Значение РОССИЯ. НАСЕЛЕНИЕ: РОССИЯ В ЭТНОГРАФИЧЕСКОМ ОТНОШЕНИИ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона

Первые сколько-нибудь обстоятельные сведения о народностях, населяющих Р. (если не считать древнейших, относившихся к ранее жившим здесь народам и дошедших до нас в исторических и географических трудах писателей классической древности и начала средних веков, а также и более или менее кратких известий, записанных некоторыми путешественниками по Р., начиная с XIII и по XVII столетие), мы находим у путешественников-исследователей XVIII века, преимущественно ученых академиков, посылавшихся для исследования нашего отечества: Палласа, Гмелина Старшего, Гмелина Младшего, Миллера, Фалька, Гюльденштедта, Георги, Штеллера, Лепехина, Крашенинникова др., а также у немногих подневольных или добровольных наблюдателей, случайно попадавших в более отдаленные края империи (напр. пленный швед Штраленберг при Петре I или живший в конце XVII в. любознательный амстердамский бургомистр Витсен). Путешественники-академики интересовались как собственно русским населением, так, и еще более, жившими в пределах Р. инородцами, находя в них более оригинального и любопытного в языках, нравах и обычаях. Штеллер и Крашенинников застали, напр., в Камчатке камчадалов, живших еще в каменном веке и только начинавших знакомиться от русских казаков с железом; Паллас собрал у бурят и калмыков первые более обстоятельные сведения о ламаизме; многие присматривались к быту сибирских дикарей-звероловов, степных кочевников и т. д. Во 2-й половине XVIII в. появилась даже сводка всех известных тогда данных о народностях Российского государства в обширном, иллюстрированном ста рисунками труде Георги, вышедшем почти одновременно на немецком и русском языках. Заглавие этого сочинения: "Описание всех в Российском государстве обитающих народов, их житейских обрядов, обыкновений, одежд, жилищ, упражнений, забав, вероисповеданий и других достопамятностей" (1776—77) дает уже некоторое понятие об его содержании. Выдающееся место отведено здесь "россианам", происшедшим, по мнению автора, из смешения "руссов" (т. е., как он доказывает, финнов) со славянами. К финским, или чудским ("русским"), народам им причислены лопари, чухонцы, эсты, черемисы, чуваши, мордва, отяки (т. е. остяки), а также латыши (литовского племени); в отдельные группы поставлены народы татарские (куда отнесены и некоторые из кавказских — напр. грузины, осетины), монгольские и "народы особенные и доныне еще не решенные о принадлежности их к какому-либо из главных и первоначальных российских народов" (самоеды, койбалы, маньчжуры, тунгусы, камчадалы, коряки, чукчи, алеуты). От "россиан" отделены "козаки", представляющие, по мнению Георги, особый смешанный народ. Несмотря на крупные ошибки в классификации народностей и на компилятивный характер изложения, труд Георги был замечателен в своем роде, и мы не можем еще и теперь указать сочинения, которое бы компилировало подобным образом этнографические данные о Р. конца XIX в. Конечно, быт народов описывался тогда по преимуществу лишь с внешней стороны; филология, история народной словесности, история религий и т. д. находились еще в зачатке. Описание собственно русской народности имело в виду, главным образом, ознакомление с более курьезными обычаями, нравами, поверьями и т. д. "подлого" народа. Уже в XVIII в. начались, однако, попытки и к более глубокому изучению народных особенностей. При Екатерине II началось составление не только словаря русского языка, но и словарей других живущих в Р. племен ("Срав. словари всех языков" и пр., 1787—89), позволившие в начале следующего века Клапроту составить первую "Таблицу" языков Азии и провести одну из первых лингвистических классификаций. Среди более образованных русских людей тогда же стал сказываться живой интерес к народу, к его поэзии, к его положению. Отголоском сочувствия к народу явилось знаменитое "Путешествие" Радищева, а интерес к народной поэзии выразился в сборниках народных песен и сказок Чулкова (1770—80), в сборнике песен, с их голосами, Прача (1-е изд., 1790), в попытках изложения славянской мифологии (Попов, Чулков, Кайсаров, Татищев) и т. д. В начале XIX в. последовало открытие важных памятников древней народной словесности ("Слово о Полку Игореве", сборник Кирши Данилова), появились исследования о древнем русском быте Успенского и др., первые труды работавших на русской почве славистов, византинистов, ориенталистов, археологов и т. д. Пушкин относился с живым интересом к народному языку, песнотворчеству, преданию и оставил в своих "сказках" прекрасные образцы художественного воспроизведения народных мотивов. К 30-м и 40-м годах относится деятельность Сахарова, собиравшего и издававшего "Сказания русского народа", "Песни", "Былины", "Сказки"; Снегирева, который первый стал изучать "русские пословицы", "простонародные праздники", "лубочные картинки", и в то же время "памятники московской древности", "древнего художества", "иконописи"; Даля, живо интересовавшегося народным языком и бытом, собиравшего сказки, пословицы, народные выражения, поверья и наконец (уже в 1860-х гг.) издавшего замечательный "Толковый словарь русского народного языка"; Терещенко, написавшего большую книгу: "Быт русского народа" (1848), и др. Около того же времени появляются первые сборники малорусских песен (кн. Цертелева, Максимовича, Залесского, несколько позже — Метлинского), первые вообще попытки более обстоятельного изучения малороссийской старины и жизни ("Запор. старина" Срезневского, "Ист. нов. сечи" Скальковского, "Летоп. повествование о Малой России" Ригельмана \[с этногр. данными\], "История Малороссии" Бантыша-Каменского, Маркевича и т. д.). Особенно заслуживает внимания деятельность Н. И. Надеждина: он старался выяснить понятие "народность", написал статью о наречиях русского языка, затронул в своем "Опыте исторической географии русского мира" важный вопрос о колонизации славянами финских областей, в своей статье "Великорусы" — вопрос об образовании этого племени, прочитал в Имп. русском географ. обществе (в 1846 г.) замечательную речь: "Об этнографическом изучении народности русской", составил в 1847 г. программу для собирания в Р. этногр. сведений (рассылка ее вызвала богатый приток материалов), был избран в 1848 г. председателем отделения этнографии, редактировал ряд этногр. изданий, выступил в 1852 г. с рефератом "О русских народ. мифах и сагах в применении их к географии и особенно к этнографии русской". Материалами, собранными тогда геогр. обществом, воспользовались позже Даль, Афанасьев, Бессонов, Мельников, Калачов. В 50-х годах интерес к этнографии, возбужденный обществом, сказался в "литературной экспедиции", снаряженной по мысли вел. кн. Константина Николаевича (Потехин, Писемский, Островский, Максимов); в открытии и записи онежских былин Рыбниковым, Гильфердингом и др.; в южно-русской экспедиции, снаряженной под руководством Чужбинского; в издании массы материалов в "Этногр. сборниках" и "Записках по отд. этнографии" Географ. общества. Другого рода влияния шли от художников слова, от славянофилов, стремившихся к уяснению сущности народного духа (между прочим, в народной поэзии и быте), от славистов, исходивших от сравнительного изучения истории, языка и поэзии славянских народностей (Бодянский, Срезневский и др.), от новой школы историков (Соловьев, Кавелин, Калачов, Буслаев, Афанасьев, О. Миллер), от позднейших писателей, начавших прилагать к исследованию народной словесности, искусства, языка и быта более реальные сравнительные методы), Л. Майков, Стасов, Котляревский, Потебня, Лавровский, Ровинский, Александр Веселовский, Ягич, Вс. Миллер, Потанин, Кирпичников, Крек и др.), от самостоятельного археологического изучения русского быта (Забелин, Филимонов, гр. Уваров), от южнорусских деятелей (исторические труды Костомарова и Кулиша, этнографические сборники Драгоманова и Рудченки, работы Вл. Антоновича, Сумцова, Житецкого, Эварницкого и мн. др.). Одновременно развивалось изучение инородцев, нашедшее по отношению к финским языкам и народностям ревностных деятелей в лице Кастрена, Лёнрота, Шёгрена, Аспелина, Алквиста, Томсена, Веске и др. Тюркские и монгольские языки вызвали у нас уже сравнительно рано практическую потребность в ознакомлении с ними путем составления грамматик и словарей; позже следовали труды Бётлинка, Радлова, Дорджи Банзарова, Валиханова, Катанова, Ядринцева, Томсена. Быт сибирских инородцев вызвал наблюдения Миддендорфа, Шренка, Маака, Радлова, Полякова, Ядринцева, быть русского населения Сибири — Авдеевой, Щапова, П. Ровинского. Сравнительно поздно началось этнографическое изучение Кавказа; в 50-х годах стали появляться исследования о нем в трудах Кавказского отдела Географического общества, позже в "Сборнике сведений о кавказских горцах", изд. Кавказским военно-народным управлением (10 томов), в "Сборнике статистических сведений о Кавказе", в "Сборнике сведений о местностях и племенах Кавказа", изд. при Кавказском учебном округе, в "Этнографическом сборнике", изд. при Румянцевском музее под ред. Вс. Миллера и т. д. Если ранее были известны только грузинский, армянский и татарский языки, то с 60-х годов началось изучение и других кавказских наречий — бар. Усларом, Загурским, позже Вс. Миллером (языки осетин, татов) и т. д. Главная деятельность по собиранию этнографических материалов долго сосредоточивалась у нас по преимуществу в двух учреждениях: в академии наук — посылавшей экспедиции, издававшей крупные этнографические труды и основавшей большой этнографический музей с богатыми собраниями бытовых предметов из разных местностей империи — и в географическом обществе, особенно в его отделении этнографии, собравшем много этнографических материалов в своем архиве. В 60-х годах началась усиленная деятельность по этнографии в Москве, выразившаяся в основании этнограф. отдела при обществе любителей естествознания, в устройстве этнограф. выставки 1867 г., положившей основание этнограф. отделению Румянцевского музея (подробно описанному в каталоге, изд. Вс. Миллером), наконец, в периодическом органе "Этнографическое обозрение", изд. с 1889 г. под ред. Н. Янчука. Подобный же орган возник позже и в Петербурге при отделении этнографии географического общества, под названием: "Живая Старина" (ред. В. Ламанский). Другие центры