Значение ПАТРИАРШИЕ ВОТЧИНЫ В РОССИИ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона

Так как русский патриарх заменил собой митрополита, то на него перешли и все средства содержания последнего, в том числе и обширные вотчины, которыми владели митрополиты всероссийские (см. Митрополичьи вотчины в России). Теперь они стали называться П. вотчинами и сложились в особый юридический институт в связи с окончательным прикреплением крестьян, которое совпадает со временем введения в России патриаршества. До этого времени земли, отданные крестьянам, считались неотъемлемой собственностью кафедры, которая могла ими распоряжаться по своему усмотрению; теперь они стали принадлежать крестьянам на праве вечного владения; кафедра не могла ни удалить крестьян, ни отнять у них земли. Вместе с этим государство приобрело право распоряжаться П. вотчинами для государственных целей: оно отбирало их, заменяло другими и т. п. Уложением 1619 г. велено те П. вотчины, которые сошлись дворы с дворами, с посадами или были близко посадов, взять на государя и устроить их к посадам податями и службами. П. вотчины увеличивались в объеме при патриархах Филарете, Иосифе, Никоне, Иоакиме и Адриане. Способами увеличения были: пожалование от царей, вклады по душам, покупка, присоединение к патриаршему дому монастырей с их вотчинами. При патриархах Филарете, Иосифе и Никоне увеличение шло главным образом первыми тремя способами, при Иоакиме и Адриане — последним. По приблизительному вычислению профессора Горчакова, во владении П. кафедры к концу XVII столетия было около 8700 душ крестьян; в течение столетия число это колебалось между 6—8 тысячами. Патриарх Филарет привел в известность П. вотчины и создал для управления ими особый дворцовый патриарший приказ. Время основания П. дворцового приказа в точности неизвестно; 13 октября 1620 г. он уже существовал. Приказ состоял в ведении патриарха, который давал свои указы непосредственно или через свой разряд. Во время "междупатриаршества" П. дворцовый приказ действовал от имени и по указу царя. С другими приказами он считался равным. В его составе был дворецкий, дьяки (сначала один, потом два), подьячие, стряпчие и пристава. Дворецкий избирался из государевых бояр, П. дворян, иногда монахов, и назначался иногда патриархом, обыкновенно же государем. Остальные чиновники назначались патриархом. Дьяки были товарищами дворецкого, но находились в подчиненном к нему положении; на них лежала письменная работа в приказе. Стряпчие (сначала один, затем два) были посредниками между патриаршим и другими государственными приказами по делам, касающимся П. вотчин и крестьян. Сначала деятельность дворцового приказа не была строго разграничена с деятельностью других П. приказов; но с 1630-х гг. она обозначается точно — дворцовый приказ заведовал исключительно П. вотчинами в административном, финансовом и судебном отношениях. В административном отношении П. вотчины делились на домовые П. вотчины, вотчины домовых П. монастырей и вотчины, отдававшиеся в поместье П. дворянам. Земля, находившаяся под домовыми вотчинами, называлась четвертной и делилась на десятинную, которая обрабатывалась на патриарха, и крестьянскую землю. Для управления десятинной землей назначались особые посельские старцы из монахов, при которых состоял особый штат слуг. Со своих земель крестьяне платили патриарху подати. Общества крестьянские на патриарших землях были: села, к которым иногда причислялись и деревни; волости, составлявшиеся из деревень, находившихся в одном округе; слободы, населенные беспахотными крестьянами. П. кафедра нескоро отказалась от приема на свои земли беглых крестьян: жалобы на то, что крестьяне селились на П. землях, встречаются в течение всего XVII в., хотя во второй половине П. кафедра вследствие неоднократных царских указов, запрещавших принимать беглых, поступала осмотрительнее. Удерживать крестьян на своих землях она не старалась; они могли свободно переходить к другим владельцам. "В этом отношении, — говорит профессор Горчаков, — крепостного права, можно сказать, еще не существовало в П. вотчинах в течение XVII в." (стр. 377). Объясняется это тем, что в податном отношении вся крестьянская земля была