Значение слова НИКИФОРОВ в Литературной энциклопедии

1.[/b] [trn][m2]Василий Васильевич [1866—1929] — якутский писатель. С 1905 известен как организатор «Союза якутов», требовавшего для якутов земского самоуправления и представительства в Государственной думе. Несколько месяцев сидел в тюрьме; по выходе оттуда подал якутскому губернатору покаянное заявление с выражением верности «царю и престолу». До 1917 был адвокатом. Под влиянием революции 1905 Н. организовал первый печатный журнал на якутском яз. «Якутская речь». Н. принадлежит первая пьеса на якутском яз. «Манчара». Манчара — национальный герой, бунтарь против гнета феодалов. Эпоха Манчары — эпоха декабристов. Н. изображает только первое выступление молодого Манчары против феодала Чочо и попутно разоблачает взяточничество русского чиновничества. Однако в выступлении героя пьесы не раскрыт классовый смысл борьбы против помещиков-феодалов. К Февральской революции Н. отнесся крайне недоверчиво, а после Октябрьской революции [m2]77 стал ярым противником советской власти. В 1918 организовал в Якутске контрреволюционное правительство. Участвовал в белобандитском движении. Библиография: I. Манчара, Якутск, 1906. Отдельные рассказы и статьи печатались в журн. «Якутская речь», 1905—1907, и в др. журналах. П. Ойунский 2.[/b] [trn][m2]Георгий Константинович [1884—] — пролетарский писатель. Р. в Саратове в семье цехового рабочего-обойщика. С тринадцати лет работал на заводах. С шестнадцати лет — член революционных кружков. В 1905 — участник вооруженного восстания в Москве. В конце 1905 был арестован. Был токарем, счетоводом, грузчиком, киномехаником. В 1917 Никифоров работал в Челябинске в вагонных мастерских, тогда же вступил в партию. Печататься Никифоров начал с 1923. Был одним из основных деятелей общества пролетарских писателей «Кузница» ( см. ). Творчество Н. наполнено пафосом борьбы за чистоту революц. практики пролетариата. Однако он не всегда мог разобраться в противоречиях действительности и в ряде решающих вопросов дал искривленное отражение жизни. В ранних произведениях Никифорова («Или — или», «Иван Брында», 1926) новая экономическая политика воспринята им как спад революции. Для Никифорова характерен сюжет, изображающий опасность неминуемого мещанского перерождения рабочего-партийца, переброшенного в соваппарат; лишь возвращение в родную стихию заводского труда сохраняет рабочему его классовое качество. Однако это не снижает крупного значения произведений Никифорова. Ценность их — в уменьи поднимать острые проблемы революционной практики, в классовой настороженности к отрицательным явлениям советской действительности. Никифоров один из первых показал средствами художественного творчества политические черты вредителя, бюрократа, классового врага, показал тактику использования ими легальных условий. [m2]78 Начав с реалистических зарисовок рабочего, интеллигентского и мещанско-купеческого быта, Н. перешел к революционно-исторической повести с сюжетом, построенным в традиции авантюрного жанра («Кимба, или 33 оказии», «Седые дни», 1926—1927). Героика революционной борьбы передана посредством описания смелых, порой фантастических приключений революционеров. Роль партии как руководителя борьбы осталась им не раскрытой, хотя и подчеркнутой. Наивная романтика приключений, схематизм в изображении, идеальные революционеры, с одной стороны, лубочные фигуры царских охранников, полицейских — с другой — характерны для этих произведений Н. Некоторым исключением явилось произведение «Седые дни», где дана попытка создать типические образы, глубже осмыслить действительность. Живое ощущение жизни, свойственное Никифорову, вернуло его на путь изображения современности. Тема романа «У фонаря» [1927] — борьба с бюрократизмом, карьеризмом, разоблачение «ползучей нечисти», примазывающейся к партии (Инякин, Славин, Острозубов и др.). Страх перед советским аппаратом, перед системой управления сквозит и в этом произведении Н. Однако, изображая ответственного работника аппарата, партийца Цепилова, преодолевающего опасность «прирасти к автомобилю», зарыться в бумаги и забыть про «живое дело», Н. преодолевает свою цеховую неприязнь к аппарату, получает возможность правильно судить о действительности. Значение «У фонаря» — в остром, смелом изобличении приспособленцев, вредителей, в показе приемов их борьбы. Разоблачив их, Н. однако полностью не справился с задачей показа типической фигуры подлинных строителей социализма (Цепилов, Котельников, Голандин и др.). Диференцированно подходя к силам прошлого, Н. сумел в образе дворянина-интеллигента Аносова показать пример (один из первых в литературе) органического включения интеллигента в соцстроительство. Обычная