нашла себе этнография в Казани, где возникло "Общество археологии, истории и этнографии" (в его "Известиях" напечатаны, между прочим, ценные монографии проф. П. Смирнова — о черемисах, пермяках, вотяках и мордве, а также лингвистические разыскания Веске) и учрежден местный археолого-этнографич. музей; — в Гельсингфорсе, где основано "Финно-угорское общество", членами которого собрано уже немало по археологии и этнографии финских племен; — в Киеве, где возникли местные музеи и основан журнал "Киевская старина"; — в Тифлисе, Иркутске, Минусинске, Томске, Владивостоке, Хабаровске, Нерчинске и т. д., где также основаны местные музеи, а кое-где и общества, издающие свои труды. Важно было, с одной стороны, выяснить географич. распределение и численность различных племен, с другой — сделать библиографическую сводку обширной и разбросанной этнографической литературы. Попытка разрешить первую задачу была предпринята в 50-х годах Кеппеном, составившим первую этнографич. карту Европ. Р., а в 70-х годах — географич. обществом, издавшим под ред. Риттиха более подробную. этнографическую карту. Для Кавказа такие карты составлены Эркертом, Зейдлицем, в новейшее время Кондратенко; для Сибири — Эркертом, Венюковым, Шренком; для юго-западной Р. и вообще Малороссии — Субинским, для северо-западного края — Эркертом, Риттихом. Что касается библиографии, то она составлялась в течение многих лет при географическом обществе Межовым, а последние 10 лет ведется в "Этнограф. обозрении"; кроме того, по различным областям, народностям и отделам науки составлялись особые библиографические обзоры И. Смирновым (приволжские и прикамские финны), Миансаровым (Кавказ), Щегловым (Сибирь), Е. Якушкиным ("Обычное право") и др. Так как в деле собирания этнографических данных важна их полнота и систематичность, а, следовательно, и более правильная организация дела, то в этих целях были издаваемы неоднократно "Программы" как Географическим обществом, так и этнограф. отдел. Общества любителей естествознания, и притом как по этнографии вообще, так и по специальным ее отделам, напр. по обычному праву. По многим вопросам собранных данных, однако, еще недостаточно, в них замечаются еще большие пробелы, почему некоторые исследователи продолжают настаивать на усиленном собирании материалов в видах разъяснения различных сторон народной жизни; другими же высказывается мнение, что пора приступить и к более интенсивному использованию имеющихся данных, к их сравнительному анализу и к синтезу разработанных критически фактов. Желательно было бы, с одной стороны, сведение в возможно более стройную картину разбросанных известий об отдельных племенах и народностях с различением при этом по отношению к племенам более многочисленным и шире распространенным местных вариаций этнографических типов; с другой стороны — сравнительно-аналитическое изучение различных сторон и частностей народного быта, напр. обычаев, поверий, искусств, жилищ, костюма, обрядов, приемов земледелия, подробностей кочевого и охотничьего быта в связи, по возможности, с данными археологии, языка, народной словесности и т. д. Работы первой категории предполагают изучение всей разбросанной литературы по данной народности или данному племени и самостоятельное знакомство с ним на месте, работы второй категории — еще более обширную начитанность не только в русской, но и в иностранной этнографической литературе с прибавлением сведений по археологии, истории, географии и т. д. Если по первой категории имеется уже несколько образцовых, обстоятельных трудов, то по второй, за исключением разве некоторых отделов народной словесности, их существует очень мало. Впрочем, в последнее время стали появляться работы и в этом направлении, напр. о развитии и типах жилищ (финнов, тюрков), о шаманстве и т. п. b55_431-0.jpg Население Росс. империи хотя и не столь пестро по своему составу, как население Британской империи, имеющей владения во всех частях света и во всех климатических зонах, — тем не менее заключает в себе массу племен и наречий с значительным преобладанием русского элемента, обнимающего около 3/4 населения. Точные цифры отдельных племен может дать только производящаяся ныне разработка последней переписи; поэтому мы ограничимся лишь некоторыми указаниями на вероятное процентное отношение или приблизительную численность племен и дадим перечень народностей с указанием их географического распространения и некоторыми краткими сведениями об их быте. Основой для этнографической классификации принимается обыкновенно язык как наиболее характерный признак, с которым часто совпадает также религия и особенности быта. По языку народности Р. распадаются на две главных группы: говорящие на языках арийских, или индоевропейских, и говорящие на языках урало-алтайских. Небольшие сравнительно группы говорят на языках кавказских — односложных, семитических и американских. Индоевропейские языки представлены главным образом языками славянской группы — русским с его наречиями, польским, болгарским; в ближайшем родстве с ними стоят языки литовский и латышский.Языки арийские: I. Славянская группа. 