Значение слова DEMOSTHENES в Справочнике Персонажей и культовых объектов греческой мифологии

Demosthenes,ДЕМОСФЕН, DhmosqenhV, 1) сын Алкисфена, афинский полководец, отличавшийся в Пелопоннесскую войну. Летом 426 г. он с 30 кораблями объехал Пелопоннес, чтобы защитить союзников на западе. Опустошив левкадскую область, он задумал напасть на этолян, овладеть Доридой и Фокидой и вторгнуться в Беотию, но план его не удался, потому что он не знал ни страны этолян, ни способа их вести войну. После этой неудачи Д. отослал свои корабли в Афины, а сам, опасаясь гнева афинян, остался в Навпакте. Thuc. 3, 91-98. Здесь он оказал своему государству важную услугу, когда спартанец Еврилох напал на Навпакт с 3 000 гоплитов. Он разбил наголову Еврилоха при амфилохском Аргосе и произвел несогласие между пелопоннесцами и их союзниками, дозволив только первым отступить с оружием; войско, собранное затем амбракиотами, он победил без труда. Thuc. 3. 102. 107. Возвратившись после этого в Афины, он ознаменовал себя новыми подвигами: летом следующего (425) года он взял мессенский город Пилос, заключил высадившихся на остров Сфактерии спартанских гоплитов и принудил их сдаться в плен, хотя демагог Клеон приписывал себе славу этого подвига. Thuc. 4, 21-39. В последующее за тем время предприятие Д. против Мегар не имело желанного успеха; портовый город Нисея все-таки был удержан афинянами. Thuc. 4, 66 слл. Когда вследствие мер, принятых спартанцем Гилиппом, положение афинян в Сицилии сделалось опасным и Никий требовал быстрой помощи, афиняне в конце 414 г. предварительно послали туда с несколькими кораблями Евримедонта, а за ним весною 413 г. последовал Д. с целым флотом. Нападение афинян на Ениполы (часть Сиракуз, см. Syracusae), без вины Д., было неудачно; Д., не видя более возможности успеха, предложил Никию отступить или, по крайней мере, занять другие позиции сухопутным войском, а с флотом уехать в открытое море. Никий, однако, не согласился на это предложение, упустил благоприятное для отступления время и когда наконец признал его необходимым, то опять своею нерешительностью (его смутило лунное затмение) сделался виновником и погибели флота, и поражений сухопутного войска. Он сам и Д. попали в плен, а раздраженные сиракузцы приговорили их к смертной казни в сентябре 413 г. Thuc. 7, 42 слл. Д. отличался предприимчивостью, но вместе с тем предусмотрительной осторожностью. Он умел стратегически составлять план военных действий, но и выполнять его тактически, захватывая удобный случай, умел руководить одинаково хорошо гоплитами и легкими войсками и особенно был мастер заставать врасплох неприятеля. Характер его был безукоризнен. Не будучи государственным деятелем и пользуясь влиянием в народном собрании, он не мог добиться объединенного, последовательного ведения войны. Намеки на Д. в комедии Аристофана «Всадники» при верном толковании не противоречат этой характеристике; 2) оратор Д., сын Д. из пеанийского дема (PaianieuV), родился, вероятно, ол. 98, 4 или в 385/384 г. до Р. X. в знатной семье, семи лет лишился отца и потерял большую часть наследства через нечестность своих опекунов. Учил его красноречию сначала Исей, получивший за это 10 000 драхм, но Д. пришлось бороться со всеми препятствиями, которые представляли ему слабое его телосложение и природные недостатки в произношении; однако он восторжествовал над ними благодаря упорной энергии. Plut. Demosth. 