разделена на выти, заключавшие в себе известное количество земли, и для кафедры, в сущности, было безразлично, увеличивалось ли или уменьшалось количество крестьян, тянувших с вытей. Каждое крестьянское общество в П. вотчинах управлялось миром или сходом, который выбирал старосту для села и бурмистра для волости. Выборы подлежали утверждению дворцового П. приказа. Раскладка податей и разверстка тягол была делом мира. За исправность в платеже податей отвечали староста и крестьяне за круговой их порукой. Посылавшиеся кафедрой в села приказчики пользовались только правом надзора за сборами и являлись посредниками между сельским обществом и приказом; в самый сбор податей они вмешивались только по особому предписанию на то приказа. Приказчики назначались из П. "служебных" дворян. К обязанностям их принадлежали охранение крестьян от обид сторонних лиц, суд над крестьянами в их взаимных спорах, расследование уголовных случаев в вотчине и т. п. Что касается до домовых П. монастырей, то каждый из них владел землей, часть которой находилась в непосредственном пользовании монастыря, а другая — в неотъемлемом владении крестьян. Земля, находившаяся в пользовании собственно монастыря, была церковная и десятинная. Церковная была занята монастырскими и церковными зданиями и службами или отведена в пользование причтов, десятинная же обрабатывалась в пользу монастыря. Положение крестьянских земель в вотчинах домовых монастырей было такое же, как и в П. Непосредственное управление ими было в руках настоятелей монастырей или их приказчиков, находившихся в таком же отношении к дворцовому приказу, как и приказчики домовых патриарших вотчин. Часть П. вотчин отдавалась патриархами их дворянам в поместья. Поместная система в П. вотчинах началась при митрополитах и ведет свое начало от частногражд. сделок между кафедрой и лицами, за службу свою получавшими земли в пожизненное владение. В XV и XVI вв. земли эти составляли еще собственность митрополита, но в XVII в. на них распространяются все общегосударственные законы о поместьях; поместная система на землях патриарха превращается из частного вотчинного учреждения в государственный институт, только находившийся в ведении патриарха. Вместе с этим П. дворяне были признаны государственными служилыми людьми, находящимися на службе у патриарха. Поместными делами в П. вотчинах ведали П. разряд и приказ. Первый назначал и отбирал поместья, применял общие законы о поместьях, второй — вводил во владение поместьем, следил за отбыванием службы с поместий, производил в поместьях суд гражданский и уголовный. П. поместья получали П. дворяне, дети боярские и служилые лица — дворецкие и дьяки. Звание и права П. дворянина приобретались, во-первых, наследственно. В число П. дворян поступили первоначально все митрополичьи бояре и дети боярские, если они только не перешли на государственную службу. При патриархе Филарете все взрослые потомки митрополичьих бояр и детей боярских стали называться патриаршими дворянами, малолетние же и взрослые при жизни отцов — боярскими детьми. Во-вторых, к патриарху иногда назначались служилые люди со всеми правами П. дворян. Наконец, в дворяне принимались патриархом и сторонние лица. Общее число дворян и детей боярских в конце XVII в., при патриархе Адриане, было 209. П. дворяне делились на три статьи, которые отличались, между прочим, различной платой за бесчестие. Были затем дворяне поместные и беспоместные, служебные при дворе, неслужебные и дворовые. Поместные дворяне, получавшие оклады, делились по окладам на чети, которые означали известное количество четвертей, положенных в поместный оклад. При патриархе Иоакиме было 5 таких четей, или степеней, причем самый высший оклад был в 300 четвертей, при патриархе Адриане — 8 степеней, самый высший оклад — 800 четвертей, самый меньший — 100 четвертей. Поверстанье в окладе на практике не означало еще действительного владния поместьем; записка в четь часто означала только чин, ранг; часто также лицо, записанное в известную четь, на самом деле владело гораздо меньшим количеством земли, чем значилось в этой чети. В поместья давались земли населенные и ненаселенные. Способами приобретения поместий патриаршими дворянами были: пожалование от патриарха, наследование поместья женой, детьми и родичами после умершего дворянина, приобретение лично, но только между П. дворянами и П. же вотчин, поступка, сдача или гражданские сделки на поместье между дворянами с разрешения каждый раз патриарха, наконец, приобретение поместья по должности (напр., дворецкого, дьяков в дворцовом приказе). Желающий получить поместье обращался с челобитной к патриарху, указывая при этом, какое поместье он желает получить и на каком основании. Если патриарх жаловал поместье, то челобитчику выдавалась жалованная грамота, в которой излагались права его в поместье. Из разряда после того посылался чиновник, который составлял "отказную книгу", т. е. вводил дворянина во владение поместьем. Таким же образом происходило пожалование и в том случае, если патриарх жаловал поместье без челобитной. П. дворяне не имели права получать поместья из государственных земель. До 1699 г. они не считались на государственной службе. Для службы при патриаршем дворе дворяне были расписаны по третям и четвертям года и по очереди должны были являться в Москву. Остальное время года они могли жить в поместьях, из которых извлекали доходы для себя и для кафедры (если последняя не целиком переносила их на помещика), следили за исправным отбыванием крестьянами платежей и повинностей, лично или через своих приказчиков производили суд и расправу между крестьянами. От местных П. чинов помещики были независимы. Поместья отбирались у дворян за неявку на службу к патриарху или за совершение преступления, за которое по общим законам полагалось отобрание поместья. В финансовом отношении П. вотчины были лишены значительного числа тех льгот, которыми они пользовались при митрополитах. В податном отношении они были расписаны сначала на сохи, которые по доходности земли делились на добрые, средние и худые. Во второй половине XVII в. податной единицей является двор. В пользу государства с патриарших земель взимались следующие подати: ямские деньги, от 1 руб. до 19 алтын с чети (составная часть сохи) и двора; полоняничные деньги — сначала по 8 денег, а затем по 8 алтын 2 деньги со двора; стрелецкие деньги, по 1 руб., и стрелецкий хлеб; жалованье ратным людям в различном количестве. К поставке и содержанию даточных людей крестьяне П. вотчин были обязаны наравне с прочим населением. В конце XVII в. Петр I привлек патриарха к участию в "кумпанствах" для постройки кораблей. Кроме постоянных податей, с патриарших вотчин взимались еще и временные; зато вотчины были освобождены от множества местных податей и повинностей. Все льготы относительно сборов с торгов, которыми пользовался прежде митрополит, в XVII в. были отменены. Сборы собирались через выбранных самими крестьянами старост и целовальников и поступали в казну через П. дворцовый приказ. Вотчинные доходы П. кафедры получались: 1) с десятинных земель и хозяйств при ней; 2) с земли, находившейся в тяге крестьян, за которую последние платили определенный денежный или хлебный оброк. Последний состоял, кроме хлеба, из масла, ягод, сена и т. п. Некоторые крестьяне несли сверх того повинности натурой — косили, например, луга, другие платили за эти повинности деньгами; 3) с оброчных статей в вотчинах, городах и Москве — амбаров, домов, лесов и т. п.; 4) с разных промышленных заведений — рыбные ловли, мельницы и т. п. Сборы эти также взимались старостами и целовальниками под наблюдением приказчиков и были сосредоточены в дворцовом П. приказе. Общее количество денежных доходов патриарха с вотчин доходило до 30 тыс. руб. в год; из них окладных (оброк и др.) было до 7 тыс., неокладных (сборы с промыслов) — до 22 тыс. Хлеба собиралось до 9 тысяч и более четвертей. Расходы производились через П. казенный приказ, куда поступали доходы из дворцового за вычетом содержания чинов последнего; шли они на содержание патриарха и учреждений, с ним связанных. В судебном отношении патриаршие вотчины составляли особый судебный округ, независимый от вмешательства других судебных органов государства. Такое положение вотчины получили еще при митрополитах; оно было утверждено в 1551 г. жалованной несудимой грамотой митрополиту Макарию ("Собр. гос. грам. и дог." II. № 73), которая