Значение слова АСТРОНОМИЯ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона

(от греческих слов ??????, светило, и ?????, закон) — наука о небесных светилах. В обширном значении этого слова А. включает в себе исследование всего того, что можно знать о небесных светилах: солнце, луне, планетах, кометах, падающих звездах, неподвижных звездах, туманностях неба. Но в настоящее время обыкновенно в А. в собственном смысле включают только изучение законов движения небесных тел, между тем как вопросы, касающиеся строения или состава их, выделяются в особую область астрофизики (см. это сл.). Таким образом, А. можно определить как геометрию, кинематику неба. Эту обширную науку делят обыкновенно на следующие части: общею, или описательною А., иначе космографией, называют описание неба, отдельных светил, видимых на нем, и их движений. Сферическою А. называют совокупность геометрических дисциплин, относящихся к видимым положениям светил на небесной сфере, а именно теорию астрономических координат и кажущихся изменений видимых положений светил под влиянием прецессии, нутации и иных более мелких движений Земли или изменений ее орбиты, аберрации, параллакса, рефракции и др. явлений. Теоретическая А. переходит от видимых движений и положений к истинным, изучает теорию движений планет и комет по коническим сечениям около солнца и излагает методы определения орбит этих тел из наблюдений над ними, и наоборот, определения места их на небесной сфере по данным орбитам. Сюда же в последнее время относят и теорию движения двойных звезд и метеорных потоков. Физическая А. изучает механизм движений в солнечной системе в общем виде, она исследует силу взаимодействия между телами солнечной системы и почти исключительно рассматривает закон тяготения Ньютона и все следствия, которые из него вытекают относительно движения небесных тел по их орбитам, возмущения в этих орбитах, а также теорию вращения планет, приливов и отливов, движения атмосферы как целого и др. вопросы меньшей важности. Можно сказать с достаточною точностью, что сферическая А. есть геометрия неба, теоретическая А. — кинематика неба и физическая А. — механика неба. Все эти три отдела вместе взятые составляют части одной теоретической А. в обширном смысле этого слова в противоположность практической А., которая дает теорию инструментов для астрономических наблюдений, методологию наблюдений, теорию ошибок инструментов или наблюдений вообще. Сюда же включают изложение способов определения времени из астрономических наблюдений, а также способов определения геометрических координат точек земной поверхности. Последняя задача в применении специально к мореходному искусству выделяется часто в мореходную А., которая излагает специальные способы определения географического положения на море вместе с определением времени при помощи инструментов, которыми может пользоваться мореплаватель. Хронология составляет специальный отдел А., занимающийся составлением календаря и изучением древней хронологии на основании астрономических наблюдений древности. Но все эти наблюдения, которые стали в настоящее время легко выполнимыми и до которых простому смертному нет никакого дела, так как они делаются за него специалистами, прежде делались каждым для себя. Прежде чем появились часы, которые непрерывно показывают время, каждый человек должен был сам определять время, как умел, когда ему это было нужно. Вместо того, чтобы узнавать о смене годов и времен года из календаря, человек должен был справляться с состоянием неба и уметь предугадывать по данному виду неба наступление интересующих его моментов. В путешествиях по ненаселенным странам или в море все члены экспедиции должны были помогать определять направление, которого следует держаться, оценивать длину пройденного пути и т. п. Не было специалистов, которые избавляют большинство от всякого рода астрономических наблюдений, каждый был своим собственным астрономом. Эта потребность привела в раннем детстве всех народов к изучению движений небес. светил. Если А. стала одною из первых наук о времени, то это должно приписывать скорее практической пользе, сопряженной с первыми астрономическими наблюдениями, а не интересу, возбужденному созерцанием звездного неба. История астрономии. Во все времена и у всех народов А., как и всякая наука, была тесно связана с состоянием общего развития человечества. Ее гипотезы и теории носят на себе отпечаток того времени, в котором они появляются, на них видно общее миросозерцание эпохи и народа, в котором они рождаются. А. прогрессирует или терпит застой вместе с обществом в обширном смысле этого слова. Она связана даже, в особенности вначале, с практическою жизнью народов. Таким образом, отражая в себе историю развития человечества, история А. есть часть истории цивилизации, или умственной эволюции человечества вообще. Вместе с тем и время появления каждой науки определяется общим историческим течением развития человеческого интеллекта. Простые истины, лежащие в основе математических понятий, приводят к раннему развитию математических наук. Простая и видимая гармония небесных движений вместе с практическою потребностью в знании их