4, 6 слл. Известие о том, что он будто бы был также усердным учеником Платона, распространено было особенно римлянами. (Cic. de or. 20. off. 1,1. or. 4), но не имеет много вероятности. На ораторское поприще он выступил с обвинением против опекуна своего Афоба и зятя его Онетора, но даже осуждение одного из опекунов, а именно Афоба, не возвратило ему наследства, и в конце концов он должен был довольствоваться скудным вознаграждением за большую свою потерю. Это несчастье вывело его на ораторское поприще. Тяжбою с Афобом Д. навлек на себя вражду влиятельного Мейдия, который насильственно ворвался в его дом и в продолжении 8 лет умел уклоняться от исполнения состоявшегося над ним по этому делу судебного приговора; дерзость его дошла даже до того, что он поднял руку на Демосфена, принявшего в 345 г. на себя хорегию на больших Дионисиях. И на этот раз Мейдий сумел затянуть возбужденное против него дело до тех пор, пока своими просьбами не склонил Д. прекратить судебное преследование. Д. уступил не потому, что получил 30 мин, как передает смертельный враг его Эсхин, а потому, что чувствовал себя в данное время бессильным против средств своих врагов. Около того же времени (355 г.) Д. выступил с публичными речами в народном собрании против Лептина и Андротиона; этими и другими речами он приготовил себя к великой своей политической деятельности. Со времени появления Филиппа Македонского, история его жизни совпадает с историей Афин. Филипп начиная с 358 г. исподволь захватывал владения афинян на севере Греции, города Амфиполь, Пидну, Потидею и Мефону и разными уловками умел задерживать и обманывать афинян. Д. видел ясно, что эти действия Филиппа поведут к уничтожения свободы греков и начиная с 351 г. решительно высказывал это убеждение в своих «Филиппиках» и олинфийских речах. Тогдашнее положение Афин, равнодушие народа и недостаток в полководце, равном Филиппу, лишали его предложения успеха, тем более что Эсхин (см. Aeschinesыслящих граждан, а потом и большинство народа. Тщетно Д. обвинял Эсхина в государственной измене, доказывая, что он старается замедлить заключение мира с Филиппом во вред Афинам (345 г.); два года спустя, он повторил свое обвинение. Когда в 341 г. Филипп более и более стал угрожать свободе Греции, Д. старался образовать общий союз против македонского царя. По его совету Фокион был послан в Эвбею и прогнал оттуда поставленных Филиппом тиранов. Золотой венец, дарованный Д. при случае праздника Дионисий в 340 г., был его наградой. Его же усилиям следует приписать успешные военные действия против Перинфа и Византии. Но труды и заботы Д. не ограничивались одною внешнею политикой, а направлены были и на внутренние дела: он прекратил безумную трату казенных денег и заботился о преобразовании обязательных поставок для флота. Но вскоре стала угрожать большая опасность. Эсхин, в качестве пилагора в Дельфах (в 340 г.), подал повод ко второй священной войне, в которую Филипп двинулся даже на Афины. При общем страхе и смятении Д. один сохранил мужество, увещевал с ораторской кафедры не терять присутствия духа, добился заключения союза между Афинами и Фивами, и в двух последовавших за тем небольших стычках греки остались победителями. Но поражение при Херонее (в этой кровавой битве и сам Д. принимал участие в качестве гоплита) в августе 338 г. разрушило все надежды. Однако вопреки усилиям македонской партии на Д. возложено было почетное поручение сказать надгробную речь в честь павших в битве воинов; Ктесифонт сделал даже предложение наградить Д. золотым венком за оказанное им самоотвержение и усердие и торжественно объявить об этой награде на празднике больших Дионисий. Против этого предложения выступил Эсхин, вождь македонской партии. Возникшее по этому поводу дело тянулось 8 лет, пока наконец Д. не восторжествовал над Эсхином вследствие своей речи о венке (peri stefanou), которой он ответил на речь своего противника kata KthsifwntoV. Эсхин подвергся изгнанию. Доверие граждан к Д. выразилось тем, что ему поручено было заведование вновь учрежденною общественною кассою для закупки хлеба. По смерти Филиппа Д. тотчас устроил новый союз против македонян, но жестокая месть Александра, постигшая Фивы, разрушила