1) Русский язык делится на три главных наречия: а) великорусское, б) малорусское и в) белорусское. На первом говорят по меньшей мере 2/3 русского населения, а именно почти все население северной и средней Европ. Р., части русского населения в других частях империи и наибольшее число русских сибиряков; одно из его поднаречий есть язык образованного класса и литературы. Главных поднаречий в нем два, северное и южное; первое может быть подразделено на собственно северное, или новгородское (от Новгородской и Псковской губ. по всему северу и Сибири), и восточное, или суздальское (губ. Владимирская, Костромская, Нижегородская, Казанская, Симбирская и др.). Южно-великорусское наречие наз. также рязанским и подразделяется некоторыми также на два: восточное, или собственно рязанское (в Рязанской, Тамбовской, отчасти Пензенской и Саратовской губ.), и западное (в губ. Тульской, Орловской, Курской, отчасти Воронежской, Харьковской, Смоленской и Калужской). К западному южно-великорусскому поднаречию относится и московский говор, в котором некоторые видят особое поднаречие, образовавшееся из соединения северного с южным и на котором народ говорит только в Москве и ее окрестностях, хотя оно сделалось теперь языком всего образованного класса. В образовании новгородского наречия принимали участие новгородские славяне, в образовании суздальского — новгородцы и кривичи, южно-великорусского — кривичи и вятичи. В состав великорусского племени вошли, несомненно, также многие финские народности, подвергшиеся обрусению (см. Великорусы). Кроме наречий, великорусское население разных местностей представляет отличия и в физическом типе, а равно в подробностях быта, устройстве жилья, женском костюме, развитии тех или иных промыслов, сохранении старины в быту, поверьях, произведениях народной словесности и т. д.; но до сих пор мы не имеем еще исследований, которые бы точнее выяснили эти различия и их географическое распределение. Местами в Европ. Р. великорусы распространялись далеко на юг; так, они встречаются среди донских казаков (часть которых, однако, малорусы по языку), терских казаков, молокан и духоборцев Кавказа, колонистов Средней Азии, Забайкалья ("семейские"), Амурского края и т. д. б) Малорусское наречие некоторыми считается самостоятельным славянским языком (см. Малорусское наречие). По численности говорящих на нем особей оно по меньшей мере в 2 1/2 раза уступает великорусскому. Разделяется оно также на ряд поднаречий (украинское, полешское и русинское, или подольско-галицкое), которым соответствуют и три типа населения: украинцы, полещуки и русины, или галичане, различающиеся костюмом, особенностями быта, народн. поэзии и т. д. Поднаречия могут быть еще разделены на говоры. Украинцы живут в губ. Киевской, Полтавской, средней части Волынской, юго-восточной части Подольской, большей части Харьковской, Херсонской, Екатеринославской, южных частях Курской, Воронежской, обл. Кубанской; полещуки — в Полесье, т. е. частях Киевской, Черниговской и Волынской губ. (Задесенье, Заречье, Мозырщина) и в Подлесье, т. е. частях Седлецкой и Гродненской губ.; русины — в Зап. Волыни, в Хотинском у. Бессарабии, в Холмской Руси. Малорусы входят также в состав низовых донских казаков, составляют 13 % населения в Астраханской и около 7 % в Саратовской губ., встречаются в губ. Самарской и Оренбургской, в Средней Азии и в Сибири до Южно-Уссурийского края. Быт, жилище, костюм, способы землепользования, внутренние сельские распорядки, характер, народная поэзия, музыка, отношение к промыслам и т. д. представляют у них многие отличия от великорусов, выказывая вместе с тем и особенности по местностям. в) Белорусское наречие занимает из всех наречий русского языка наименьшую площадь, определяемую губерниями Могилевской и Минской, большей, сев. частью Гродненской, частью Виленской (кроме сев.-зап. угла), Витебской (исключая три западных уезда, где латыши), зап. частью Смоленской и небольшой частью Черниговской. Белорусские особенности в говоре замечаются также в некоторых уездах Псковской, Калужской, Орловской и Московской губ., а отдельные поселения белорусов встречаются в Херсонской и др. губ. В образовании белорусов принимали участие кривичи и дреговичи. Белорусский язык был официальным языком Зап. Руси в XIV—XVI вв. (см. Белорусы). О быте белорусов есть труды Крачковского, Никифоровского и др., о народн. словесности их — Бессонова, Шеина, Романова и т. д. 2) Польский язык распространен в Привислянском крае (за исключением Сувалкской, Люблинской и Седлецкой губ., где преобладают литовцы и малорусы), а среди привилегированных сословий — также в Западном крае; встречаются колонии поляков и в Азиатской Р. Прежде предполагалось, что поляки составляют 7 % населения Европ. Р.; при таком отношении число их должно теперь достигать 7 1/2 милл. и превышать число их соплеменников в Австрии и Пруссии. Польская этнография, представленная довольно обширной литературой на польском языке, у нас мало известна. 