роман' , условное обозначение художественной практики многих французских писателей 50-60-х гг. 20 в. (Н. Саррот, А. Роб-Грийе, М. Бютор, К. Симон, К. Мориак и др.), которые провозгласили структуру традиционной прозы исчерпанной и отмежевались от непосредственных предшественников - экзистенциалистов. Их сближают самые общие особенности художественной проблематики, связанные с тенденцией к утрате личности и господству различных форм отчуждения и конформизма в современном буржуазном обществе. Художественная проблематика делает 'Н. р.' вариантом более широкого идейно-литературного течения, охватывающего и драму (С. Беккет ). Отмежёвываясь не только от экзистенциалистской идеи 'свободного выбора' как первоосновы человеческого бытия, но и от традиций французского романа 19 в., где внутренние установки героя и его стремление воплотить субъективный мир в пределах наличной действительности отливались в формы устойчивого характера и неповторимой социальной судьбы-биографии, 'неороманисты' исходят из мысли о принципиальной несовместимости истинной природы современного человека и его общественной роли; отсюда два типа персонажей - воплощения анонимных 'общих мест' социальной жизни (персонажи 'Золотых плодов' Саррот, 'Званого обеда' Мориака) и 'герои', пытающиеся не только выявить, но и отстоять подлинную структуру и смысл собственной жизни (герой 'Мартеро' Саррот, герой 'Изменения' Бютора).
С точки зрения 'неороманистов', человек, поглощённый и отчуждённый стихией мыслительных стереотипов или подавляемый вещными формами враждебного ему мира ('В лабиринте' Роб-Грийе), способен совершить нравственное открытие, сделать своё сознание средоточием истинных ценностей, но не может превратить их в эффективный принцип практического существования - обрести индивидуальное лицо и индивидуальную судьбу. Поэтому-то нередко в 'Н. р.' традиционный романический сюжет - 'история' героя - уступает место его духовной 'предыстории', а глубины сокровенного человеческого сознания предстают как 'магма', не оформленная реальным жизненным опытом. К тому же автор отказывается от позиции всеведущего демиурга, на первый план выдвигается точка зрения, ракурс одного или нескольких персонажей.
Перестройка структуры прозы привела к появлению новых объектов и новых способов их изображения - так возник 'вещизм' Роб-Грийе (подчёркнуто бесстрастное описание предметов внешнего мира, лишающее их человеческого смысла), 'подразговор' Саррот (общезначимая стихия подсознательного), полифонические тексты Бютора (мозаика мыслей, восприятий, эссе). В ряде случаев приёмы 'неороманистов' получили плодотворное содержательное наполнение ('Изменение' Бютора, 'Вы слышите их-' Саррот). Однако игнорирование целостных характеров, фетишизация формы (в ряде теоретических 'манифестов'), а также декларируемое противопоставление познавательной способности искусства и идеологии служат для советской критики основанием рассматривать 'Н. р.' как разновидность модернизма .
Лит.: Роман, человек, общество. На встрече писателей Европы в Ленинграде, 'Иностранная литература', 1963, | 11; Великовский С., В лаборатории расчеловечивания искусства, в сборнике: О современной буржуазной эстетике, в. 1, М., 1963; Балашова Т., Французский роман 60-х годов, М., 1965; Nouveau roman: hier, aujourd'hui, v. 1-2, P., 1972.
Г. К. Косиков.