затем подтверждалась всеми русскими царями до Алекся Михайловича включительно. Судебные привилегии П. вотчин несколько раз дополнялись, подтверждались и изменялись в течение XVII в. Все лица, подчиненные патриарху, были подсудны дворцовому приказу как в делах уголовных, так и гражданских. В вотчинах домовых П. монастырей жители судились у настоятелей и соборов монастырей; в домовых П. вотчинах низшей судебной инстанцией были приказчики. Для них приказ был второй, апелляционной инстанцией. Иски на сумму более 20 руб. разбирались прямо приказом, который постановлял свое решение во всех случаях не иначе, как по указу патриарха. Жалобы на приказ подавались боярской думе — "государю и всем боярам". До 1642 г. гражданские иски сторонних лиц П. людей могли вчиняться только три раза в году — 1 сентября (на Семен день), на Рождество и Троицу. В 1642 г. по жалобе государевых дворян и детей боярских сроки эти были отменены. По делам с лицами посторонними П. люди должны были обращаться в те приказы, которые ведали ответчиков.Между смертью патриарха Адриана и учреждением святейшего синода произошли важные перемены в положении патриарших вотчин. Сначала местоблюститель патриаршего престола Стефан Яворский всецело заменял патриарха, но 24 января 1701 г. он был устранен от заведования патриаршим домом и дворцовым приказом. Оно перешло в руки боярина Мусин-Пушкина. Так как Мусин-Пушкин стоял в то же время во главе монастырского приказа, то патриарший дворцовый приказ занял положение как бы подчиненное по отношению к монастырскому. Большую часть своих распоряжений Мусин-Пушкин делал через посредство последнего. Положение дворцового приказа не изменилось и в 1712 г., когда во главе монастырского приказа был поставлен князь Прозоровский. Только с учреждением коллегий и закрытием в 1720 г. монастырского приказа дворцовый приказ получил опять самостоятельное значение и сохранял его до 14 февраля 1721 г. С 1702 г. по 1719 г. в приказе не было должности дворецкого, а с 1716 г. по образцу других приказов введена должность комисара. Со времени изменения в управлении П. вотчинами начинается и уменьшение количества последних: их начинают продавать, раздавать разным. лицам, приписывать к разным учреждениям. При учреждении, например, в 1708 г. губерний из ведомства патриаршего приказа к последним отошло 2386 дворов со всеми податями и повинностями. По переписи 1678 г. за патриархом числилось 9326 дворов; теперь же в ведомстве дворцового приказа осталось только 5405 дворов, находившихся в Московской губернии. Увеличение налогов и повинностей с П. крестьян вело к убыли населения в П. вотчинах: с 1710 по 1714 гг. запустело 1167 дворов, и за ведомством патриаршего приказа осталось только 4338 дворов. Все промышленные учреждения патриарха (рыбные ловли, мельницы и т. д.) в 1701 г. были изъяты из ведения патриаршего приказа, отданы разным лицам и учреждениям и перестали считаться частным имуществом П. кафедры, равно как и вотчины. Указом 26 марта 1701 г. запрещено было посылать для управления имений посельских старцев, которые были высланы из имений. Хозяйство в патриарших селах было поручено приказчикам и выбранным из числа крестьян старостам и целовальникам, при которых хозяйство так упало, что с 1714 по 1719 г. хлеба недоставало на расходы при П. приказе и на семена. Домовые патриаршие монастыри были оставлены в ведении П. приказа; некоторые были закрыты. В 1706 г. монастырские власти были устранены от заведования вотчинами и хозяйством и для управления поставлены приказчики; вотчины и угодья перестали считаться владениями монастырей и поступили в полное ведение казны. На содержание монаха в значительных монастырях отпускалось по рублю и 10 четв. хлеба. Наступившее в монастырском хозяйстве расстройство заставило правительство вернуться к прежнему порядку. С 1710 г. почти всем монастырям было возвращено право ведать монастырские вотчины и их хозяйство. Приказчиками в вотчины по-прежнему назначались патриаршие дворяне. С 1701 г. их стали требовать к смотру и назначать на разные государевы службы, наказывая за уклонение лишением поместий и отобранием имения. Когда был учрежден сенат и в его ведение поступили все дворяне и служилые