Значение слова ПЕТРОВ в Литературной энциклопедии

1.[/b] [trn][m2]Василий Петрович [1736—1799] — одописец. По происхождению попович, до 16 лет — самоучка. По окончании духовной академии [1760] преподавал в ней риторику. В 1766 написал первую оду «На карусель» в честь празднеств по случаю коронации Екатерины. В 1767 П. был вызван в Петербург ко двору, назначен переводчиком при кабинете Екатерины и ее личным чтецом. В 1772—1774 жил за границей. По возвращении был назначен придворным библиотекарем. В 1780 вышел по болезни в отставку и отдался всецело лит-ой деятельности. П. пользовался симпатиями Екатерины и покровительством Потемкина; со смертью Екатерины, по словам П., настало «мудреное для музы моей время»: его оды Павлу I не доставили поэту никаких «милостей». Кроме торжественных од П. писал сатиры, послания; перевел «Энеиду» Вергилия и «Потерянный рай» Мильтона. В 1783 был избран членом Российской академии. Почитатели называли его вторым Ломоносовым. Придворный стихотворец, П. в своих одах восхвалял государственный курс во внешней и внутренней политике (оды на присоединение [m2]617 польских областей — 1793, на сочинение проекта нового Уложения — 1767, на новые учреждения для управления губерний, сатира на шведского короля Густава III — 1788, и др.). П. не пошел дальше обычных для «просвещенного абсолютизма» общих фраз о равенстве людей, о высоте звания «человек», вполне умещавшихся в русле аристократического классицизма. Ода как лит-ый жанр обязана П. рядом нововведений: лирический восторг отходит у него на второй план, лирический беспорядок уступает место большей логической стройности и последовательности в развитии темы. П. оживил оду описательным элементом; его метафоры и эпитеты придают одам внешний блеск и пластическую выразительность. Образы часто гиперболичны, синтаксис очень тяжел, обильны архаические славянские формы. П. высоко ценил призвание поэта; он благодарит небеса за то, что он «Не стряпчий, не судья, не пахарь, не князь, но стихотворец: Славнее нет сего и краше мастерства», и с большим самомнением утверждал, что «пел, ничьему не подражая складу». Фактически П. подражал Ломоносову и явился связующей нитью между творчеством последнего и Державина. Библиография: I. Сочин., 3 чч., изд. 2-е, М., 1811; Русская поэзия, под ред. С. А. Венгерова, вып. II и VI, СПБ, 1893 и 1897. II. Грешищева Е., Хвалебная ода в русской литературе XVIII в. (М. В. Ломоносов, Сб. ст. под ред. В. В. Сиповского, СПБ, 1911); Гуковский Гр., Русская поэзия XVIII века, Ленинград, 1927; Сакулин П. Н., Русская литература, ч. 2, Москва, 1929. III. Мезиер А. В., Русская словесность с XI по XIX столетие включительно, часть 2, Петербург, 1902. Т. Берхен-Глаголева 2.[/b] [trn][m2]Дмитрий Константинович [1872—1925] — историк лит-ры, специалист по романским лит-рам и яз. Окончил Петербургский университет, был оставлен при нем акад. А. Веселовским ( см .) и получил длительную командировку во Францию и Испанию, где работал у Гастона Париса, Морель-Фасио, Менендес-и-Пелайо. В течение многих лет был профессором Петербургского университета и Высших женских курсов. Ученик и последователь Веселовского, П. был сторонником сравнительно-исторического метода и сосредоточивал свое внимание на собирании и изучении конкретного материала, лит-ых, культурных и бытовых фактов интересовавших его эпох. Основные труды его относятся к области испанистики, в частности испанской комедии [«Очерки бытового театра Лопе де Вега», СПБ, 1901; «Заметки по истории староиспанской комедии», 2 чч., СПБ, 1907 («Записки историко-филологического об-ва СПБ университета», ч. LXXXII)]. Расширяя круг своих наблюдений, П. работал не только над темами итальянской, французской и провансальской