Data: 2009-04-19 Time: 07:23:49
Свобода печати (''The Freedom of the Press'') — предисловие Джорджа Оруэлла к роману « Скотный двор ».
= Цитаты =
* Разумеется, нежелательно, чтобы какое-нибудь правительственное учреждение имело власть подвергать цензуре официально не финансируемые книги — за исключением, естественно, цензуры в целях безопасности, против которой в военное время никто не возражает. Но сегодня главную опасность для свободы мысли и слова представляет вовсе не прямое вмешательство Министерства информации или какого-нибудь другого официального органа. Если издатели и редакторы так стараются не допустить в печать некоторые темы, то не потому, что опасаются преследования, а потому, что боятся общественного мнения. Самый худший враг, с которым у нас в стране сталкивается писатель или журналист, — это интеллектуальная трусость, и об этом, на мой взгляд, у нас говорят недостаточно.
* Самое чудовищное в литературной цензуре в Англии заключается в том, что она, по большей части, добровольна. Непопулярные идеи заглушаются, неудобные факты замалчиваются — так что в официальном запрете нет никакой нужды.
* Британская пресса чрезвычайно централизована, и большая ее часть находится в руках богатых людей, у которых немало оснований лгать по ряду важных вопросов.
* В каждый данный момент существует «правильная» точка зрения, совокупность взглядов, про которую предполагается, что все порядочные люди соглашаются с ней не рассуждая. И не то что то или иное мнение высказывать запрещается, но высказывать его просто «не принято», точно так же, как в викторианские времена «не принято» было в присутствии дамы упоминать в разговоре брюки. Любой, кто посмеет усомниться в этой господствующей «правильной» точке зрения, немедленно обнаружит, что его без особого труда заставят замолчать. По-настоящему непопулярное мнение практически не имеет шансов прозвучать ни в ежедневной прессе, ни в интеллектуальных журналах.
* Принцип свободы слова соблюдается довольно неплохо до тех пор, пока речь не заходит о престиже Советского Союза.
* Раболепство, с которым большая часть английской интеллигенции проглатывает и повторяет советскую пропаганду начиная с 1941 года, было бы совершенно поразительно, если бы и прежде она в некоторых случаях не вела себя точно так же.
* Цензуру, которой английская интеллигенция подвергает себя добровольно, следует отличать от цензуры, которая порой навязывается влиятельными кругами. Всем известно, что некоторые темы нельзя обсуждать, поскольку они задевают чьи-то личные интересы.
* Любая большая организация защищает свои интересы, как может, и против открытой пропаганды не имеет смысла возражать.
* Тревожно другое — то, что там, где дело касается Советского Союза и его политики, не приходится ожидать разумной критики или хотя бы обыкновенной честности и от либеральных писателей и журналистов, которых никто не заставляет изменять своим взглядам.
* Может быть, все так и есть, но, конечно, этим дело не ограничивается. Только из-за того, что книга плохая, никто не скажет, что ее не надо было издавать. Из печати каждый день выходят груды всякой чуши, и это никого не беспокоит.