эмпирических законов приводят уже в глубочайшей древности к некоторым астрономическим обобщениям. Более сложные явления, составляющие предмет биологических наук, откладывают развитие этой отрасли человеческого знания на тысячелетия после того, как математика уже достигла высокой степени совершенства. Научная психология и социальные науки только теперь выступают на свет. Чрезвычайная сложность явлений, подлежащих исследованию метеорологии, заставляет до сих пор большинство даже цивилизованных народов видеть в метеорологических явлениях проявление случая, не поддающегося научному исследованию, и метеорология едва только начинает становиться действительною наукою со второй половины настоящего столетия. В детстве всякого народа А. занимает в ежедневной жизни каждого отдельного человека гораздо большее место, чем в жизни цивилизованных наций; цивилизованный горожанин не может себе представить, как необходимо первобытному человеку постоянное наблюдение неба. Мы постоянно окружены множеством точных часов, за ходом которых постоянно наблюдают меридианные инструменты обсерваторий, о которых большинство пользующихся часами не имеет никакого понятия. Наши недели, месяцы и года заранее установляются календарем без всякого содействия с нашей стороны. Восход и заход солнца и луны, фазы луны, затмения или какие бы то ни было другие явления, происходящие на небе, заранее указываются в календарях, которыми может пользоваться всякий, и все движение светил кажется настолько простым, что им и не интересуются. Корабли движутся по морю и прибывают по назначению после дней, недель или месяцев пути в океане благодаря наблюдениям над звездами, которые делаются так быстро и незаметно, что публика обыкновенно о них ничего не узнает. Одна из первых потребностей человека, приводящих к астрономическим наблюдениям, есть потребность в определении времени и измерении промежутков времени. Точное измерение стало возможным только со времени изобретения некоторых инструментов. Вначале время определяется, конечно, только грубо, приблизительно. Днем довольно точно можно связать время с положением солнца на небе, в особенности с высотой солнца над горизонтом. Ночью требуется внимательное наблюдение звезд. При облачной погоде и это средство недостаточно. Число частей, на которые делились сутки, или отдельно ночь и день зависело от степени развития данного народа и увеличивалось постепенно с развитием человечества. Большая часть народов Нового Света делила сутки только на 4 части, соответствующие восходу солнца, высшей точке дневного пути его, заходу солнца и, наконец, середине ночи. Индейцы мака на перешейке Фука и в настоящее время делят сутки на 5 частей: восход солнца, полдень, заход солнца, вечер и середина ночи. Несмотря на сравнительно высокую степень культуры, инки довольствовались также довольно грубым разделением времени, они различали: рассвет, восход солнца, утро, день, заход солнца и ночь, в которой также указывался один определенный момент. Но майаны в Юкатане делили уже день на 10 частей: полночь, до рассвета, начало рассвета, рассвет, восход солнца, день, полдень, пополудни, заход солнца, вечер. По свидетельству путешественника Горребоу, описавшего Исландию в середине прошлого столетия, исландцы делили день также на 10 частей, причем каждая часть называлась описательно, напр.: полудень, полный день и т. д. Современные арабы различают также только восход и заход солнца, подъем и опускание его, сумерки, ночь, первый крик петуха и рассвет. Однако у некоторых нецивилизованных народов можно найти сравнительно точное разделение дня, как, напр., у туземцев островов Товарищества, которые во времена Кука имели разделение дня на 18 частей, длина которых была однако неодинакова; наиболее короткие промежутки времени соответствовали утру и вечеру, наиболее длинные — полуночи и полудню. Дошедшие до нас памятники письменности древних цивилизаций дают указания о способах деления времени у евреев, греков, римлян в глубокой древности. В книге Бытия часы не упоминаются, а говорится только о состоянии дня. То же можно сказать о поэмах Гомера и Гесиода. Даже у Платона и Ксенофонта мы еще не встречаем слова "час". Первое упоминание этого слова встречается у Менандра в IV веке до Р. Х., где вместе с часом встречается и "полчаса". Это время можно считать, таким образом, началом действительного измерения времени вместо приблизительной оценки его. Всякий знает, что и до сих пор большая часть человечества пользуется для означения времени более или менее неопределенными выражениями, вроде "утром", "около полудня", "в обеденное время" и т. д. Греки имели множество выражений подобного рода. Из римских выражений приведем напр.: ante lucem — до света, ad lucem — при приближении дня, albente coelo — вначале рассвета, cum luci simul — с восходом солнца, prima lux — в начале дня, multo adhuc die — когда еще было совсем светло, sub lumine prima — когда начинали зажигать факелы. Народы, живущие в полярных странах, испытывали в данном случае особое затруднение, неизвестное в более южных странах. В самом деле, летом там в течение некоторого промежутка времени солнце совсем не заходит и высота его весьма