Значение ДВЕНАДЦАТЬ ТАБЛИЦ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона

знаменитый свод римских законов 303-4 г. от основания Рима (451-450 до Р. Хр.), служивший основой всего рим. права и пользовавшийся огромным уважением римлян даже и тогда, когда нормы его устарели и были вытеснены новыми. По свидетельству Цицерона, в его время Д. таблиц изучали мальчики в школах, так как знать эти законы, явившиеся первым шагом к равноправности патрициев и плебеев в гражданско-правовой сфере, считалось честью для каждого гражданина. Из них часто делались цитаты в поэтических произведениях; к ним долго писались комментарии как юристами, так и грамматиками. До нас они не дошли в цельном и сколько-нибудь связном виде: бронзовые доски, на которых они были написаны, сгорели во время галльского пожара, и хотя, по словам Ливия, Д. таблиц и были вместе с другими законами потом восстановлены, но в какой форме — остается неизвестным. Сохранилось лишь несколько сведений о их содержании, переданных позднейшими писателями (Авлом Геллием, Цицероном, Фестом, Гаем, Ульпианом, Павлом и др.), всего до 100, что не много, если принять во внимание, что Д. таблиц были, по словам Ливия, fons omnis publici privatique juris, velut corpus omni romani juris. Значение этого материала уменьшается еще тем, что отрывки подлинных слов закона часто не имеют смысла по своей краткости, а сведения о их содержании передаются языком позднейшего права и указывают на огромную разницу между воззрениями Д. таблиц и позднейшим их пониманием. Судя по всем имеющимся у нас данным, Д. таблиц — сборник очень примитивного еще права, содержащий право публичное рядом с частным и мешающий еще религиозные и обрядовые нормы с юридическими (напр. места, касающиеся погребения мертвых). В нем видны еще остатки частной мести (в области постановлений о деликтах) и самоуправства (в процессе: manus injectio и pignoris capio), очень строгое долговое право, большой формализм сделок, опека над женщинами и строгая отцовская власть. Некоторые постановления говорят о прогрессе права (ограничения собственности, постановления относительно % и ростовщичества); но все это — только смягчения старого обычного права римлян, гораздо менее значительные, чем можно было бы ожидать по напряженности борьбы патрициев и плебеев, близко связанной именно с обладанием собственностью и долговыми отношениями обоих сословий (см. Децемвиры). Постановления публичного права не больше прежнего гарантируют интересы плебеев; постановления сакрального и полицейского права также, по всей вероятности, излагают старое обычное право римлян. Значение законов Д. таблиц следует видеть поэтому не столько в новизне или свойстве их постановлений, сколько в том, что они положили основание известности и точности права, подчиненного раньше произвольному толкованию единственных знатоков его — патрициев, и обеспечению нормального хода правосудия установлением порядка процесса (legis actio).Сравнительно примитивный характер постановлений Д. таблиц объясняет отчасти то противоречие, которое существует между консервативным и строго-национальным, по-видимому, содержанием законов и достоверными сведениями о сильном влиянии на их создание греческого права, для изучения которого было снаряжено специальное посольство в Грецию и южную Италию и из которого, по словам римских историков, многие постановления были прямо переведены (при посредстве эфесского изгнанника Гермодора). Греческое влияние не помешало национальности права, внесенного в римские законы, просто в силу сходства обоих, поразительные черты которого легко теперь наблюдаются (см. Древнегреческое право). То же сходство может быть установлено не только с греческим, но и с другими древними правами (напр. германскими). Ввиду известий о греческом влиянии представляется сомнительным утверждение многих юристов, что римляне уже в Д. таблицах проявили то мастерство формы, которое отличает их позднейшее право. Форма Д. таблиц действительно замечательна своей краткостью и точностью, граничащей с грубостью: но насколько она национальна — вопрос трудноразрешимый. Изучение законов Д. таблиц и опыты восстановления их содержания начались лишь с XVI ст. Среди последних замечательны труды представителей французской филологической школы. Приемы ее главы, Куяция, имели огромное влияние на последующие работы в этой области Я. Готофреда (см.), старавшегося отделить истинное содержание Д. таблиц от позднейших добавлений и установить их систему. В текущем столетии замечательны труды Dirksen'a ("Uebersicht der bisherigen Versuche zur Herstellung des Textes der Zw?lftafelfragmente", 1824), собравшего и проверившего все остатки Д. таблиц, и Scholl'я ("Leges XII tab. reliquiae", 1866), занявшегося филологической их критикой. Полную реставрацию права Д. таблиц во всем его содержании пытался сделать Voigt, ("Die XII Tafeln", 1883), но со свойственными ему недостатками (см. Фогт). См. еще Пахман, "История кодификации гражд. права" (т. I); Муромцев, "Гражд. право древнего Рима"; Bruns, "Holtzendorffs Encyklop?die" (5 изд., стр, 116 сл.); Karlowa, "Rom. Rechtsgesch." (I, 108 сл.); Lange, "Rom. Alterth?mer" (I, § 73); Hoffmann, "Beitr?ge zur Geschichte des griechischen und r?m. Rechts" (I).B. H.