3) Болгарский язык встречается в губ. Бессарабской (Аккерманском, Бендерском уу.), Таврической (Бердянском, Феодосийском, Мелитопольском уу.) и Херсонской (Тираспольском, Одесском, Елисаветградском уу.); говорящих на нем около 125000. В Бессарабии болгары составляют до 6 %, а местами — до 20 % населения. Часть их относится к "старым", вышедшим до 1830 г. из Македонии и пишущим по-славянски, часть — к "новым", вышедшим из Румелии и пишущим по-гречески; есть еще гагаузы, говорящие по-турецки и пишущие по-волошски (румынски), и шопы — выходцы из Софии и Пирота. До XVIII в. у нас были еще в Новороссийском крае колонии сербов, принявшие впоследствии малорусский язык, а теперь есть колонии чехов, между прочим — и на Кавказе.II. Летто-Литовская группа представлена в Европ. Р. литовцами, живущими главным образом по Вилии и нижнему течению Немана и разделяемыми на: а) собств. литовцев — в вост. половине Ковенской и западной половине Виленской, в губ. Сувалкской и части Гродненской и б) жмудь — в зап. половине Ковенской губ., особенно Россиенском и Тельшевском у., на прусской границе; оба наречия мало между собою разнятся; численность всех литовцев должна быть теперь около 1800000. Исповедуемая ими религия — католичество; народ сравнительно зажиточный, стремящийся к образованию (из крестьян сравнительно многие доходят до университета); образованные литовцы ранее ополячивались, но теперь у них развивается стремление к сохранению своего языка, латинская транскрипция которого не пользуется официальным признанием, так что книги на латинском алфавите получаются из-за границы (Пруссии, где живут их одноплеменники), а русская транскрипция не прививается в народе; небольшая часть литовцев эмигрирует в Америку. К той же группе принадлежат латыши (около 1350000), живущие в Лифляндии, Курляндии и трех зап. уездах Витебской губ., а колониями встречающиеся также в Псковской, Тверской и др. губ. По религии они лютеране; в последнее время у них даже в большей степени, чем у литовцев, замечается стремление к образованию и к поддержанию своей народности. Название "Курляндия" происходит от древнего лит. племени куров (корсь).III. Германскую группу образуют: 1) немцы, живущие главн. образом в Прибалтийском крае, где они составляют, однако, лишь 10 % населения (около 230000 дворян и горожан), затем в Привислянском крае (от 8 до 15 %), а колониями — в Волынской губ., южной Бессарабии (в Аккерманском у. 14 % нас.), в губ. Херсонской, Таврической (Бердянский у. до 17 %, Мелитопольский, Перекопский), Саратовской (Камышинский у., Сарепта), Самарской (Новоузенский у. до 40 %, Ставропольский), на Кавказе, в столицах и других городах, численностью всего до 1 1/2 милл. Часть немцев (в Прибалтийском крае) относится к древним поселенцам, часть — потомки колонистов (менонитов, гернгутеров), вызванных в 1762 г. Екатериной II для заселения степных местностей; часть, наконец, переселилась в позднейшее время (в Привислянский край). В общем, немцы принадлежат к наиболее состоятельной части населения Р.; 2) шведы (около 350000), живущие в Финляндии, главным образом по побережью Ботнического и Финского заливов и на Аландских о-вах, отчасти (около 9¹/₂ тыс.) в Эстляндии; составляют преобладающую долю финлянд. дворянства.IV. Романская группа представлена румынами (около 900000) — в Бессарабской губ. (Бельцевской, Сорокском, Кишиневском, Оргеевском уу.) и в приднестровских уездах Херсонской; народность эта крепко отстаивает свой язык и даже орумынила часть местного малорусского населения. Кроме того, к этой же группе относятся живущие в столицах и по другим городам империи французы и итальянцы.V. Греческая группа представлена греками (ок. 100 тыс.), живущими в Новороссийском крае (особенно в Таврической губ.), в Тифлисской губ. и Карской обл. (47 тыс.), кое-где на Сев. Кавказе, в столицах и т. д.VI. Иранская группа. К ней относятся языки: 1) таджикский — язык оседлого населения Туркестана, как городского, так отчасти и сельского, горного, 2) персидский — среди рассеянных по Кавказу персов (около 13 тыс.); 3) татский, близкий к персидскому, — язык земледельческого племени татов (ок. 125 тыс.) в Бакинской губ. (Бакинском и Кубанском уу.) и в Южн. Дагестане; на наречии этого же языка говорят кавказские горные евреи, живущие в некоторых городах и аулах Дагестанской, Терской, Кубанской обл., Бакинской, Елисаветпольской и Кутаисской губ. (всего около 22 тыс.), а равно талышинцы в Ленкоранском у. Бакинской губ. (около 50 тыс.); 4) курдский, распространенный среди кочевых (отчасти и оседлых) курдов в пограничных округах Эриванской губ., Карсской обл. и Елизаветпольской губ. (около 100 тыс.); 5) осетинский — язык кавказских осетин, живущих в центральной части Кавказского нагорья по сев. и южн. его склонам, а также в равнине по среднему течению Терека, близ Моздока, в числе всего около 70 тыс. (поднаречия тагаурское и дигорское); в древности они занимали более обширную территорию на Сев. Кавказе, в Черноморье и на Дону, входя в состав алан, а еще ранее сарматов. Были, по-видимому, в византийскую эпоху христианами, но потом часть их приняла ислам; 6) армянский — язык армян, или гайкан (гаик), относимый теперь чаще к особой фракийско-фригийской ветви языков (по Патканову — особой малоазийской). В пределы Закавказья армяне пришли впервые в VIII в. до Р. Хр., но затем они переселялись из Азиатской Турции и позже, между прочим, во время войн 