мало изменяется, а зимой в течение такого же промежутка времени солнце совсем не восходит и ночь не прекращается. Оказывается, что эскимосы, которые были, таким образом, лишены естественных показателей времени и не имели искусственных, пользовались наблюдениями над приливами и отливами моря для оценки времени и таким образом даже открыли зависимость, существующую между этими явлениями и луною. В то же время наблюдения над положением некоторых созвездий, в особенности Большой Медведицы, отчасти заменяли в отсутствие солнца это светило и давали возможность отличать полдень от полуночи в течение непрерывной ночи или непрерывного дня. Луна, гораздо менее удобная для измерения времени, представляла зато добавочный интерес по изменению своих фаз, наблюдение которых гораздо проще, чем наблюдение положений звезд или даже солнца. Цикл лунных фаз совершается в течение достаточно краткого промежутка времени, который было легко разделить на части. Так, индейцы Северной Америки, назначая время свидания задолго вперед, определяют его наступлением полнолуния. Блеск полной луны представляет, в особенности в южных странах, столь прекрасное зрелище и в то же время луна настолько полезна первобытному человеку, что не удивительно, если полнолуние сопровождается у многих народов праздниками веселого характера, между тем как исчезновение луны во время новолуния вводит человека в уныние, когда он не знает вернется ли его светило и когда вернется. Празднества в день появления новой луны существуют и в настоящее время у многих народов на Востоке и в Африке. Такие же праздники существовали и в Америке, и в древнем классическом мире (см. Луна). Фазы и движения луны служили для измерения промежутков времени, охватывавших несколько дней, они привели к установлению месяца (самое название которого во многих языках и, между прочим, в русском, указывает на его происхождение) и недели. Более трудно было наблюсти продолжительность года солнечного периода, тем более что продолжительность года несоизмерима с продолжительностью лунного периода и деление на лунные месяцы не применимо к солнечному году. Изменение длины тени в полдень давало довольно простой метод определения времени в солнечном периоде. Измерение этой длины приобрело даже в древности вполне научный характер. Вначале, конечно, наблюдение длины тени было весьма неточно. Вместо длины некоторые наблюдали также направление тени в определенный момент времени, напр. в момент восхода или захода солнца. Так, в санскритских книгах указывается, что для того, чтоб определить продолжительность года, следует в какой-нибудь день заметить при восходе или заходе солнца направление тени и ждать, чтобы тень снова вернулась к тому же направлению. В Египте и странах, имевших с ним сношения, установился довольно точный способ определения времени года посредством гелиакического (см. это сл.) восхода или захода какой-нибудь определенной звезды. Сириус служил преимущественно для этой цели. Эвдокс, у греков, пишет, что через 1461 день, возвращаясь в четвертый раз, гелиакический восход Сириуса повторяется при вполне тождественных условиях, так что продолжительность года равняется 365 дням. В Египте годичный период весьма естественно проявляется в явлениях природы, однако продолжительность года долгое время считалась равною 365 дням. Зато это было найдено уже в глубокой древности. Сначала год считался равным 360 дням, но несомненно, что уже в 3104 г. до Р. Х. было известно, что в году содержится 365 дней. Из других стран нам весьма мало известно относительно летосчисления в столь глубокой древности. Известно, что в Месопотамии уже весьма давно год принимался равным 365 ? дням. Китайцы относят установление такого года ко времени Яо, т. е. к XXIV веку до Р. Х. В Персии до средних веков сохранилось деление года ровно на 365 дней. В Индии, гелиакический период Риг-Веда, записанный в XII веке до Р. Х., но происходящий, по всей вероятности, из XVIII-го или даже ХХ-го века, содержит 366 дней, так как в нем каждый год имеет 360 дней и после каждых 5 лет прибавляется 30 дней. В Америке мы находим почти такое же определение продолжительности года, как и в Старом Свете. В Чили в году считалось 366 дней. В Перу, по-видимому, за три столетия до покорения европейцами, был введен год в 365 ? дней. В Мексике точный календарь свидетельствует о сравнительно высокой степени точности астрономических наблюдений, но нет возможности указать время введения этого календаря. На севере более дикие народы не определяли вовсе продолжительности года, хотя замечали изменение длины тени в разные времена года. С другой стороны для народов, живущих вблизи экватора, где годичный период имеет гораздо меньшее значение, чем для жителей умеренного климата, определение продолжительности года не представляет насущной потребности. Таитяне не имели слова для означения понятия "год". Они знали об изменении вида звездного неба, но это составляло для них не более, как любопытное зрелище. Они замечали эпоху северного солнцестояния, во время которого дни их были несколько короче, но эпоха южного солнцестояния не обращала на себя их внимания. Такое же преимущество отдавалось северному