лит-ры, но серьезно изучал и арабские источники испанской лит-ры. Исключительный эрудит, энтузиаст и хороший педагог, П. явился основателем русской научной испанистики и учителем всего следующего поколения испанистов (С. Кржевский, А. Смирнов, В. Пяст, Д. Выгодский). Не обладая самостоятельностью научного метода и литературно-исторической концепции, П. никакой школы не создал. [m2]618 Библиография: Основные работы, кроме указанных: Кальдерон Дон Педро, Жизнь есть сон, Комедия, перевод, СПБ, 1898; Элегия Генриха Сеттимелло «О переменчивости фортуны и утешении философии», Перевод с введением, «Записки Неофилологического об-ва», вып. III, № 2, П., 1895; О трагедиях Кальдерона, «ЖМНП», ч. CCCXXXIII (1901, № 1), отд. 2, и отд. изд.: СПБ, 1901; Очерки политической поэзии XIX в. Россия и Николай I в стихотворениях Эспронседы и Россети, «Записки историко-филологического факультета СПБ университета», ч. XCIV, 1909, и отд. изд., СПБ, 1909; Лекции по введению в романскую филологию, 1908—1909 уч. г. (литографир.); А. А. Мандзони и романтизм в Италии, «История западной литературы» (1800—1910), под ред. проф. Ф. Д. Батюшкова, т. III, М., 1914; К. Д. Бальмонт и его переводы с испанского, «Записки Неофилологического об-ва», вып. VII, СПБ, 1914; А. И. Герцен и Доносо Кортес, там же, вып. VIII, П., 1915; Abu Muhammed Ali, Ibn Hazm Tauk al-Hamama, publi? par D. P?trof, St-P?tersbourg — Leiden, 1914. Д. В. 3.[/b] [trn][m2]Евгений Петрович [1903—] — современный юмористический писатель и фельетонист. Совместно с И. Ильфом ( см ). им написаны два романа — «Двенадцать стульев» и «Золотой теленок», — ряд фельетонов, опубликованных в «Правде» и юмористических журналах под псевдонимами Федор Толстоевский и Холодный философ (лучшие из них собраны в сборнике «Как создавался Робинзон»). Романы Ильфа и П. в своем сюжетно-композиционном принципе являются своеобразным вариантом так называемого «плутовского романа». В романе «Двенадцать стульев» завязкой служит эпизод поисков бриллиантов, спрятанных тещей одного из героев романа, бывшего предводителя дворянства, ныне делопроизводителя Загса, Воробьянинова. Раскрывается и высмеивается мир обывателей, пошляков, мелких людишек, рвачей. Но авторы намеренно ограничиваются изображением только этого мира, вызывающего беззлобный смех. Интонация их смеха не изменяется при переходе от эпизода, рисующего попытку создания контрреволюционной организации, к любовным похождениям какой-нибудь мадам Грицацуевой. Враги советской власти показаны ими просто ничтожными. Бездумность юмора становится особенно заметной при анализе центрального персонажа романа — Остапа Бендера. Ловкий пройдоха, талантливый мошенник, Бендер, руководитель [m2]619 поисков спрятанных в стуле сокровищ, является носителем духа частнособственнической инициативы, капиталистического стяжательства. В связи с тем, что плуты и обыватели показаны в романе крайне ничтожными, Бендер, сталкивающийся с ними, становится гигантской фигурой. «Бендер кажется единственно-подлинным человеком среди этих микроскопических гадов» (А. Луначарский). Авторы любуются ловкостью героя. На романе лежит отпечаток богемно-нигилистического отношения к действительности. Значительным шагом вперед является роман «Золотой теленок». В основу его легла сюжетно-композиционная схема «Двенадцати стульев» (поиски миллионов), центральным персонажем является тот же Остап Бендер, но исходная позиция авторов уточнилась. «Микроскопические гады» в «Золотом теленке» не только злобствуют, но и вредят советской власти. В «Золотом теленке» авторы показывают действия этих гадов на фоне подлинной жизни социалистической страны. Анекдотическому автомобилю, на котором Бендер ездит, разыскивая