1828—29 и 1877—78 гг. и последних турецких зверств 1896 г. Численность армян в Р. — около 1200 тыс.; всего более их в Эриванской губ. (50 % населения), затем в Елисаветпольской (35 %), Тифлисской (25 %) и Карсской обл. (21 %). По сю сторону Кавказа армяне живут в Моздоке, Кизляре, Астрахани, Нахичевани, Армавире, в Крыму, в столицах и т. д., по преимуществу в качестве торговцев. Преобладающая религия — армяно-григорианская, отчасти армяно-католическая.VII. Индийская группа представлена у нас, не считая торговцев-индусов, заходящих в Туркестан, только цыганами, которые появились в Европе в XIV ст. и язык которых ("ром") — индийского происхождения, как полагают, из Синда. В большом числе они живут в Бессарабии, но встречаются всюду в Р. от Закавказья (боша и карачи) и Туркестана (люли) до Финляндии и Архангельской губ., а также и в Сибири.Семитические языки у нас почти не имеют живых представителей, так как немногие колонии арабов в Средней Азии и Дагестане уже нигде, кажется, не сохранили своего языка. Язык Магомета употребляется среди мусульман только как язык Корана, а отчасти и для официальной переписки (напр. в Дагестане). К семитам должны быть причислены еще евреи, хотя семитический язык среди них сохранился только в священных книгах и литературе. Говорят евреи в Р. на испорченном наречии немецкого языка (ашкеназим), а караимы — на крымско-татарском языке. Собственно евреев у нас, вероятно, около 4 милл.; они переселились, особенно с XV в., из Германии в Польшу, Зап. край и Малороссию. Известно, впрочем, что евреи были уже в древнем Киеве и что еврейскую религию принял даже хазарский каган. Эти древние евреи пришли, вероятно, из Сирии и Малой Азии через Кавказ. Относительный процент евреев в Европ. Р. больше, чем в соседних Австрии и Румынии, хотя лет 20 тому назад насчитывался 1 еврей на 19 жит. в Румынии, 1 на 25 в Австрии (в Галиции 1:9, в Вене 1:15), 1 на 27 в Европ. Р. В некоторых городах Зап. края евреи составляют 25—55 % всего населения. Распространение евреев по остальным частям империи ограничено законом о еврейской оседлости (см. Евреи). Караимов насчитывается всего около 4 1/2 тыс., особенно в Симферопольском и Феодосийском у. Таврической губ. Особое положение занимают языки кавказские, на которых говорят многие народности, подходящие по физическому типу к семитам и арийцам. Сравнительное отношение этих языков мало выяснено. Их разделяют обыкновенно на северную и южную группы. К последней относится язык грузинский (картвели), на котором и на родственных ему наречиях говорят грузины (около 400 тыс., главным образом в Тифлисской губ., в Карталинии и Кахетии), имеретины и курийцы (в Кутаисской губ. — около 500 тыс.), аджарцы и др. (в Батумском окр., 60 тыс.), ингилойцы (9 тыс., в Закатальском окр.), мингрельцы (в Кутаисской губ.) и лазы (в Батумском окр.; тех и других около 220 тыс.), грузины-горцы Тифлисской губ., хевсуры, пшавы и большая часть тушин (около 20 тыс.), всего около 1300 тыс. Северную группу разделяют на восточную (лезгины), среднюю (чеченцы; их иногда соединяют с лезгинами в одну группу) и западную (черкесы и абхазцы). Лезгины (в Дагестане) подразделяются, в свою очередь, на ряд племен; главное из них — аварцы, затем идут кюринцы, кази-кумыки, или лаки, даргинцы, табасаранцы, удины (отчасти отатарившиеся) и др. (всего около 600 тыс.). По своему происхождению население Дагестана вообще смешанное; в среде его сохранились еще предания об оседавших здесь колониях грузин, армян, евреев, греков, арабов и т. д. Чеченцы распадаются на собственно чеченцев (горных — в Аргунском окр. и плоскостных — в Грозненском окр. Терской обл.), ичкеринцев (в Веденск. окр.), ингушей (в Владикавказском окр.) кистин (в Тионетском и Душетском у. Тифлисской губ.; всего ок. 200 т.); к ним же причисляют часть тушин. Западная подгруппа была некогда более многочисленна и насчитывала до 1/2 миллиона, но после покорения Зап. Кавказа значительная часть составлявших ее племен ушла в Турцию. Группа эта распадается на: 1) адыге (черкесы; около 170 т.), к которым принадлежат: кабардинцы (в Терской обл., в басс. р. Малки и по прав. берегу Терека), бжедухи, а ранее были еще шапсуги, бесленейцы, мохоши, темиргойцы и др.; 2) асега или абхазцы (около 60 тыс.) — в приморской полосе, между Черным морем и предгорьями Гл. хребта, а абазинцы — в юго-вост. части Кубанской обл.; сюда же принадлежали убыки и др.Важнейшую роль после арийских языков играют в России языки урало-алтайские. Их разделяют на уральскую и алтайскую ветви. К первой относятся языки финские, угорские и самоедские. Финские языки (и племена) делятся на: а) западные, или прибалтийские, б) приволжские и в) прикамские. Прибалтийские финны населяют Финляндию и Прибалтийский край. В состав их входят: 1) Лопари, бывшие, по-видимому, древнейшими насельниками Финляндии, где они распространились некогда до Ладожского и Онежского озер, но потом были оттеснены финнами к северу. Сами себя они называют саме, страну — Самееднам. От первоначальной родины лопарей произошло, вероятно, и название Финляндии у финнов — Суоми (древнерусск. "Сум"). Норвежцы называют лопарей — финнами, а финнов — квенами; "Финмаркен" значит, собственно, "лопарская окраина". Теперь лопари живут только в Сев. Финляндии, в приходах Утсиокки, Енаре и Униониски, и в Кольском (ныне Александровском) у. Архангельской губ., всего в числе около 3 1/2 тыс. В песнях и былинах лопарей воспевается их древняя борьба с карелами, а в песнях последних лопарям придается эпитет "враги рода Калевы". В лопарской народной поэзии сохранилось еще много остатков их прежних шаманских верований. 