, которые последуют в действии. П. — «начало трагедии до появления хора», по определению Аристотеля, — усиленно культивировался античными драматургами. В трагедиях П. заполнялся рассказыванием мифов, лежащих в основе трагедии, чем устранялась необходимость длительной и детальной экспозиции и предоставлялась возможность начать трагедию максимально близко к самой катастрофе. В комедии П. помогал зрителю следить за сложной сюжетной архитектоникой представления. Имея чисто подсобную роль по отношению к драматургическому произведению, П. очень часто служил авторам средством прямого выражения своих политических взглядов и эстетических вкусов (Теренций в прологах своих комедий постоянно нападал на враждебный ему театр Плавта и его сторонников). В мистериальном средневековом театре П. превратился в проповедь, предшествующую представлению и излагающую священные притчи, сценическое интерпретирование к-рых составляло мистериальное действо (такой пролог-проповедь уже существует в «Миракле о Святом Николае» Жана Боделя, начало XIII в.). Сохраняется П. и в театре Ренессанса. В «Сказании об Орфее» Полициано [1471], являющемся мистерией, написанной на античные мотивы, П. произносит Меркурий — классические и мистериальные традиции смешиваются. В «comedia erudita» (ученая комедия), выросшей на образцах Плавта и Теренция, П. присутствует неизменно — в нем автор не только поясняет события сценического действия, но и запросто пускается в разговор со зрителями (как напр. Макьявелли в «Мандрагоре»). П., [m2]313 называемый «loas», составляет обязательную часть и спектаклей старинного испанского театра, причем служит он в основном для восхваления зрителей, а иногда и актеров. В commedia dell’arte, не допускающей по своему характеру предварительного изложения сценических ситуаций, П. все же сохраняется и заполняется комическими монологами, сплошь и рядом совершенно не связанными с действием и часто построенными на комическом приеме «отклонения от темы» («пролог мальчика», «пролог доктора» — приведены в книге К. Миклашевского «Театр итальянских комедиантов»). Сохраняется П. и в английском театре Елизаветинской поры — ср. прологи Шекспира; особенно едкие и воинственные П. писались Бен-Джонсоном, сводившим в них счеты со своими лит-ыми и театральными врагами. П., нарушающий иллюзию правдоподобия сценического действия, уже редко встречается у Мольера. Пользуясь же прологом, Мольер превращал его, как напр. в «Амфитрионе», в отдельную комическую сценку. Буржуазный бытовой театр вообще отверг П. как композиционно-самостоятельное, повествовательное начало спектакля. Дидро в «Трактате о драматической поэзии» предлагал П. полностью растворить в первой экспозиционной сцене, которая должна, не нарушая правдоподобия действия, ознакомить зрителя с намечающимися ситуациями и с персонажами, действующими в драме. В реалистическом театре П. сохранился только в виде отдельной первой картины или главы, оторванных от сюжетной цепи действия и являющихся как бы Vorgeschichte последующей истории. В таком П. рассказываются события, задолго предшествующие действию («детство героя» — прием, часто употребляемый в мелодраме), или указываются условия, которые дают возможность автору познакомить читателя или зрителя с событиями, показанными на сцене. Иногда термин «П.» условно применяется и к Vorgeschichte ( см .) повествовательных жанров. Библиография: II. Carnahan D. H., The prologue in the old-French and Provencal mystery, Diss., New Haven, 1905; Zellweker E., Prolog und Epilog im deutschen Drama, Wiener Diss., 1906; Schauer H., Prolog, в кн. «Reallexikon der deutschen Literaturgeschichte», Bd II, Berlin, 1926—1928. Гр. Бояджиев 2.[/b] [trn][m2](в древнерусской лит-ре) — сборник кратких житий, поучений и назидательных рассказов-эпизодов, с расположением всех статей по дням года, из месяца в месяц. Составляя принадлежность письменности болгар, сербов и восточных славян, П. образовался в своей основе путем перевода одного из византийских «минологиев» или «синацсарей» — житийных сборников X—XI вв.; русское название «П.» вероятно получилось по недоразумению от pr?logos, т. е. «предисловия» к кодексу, послужившему оригиналом при переводе. Самый перевод, как думают, был произведен коллективным трудом, в к-ром участвовали и южные славяне и восточные, скорее всего в Константинополе, в начале XII в., причем к основной греческой части книги тогда же [m2]314 были присоединены памяти князей Бориса и Глеба, княгини Ольги, печерского игумена Феодосия, незадолго до того канонизованного [ок. 1108]. Вскоре же русский П. стал пополняться поучениями и легендами, прикрепляемыми к тем или иным календарным памятям из состава других переводных памятников: собраний поучений, патериков и т. п.; изредка сюда же включался и свой местный материал, примитивно приспособленный в тех случаях, когда он не отвечал церковному стилю чтения: ср. напр. под 30 ноября легенду о посещении апостолом Андреем Киева и Новгорода (без эпизода старшей, летописной версии того же рассказа — о мытье в новгородских банях, чему будто бы удивлялся апостол). По мере того как П. становился широко популярным, в него проникали отголоски устной легенды, иногда даже былинные. Дошедшие до нас старшие списки русского П. — Новгородские [конец XII в. и XIII в.]. К XIV в. существовала уже так наз. вторая, обширная редакция П., превзошедшая объем основной переводной части втрое. Позже П. рос и варьировался без особенной редакционной последовательности, применяясь вообще к среднему бытовому уровню духовенства и читателя-мирянина, включая часто оригинальные поучения — анонимно или под «святоотческим» псевдонимом. Успех П. объясняется двумя причинами: во-первых, сжатостью, тематической элементарностью его учительных статей, что делало их удобными к произнесению или чтению в определенные дни; во-вторых, широтой его содержания, к-рое охватывало всю социальную лестницу от «царей» до «рабов»,— конечно с феодально-церковной точки зрения на общество. — От обычного (домонгольского происхождения) П. нужно отличать «стишной» П., появившийся у русских сравнительно поздно [XV в.] и в особом (болгарском) переводе; этот П., с краткими «стихами»-характеристиками святых перед началами их житий, сам не смог широко привиться, но послужил для дальнейшего осложнения П. обычного, в каковой роли вошел и в первопечатное московское издание 1641. Библиография: См . « Русская литература ».