люди, то в числе их были и дворяне П. Поэтому, когда с учреждением синода ему потребовались чиновники, в его распоряжении не оказалось ни одного патриаршего дворянина. В отношении поместий последние были также сравнены с дворянами государственными: и их поместья обратились в вотчины, и на них был распространен закон о единонаследии. Впоследствии П. дворяне вошли в состав русского дворянства. Приказчиками в вотчины назначались те из дворян, которые при разборах и смотрах оказывались негодными к государевой службе; но и эти дворяне старались уклоняться от подобных назначений. Служба приказчика при увеличивавшихся требованиях государства и непомерных налогах была очень трудна. Крестьяне не могли платить, являлись постоянно "ослушниками"; приказчики "били, увечили крестьян немилосердно", собирая недоимки. П. крестьяне сделались теперь полной, безответной собственностью казны, которая продавала их разным лицам, приписывала к государственным учреждениям, отдавала в оброчное содержание и т. д. Под страхом жестокого наказания П. крестьяне потеряли право вступать в договора со сторонними лицами без согласия вотчинных властей; они не только были окончательно прикреплены к земле, но даже без дозволения деревенского сотского и десятского не могли оставлять на одну ночь деревню, не могли выходить замуж и жениться вне П. вотчин, не могли покупать землю. Общинные порядки на крестьянских землях сохранились, но правительство воспользовалось ими с фискальной точки зрения, при взыскании платежей и повинностей. Круговая порука, носившая первоначально добровольный характер, получила характер принудительный. Платежной единицей по-прежнему оставался двор, причем количество дворов считалось по переписи 1676 г. Бывали в П. вотчинах переписи (в 1702, 1707, 1710 и 1717 гг.), но при финансовых отправлениях они не принимались в расчет. Платя по числу дворов 1676 г., крестьяне платили за дворы убылые, опустевшие; никакие жалобы не принимались во внимание и никаких отговорок не допускалось. Все государственные сборы, существовавшие в XVII в., остались и в XVIII в.; сверх того, год от году они увеличивались новыми, как окладными, т. е. постоянными, так и временными, "запросными". В 1706 г. общая сумма окладных сборов, кроме запросных, по Московскому уезду была 1 руб. 6 алт. со двора, не считая ямских денег; по другим уездам она простиралась до 1 руб. 9 алт. 2 ден. со двора; в 1710 г. вместе с новыми сборами она достигла 2 руб. 15 алт. Все сборы с П. дворов шли в дворцовый приказ; часть их оставалась в его распоряжении, другую он передавал разным учреждениям. Взималось и много запросных сборов, хлебом, угольями, мукой и т. п. Крестьяне косили сено для войска, отправляли плотников, каменщиков в СПб., давали подводы, поставляли рекрутов. Назначение рекрутов происходило обыкновенно на мирских сходах. Сход назначал в рекруты сначала гуляк и беспахотных бобылей, затем переходил к очередям по отбыванию рекрутской повинности, стараясь соблюсти равномерность между всеми крестьянами; между стоявшими на одинаковой степени бросался жребий, который тянули священники. В пользу дворцового приказа П. крестьяне платили оброк за столовые и конюшенные припасы, где они не отбывались натурой, оброк с пустошей, деньги вместо повинностей, сбор на дворецкого, приказчичий половинный доход, подымные деньги, на канцелярские расходы. Сверх этих окладных платежей много было неокладных, как деньгами, так и натурой. Деньги эти расходовались на содержание приказа и П. дома, на содержание греко-славянской школы в Москве, на содержание богаделен, церквей, монастырей в ведомстве приказа, на выдачу солдатским женам по 5 алт. с деньгою в месяц, но более всего — на государственные надобности по требованию государя. В судебном отношении все вотчины, числившиеся за П. домом и не перешедшие во владение к другим учреждениям, по-прежнему ведались дворцовым приказом, судебные функции которого до самого его закрытия, 14 февраля 1721 г., оставались неизменными. Дальнейшая судьба П. вотчин тесно связана с историей св. синода (ср. Синодальные вотчины). См. проф. М. Горчаков, "О земельных владениях всероссийских митрополитов, патриархов и св. Синода, 988—1738" (СПб., 1876).Н. В.