этот союз, и лишь при посредстве продажного Демада удалось предупредить выдачу Александру Д. и Ликурга. Но скоро враждебная партия нашла случай возобновить свои действия против Д. Когда Гарпал с похищенными у Александра сокровищами явился в Афины и посредством подкупа старался возбудить афинян к войне против македонского владыы и Тройзена на Аттику. Вдруг разнесся слух о смерти Александра (323 г.); вся Греция пришла в движение; Д. поднял свой могучий голос и возбудил всех греков к восстанию против Македонии. На триреме привезли его в Афины и встретили его торжеством. (Plut. Demosth. 27), как защитника свободы. Но когда вскоре Кратер и Антипатр одержали победу, Д. и его друзья были отданы под суд и по предложению Демада приговорены к смерти. Д. бежал на остров Калаврию в храм Посейдона и здесь принял яд (Plut. Demosth. 29) 16 дня месяца Пианепсиона ол. 114, 3 (12 октября 322 г.). Афиняне почтили его память сооружением медной статуи на острове Калаврии. Бюсты его сохранились доселе в большом числе. Пока честность убеждения и твердая последовательность в нравственных стремлениях, а не внешние успехи останутся мерилом при оценке характера, до тех пор Д., как человек и государственный деятель, будет причисляться к светлейшим и благороднейшим личностям всех времен. В его речах ясно выражается его характер. Как оратор, он пренебрегал всеми излишними украшениями; имя в виду одно дело, он был не искусный ритор, но истый оратор. Истина убеждения увлекает его и дает ему прославленную его deinothV. Ясное расположение содержания, строгая последовательность в развитии мыслей, решительность убеждения выражаются слогом величественным, но простым, строгим, но приятным, сжатым, но плавным, милым-, но внушительным. Сравни характеристику его у Цицерона Brut. 7-13 (особ. 8 и 9). В древности известны были 65 речей Д.; в числе 61, сохранившейся до нашего времени, некоторые явно подложны. Главное сочинение о нем: A. Schaefer, Demosthenes und seine Zeit, (в З т., 1856-1858). Ср. кроме того: Becker, D. als Staatsmann und Redner (в 2 т., 1815). О. Haupt, und Leben und staastmannische Wirken des D. (1861). Blass, die attische Beredsamkeit, 3 отд., 1 ст. (1876). Полн. изд. в сборниках Oratores attici Reiske, I. Bekker, Dobson, Baiter и Sauppe; кроме того, W. Dindorf (1825; 1846-51; 1855), Vomel (1843-1845), I. Bekker (1854-55). Избранные речи: Doberenz (1848-51), Westermann (1852 и чаще) и т. д. Изд. «Филиппин»: Fr. Franke (3-е изд., 1875), Rehdantz (1861 и чаще), H.Weil (1873), отдельных речей: Buttmann, Dissen, Funkhanel, E. W. Weber, F. A. Wolf, M. H. E. Meier, Rudiger, Vomel. ДЕМОПОЙЕТЫ назывались люди негражданского происхождения, принятые в число граждан. Греческие государства вообще не допускали внесение чужих в списки своих граждан (о Спарте ср. Hdt. 9; 33. Paus. 3, 11, 6). И в Афинах законы о таком принятии были строги и затруднительны. Democth. Neuer, p. 1375. Лишь заслуги, оказанные народу (andragaqia eiV ton dhmon) могли давать право на гражданство. Соответственное предложение должно было быть сделано в двух следовавших подряд народных собраниях и во втором — предложенное лицо должно было получить при тайной баллотировке по крайней мере 6 000 голосов; но даже и в этом случае это решение (как вообще все законы) могло быть опротестовано в течение одного года (grafh paranomwn). Несмотря на такие меры предосторожности, в позднейшие времена случаи дарования прав гражданства встречались чаще, чем это было согласно с пользою государства. Новые граждане, называвшиеся также qesei politai и kata yhfisma politai, приписывались к филе и дему; потомки их принимались во фратрию. Сами они не могли быть избираемы в архонты и не допускались к должности жреца; но дети их, а в известных случаях лишь внуки, пользовались правом полного гражданства.