Значение ГЕРЦЕН АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ в Большой советской энциклопедии, БСЭ

ГЕРЦЕН АЛЕКСАНДР ИВАНОВИЧ

Александр Иванович (псевдоним - Искандер) [25.3(6.4).1812, Москва, - 9(21).1.1870, Париж], русский революционер, писатель, философ и публицист. Родился в семье богатого помещика И. А. Яковлева; мать - немка Луиза Гааг. Брак родителей не был оформлен, и Г. носил фамилию, придуманную отцом (от нем. Herz - сердце). В 1833 Г. окончил физико-математическое отделение Московского университета.

Духовное развитие Г. протекало под воздействием социального опыта декабристов, Июльской революции 1830 во Франции, Польского восстания 1830-1831, под влиянием стихов Пушкина и Рылеева, драм Шиллера, произведений французских мыслителей конца 18 в. В произведениях 30-х гг. ('О месте человека в природе', 1832, и др.), свидетельствующих о знакомстве Г. как с вопросами естествознания, так и с идеями современных ему философских и социальных учений (Сен-Симона, Шеллинга, Кузена и др.), обнаруживается стремление осмыслить единство природы и человека, материи и сознания, эмпирического опыта и рационального мышления.

В университете вокруг Г. и его друга Н. П. Огарева сложился кружок революционного. направления, в который входили Н. И. Сазонов, А. Н. Савич, Н. М. Сатин, В. В. Пассек и др. В июле 1834 вместе с некоторыми др. участниками кружка Г. был арестован. В апреле 1835 выслан в Пермь, оттуда в Вятку, где служил в губернской канцелярии. В конце 1837 ему разрешили переехать во Владимир. В мае 1838 Г. женился на Н. А. Захарьиной. В начале 1840 вернулся в Москву, а в мае переехал в Петербург, где по настоянию отца поступил на службу в канцелярию министерства внутренних дел. В июле 1841 за резкий отзыв в частном письме о полиции выслан в Новгород, где служил в губернском правлении. Идейные и философские искания Г. в годы ссылки носили социально-религиозные формы, что нашло выражение как в его переписке, так и в философско-беллетристических произведениях той поры ('Из римских сцен', 1838, 'Вильям Пен', 1839, и др.). Но наряду с этим продолжалось становление и его реалистических взглядов на окружающую действительность. Вернувшись из ссылки (июль 1842) и поселившись в Москве, Г. принял деятельное участие в борьбе главных направлений общественной мысли: славянофилов и западников , разделяя до середины 40-х гг. позиции последних. Блестящие способности полемиста, колоссальная эрудиция, талант мыслителя и художника дали возможность Г. стать одной из центральных фигур русской общественной жизни эпохи. В первой половине 40-х гг. Г. выступил с беллетристическими произведениями, поставившими его в ряд с крупнейшими русскими писателями. Перу Г. принадлежали и глубокие философские работы, в которых он '... сумел подняться на такую высоту, что встал в уровень с величайшими мыслителями своего времени' (Ленин В. И., Полн. собр. соч., 5 изд., т. 21, с. 256).

В цикле статей 'Дилетантизм в науке' (1842-43), идя далее по пути осмысления единства природы и человека, материи и сознания, трактуя диалектику Гегеля как 'алгебру революции', Г. пытается обосновать закономерность развития человечества к обществу, лишённому антагонизма. По Г., этот грядущий мир, царство разума воплотит и осуществит рациональные моменты истории: реализм, преклонение перед природой, свойственное античности, принципы суверенности личности, свободы духа. Такое будущее отождествляется Г. с социалистическим идеалом. Формой движения к новому миру является, по Г., соединение философии с жизнью, науки с массами, воплощающими материальное начало истории. Когда произойдёт такое слияние духа и материи, начнется пора 'сознательного деяния'. Понятие 'деяние' выступает здесь у Г. как характеристика сущности подлинно человеческой деятельности, возвышающейся как над неосмысленным существованием, так и над бесстрастным занятием наукой, свойственным 'цеховым учёным'.