солнцестоянию перед южным жителями Перу. Вид звездного неба мог служить, подобно смене времен года, для определения продолжительности годового периода. Звездное небо изучалось в глубочайшей древности всеми народами. Время установления созвездий, которыми мы пользуемся до сих пор, теряется во мраке времен. Полярная звезда, столь полезная для ориентировки в пути, должна была уже рано обратить на себя внимание наблюдателей вследствие своей неподвижности. Ирокезы руководствовались для определения направлений положением звезды, "которая не ходит". Когда в XV веке первые европейские мореплаватели ознакомились с туземцами Зеленого мыса, они заметили, что при странствованиях внутри материка они руководствовались ветрами, птицами и звездами. Во времена Плиния путешественники, отправлявшиеся из Карфагена внутрь Африки, для определения направления пути руководствовались в пустыне звездами. Наибольшее значение звезды имели в смысле указания направления для мореплавателей. Финикияне обращали внимание на положения созвездия Малой Медведицы, между тем как большинство народов их окружавших довольствовались грубым приближением, которое давалось наблюдением положения Большой Медведицы. Орион служил нередко древним мореплавателям для наблюдения вращения небесной сферы. Еще в средние века арабы наблюдали Канопус (? Navis) для определения точки Ю. Норманны, не менее финикиян нуждавшиеся в знании неба для руководства в морских походах, по-видимому, обладали некоторыми познаниями в этой области, хотя об объеме этих познаний нам почти ничего не известно. В числе особенностей норманнских князей, упоминаемых в их преданиях, мы узнаем, что они умели играть в шахматы, кататься на коньках, плавать, сочинять стихи, знали звездное небо и названия звезд. Звездное небо представлялось, насколько о том можно судить из памятников, весьма близким. Гомер говорит, что высокие сосны горы Ида выходят за пределы атмосферы в область эфира, через которую звук оружия героев доходит до неба. Для большинства народов древности звездное небо представляется в виде твердого шара или полушара, опрокинутого на землю. Эврипид называет его "крышкой, покрывающей творение божественного работника". Анаксимен рассматривал звезды как гвозди, воткнутые в свод небес. Эмпедокл считал звезды прикрепленными к хрустальной сфере, какою он считал небо. Под небесным сводом расстилалась плоская земля, в центре которой каждый народ полагал свою собственную страну. Китай до сих пор называется "Царством середины", Индия называлась "Мидгиама", или место центра. Такое же значение имеют названия Midheim у скандинавов, Mittigart — у древних германцев, Meadhon — в Ирландии. Инки показывали центр земли в храме Купко, название которого значит "пуп". Такое же название носил храм Аполлона в Дельфах (???????) и Иерусалим у христиан. Китайцы полагают пуп земли в городе Хотан (см. Земля). Из планет только Венера известна издавна. Отсутствие методического обозрения неба долгое время заставляло смешивать планеты с неподвижными звездами. Уран, видимый простым глазом, был открыт только в конце XVIII века. Не удивительно, что во времена Гомера другие планеты, кроме Венеры, еще не были известны как таковые. Уже в самом начале мы встречаем, что утренняя и вечерняя звезда, каковою бывает Венера, считаются одною и тою же звездой. Vesper и Lucifer считаются одним и тем же светилом. Гомер и Гесиод упоминают об этой планете. Она упоминается в древнееврейских книгах, где Венера является олицетворением утра в книге Иова в XV-м веке до Р. Х. и названа "солнцем утра" в VIII-м веке, в одном стихе Исайи. Наблюдения над Венерой находятся в клинообразных надписях Халдеи. Одна из таких надписей восходит до VIII века до Р. Х. Арийцы распознали Венеру сравнительно поздно. По крайней мере, законы Ману не упоминают вовсе о планетах. Названия планет у арийцев происходят очевидно из Индии. В Новом Свете, в Перу, Венера была известна под именем "Часка", т. е. волосатая, по-видимому, вследствие кажущейся лучистости этой планеты. Она остается постоянно вблизи солнца, как красивейшая звезда, с которою солнце не хочет расставаться. Мексиканцы знали Венеру под на званием citlapuli-veyestlalin, что значит Утренняя звезда, и tlaviscalpan-leaitli, т. е. бог утра и вечера. В языке майя, о разделении дня которых было сказано выше, имеется особое название для Венеры. Такое же знакомство с Венерой и с одною только Венерой из всех планет мы находим у индейцев пауни, у ирокезов, в Бразилии, у племени топинамбу. Уже в XX, а может быть, даже в XXIII веке до Р. Х. аккадийцы делили видимый путь солнца на 12 частей, додекатеморий, которые впоследствии послужили для наблюдения гелиакических восходов звезд. Халдейцы наблюдали восход и заход звезд, которые бывают часть года постоянно ниже горизонта, для определения наступления определенных моментов года. У Гесиода много раз упоминается о гелиакических восходах, подробное изложение теории которых находим у Секста Эмпирика. Служа для определения времени года, восход или заход определенной звезды мог служить также и для оценки часа ночи. Весьма замечательную систему измерения времени мы находим в египетском