* Проблема здесь простая: имеет ли право всякое мнение — каким бы непопулярным, каким бы даже дурацким оно ни было, — имеет ли оно право быть выслушанным? Задайте вопрос в такой форме, и, наверное, любой английский интеллигент почувствует, что следует сказать «да». Но придайте вопросу конкретную форму, спросите: «А как насчет критики Сталина? Она имеет право быть выслушанной?» — и ответ, почти наверняка, будет «нет». В тот момент, когда ставится под сомнение господствующая точка зрения, принцип свободы слова дает сбой. Дело, однако, в том, что, требуя свободы слова и свободы прессы, никто не требует абсолютной свободы. Покуда существуют организованные общества, должна существовать или, во всяком случае, ''будет'' существовать некоторая степень цензуры. Но свобода, как сказала Роза Люксембург, — значит «свобода для другого». Этот же принцип содержится в знаменитых словах Вольтера: «Мне отвратительно то, что вы говорите, но я буду стоять насмерть за то, чтобы вы имели право это говорить». Если понятие интеллектуальной свободы, которое, вне всякого сомнения, всегда было отличительной чертой западной цивилизации, имеет какой-нибудь смысл, то означает оно, что у всякого должно быть право говорить и печатать вещи, почитаемые им за истину, при одном только условии, что это не наносит явного вреда остальной части общества. И буржуазные демократии, и западные варианты социализма до недавних пор считали этот принцип само собой разумеющимся. Правительство наше, как я уже писал, и сегодня, по крайней мере, ведет себя так, как будто его уважает. Простые люди с улицы — возможно, отчасти потому, что идеи не занимают их настолько, чтобы быть к ним нетерпимыми, — все же смутно ощущают: «Что ж, каждый может иметь свое мнение». И только, или, во всяком случае, главным образом, литературная и научная интеллигенция, те самые люди, которые должны бы быть защитниками свободы, пренебрегают этим принципом как в теории, так и на практике.
* Одним из удивительных явлений нашего времени является либерал-перебежчик. Вдобавок к известному марксистскому заявлению, что «буржуазная свобода» — это иллюзия, сейчас распространилась еще убежденность, что защищать демократию можно только тоталитарными методами.
* ...Если поддерживаешь тоталитарные методы, то настанет момент, когда они будут использованы не за тебя, а против тебя.
* В результате пропаганды тоталитарных доктрин утрачивается инстинкт, с помощью которого свободные люди различают, в чем кроется опасность, а в чем нет.
* Важно сознавать, что нынешняя русофилия — лишь симптом общего упадка либеральной традиции Запада. Если бы Министерство информации вмешалось и категорически запретило публикацию моей книги, большая часть английской интеллигенции не увидела бы в этом никаких оснований для беспокойства. Раз безоговорочная преданность Советскому Союзу является сейчас господствующей точкой зрения, то, стало быть, там, где речь идет о возможных интересах Советского Союза, все готовы примириться не только с цензурой, но и с намеренным искажением истории.
* Почем знать, может, когда эта книга будет напечатана, мое мнение о советском режиме станет общепринятым. Ну и что толку в этом, самом по себе? Заменить одну «правильную» точку зрения на другую — это еще не обязательно шаг вперед. Врагом является сознание, действующее по принципу граммофона, и не суть важно, нравится ли нам пластинка, в данный момент на него поставленная.
* Мне хорошо известны все доводы против свободы мысли и слова — доводы, утверждающие, что ее не может быть, и доводы, утверждающие, что ее быть не должно. Я отвечу просто, что эти доводы не кажутся мне убедительными и что наша цивилизация последние четыреста лет основывалась на противоположных принципах.
* Если бы мне понадобилось выбирать в свое оправдание цитату, я выбрал бы строчку Мильтона: «По известным законам старинной свободы». Слово «старинный» подчеркивает тот факт, что интеллектуальная свобода — это традиция, уходящая корнями в глубокое прошлое, без которой наша своеобразная западная культура вряд ли могла бы существовать.
* Я знаю, что у английской интеллигенции найдется масса причин, объясняющих ее трусость и нечестность, более того, я наизусть знаю все доводы, приводимые ею в свое оправдание. Но давайте тогда не будем говорить о защите свободы от фашизма. Если свобода что-нибудь да означает, она означает право говорить людям то, что они не хотят услышать. Простые люди до сих пор неосознанно придерживаются этого принципа и следуют ему. Но у нас в стране — в других странах это не так: по-иному было в республиканской Франции, по-иному сегодня в Соединенных Штатах — как раз свободомыслящие боятся свободы, и интеллектуалы совершают подлость по отношению к интеллекту.
= Ссылки =
* « [ http://www.orwell.ru/library/novels/Animal_Farm/russian/rfp_mk Свобода печати ] »