В основном философские соч. 'Письма об изучении природы' (1844-45) Г. развивает идею единства противоположностей преимущественно в методологическом аспекте. Центральная идея этого произведения - настоятельная необходимость ликвидации антагонизма, существующего между естествознанием и философией или, как пишет Г., между 'эмпирией' и 'идеализмом'. Говоря так, Г. ратует за преодоление созерцательности старого, метафизического материализма и естественнонаучное переосмысление принципов активности познания, диалектического мышления, развитых - в идеалистической, спекулятивной форме - Гегелем. Г. называет 'подвигом' разработку Гегелем 'методы' науки и призывает учёных-эмпириков воспользоваться ею. Вместе с тем, вопреки Гегелю, Г. стремится представить природу первичным, живым процессом, 'бродящим веществом', а диалектику познания, логику - её продолжением и отражением. Однако даже провозгласив природу 'родословной мышления', Г. всё же не смог до конца решить задачу материалистического переосмысления диалектики Гегеля, задачу создания 'новой философии', материалистической по исходному пункту и диалектической по методологии. Пойдя '... дальше Гегеля, к материализму, вслед за Фейербахом', Г., по словам Ленина, '... вплотную подошел к диалектическому материализму и остановился перед - историческим материализмом' (там же). Закономерность исторического развития Г. искал в объективных условиях жизни человеческого общества. К противоречиям, лежащим в основе общественного развития, Г. относил внутреннюю борьбу между привилегированными и угнетёнными классами и конфликты между личностью и средой. Однако классы он различал не по их отношению к средствам производства, а лишь по различию в имущественном положении. Движущей силой истории Г. считал народ. Своё мировоззрение в 40-х гг. Г. назвал реализмом. Он пришёл к нему через идеализм и романтизм 30-х гг. Реализм в его понимании охватывал разные области бытия: утверждение материалистической философии, демократических и революционных общественных идеалов, новой морали нового человека. Формирование гуманной свободной личности, которая стремится к преобразованию общества на разумных началах, он считал основной задачей воспитания.

Литературу Г. рассматривал как отражение общественной жизни и вместе с тем как действенное средство борьбы с самодержавной действительностью. 'У народа, - писал он, - лишенного общественной свободы, литература - единственная трибуна, с высоты которой он заставляет услышать крик своего возмущения и своей совести' (Собрание соч., т. 7,1956, с. 198). Антикрепостническим пафосом проникнуты его повести 'Доктор Крупов' (1847), 'Сорока-воровка' (1848) и роман 'Кто виноват-' (1841-46) - один из первых русских социально-психологических романов. В центре романа - страстный протест против крепостничества, подавляющего человеческую личность. Только через десятилетие, в 1856, Тургенев создаст образ Рудина - прямого преемника герценовского Бельтова. В соотношении 'лишнего человека' Бельтова с др. персонажами романа отразились философские идеи Г. Намеченное в статьях 'Дилетантизм в науке', разработанное в 'Письмах об изучении природы' противопоставление призрачного идеализма и эмпирического знания воплощено в основных персонажах - Круциферском ('Кто виноват-') и Крупове ('Доктор Крупов'). Философские, публицистические, беллетристические произведения Г. связаны не только общей системой идей, но и единством языка, художественной манеры. Для стиля Г. характерны лексическая пестрота, сочетание разговорного языка с естественнонаучной терминологией.

В конце 40- начале 50-х гг. преобладающим стилем произведений Г. становится лирическая публицистика. Оценивая социально-политические факты современности, она раскрывает и личность автора, с лирической прямотой рассказывающего о себе, о своём духовном опыте.

В 1847 Г. с семьей уехал за границу. В первые же месяцы жизни в Париже в 'Письмах из Avenue Marigny' (1847) Г. дал критическую оценку буржуазного мира. Поражение Революции 1848 во Франции, очевидцем и участником которой был Г., привело его к пересмотру некоторых основных положений философской концепции 40-х гг. Г. отказывается от идей разумности истории, неодолимости прогресса человечества, которые прежде в общем разделял, резко критикует разного рода социальные утопии и романтические иллюзии ('С того берега', 1847-1850, и др.). В своей критике Г. доходит до скептицизма и пессимизма, ставя под сомнение способность человеческого сознания, науки верно отразить и предвидеть направление исторического движения. Ошибочно оценив Революцию 1848 как неудавшуюся битву за социализм, Г. разочаровался в возможностях Запада и дальнейшие перспективы общественного развития связывал с Россией. По словам Ленина, 'духовная драма Герцена была порождением и отражением той всемирно-исторической эпохи, когда революционность буржуазной демократии уже умирала (в Европе), а революционность социалистического пролетариата еще не созрела' (Полн. собр. соч., 5 изд., т. 21, с. 256), это был крах '... буржуазных иллюзий в социализме' (там же). В 1849 Г. опубликовал статью 'Россия', в которой впервые сформулировал свои взгляды на сельскую общину. В последующие годы разработал теорию 'русского социализма', став одним из основоположников народничества. В основу теории Г. легли идеи социалистического переустройства общества на основе крестьянской общины, минуя этап капиталистического развития. Г. полагал, что 'человек будущего в России - мужик, точно так же, как во Франции работник' (Собр. соч., т. 7,1956, с. 326). Теория ''русского' социализма' в действительности не содержала, по словам Ленина, '... ни грана социализма' (см. Полн. собр. соч., 5 изд., т. 21, с. 258), но в своеобразной форме выражала революционные стремления русского крестьянства, его требования полностью уничтожить помещичье землевладение. К началу 50-х гг. в основном сложились взгляды Г. на русский исторический процесс. С наибольшей полнотой они были сформулированы Г. в книге 'О развитии революционных идей в России' (1850), освещавшей как русскую историю, так и историю развития русского освободительного движения.

