Значение слова ПОСПОЛИТЫЕ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона

после восстания Богдана Хмельницкого, изменившего формы политического существовании Малороссии, малорусский народ распался на две группы — казачество и поспольство. Основанием для подобного деления служила разница в характере повинностей, которые несла каждая группа в пользу государства. На казаках лежала военная служба; за это они освобождались от большинства других повинностей. П. несли службу земскую, частью в виде платежей в войсковую казну, частью в виде разного рода натуральных повинностей — подводной, постойной и т. п. Первоначально название посполитые употреблялось для означения той части населения, которая несла земскую службу, независимо от того, были ли то крестьяне или мещане; но скоро посполитыми стали называться крестьяне по преимуществу. Сначала казаки (товариство) и посполиты не были строго замкнутыми, обособленными одна от другой группами населения. Между ними шло постоянное общение: казак мог сделаться посполитым, П. — казаком. Главную роль в этих переходах играли причины чисто экономического характера, так как военная служба, сопряженная с большими расходами, требовала и большей имущественной состоятельности. В 1729 г. старожилы с. Горчаков так объясняли происхождение группы казаков и посполитых после войн Богдана Хмельницкого: "Як осели люде, тогда можнейшие (богатые) пописались в козаки, а подлейшие (бедные) осталися в мужиках". Только постепенно, уже в XVIII в., поспольство окончательно обособилось от казаков. Малорусский крестьянин (посполитый) был лично свободен, мог, по произволу, переменять свое место жительства, владеть землей и другим имуществом на праве полной собственности. Закрепление его совершилось постепенно и находилось в тесной связи с политической и экономической жизнью Малороссии. Переворот Богдана Хмельницкого, уничтоживший в Малороссии польское крупное землевладение с обязательным трудом крестьян, не коснулся земельных владений монастырей. Богдан Хмельницкий выдает им универсалы, которыми подтверждает их прежние владения, охраняет их от нападений и грабежей казаков, запрещает принимать в войско их крестьян. Кроме монастырей, владение населенными имениями сохраняют некоторые шляхтичи, приставшие к казакам и оказавшие войску те или другие услуги, как, напр., Бороздны, Рубцы и т. п. Трудно сказать, в каких отношениях находились крестьяне к владельцам в этих имениях; судя по характеру времени, есть, однако, основание думать, что в населенных имениях, оставшихся от польского владычества, крестьяне были такими же собственниками земли, лично свободными, как и остальные посполиты. Остальная земля была объявлена "свободной войсковой", находящейся "в диспозиции гетмана или войска". Она составила тот фонд, из которого раздавались имения (маетности) в держание известным учреждениям, для их содержания, или лицам, под условием несения военной службы или за "войсковые услуги". Раздача эта началась еще при Богдане Хмельницком и продолжалась всеми его преемниками. Сущность ее заключалась в том, что на известное учреждение или лицо переносились все платежи и повинности, которые должны были поступать с крестьян в казну. Эти платежи и повинности не были строго определены и видоизменялись, смотря по местностям: одни давали владельцу десятину урожая, другие платили деньгами, возили дрова, косили сено на владельческий двор, работали на владельца два дня в неделю и т. п. В универсалах повинности крестьян не определялись, а только глухо говорилось, что они обязаны отдавать "обычное послушенство". В 1660-х годах с опустошенного почти беспрерывными войнами правого берега Днепра начинается массовое переселение народа. Это был, в большинстве случаев, разоренный, бездомный люд, который не мог вести самостоятельного хозяйства. Он идет, преимущественно, к более зажиточным владельцам, пользуясь теми льготами от повинностей, которые предоставлялись ему в первые годы поселения. Поселенцы оставались свободными и могли, с соблюдением известных условий, оставлять своего хозяина и