- одно из ключевых понятий постмодернизма, фиксирующее феномен перехода не-проходимой границы, и прежде всего - границы между возможным и невозможным: "трансгрессия - это жест, который обращен на предел" (Фуко), "преодоление не-преодолимого предела" (Бланшо). Согласно концепции Т., мир наличие данного, очерчивая сферу известного человеку возможного, замыкает его в своих границах, пресекая для него какую бы то ни было перспективу но-визны. Этот обжитой и привычный отрезок истории лишь длит и множит уже известное; в этом контексте Т. - это невозможный (если оставаться в данной системе отсче-та) выход за его пределы, прорыв того, кто принадлежит наличному, вовне его. Однако "универсальный человек, вечный, все время совершающий себя и все время со-вершенный", не может остановиться на этом рубеже (Бланшо). Собственно, Бланшо и определяет трансгрес-сивный шаг именно как "решение", которое "выражает невозможность человека остановиться - ...пронзает мир, завершая себя в потустороннем, где человек вверя-ет себя какому-нибудь абсолюту (Богу, Бытию, Благу, Вечности), - во всяком случае, изменяя себе", т.е. при-вычным реалиям обыденного существования. Традици-онно исследуемый мистическим богословием феномен откровения как перехода в принципе непроходимой гра-ни между горным и дольним выступает очевидной экземплификацией феномена Т., которую постмодернизм мог бы почерпнуть из культурной традиции. В этом пла-не Батай обращается к анализу феномена религиозного экстаза (трансгрессивного выхода субъекта за пределы обыденной психической "нормы") как феноменологиче-ского проявления трансгрессивного трансцензуса к Аб-солюту. Традиционной сферой анализа выступает для философии постмодернизма также феномен смерти, по-нимаемый в качестве трансгрессивного перехода. Столь же значимой для постмодерна предметностью, на кото-рую была апплицирована идея Т., был феномен безумия, детально исследованный постмодернизмом как в кон-цептуальном (аналитики Фуко, Делеза и Гваттари), так и в сугубо литературном (романы Батая) планах. Специ-фикацией этой общей ситуации выступает ситуация за-прета, когда некий предел мыслится в качестве непере-ходимого в силу своей табуированности в той или иной культурной традиции. В данном контексте Батай моделирует ситуацию "праздника", функционально анало-гичного моделируемому М.М.Бахтиным "карнавалу": "эта ценность /табуированный "запретный плод" - М.М./ проступает в празднествах, в ходе которых позво-лено - даже требуется - то, что обычно запрещено. Во время праздника именно Т. придает ему чудесный, бо-жественный вид". В связи с этим той сферой, на кото-рую механизм Т. апплицируется постмодернистской фи-лософией, с самого начала выступает сфера сексуально-сти. Будучи далекой от естественно-научной терминоло-гии, концепция Т. тем не менее имплицитно несет в сво-ем содержании идеи, фиксирующие - пусть и дескрип-тивно - те же механизмы нелинейной эволюции, кото-рые в эксплицитной форме зафиксированы синергети-кой (см. Синергетика). Прежде всего речь идет о воз-можности формирования принципиально новых (т.е. не детерминированных наличным состоянием системы) эволюционных перспектив. Сущностным моментом трансгрессивного акта выступает именно то, что он на-рушает линейность процесса: Т., по Бланшо, собствен-но, и "означает то, что радикальным образом вне на-правленности". В этом отношении концепция Т. ради-кально порывает с презумпцией линейно понятой пре-емственности, открывая (наряду с традиционными воз-можностями отрицания и утверждения в логике "да" и "нет") - возможность так называемого "непозитивного утверждения": как пишет Фуко, фактически "речь не идет о каком-то всеобщем отрицании, речь идет об ут-верждении, которое ничего не утверждает, полностью порывая с переходностью". Открываемый трансгрес-сивным прорывом новый горизонт является подлинно новым в том смысле, что по отношению к предшеству-ющему состоянию не является линейно "вытекающим" из него очевидным и единственным следствием, - на-против, новизна в данном случае обладает по отноше-нию ко всему предшествующему статусом и энергией отрицания: открываемый в акте Т. горизонт определяет-ся Бланшо как "возможность, предстающая после осу-ществления всех возможных возможностей... которая низвергает все предыдущие или тихо их устраняет". В этой системе отсчета Батай называет этот феномен "кра-ем возможного", "медитацией", "жгучим опытом", кото-рый "не придает значения установленным извне грани-цам"; Бланшо - "опытом-пределом". Кроме того, пост-модернизм однозначно связывает акт трансгрессивного перехода с фигурой "скрещения" различных версий эво-люции, что может быть оценено как аналог бифуркаци-онного ветвления. Например, Фуко фиксирует транс-грессивный переход как "причудливое скрещение фигур бытия, которые вне его не знают существования". Столь же очевидна аналогия между синергетической идеей случайной флуктуации и постмодернистской идеей фундированности Т. сугубо игровым ("бросок кости") меха- низмом: как пишет Деррида, именно в ходе исследова-ния Т. философии "удалось утвердить правило игры или, скорее, игру как правило". Изоморфизм позиций синергетики и философского постмодернизма может быть зафиксирован и в новом (нелинейном) понимании эволюционизма (см. Неодетерминизм). Так, отвергая однозначную причинно-следственную связь между эта-пами развития системы (типа Тn_1 -> Тn-> Тn+1 и т.