В 1849 Г. переехал в Женеву (Швейцария). Участвовал в издании газеты Прудона 'Голос народа'. В 1850 поселился в Ницце, где сблизился с деятелями итальянского освободительного движения. В том же году на требование царского правительства вернуться в Россию ответил отказом. В мае 1852 умерла жена Г. В августе того же года он переехал в Лондон, где основал (1853) Вольную русскую типографию для борьбы с крепостничеством и царизмом. Первые два года, не получая материалов из России, печатал свои произведения ('Юрьев день! Юрьев день', 'Поляки прощают нас!', 'Крещеная собственность' н др.). В начале 50-х гг. Г. начал работать над произведением 'Былое и думы' (1852-68, 1-е полное издание 1919-20), которое явилось вершиной художественного творчества Г. Среди автобиографий мировой литературы оно выделялось совершенством художественной формы, глубиной мысли, революционным содержанием, широтой охвата действительности. 'Былое и думы'- эпопея и исповедь, вместившая Россию и Запад, идейно-политическую борьбу 30-60-х гг., философские раздумья и быт, историю общественной мысли и интимный мир человека. В 'Былом и думах' завершается эволюция герценовского стиля; здесь Г. пользуется метафорами, достигая в немногих строках большой концентрации социально-политического и философского содержания.

С 1855 Г. начал издавать альманах 'Полярная звезда', который получил широкое распространение в России. В 1856 в Лондон переехал Огарев. В 1857 Г. и Огарев приступили к изданию 'Колокола' - первой русской революционной газеты. 'Герцен, - писал В. И. Ленин, - создал вольную русскую прессу за границей - в этом его великая заслуга... LПолярная звезда' подняла традицию декабристов. LКолокол' (1857-1867) встал горой за освобождение крестьян. Рабье молчание было нарушено' (там же, с. 258-59). Программа 'Колокола' на первом этапе (1857-1861) содержала общедемократические требования: освобождение крестьян с землёй, общинное землевладение, уничтожение цензуры и телесных наказаний. Либеральные иллюзии, свойственные Г. в отдельные годы, нашли отражение на страницах 'Колокола'. После реформы 1861 Г. резко выступил против либерализма, опубликовал в 'Колоколе' статьи, разоблачающие реформу, прокламации и др. документы революционного подполья. Широкое распространение 'Колокола' в России способствовало объединению демократических и революционных сил, созданию в России революционной организации 'Земля и Воля'. В период Польского восстания 1863-64 Г., понимая бесперспективность и обречённость движения, счёл вместе с тем нужным выступить в защиту Польши. 'Мы, - писал он, - спасли честь имени русского - и за это пострадали от рабского большинства' (Собр. соч., т. 27, кн. 2, с. 455). Либеральная читательская аудитория отхлынула от 'Колокола', тираж его сократился в несколько раз. Перенесение издания из Лондона в Женеву не поправило дела, т. к. молодая эмиграция, сосредоточенная там, не нашла общего языка с Г. В 1867 издание 'Колокола' было прекращено. В 50- 60-е гг. продолжается развитие и материалистического мировоззрения Г. В этот период, уделяя особое внимание проблеме личности и общества, Г. выступал резким критиком как буржуазного индивидуализма, так и уравнительной утопии (Бабёф, Кабе и др.). Стремление избежать крайностей как фатализма, так и волюнтаризма выражается в глубоких раздумьях Г. над проблемой общественной закономерности. Пытаясь понять историю как '... свободное и необходимое дело' человека (там же, т. 20, кн. 1,1960, с. 442), Г. развивает идею единства среды и личности, исторических обстоятельств и человеческой воли, пересматривает своё прежнее понимание перспектив исторического развития Европы. В заключительных главах 'Былого и дум', цикле очерков 'Скуки ради' (1868-69), в повести 'Доктор, умирающий и мёртвые' (1869) он ставит вопрос о 'современной борьбе капитала с работой'. Скептицизм Г. был формой поисков правильной социологической теории. Вершиной этих поисков и теоретическим завещанием его стала последняя работа - письма 'К старому товарищу' (1869). Они адресованы М. А. Бакунину и направлены против его крайней революционности: призывов к уничтожению государства, немедленному социальному перевороту, полной свободе, требованию не 'учить народ', а 'бунтовать его'. Нельзя, полагал Г., звать массы к такому социальному перевороту, потому что насилием и террором можно расчистить место, но создать ничего нельзя. Чтобы создавать, нужны 'идеи построяющие', нужна сила, нужно народное сознание, которого также нет, ибо народ пока ещё внутренне консервативен. 'Нельзя людей освобождать в наружной жизни больше, чем они освобождены внутри' (там же, кн. 2,1960, с. 590). Прежде нужно из мира нравственной неволи выйти 'в ширь понимания, в мир свободы в разуме'. Ведь обойти процесс понимания так же невозможно, как обойти вопрос о силе, а социальному перевороту '... ничего не нужно, кроме пониманья и силы, знанья и средств' (там же, с. 580). Пока их нет, нужна пропаганда. 'Наша сила, - писал Г., - в силе мысли, в силе правды, в силе слова, в исторической попутности...' (там же, с. 588). Силу пропаганды и организаций увидел Г. и в 'Международных работничьих съездах'. Определяя место, которое занял Г. в русском революционном движении, Ленин писал в ст. 'Памяти Герцена': 'Чествуя Герцена, мы видим ясно три поколения, три класса, действовавшие в русской революции. Сначала - дворяне и помещики, декабристы и Герцен. Узок круг этих революционеров. Страшно далеки они от народа. Но их дело не пропало. Декабристы разбудили Герцена. Герцен развернул революционную агитацию' (Полн. собр. соч., 5 изд., т. 21, с. 261).