переходить к другому, но они отличались от посполитых первого разряда тем, что были не собственниками земли, а как бы арендаторами ее. Постоянные войны второй половины XVII ст. не могли не отразиться и на судьбе населения левого берега Днепра. Они подрывали благосостояние мелких хозяйств, разоряя в особенности казаков-земледельцев, которые почти беспрерывно принуждены были нести военную службу. Среди казаков создался особый класс, который был не в состоянии отбывать воинскую повинность; для избавления от тягостей ее казаки переходили в ряды владельческих посполитых и, продавая свою землю, селились на чужой, под именем "подсуседков". За пользование этой землей они обыкновенно платили хозяину ее известную долю урожая. Таким образом число посполитых, находившихся в зависимости от владельцев, быстро увеличивалось; вместе с тем росла и власть над ними державцев. Кроме монастырей, последние принадлежали к классу старшины, выдвинувшемуся из рядового казачества и благодаря своему богатству приобретшему сильное влияние на политическую жизнь Малороссии. К старшине фактически перешел выбор гетмана и все управление страной. Вследствие общности интересов политических и экономических, старшина образовала из себя сильный, достаточно сплоченный класс, который, в конце концов, и подчинил себе поспольство, обезземелив и, наконец, закрепостив его. Процесс закрепощения совершался постепенно, в течение второй половины XVII в. и в XVIII веке. Первый шаг к нему выразился в том, что державцы имений стали произвольно, вопреки обычаю, повышать повинности посполитых. Крестьяне обращались с жалобами к гетману, в суды, но скоро должны были убедиться, что этим путем они ничего не добьются, так как гетманская власть и суды фактически находились в руках той же старшины, на злоупотребления которой жаловались П. Им оставалось еще одно средство для защиты своих интересов — право свободного перехода, и они им широко пользовались. Вместе с переходами возник вопрос о праве собственности крестьян на землю, которую они оставляли. Посполитый был собственником участка, на котором сидел. Если он уходил, право собственности его ничуть не прекращалось; он только разрывал свои отношения с землевладельцем. Участком своим он мог распорядиться по произволу, мог и продать его в другия руки. Если покупщиком являлся П. того же владельца или кто-нибудь пришлый, который садился на земле в качестве П., интересы державца не страдали, так как новые хозяева обязаны были отбывать все посполитские повинности. Но покупщиком мог явиться и посполитый соседней местности, и казак, которого, по закону, нельзя было привлечь к отбыванию посполитских повинностей, или, наконец, кто-нибудь из соседних владельцев. Во всех этих случаях земля выбывала из службы державцев. Отсюда стремление последних предохранить свои маетности от разрушения и удержать в их составе земельные участки тех из посполитов, которые переходили в другие маетности, к другим владельцам. Державцы стремятся дать собственности П. условный характер, стараются поставить ее под свой верховный контроль; они требуют, чтобы уходящий крестьянин мог продавать свой участок не иначе, как с разрешения владельца. Хотя это шло вразрез с обычаями страны, но высшая власть, в лице Мазепы, приняла сторону державцев и на практике старалась проводить выставленный ими принцип. П., со своей стороны, продолжали придерживаться своего "обыкновения", продолжали распоряжаться своими участками как собственностью. В 1723 г. генеральная войсковая канцелярия, по жалобе войскового товарища Андрея Лизогуба, издала приказ, по которому П. "без ведома державского" не должны были продавать свои земли посторонним лицам; никто не смел покупать их, под опасением потери и земли, и заплаченных за нее денег. В практике малорусских судов стал применяться 27 артикул IX раздела литовского статута, запрещавший покупку чего бы то ни было без воли пана. Раз была установлена условность земельной собственности П., державцам нетрудно было сделать и дальнейший шаг — к полному отрицанию за П. права поземельной собственности. Не