2) Финны (Суомалайсет), разделяемые на тавастов (хэмэлайсет — откуда др. русск. Емь, Ямь, чамы) и карелов, или корелов (карьялайсет). Линия от Выборга к С.З. Ботнического залива может служить приблизительно границею между ними; к З. от нее живут тавасты, к В. — карелы. Тех и других в Финляндии около 2200000; они исповедуют лютеранскую религию. К карелам относятся также веде (ваддьялайсет) и ижора, или ингры (откуда "Ингерманландия") в Петербургской губ. — и те, и другие православного вероисповедания. Православные карелы живут, кроме того, в зап. части Архангельской губ. (в Кемском у., ок. 22000), а колониями (вышедшими с XVI в., особенно после Столбовского договора в 1617 г.) — в Тверской губ. (Бежецкий, Вышневолоцкий, Весьегонский, Новоторжский, Кашинский уу.; всего около 135000), Новгородской (Кирилловский, Череповецкий, Устюжский, Тихвинский уу., около 33000), Олонецкой, Петербургской, даже Калужской, Ярославской и т. д., так что всего их (кроме Финляндии) насчитывается более 200 тыс.; будучи православными, они с течением времени русеют. В Петербургской губ. есть еще два лютеранских народца карельского племени — эвремёизет (до 60 тыс., около Дудергофа, Ропшы и к С. от Невы) и савакот (около 40 тыс.), оба называемые маимистами, или чухонцами; в южной части Олонецкой губ. — вепсы (Прионежская чудь, Ljudi). У карел сохранились былины, из которых Лёнрот мог собрать целый народный эпос, "Калевалу" (см.). Первоначально карелы жили восточнее, на что указывают многие местные названия; так, одно из устьев Двины еще в XVII в. называлось Корельским и поблизости его был Корельский монастырь, основанный в 1410 г. среди карелов. 3) Эсты (сами себя назыв. Wirola?set) живут в Эстляндии и сев. части Лифляндии (с о-вом Эзелем), в Гдовском у. Петербургской губ. и Псковском у.; кроме того, колонии их имеются в уу. Торопецком и Осташковском, в Вост. Р., на Кавказе и в Сибири; общая численность — ок. 900 т. Пришли они, как полагают, из внутренней Р. к Балтийскому побережью ранее тавастов и карелов и, по-видимому, в первые века нашей эры находились еще в стадии дикарей-звероловов, не знавших железа. Русские придавали им по преимуществу название чудь ("Ляхове же Прусы и Чюдь приседет к морю Варяжскому"; в исчислении летописца имя Чуди стоит рядом с Ямью, Весью, и т. д.). Подвергшись культурному влиянию сперва скандинавов, а позже немцев (меченосцев), они в XI—XII вв. небезуспешно боролись с русскими, но были подчинены немцами, приняли вместе с ними лютеранство и перенесли тяжелый гнет крепостного права. Живут небольшими поселками и имеют довольно развитое крестьянское хозяйство. В народной словесности эстов тоже нашлись эпические сказания, составляющие поэму "Kalewi-poeg". 4) Ливы (Lib) — народ, давший название Лифляндии, но теперь почти вымерший и сохранившийся только в Курляндии, по берегу Рижского залива, в числе немногим более 2000. Отличаясь высокорослостью и часто шатеновыми волосами, карими глазами, они составляют как бы переход от эстов к карелам, стоя ближе к последним. Большая часть их с течением времени олатышилась, а оставшимся грозит та же участь, так как в местных школах учат на латышском языке. В родстве с ливами стояли кревинги, которых в 1838 г. оставалось только 15 чел. в Митавском у., ныне уже окончательно вымершие. б) Приволжские финны были некогда представлены большим числом племен, живших по Волге от самых ее истоков, а равно в области Оки с ее притоками. Начальной летописью указываются племена: весь на Белом озере, в области Тверцы, Мологи и Шексны (г. Весьегонск), а на Ю. от Волги по Шоше, Нерли и Клязьме; меря — у оз. Неро (Ростов) и Клещина, на Ю.В. от веси, по всему Среднему Поволжью, по верховьям Клязьмы, Москвы, в бассейне Оки, где это племя соприкасалось с областью кривичей, северян и вятичей, а с другой стороны с муромой, жившей от г. Мурома вверх по Оке. Ныне из этой группы остались только черемисы и мордва. Черемисы жили некогда южнее и западнее, в нынешних Нижегородской, Костромской, южной части Казанской губ., но, теснимые русскими, стали распространяться в области вотяков, и теперь центром их являются Уржумский, Яранский уу. Вятской губ. (около 125 тыс.), затем Царевококшайский, Козмодемьянский и Чебоксарский Казанской губ. (до 100 тыс.); кроме того они живут в губ. Уфимской и Пермской, а в небольшом числе — также в Костромской и Нижегородской. Всего их насчитывают от 300 до 400 тыс., причем громадное большинство живет на левой стороне Волги — луговые черемисы, а на правой стороне только около 25 тыс., в Козмодемьянском у; Казанское губ. — горные черемисы. Последние уже почти обрусели, жившие же в южных уездах Казанской губ. — очувашились; только названия многих урочищ в