календаре, написанном на потолке одной царской гробницы XIII-го века, в которой дается через промежутки в 15 дней для всего года — восход звезд и созвездий в течение ночи, причем звезды весьма искусно выбраны, так что дают для каждой ночи 13 определенных моментов, т. е. 12 промежутков, которые, однако, не могли быть равны, так как звезды, которыми могли пользоваться для наблюдений, не находились на равных расстояниях часовых углов одна от другой. В Китае, как и в Индии и в Халдее, вместо восхода звезд наблюдали их кульминацию, и мы видим уже в XXII-м веке, что для определения времени они пользуются семью блестящими звездами Большой Медведицы и двумя звездами из созвездия "Вышивальщицы", т. е. ? и ? Lyrae. Такое же наблюдение кульминаций указывается Гиппархом, который дает список звезд для каждого часа ночи. Мы уже видели, что Венера была известна большинству древних народов как планета. На островах Таити, кроме того, был известен Марс, и некоторые таитяне знали Юпитера и Сатурна. Уже в глубочайшей древности, когда арийцы переселились в Индию, они встретили там дравидийские племена, которые следили за Марсом и Юпитером. В Египте все планеты древности (Меркурий, Венера и Сатурн) уже названы в календаре гробницы Рамзеса XIII века. Все эти планеты упоминаются в Греции впервые в связи с Пифагором. Индусы и китайцы также независимо открыли все планеты, причем первое наблюдение положения Марса в созвездии Скорпиона относится к XVI веку. Может быть, кроме этих народов, одни персы самостоятельно открыли планеты, ибо едва ли можно сомневаться, что галлы, скандинавы и другие европейские народы заимствовали свои знания о небесных светилах от более цивилизованных народов Юга. Почти везде мы видим, что, подобно солнцу и луне, планетам приписывается божественность, во многих местах им поклоняются и вскоре они начинают играть важную роль в астрологии (см. это сл., а также Астролатрию). Первые изображения небесной сферы относятся приблизительно к IV веку до Р. Х. Птоломей упоминает о сфере, начерченной Гиппархом, но эта сфера погибла в Александрийской библиотеке. Первое сохранившееся изображение неба есть, по всей вероятности, то, которое имеется на некоторых фигурах, представляющих Атласа, поддерживающего небо, на котором нанесены некоторые звезды. В Неаполитанском музее хранится фигура Геркулеса Фарнезийского, держащего на плечах большой мраморный шар, на котором можно различить главнейшие созвездия. Фигура эта относится к концу IV века до Р. Х. Сходные сферы хранятся в музее Арольсена и в Ватикане. Последняя относится, по-видимому, к I-му веку до Р. Х. Изображения зодиака находятся на многих памятниках каменного века, напр. в Китае, — у арийских народов, в Новом Свете. Первые наблюдения, заслуживающие названия таковых, были делаемы в Китае. Мы видим в Шу-Кинге, что во время Яо, т. е. в XXIV веке до Р. Х., существовали астрономы, которые были обязаны наблюдать за временем наступления равноденствий и солнцестояний. Для этих наблюдений употреблялся гномон с острым наконечником, который давал довольно смутную тень. До нас сохранилось измерение, произведенное Чеу-кунгом в XII веке до Р. Х. в городе Ло-янг, на Ю. Желтой реки. Лаплас мог воспользоваться в своих изысканиях наблюдениями, произведенными в Китае в 49 г. до Р. Х. и в 173, 461, 629 и 1279 г. по Р. Х., из которых он вывел заключение об уменьшении наклонности эклиптики. Один стих Лукана указывает на то, что в Сиене (ныне Ассуан) в день летнего солнцестояния предметы не отбрасывают тени. В то же время солнце можно видеть в колодце по отражению. Между тем, уже с середины Х века до Р. Х. вследствие уменьшения наклонности эклиптики солнце уже не появлялось более в зените этой местности. Древнейшее наблюдение в Греции относится к гораздо более позднему времени, а именно к 431 г. до Р. Х. По-видимому, впервые было сделано Метоном и Эвктемоном определение момента летнего солнцестояния, которым впоследствии пользовались Гиппарх и Птоломей. В Перу, по-видимому, незадолго до появления европейцев, были воздвигнуты башни, обсерватории, в которых наблюдалось посредством остроумного расположения столбов, из-за которых появлялось солнце, время наступления солнцестояния. Инки наблюдали посредством вертикального столба момент, когда солнце оказывалось в зените, раз в году. День этот считался большим праздником, и жрецы должны были производить постоянные наблюдения, чтобы заранее предсказать его наступление. Древнейшие записи астрономических явлений касаются затмений и находятся у китайцев. Одна такая запись восходит к 2136 г. до Р. Х. Более 600 записей затмений находятся в китайских анналах. Вавилоняне и ассирияне также обладали длинными перечнями древних затмений. О древности их можно судить по цитате Диогена Лаэртского, который говорит, что во времена Александра Македонского египтяне имели список 832 затмений луны и 373 затмений солнца. Числа эти достоверны, ибо, как легко убедиться посредством вычисления, таково должно быть действительное отношение между числом тех и других затмений для одной и той же местности в течение достаточно долгого промежутка времени. Это вычисление показывает, кроме того, что начало записей