находя в законе и обычае ограничения свободы переходов П., державцы стараются достигнуть этого путем частноправовых сделок и договоров. Благоприятную для того почву они находят в экономическом расстройстве населения вследствие частых войн, непомерных повинностей и налогов и т. п. Подобного рода политику начинают монастыри; за ними следуют и другие державцы. Экономически несостоятельные посполитые, продавая свою землю владельцу и делаясь, таким образом, безземельными, в то же время обещают за себя и за своих потомков оставаться в вечном подданстве владельцу имения. На первых порах подобного рода договоры не имели еще большого значения и требование выдачи ушедшего посполитого часто оставалось безрезультатным; но вскоре обычай получил право гражданства, и державцы стали силой удерживать посполитых от переходов. В 1720-х годах среди малорусского общества начинают уже проскальзывать мнения, что посполитые — люди как будто несвободные. Первая попытка узаконить прикрепление крестьян была сделана при гетмане Данииле Апостоле. Вслед за избранием гетмана, старшина обратилась к нему с просьбой о прикреплении тех крестьан, которые вновь садились на скупленных владельцами землях. На это Апостол положил такую резолюцию; "Тех людей, о которых просят владельцы... не млют (не должны) в свою привлекать вечность, но подлуг прав и вольностей того народа, пока живут, могут отдавати повинность службы своей доброволне, а не неволне"" Такое решение гетмана не остановило стремлений старшины. Отдельные просьбы о прикреплении крестьян и запрещении свободных переходов все учащаются, только мотивом для такого запрещения выставляется уже не интерес частных хозяйств, а вред от переходов для государственной казны. В 1738 г. генерал Румянцев донес кабинету министров, что многие казаки и П. из Слободской Украины убежали в Великороссию и Малороссию, а потому он не может как следует содержать армию. Кабинет, 29 мая 1738 г., послал указ возвратить беглецов на прежние их места и грозил жестоким штрафом тем, кто осмелится удерживать их. Неясно выраженная в этом указе мысль послужила для владельцев предлогом к обратному требованию ушедших от них посполитых. Генеральная войсковая канцелярия также поняла указ в смысле запрещения крестьянского перехода внутри Малороссии. Указом 18 января 1742 г., последовавшим за восшествием на престол Елизаветы Петровны, свободный переход посполитых был снова разрешен; но старшина продолжала стремиться к намеченной цели. В 1752 г. генеральная старшина обратилась к гетману Разумовскому с "нижайшим доношением", в котором, исходя из своих забот об интересах казны и общем состоянии государства, добивалась прекращения крестьянского перехода и общего прикрепления поспольства. Переход, однако, запрещен не был. В 1759 г. возникло дело по жалобе грузинского князя Цертелева на своего ушедшего подданного Кононенка. Полковая канцелярия переход подданного признала законным, но всю движимость и недвижимость его присудила Цертелеву. С этим согласилась и генеральная канцелярия, но для принципиального решения вопроса о крестьянских переходах представила дело на усмотрение гетмана. 20 апреля 1760 г. Разумовский издал универсал относительно переходов посполитых. При переходе от одного владельца к другому П. терял всю свою движимость. Переход был свободен, но владельцам нельзя было принимать к себе посполитых без отпускной прежнего их владельца; в противном случае дозволялось искать убытков судом. Если владелец не соглашался дать отпускную посполитому, последний мог обращаться в ближайший уряд, который обязан был побудить владельца к выдаче отпускной или же дать ее от себя. Указ этот создал почву для целого ряда злоупотреблений и повел к более быстрому закрепощению малорусского поспольства. Указ 15-го декабря 1763 г., подтвердивший, в сущности, универсал 1760 г., был первым актом имперского законодательства относительно малорусского крестьянства. В 1764 г. гетман, со всем шляхетством, подал императрице прошение о нуждах Малороссии. В прошении этом был затронут вопрос о крестьянских