Тетюшском, Свияжском, Цивильском уу. указывают на бывшее некогда здесь распространение черемис. Народ этот отличался воинственностью, играл значительную роль при обороне Казанского царства, позже — в "черемисских бунтах"; против них были построены города Котельнич, Яранск, Царевосанчурск, Уржум, Малмыж; в продолжение всего XVII в. сюда отряжались воеводы с военною силою, тогда как в других вятских городах не было почти вовсе стрельцов. У черемис "сохранились еще особенности в костюме (берест. шапки, вышитые шерстью рубашки и пр.), в жилище (летние шалаши на дворах); христианство не вытеснило еще у них прежних языческих верований в Юму и Кереметя. В Уфимской и Самарской губ. часть черемис вошла в состав тептерей или смешалась с башкирами. Вообще они отличались наклонностью к широкому расселению, и теперь еще живут довольно разбросанно, чем и объясняется разнообразие в обычаях, одежде и языке черемис разных местностей (насчитывается до 6 наречий черемисского языка). Мордва — племя, которое было известно, по-видимому, еще в древности — распадается по языку на две части: эрзя и мокша. Эрзя живет в Нижегородской губ. (Арзамасский, Ардатовский, Лукояновский, Княгининский, Сергачский уу.) и далее в Пензенской, Симбирской, Саратовской губ., отчасти смешанно с мокшей, область распространения которой — по pp. Суре и Мокше в сев. часть Тамбовской губ. и западн. половине Пензенской, а также в Симбирской, Саратовской и Нижегородской губ. В 40 селениях Нижегородской губ. живет еще особая разновидность мордвы — терюхане, ныне большею частью уже обрусевшие, а в Сенгилеевском у. Симбирской губ. и в Тетюшском Казанской — отатарившиеся каратаи. Численность всей мордвы, вероятно, немногим менее миллиона, но значительная часть ее уже обрусела. Распространяясь в бассейне Оки, суздальские князья должны были вступить в борьбу с этим народом, усилившуюся со времени основания Нижнего Новгорода (1221). Позже мордва подпала влиянию татарских мурз, а затем подверглась насильственному крещению и закрепощению со стороны русских. В XVII веке были часты мордовские мятежи; при Петре I часть мордвы бежала за Волгу, ища там спасения от наборов и поборов. В общем эта народность русеет более других, но местами еще сохранила особенности костюма и быта, а также древние языческие верования, довольно сложные, выражающиеся в особых праздниках и жертвоприношениях, а иногда (в нынешнем столетии) в появлении особых сект (Кузька — мордовский бог). К этой же группе принадлежат, как думают, по своему происхождению чуваши, впоследствии отатарившиеся, а потому причисляемые к тюркской группе. в) Прикамские финны образуют три племени: вотяков, пермяков и зырян. О вотяках ранее предполагали, что они пришли с В., из Сибири, но без достаточных оснований. В Вятском крае найдены остатки каменного века, "костеносные городища" (с изделиями преимущественно из кости, начала металлического века) и так наз. "чудско-болгарские" городища, относящиеся все, по-видимому, к довотяцкой эпохе и приписываемые "чуди". Собственно вотяки занимали ранее область несколько западнее и южнее ныне ими населяемой и оттеснены к С. — черемисами, а к В. — русскими. Многие хорографические названия в Яранском и Уржумском уу. указывают на прежние поселения здесь вотяков; о том же говорят некоторые городища, назыв. черемисами "отолем" (т. е. вотское жилье), и предания у русских. Ныне вотяки живут гл. обр. в Глазовском (25 % насел.), затем в Елабужском, Сарапульском и Слободском уу. Вятской губ. (всего более 300 тыс.) и, кроме того, в Осинском у. Пермской, Мамадышском и Казанском — Казанской губ., Бирском — Уфимской, Бугульминском — Самарской, насчитывая, в общем, около 400 тыс. Местные исследователи различают малмыжско-сарапульских, глазово-сарапульских и елабужских вотяков, но сами вотяки подразделяют себя на ватка (глазовские) и калмэз (малмыжские). Первые пришли на р. Чепцу с р. Вятки из Хлынов. области, а вторые были вытеснены ваткой на р. Из. На Чепце вотяки были подчинены татарским арским князьям и вместе с ними восставали против русских, но потерпели разгром. Вообще, вотяки испытали несколько культурных влияний: сперва болгарско-чудское, затем татарское, черемисское и, наконец, русское. Татарское влияние заметно более у казанских вотяков и выражается в одежде, украшениях, некоторых праздниках и т. д.; у других сильнее было черемисское влияние, а некоторые уже значительно обрусели. Крещение вотяков началось после покорения Казани, но более энергично стало производиться лишь в XVIII в.; при Николае I начались преследования за языческие обряды, хотя большинство было совершенно невежественно в христианстве. Народ живет земледелием, занимается также пчеловодством, охотой (едят белок). Избы похожи на черемисские и русские; в иных селениях встречаются избы с окнами на двор; на дворе имеется обыкновенно куала (летний шалаш), где хранится религ. символ — воршуд (иногда пихтовая или еловая ветка). Есть и общественные куалы, а также священные места в лесу, где устраиваются моляны с жертвоприношениями (в древности приносились по-видимому, в важных случаях, и человеческие жертвы). Верят в разных добрых и злых духов, водяных, леших, домовых; и