миллионы, противостоит пробег советских автомашин. «Двенадцать стульев» состояли из ряда веселых новелл, идея к-рых не звучала отчетливо и определенно. «Золотой теленок» более заострен идейно. В «Двенадцати стульях» Бендер был всего лишь блестящим веселым плутом. В «Золотом теленке» он превращается в мелкого беса капитализма, утверждающего власть денег. Он находит свои миллионы, но деньги как [m2]620 орудие частнособственнического накопления никакой власти в СССР не дают. Ничтожество Бендера становится очевидным, как только он делается миллионером. «Мне бы триста рублей, — говорит заведующий советским музеем, — я бы здесь Лувр сделал». А миллионер Бендер оказывается самым бессильным и беспомощным человеком в стране. Романы Ильфа и П. не представляют заостренной, резкой сатиры. Глубокого раскрытия классовой враждебности Бендера ими не дано. В «Золотом теленке» они развенчивают его, но не разят острием сатиры. Налет богемно-интеллигентского нигилизма и эстетизма, культ остроумия, самодовлеющего наслаждения смехом остаются и в этом романе, как и в некоторых фельетонах «Холодного философа», посвященных различным вопросам искусства, гл. обр. лит-ры. Здесь Ильф и П. разят по преимуществу приспособленчество и вульгаризаторство, реже ставят коренные проблемы классовой борьбы, происходящей на участке искусства. Большей политической заостренностью отличаются их фельетоны, помещенные в «Правде». Библиография: I. Двенадцать стульев, изд. «ЗиФ», М., 1928 (неск. изд.); Золотой теленок, изд. «Советская литература», М., 1933 (неск. изд.); Как создавался Робинзон, изд. «Молодая гвардия», М., 1933; То же, изд. «Советская литература», М., 1933; Равнодушие, изд. Жургазобъединение, М., 1933. II. Тарасенков Ан., «Литературная газета», 1929, № 9; Гурьев К., «На литературном посту», 1929, № 18; Кашинцев А., «Звезда», 1929, № 10; Дукор И., «Молодая гвардия», 1929, № 18; «Октябрь», 1929, № 7 (отзыв без подписи); Луначарский А., «30 дней», 1931, № 8; Селивановский А., Смех Ильфа и Петрова, «Литературная газета», 1932, № 38; Никулин Л., О месте в «литературном трамвае», там же, 1932, № 38; Каган Л., Книга веселого смеха, «Книга и пролетарская революция», 1933, № 6; Никулин Л., Веселая история печального конца советского миллионера, «Художественная литература», 1933, № 4; Зорич А., Холостой выстрел, «Прожектор», 1933, № 7—8; Рыкова Н., «Звезда», 1933, № 6; Эрлих А., Разгром равнодушных, «Художественная литература», 1933, № 5, и др.; Трощенко Е., Последние приключения анархического индивидуализма, «Красная новь», 1933, № 9; Хохлов Герман, Ильф-Петров и другие, «Литературная газета», 1934, № 27, 6 марта. А. Селивановский 4.[/b] [trn][m2]Николай Иванович [1840—1921] — украинский историк лит-ры. Р. в с. Вознесенском Макарьевского у. Костромской губ. Окончил Киевскую духовную академию. В 1870 был назначен доцентом академии по кафедре иностранных лит-p и русской лит-ры. В 1918 при основании УАН П. был избран в действительные члены по историко-филологическому отделению. П. работал по вопросам археологии, истории Киевской духовной академии, истории украинской лит-ры. В области последней следует отметить такие труды П., как «Очерки украинской лит-ры XVIII в.» (Киев, 1880, переработанное издание — 1911) и «Очерки из истории украинской лит-ры XIX в.» (Киев, 1884). Являясь последователем буржуазной сравнительно-исторической школы, П. рассматривал украинскую лит-ру в аспекте влияний на нее русской лит-ры; исключительно этими влияниями объяснял он основные этапы развития украинской лит-ры. Значение трудов П. заключается в установлении некоторых точек соприкосновения русской [m2]621 и украинской литератур, которые нашли свое подтверждение в новых марксистских исследованиях.