должно относиться к 1600 г. до Р. Х. (см. подробнее в статье Затмения). С VII-го века до Р. Х. в энциклопедии Ма-туан-лин мы находим записи появления комет и падающих звезд. Там же даны наблюдения 45 случаев солнечных пятен, видимых простым глазом. Последние наблюдения относятся к промежутку времени от 305 до 1205 г. по Р. Х. Из новых звезд китайские летописи упоминают о звездах, появившихся в 133 г. до Р. Х., и, может быть, о звезде в 2240 г. до Р. Х. Первая оккультация, наблюденная китайцами, записана под 68 г. до Р. Х., а именно оккультация Марса Луною. Оккультацию звезды ? Virginis наблюдали уже в 282 г. до Р. Х. В Америке первые наблюдения относятся к весьма позднему времени, а именно незадолго до появления европейцев. Инка Гуяна-Капак видел пятно на солнце в 1525 г. (т. е. раньше открытия солнечных пятен европейцами). Существовали некоторые воспоминания о кометах, а также о падающих звездах. И те, и другие рассматривались здесь, как и в Старом свете, как предвестники несчастий. У ацтеков, как видно из рукописи, хранящейся в Национальной библиотеке в Париже, записаны затмения с 1476 г. и под 1509 г. упоминается о зодиакальном свете. Астрономические записи велись там еще некоторое время под испанским владычеством. Настоящие астрономические наблюдения, т. е. первые сколько-нибудь точные измерения положений небесных светил, мы находим опять-таки у китайцев, причем их древние инструменты отличаются от наших не по принципу, а только меньшею точностью. Так, напр., уже в XXIII веке до Р. Х., по свидетельству книги Конфуция, китайцы употребляли зрительную трубу (без стекол, конечно), которая направлялась, напр., на планету и наклон которой к горизонту измерялся для определения склонения планеты. Такою же трубой, укрепленной на вершине гномона, пользовались и индусы в своих наблюдениях. Когда труба была направлена на требуемое светило, ее направление определялось затем посредством веревки, которая прокладывалась в трубе и продолжалась до пересечения с землею, где легко было измерить угол ее с горизонтом. Секст Эмпирик и Макробий описывают, каким образом первые астрономы достигли разделения зодиака на 12 равных частей. Измерив количество воды, вытекающей из сосуда с малым отверстием в течение суток, и разделив это количество на 12 равных частей, они заставляли вытекать каждую двенадцатую часть отдельно и замечали появление звезд по истечении этой части. Свидетельство названных авторов подтверждается текстом папирусов Лувра. Со времени Гиппарха, когда некоторые сведения по сферической тригонометрии позволяли находить зависимость между различными дугами на небесной сфере, астрономические наблюдения и их вычисления вступают уже на тот путь, которому они следуют до настоящего времени. Первый греческий философ, занимавшийся А., о котором мы имеем исторические свидетельства, Фалес Милетский, родился около 640 г. до Р. Х., основатель т. н. ионийской школы философов. Его астрономические теории уже показывают довольно высокий уровень познаний и большое остроумие исследователя, хотя в них мы встречаем и немало ошибочного. Нам известно, что он утверждал, что звезды состоят из огня, что луна получает свой свет от солнца и бывает невидима во время соединений, так как исчезает в лучах солнца; он учил, что Земля имеет вид шара и находится в центре мира. Землю и небесную сферу он делил на пять поясов — экватором, тропиками и полярными кругами. Он наблюдал затмения и, если верить свидетельству Геродота, предсказал затмение, положившее конец войне мидян и лидийцев, хотя, по-видимому, в этом предсказании не был указан день затмения, а только год появления его. Каллимах сообщает, что он, кроме того, определил положение звезд Малой Медведицы, хотя, по всей вероятности, он только указал на значение, которое это созвездие может иметь для мореплавателя и которым уже в то время пользовались финикийцы в своих плаваниях. Ученик Фалеса Анаксимандр, по свидетельству Плутарха, считал землю за тело цилиндрической формы. По мнению этого философа, Солнце равно по величине с Землею. Ему же приписывается устройство в Лакедемоне гномона для наблюдений солнцестояний и равноденствий. Наконец, по-видимому, он же первый стал чертить географические карты. Устройство солнечных часов приписывается, как Анаксимандру, так и последователю его Анаксимену, который придерживался тех же взглядов относительно строения Вселенной, как и его предшественники. Ученик и последователь его Анаксагор, по свидетельству Плутарха, имел весьма ложные понятия о Вселенной. Он считал небесный свод состоящим из камней, которые не падают на землю вследствие быстроты своего вращательного движения. Солнце, по мнению его, есть большой, величиною в Пелопоннес, раскаленный камень, которому плотная атмосфера Земли мешает подвигаться дальше тропиков. Весьма возможно, что эти взгляды и не принадлежали Анаксагору, который был изгнан из отечества за то, что приписывал естественным силам то, что, по мнению толпы, было делом богов. Но во всяком случае ионийская шкода уже не внесла ничего нового в А., а на место ее выступает школа пифагорейцев. Рассказывают, что Пифагор узнал в Египте о наклонности эклиптики, о