Последние годы Г. жил в разных городах Европы (Женева, Канн, Ницца, Флоренция, Лозанна, Брюссель и др.). Умер в Париже, похоронен на кладбище Пер-Лашез. Впоследствии прах Г. был перевезён в Ниццу.

Соч.: Полн. собр. соч. и писем, под ред. М. К. Лемке, т. 1-22, П., 1919-25; Собр. соч., т. 1-30, М., 1954-66; Соч., т. 1-9, М., 1955-58.

Лит.: Ленин В. И., Памяти Герцена, Полн. собр. соч., 5 изд., т. 21; его же, Из прошлого рабочей печати в России, там же, т. 25; Белинский В. Г., Взгляд на русскую литературу 1847 г., Полн. собр. соч., т. 10, М., 1956; Плеханов Г. В., Соч., т. 23, М.-Л., 1926; Пипер Л., Мировоззрение Герцена, М. - Л., 1935; Литературное наследство, т. 39/40, 41/42, 61-64, М., 1941-58; Филатова Е. М., Экономические взгляды Герцена и Огарева, М., 1953; Белявская И. М., А. И. Герцен и польское национально-освободительное движение 60-х гг. XIX в., М., 1954: Гинзбург Л., 'Былое и думы' Герцена, Л., 1957; Володин А. И., В поисках революционных теорий (А. И. Герцен), М., 1962; его же, Герцен, М., 1970; Пирумова Н. М., А. Герцен, М., 1962; Эйдельман Н. Я., Герценовский 'Колокол', М., 1963; его же. Тайные корреспонденты 'Полярной Звезды', М., 1966; Проблемы изучения Герцена. Сб. ст., М., 1963; Чуковская Л. К., 'Былое и думы' Герцена, М., 1966; её же, Начало. Из книги 'Герцен', в сборнике: 'Прометей', т. 3, М., 1967; Материалы к библиографии А. И. Герцена и литература о нем, 'Уч. зап. Ленинградского государственного педагогического института им. А. И. Герцена', 1948, т. 78, 1959, т. 196, 1963, т. 238; Зейлигер-Рубинштейн Е. И., Педагогические взгляды А. И. Герцена, Л., 1958; Соколов М. В., Теплов Б. М., Психологические идеи А. И. Герцена, 'Вопросы психологии', 1962, | 2 .

Н. М. Пирумова, А. И. Володин.

Большая советская энциклопедия, БСЭ. 2012