для произведений Никифорова статика в изображении героя уступает здесь место показу в его развитии. Стремясь к более полному раскрытию психологии действующих лиц, а не только к внешней характеристике, преобладавшей в авантюрно-исторических повестях, Никифоров обращается к эпистолярному материалу, к дневникам, записям, которые вклиниваются в общую ткань романа. Жанр развернутых психологических романов и повестей, разрешающих те или иные социальные проблемы современности, становится основным для Н. Исключением является мало удачная и крайне растянутая сатирическая сказка «Воробей» [1928], где в аллегорической форме высмеиваются старые ненавистные враги Н. — приспособленцы, бюрократы-«аппаратчики», мещане, интеллигенты-индивидуалисты и т. д. В романе «Женщина» [1929] Н. тему о вредителях и интеллигенции, принимающей органическое участие в соцстроительстве, дополняет темой о новой женщине. Нарисовав различные типы современной [m2]79 женщины, начинал от Соньчика, для к-рой «радость жизни» в том, чтобы быть «постельной принадлежностью» мужчины, и кончая выдержанной комсомолкой Симой, для к-рой общественное всегда выше личного, Н. сосредоточивает свое внимание на процессе перерождения интеллигентки Файки в активную строительницу социализма. Процесс переделки человека — снова в центре внимания Н. Однако переживания своей героини Н. не сумел связать с развитием общественных событий. Развертывающаяся стройка, взаимоотношения партийцев с беспартийными и др. моменты не включены органически в сюжет романа. Портят роман мелодраматические эффекты. В романе «Встречный ветер» [1930] к давним врагам Н. — вредителям, подхалимам, бюрократам — присоединяется новый враг — кулацкая сила. Однако тему свою Н. разрешил неверно. Недоверие к крестьянству, характерное для всей «Кузницы», а в частности и для Никифорова, привело к извращению в изображении жизни деревни. Бедноту Никифоров в сущности не показывает. Организация колхозов в романе (конец первой части) получается неубедительной. Ярче дана вторая часть романа, где описана знакомая Н. среда завода, советского аппарата. Но связь классовой борьбы на заводе с деревней не показана. Разорванная композиция, временные сдвиги в повествовании, искусственные, неоправданные встречи героев, вычурный метафорический язык — характерны для этого романа. Никифоров, пытаясь дать обобщенно-типические образы, порой впадает в грубый схематизм, создает условно-символические фигуры классовых врагов — «безликих, теневых, сквозных и неуловимых». На грани перехода страны ко второй пятилетке совершается крайне показательный поворот писателя от изображения теневых сторон действительности к пафосному выражению радости созидания социализма. Роман «Единство» [1933] — прославление человеческого освобождения, творческого труда, единства между людьми, к-рые, разойдясь, «узнают друг друга по следам работ», производимых в стране с целью воплощения величайшей идеи освобождения человечества. По-новому ставится и старая для Н. тема о специалистах, прославляется их созидательный труд. Идее романа недостает образного выражения: строительство Турксиба, Магнитостроя дано обще, и местами эти описания напоминают отвлеченный показ труда, производства у ранних «кузнецов». Насыщенность произведений Н. острыми социальными проблемами, широкое изобличение писателем различных форм вредительства, внимание к росткам нового быта, новой психики, устремленность к социалистическому будущему делают творчество Н. при всех отмеченных недостатках значительным явлением советской лит-ры. Библиография: I. Собр. сочин., 7 тт., «ЗиФ», М. — Л., 1928—1931; Единство, Роман, изд. «Советская литература», М., 1933. II. Селивановский А., Творческий путь Никифорова, «На литературном посту», 1927, № 7; [m2]80 Фриче В., Заметки о современной литературе, изд. «Московский рабочий», М., 1928; Якубовский Г., Писатели «Кузницы», изд. «Федерация», М., 1929; Никитина Е., В мастерской современной художественной прозы, т. I, изд. «Никитинские субботники», М., 1931; Горбачев Г., Современная русская литература, изд. 3-е, ГИХЛ, М. — Л., 1931; Коган Л., О творчестве Никифорова, «На литературном посту», 1931, № 4; Полянский Вал., О Никифорове, вступ. ст. к I т. «Сочин.» Г. Никифорова. III. Мандельштам Р., Художественная литература в оценке русской марксистской критики, изд. 4-е, Гиз, М. — Л., 1928; Писатели современной эпохи, т. I, под ред. Б. Козьмина, изд. ГАХН, М., 1928; Владиславлев И. В., Литература великого десятилетия, т. I, Гиз, М. — Л., 1928; «Кузница», Антология, под ред. С. Обрадовича, изд. «Федерация», Москва — Ленинград, 1930; Литературоведение в 1931, под редакцией С. Балухатого, изд. Академии наук СССР, Ленинград, 1932. Л. Поляк