тождественности утренней и вечерней звезды и о других фактах. Но сам Пифагор заслуживает особенного внимания, так как он, вероятно, первый учил, что Земля движется в пространстве около Солнца, как и другие планеты, хотя публично утверждал, что Земля находится в центре мира. Увлекаясь теориею мировых чисел и мировой гармонии, он искал в расстояниях планет указаний на гармонию небесных светил и элементы, из коих составлена вселенная с пятью правильными геометрическими телами. Система Пифагора была впоследствии вновь открыта и доказана Коперником, а аналогии с правильными телами еще увлекали Кеплера. Так как сам Пифагор не оставил никаких сочинений, то нельзя утверждать, что все то, что приписывается ему, не было отчасти делом его ближайших учеников, из которых некоторые продолжали начатое Пифагором исследование вселенной. Филолай Кротонский, напр., утверждал, что Солнце есть стеклянный диск, отражающий на землю свет мира. Он считал продолжительность лунного месяца равною 29 ? дням, лунного года 354 дням и солнечного года 365 ? дням. Никет Сиракузский, по-видимому, первый публично защищал Пифагорову систему мира. Ссылаясь на Теофраста, Цицерон утверждает, что он приписывал кажущееся вращение небесного свода вращению земли около оси, но вероятнее, что это было впервые высказано Гераклитом Понтийским и Экфантом, учеником Пифагора. Большею славою, как астроном, пользовался Эвдокс Книдский. По мнению Плиния, он ввел в употребление в Греции разделение года на 365 ? дней. Архимед сообщает, что он считал диаметр солнца в 9 раз большим диаметра Луны, что уже отчасти показывает, что он умел видеть дальше того, что дается непосредственно внешними чувствами. До нас сохранились три его труда, а именно "О периоде или окружности земли", "Феномены" и "Зеркало". Его обсерватория еще существовала в Книде во времена Страбона. Он презирал халдейские предсказания и строго разграничивал область астрологии от А. По-видимому, он первый дал механическое объяснение движения планет. А именно он утверждал, что планеты занимают каждая отдельную часть неба и что их пути определяются комбинациею движений нескольких сфер. Солнце и луна имели по три сферы. Одна из них вращается около оси, полюсы которой совпадают с земными полюсами, другая вращается около полюсов эклиптики в противоположном направлении, что производит годичный период одного и месячный период другого светила, наконец, третья вращается в направлении, перпендикулярном к первой, и производит изменение в склонении светил. Каждая из планет имеет еще четвертую сферу, которая объясняет стояния и обратное движение планет. По мере открытия новых неравенств в движениях светил приходилось прибавлять новые сферы, и система эта, весьма сходная с системою эпициклов Птоломея, вскоре привела к весьма запутанному сплетению воображаемых сфер. Хотя едва ли можно назвать Платона астрономом, однако успехи А. отчасти зависели от света, пролитого им на разные вопросы в науке. Он, по-видимому, имел верное представление о причине затмений, он говорил, что небесные тела имели стремление двигаться по прямым линиям, но тяжесть заставляет их отклоняться и описывать криволинейные пути, причем он считал эти пути круговыми и движения равномерными. Геометрия усердно изучалась в школе Платона, так что этой школе А. обязана некоторыми своими открытиями и теориями. Аристотель написал трактат по А., в котором он сообщает о некоторых своих собственных наблюдениях, напр. об оккультации Марса Луною и одной звезды в созвездии Близнецов Юпитером. Так как такие явления довольно редки, то мы имеем право заключить, что он следил за состоянием неба. В это время в Греции уже существовало немалое число астрономов, которые подготовляли имевшее совершиться преобразование науки, которое было сделано Гиппархом. О Геликоне Кизикском сообщают, что он предсказал одно затмение, которое и произошло, как сообщает Плутарх, в назначенное время. Кроме Фалеса и Геликона, в истории упоминается еще только один астроном, которому удалось предсказать появление затмения, а именно Эвдем. Он написал, между прочим, историю А., от которой до нас дошло, однако, только несколько строк в "Bibliotheca Graeca" Фабрициуса. Здесь упоминается, что оси экватора и эклиптики наклонены одна к другой под углом, равным углу пятиугольника, т. е. 24°. Это первое упоминание об измерении этого угла, которое мы находим у греков. Оно дано в круглых числах и, конечно, может быть ошибочное на четверть градуса. Калипп ввел новый цикл, состоящий из 4-х циклов Метона, введенных в 433 г. до Р. Х. Он же составил коллекцию наблюдений гелиакических восходов планет. Теофраст написал сочинение по истории А. По мнению этого ученого, Млечный Путь происходит от неполного скрепления двух полушарий неба, вследствие чего свет из-за них проникает к нам. Автолик Питанский написал два сочинения, сохранившиеся до нас: "О подвижной сфере" и "О заходе звезд". Питеас Марсельский, живший около времени Александра Македонского, определял длину тени в момент равноденствия в различных странах посредством гномона. Наблюдения эти, однако, не отличались особенною точностью, как можно судить из того, что он нашел длину тени одинаковою в Марсели и в Византии, хотя разность широт этих городов составляет 2 ?