переходах, причем последние выставлялись как нарушение малороссийских прав, появившееся вследствие "бывших в давные годы в Малой России замешательств", когда крестьяне старались избежать общегосударственных повинностей. Гетман и шляхетство просили запретить переходы, запретить посполитым записываться в казаки и дозволить владельцам отыскивать ранее ушедших за пределы Малороссии крестьян. Прошение это не привело к цели, так как в нем была высказана также просьба о сохранении автономности Малороссии и о создании в ней наследственного гетманства в роде Разумовских — что прямо противоречило видам правительства. Гетманская власть была уничтожена; в Малороссии учреждено ген.-губернаторство, в лице П. А. Румянцева. В инструкции, данной ген.-губернатору, Екатерина II ставит ему на вид, чтобы он заботился всячески о прекращении крестьянских переходов в Малороссии. В инструкции, данной депутату от малороссийской коллегии в екатерининскую комиссию Натальину, есть пункт "о простом народе", в котором крестьянские переходы осуждаются с частновладельческой и с общегосударственной точки зрения; уход крестьянина от помещика без отпускной приравнивается бегству за границу за которое, как за государственное преступление, виновный подлежит лишению свободы и ссылке. Малороссийская коллегия предлагала, далее, предоставить помещикам суд, расправу и всякое благоустройство в деревнях и "сделать государственное право, под именем поселянского, заключающее в себе образ суда и порядок в хозяйстве и хлебопашестве". Наказ этот служил лучшим отражением воззрений на крестьянский вопрос тогдашних правителей Малороссии, в особенности П. А. Румянцева. Переходы, между тем, несмотря на все мероприятия и указы, не прекращались. Владельцы имений боролись против них разными путями — заключали, например, друг с другом договоры, обязываясь взаимно не принимать П. Чаще всего владельцы силой старались удерживать у себя П. Суды, основываясь преимущественно на указе 1763 г. и на литовском статуте, принимали сторону владельцев. 4 мая 1765 г. малороссийская коллегия запретила владельцам держать у себя более суток ушедших без отпуска посполитых и казаков; их следовало доставлять в ближайшие уряды, а последние должны были препровождать посполитых, вместе с пожитками, на место их прежнего жительства. 22 декабря 1765 г. коллегия предписала поветовым комиссарам строго смотреть, чтобы никто из посполитых и казаков не уходил, тайно или явно, без письменного вида. Это же предписание было внесено и в 4 пункт инструкции, данной коллегией непременным комиссарам. Ушедшие без письменного вида П. называются уже прямо беглыми. В 1781 г. Румянцев, докладывая императрице о согласовании особенностей Малороссии с порядками введенного в ней наместнического правления, предлагал "утверждение здешних крестьян на основании статутового права" и окончательное запрещение исков о казачестве. 3 мая 1783 г. было повелено "для известного и верного получения казенных доходов в наместничествах Киевском, Черниговском и Новгород-Северском, и в отвращение всяких побегов к отягощению помещиков и остающихся в селениях обывателей, каждому из поселян остаться в своем месте и звании, где он по нынешней последней ревизии написан, кроме отлучившихся до состояния сего нашего указа; в случае же побегов после издания сего указа поступать по общим государственным установлениям" ("Полн. Собр. Зак.", 15,724). Этим указом малорусское поспольство было закрепощено окончалельно.Ср. В. А. Мякотин, "Прикрепление крестьянства левобережной Малороссии в XVIII ст." ("Рус. Бог.", 1895, кн. 2 — 4); А. М. Лазаревский, "Малороссийские посполитые крестьяне", в "Записках Чернигов. Губерн. Статист. Комитета" (кн. I, Чернигов, 1866); "Характеристика русского и польского законодательства о крепостном праве в Малороссии" ("Основа", 1862, № 1); И. В. Теличенко, "Сословные нужды и желания малороссиян в эпоху Екатерининской комиссии" ("Киев. Старина" 1890—91 г., и отдельно); А. П. Шликевич, "Лучше ли жилось в Малороссии за 100 лет назад?" ("Земский Сборник Черниговской губ.", 1890, №№ 11 — 12).