п.), синергетика тем не менее утверждает, что в ситуации бифуркационного ветвления "выбор" системой траекто-рии во многом зависит от того, каким именно путем она попадает в точку бифуркации: "поведение... систем за-висит от их предыстории" (И.Пригожин, И.Стенгерс). Точно так же и постмодернизм постулирует, что в мо-мент трансгрессивного перехода "на тончайшем изломе линии мелькает отблеск ее происхождения, возможно, также все тотальность ее траектории, даже сам ее ис-ток" (Фуко). - Т. есть воистину опыт не бытия, но ста-новления: данный поворот (говоря словами Пригожина, "от существующего к возникающему") фиксируется фи-лософией постмодернизма абсолютно эксплицитно: как пишет Фуко, "философия трансгрессии извлекает на свет отношение конечности к бытию, этот момент пре-дела, который антропологическая мысль со времени Канта обозначала лишь издали, извне - на языке диа-лектики". Двигаясь в плоскости категорий возможнос-ти и действительности, концепция Т. вводит для фикса-ции своего предмета понятие "невозможности", интер-претированной - в отличие от классического философ-ствования - в качестве онтологической модальности бытия (см. Невозможность). Связанность опыта Т. с "невозможным" вообще не позволяет, по оценке Дерри-да, интерпретировать его в качестве опыта примени-тельно к действительности: "то, что намечается как вну-тренний опыт, не есть опыт, поскольку не соответствует никакому присутствию, никакой исполненности, это со-ответствует лишь невозможному, которое "испытывает-ся" им в муке". Попытка помыслить трансгрессивный переход вводит сознание "в область недостоверности то и дело ломающихся достоверностей, где мысль сразу те-ряется, пытаясь их схватить" (Фуко). Очевидно, что в данном случае речь фактически идет о том, что сложив-шиеся (линейные) матрицы постижения мира оказыва-ются несостоятельными, и в отсутствие адекватной (не-линейной) парадигмы мышления субъект не способен осмыслить ситуацию моментного перехода своего бы-тия в радикально новое и принципиально непредсказуе-мое состояние иначе, нежели как "незнание". Правомер-ность такой трактовки можно аргументировать тем фак-том, что Бланшо в эксплицитной форме ставит вопрос о статусе феномена "незнания" в когнитивных системах, противопоставляя традиционные гносеологии (типа учения, "которое утверждалось Лениным, провозглашавшим, что когда-нибудь "все будет понято") и новую версию понимания "незнания" как онтологически пред-заданного "модуса существования человека". В послед-ней трудно не усмотреть аналогии с постулируемой си-нергетикой презумпцией принципиальной невозможно-сти невероятностного прогноза относительно перспек-тив эволюционной динамики в точках бифуркаций. Ана-логичную ситуацию Т. создает и применительно к язы-ку: поскольку наличные языковые средства не могут яв-ляться адекватными для выражения трансгрессивного опыта, постольку неизбежно то, что Батай называет "за-мешательством слова", а Фуко - "обмороком говоря-щего субъекта". По мнению Фуко, "трансгрессивному еще только предстоит найти язык". Намечая контуры стратегии создания такого языка, он полагает, что по-следний возможен лишь как результат внутриязыковой Т., Т. самого языка за собственные пределы, доселе мыс-лившиеся в качестве непреодолимых: "не доходит ли до нас возможность такой мысли как раз на том языке, что скрывает ее как мысль, что доводит ее до самой невоз-можности языка? До того предела, где ставится под во-прос бытие языка?". Таким образом, необходимо "пы-таться говорить об этом опыте (опыте трансгрессии), за-ставить его говорить - в самой полости изнеможения его языка". Собственно, по мнению Фуко, неклассичес-кая литература типа романов де Сада и Батая и модели-рует ту сферу, где "язык открывает свое бытие в преодо-лении своих пределов". При этом Фуко настоятельно подчеркивает, что постмодернистская концепция Т. не является экстравагантной абстрактной конструкцией, но выражает глубинный механизм эволюционного процес-са, доселе не фиксируемый традиционным мышлением. Подобно тому, как синергетическая рефлексия фикси-рует, что "мы находимся на пути к новому синтезу, но-вой концепции природы" (И.Пригожин, И.Стенгерс), точно так же и Фуко полагает, что "может быть, насту-пит день и этот опыт /т.е. "опыт Т." - M.M./ покажется столь же решающим для нашей культуры, столь же уко-рененным в ее почве, как это было в диалектической мысли с опытом противоречия".
М.А. Можейко