°. Наблюдение это, однако, интересно, как подтверждение уменьшения наклонности эклиптики и как древнейшее измерение длины тени (после китайского). Питеас много путешествовал для своих астрономических и геодезических наблюдений и достигал даже Исландии. Его описания считались древними географами вымышленными сказками (Страбон и Полибий), но верность многих из них подтверждена новейшими наблюдениями. Он же первый указал на связь климата и различной длины дня и ночи. Первые астрономы Александрийской школы — Аристилл и Тимохарис, жившие около 300 г. до Р. Х., определяли относительное положение звезд зодиака, не довольствуясь одним перечислением времени восхода и захода их. Их наблюдения послужили Гиппарху при открытии предварения равноденствий и служили основанием теории, которую впоследствии дал для этого явления Птоломей. Аристарх Самосский написал трактат "О величине и расстоянии солнца и луны", сохранившийся до нас, в котором он описывает придуманный им остроумный способ для определения отношения расстояний солнца и луны. В тот момент, когда наблюдается дихотомия лунного диска, т. е., когда для наблюдателя, находящегося на земле, ровно половина лунного диска кажется освещенной и линия отдела света от тени есть прямая, можно доказать геометрическим рассуждением, что угол между прямыми, исходящими из центра луны к наблюдателю и к солнцу, есть прямой. Измеряя в этот момент угол между лучами зрения от наблюдателя к солнцу и луне, можно из прямоугольного треугольника, составленного перечисленными прямыми, вычислить отношение длин сторон его, которое равно отношению синусов углов. По измерениям Аристарха оказалось, что этот угол равен 87°. На самом деле он равен 87° 60'. При такой большой величине угла малая ошибка в угле приводит к большой ошибке в отношении сторон. Аристарх получил из своих вычислений тот результат, что расстояние солнца в 18—19 раз больше расстояния луны. Другое тонкое наблюдение, сделанное Аристархом, состоит в измерении солнечного диаметра. Архимед сообщает, что он нашел для этого диаметра величину, равную 720 части окружности круга, т. е. ?°, что уже весьма близко к истине, несмотря на трудность измерения. Он придерживался воззрений Пифагора относительно движения Земли и, по-видимому, имел более верные понятия, чем большинство астрономов его времени, об обширности вселенной. Преемник Аристарха Эратосфен Киренский был приглашен библиотекарем в Александрию Птоломеем Эвергетом; ему приписывают изобретение армиллярной сферы (см. это сл.). Посредством этого инструмента он измерил расстояние между тропиками и нашел, что оно относится к окружности как 11 к 83, что дает в нашем счислении для наклонности эклиптики 23° 51'. Это весьма важное наблюдение, также подтверждающее уменьшение наклонности эклиптики, требуемое теориею. Он же первый пытался научными приемами измерить величину Земли. Заметив (каким образом неизвестно), что Сиена и Александрия находятся почти точно на одном и том же меридиане, он решил измерить дугу небесной сферы, соответствующую разности широт этих двух городов, и в то же время измерить линейное расстояние их по Земле. Сиена находилась, по мнению Эратосфена, точно под тропиком, так как в день летнего солнцестояния гномон не давал тени и солнце можно было наблюдать в глубоком колодце. В день солнцестояния в Александрии Эратосфен нашел зенитальное расстояние солнца равным 7° 12' (50-й части окружности). Землемеры Александра и Птоломея нашли уже раньше, что расстояние между Александриею и Сиеной составляет 5000 стадий. Отсюда Эратосфен заключил, что окружность Земли составляет 250000 стадий. К сожалению, нам не известна точная величина стадии, и мы не имеем возможности определить степень точности этого измерения. В это время А. обогащается открытиями некоторых знаменитых геометров Александрийской школы. Эвклид, автор знаменитой геометрии, жил в царствование первого Птоломея. Он написал книгу о сфере, которая, вероятно, служила образцом для позднейших сочинений о той же материи и в которой впервые трактуется геометрически о различных явлениях, представляемых наклонною сферою. Конон Самосский, друг Архимеда, собрал коллекцию египетских наблюдений затмений. Архимед также содействовал успехам А. Его знаменитый планетарий, изображавший движения солнца, луны, планет и звездного неба, нередко воспевался поэтами древности. Аполлоний из Перга решил посредством системы эпициклов и деферентов трудную задачу о стояниях и обратных движениях планет. Ему принадлежит установление связи между геометриею и А., которая оказала столь большое влияние на дальнейшие успехи нашей науки. А., состоявшая до сих пор из собрания сведений о разных отдельных, не связанных между собою фактах, приобрела совершенно новый облик после обработки ее Гиппархом, который был, может быть, величайшим из философов-неметафизиков древности. Он родился в Никее, в Вифинии, и наблюдал на Родосе. Флемстид и Кассини, вероятно, введенные в заблуждение каким-нибудь неясным местом Птоломея, сообщили, что Гиппарх производил свои наблюдения в Александрии, и это мнение получило всеобщее ра