Значение слова ЛЖЕЦ в Цитатнике Wiki

ЛЖЕЦ

Data: 2009-08-24 Time: 17:44:11

* Оригинальная мысль? Нет ничего легче. Библиотеки просто набиты ими.

***************************************************************

* Вот он и оказался еще в одном кабинете, еще в одном кресле, перед еще одним рассерженным человеком, задающим еще одну череду вопросов, на которые не существует ответов. «Почему ты так поступил?»; «Почему ты не можешь сосредоточиться?»; «Почему ты не способен вести себя, как все остальные?»; «Что с тобой творится?»

Адриан знал, что, если он ответит угрюмо: «Не знаю», дядя Дэвид, как десятки людей до него, фыркнет, ахнет кулаком об стол и заорет: «Что значит – ты не знаешь? Ты должен знать. Отвечай!»

Адриан глядел в ковер.

— Не знаю, — угрюмо ответил он.

— Что значит — ты не знаешь? Ты должен знать. Отвечай!

— Я почувствовал, что несчастен.

****************************************************************

* — Все, что ты делаешь, это… это… я не знаю. как это назвать.

— Двулично? Завуалированно? Неискренне? Коварно? Криводушно? Уклончиво?

— Все сразу. Почему ты никогда не говоришь и не делаешь ничего в открытую?

— Пусть я сдохну, если я знаю. Серьезно, пусть я сдохну.

****************************************************************

* Все началось с замечания Адриана о том, что он всерьез подумывает о женитьбе на Дженни.

— Ты ее любишь?

— Послушай, Гэри. Мне двадцать два года. Я чудом добрался до этого возраста, потому что слишком рано пробудился от дурного сна отрочества. Каждое утро последующих, бог его знает, пятидесяти лет мне предстоит вьшезать из постели и как-то участвовать в повседневной жизни. Я просто-напросто не верю, что способен справиться с этим водиночку. Мне нужен кто-то, ради кого можно будет вставать по утрам.

— Но ты любишь ее?

— Я великолепнейшим образом подготовлен к долгой ничтожности жизни. Мне нечего больше ждать, пусто-пусто. Зеро, закрываемся, занавес, сладкое, нагло-безмозглое ничто. Единственная мысль, способная придать мне сил для дальнейшей жизни, состоит в том, что чья-то еще жизнь оскудеет, если я уйду из нее.

— Да, но любишь ли ты ее?

— Ты начинаешь походить на Оливье в "Марафонце". "Это безопасно? Это безопасно?" "Конечно, безопасно. Совершенно безопасно".

— "Это безопасно?" — "Нет, это не безопасно. Невероятно не безопасно". — "Это безопасно?" Откуда мне, к черту, знать?

— Ты ее не любишь.

— Ой, отстань, Гэри. Я не люблю никого, ничего и ни единого человека. Собственно, "никого" и "ни единого человека" - это одно и то же, но я не смог придумать третьего "ни". Что напоминает мне... идиотскую рекламу мартини, которая изводит меня уже многие годы. "В любое время, в любом месте, везде". Какая, на хер, разница между "любым местом" и "везде"? Кое-кто из сочинителей рекламы получает тысячи за полную труху.

— Довольно комичная попытка сменить тему. Значит, ты ее не любишь?

— Я уже сказал. Я не люблю никого, ничего, ни единого человека, ни в какое время, ни в каком месте, нигде. И кто вообще кого-нибудь любит?

— Дженни любит.

— Женщины — другое дело.

— Я люблю.

— Мужчины тоже другое дело.

— Голубые мужчины, ты хочешь сказать.

— Поверить не могу, что участвую в подобном разговоре. Ты что, за Эмму меня принимаешь? "Адриан Хили, красивый, умный и богатый, обладатель уютного дома и счастливого нрава, казалось, соединял в себе все лучшее, чем может благословить нас жизнь, и прожил в этом мире почти двадцать три года, не найдя ничего, способного причинить ему грусть или досаду" .

— Горе или досаду, — думаю, тебе еще предстоит убедиться в этом. Как бы там ни было, описание неплохое.

— Правда? Что ж, возможно, я проглядел некоторые из самых тонких намеков Джейн Остин, однако не думаю, что Эмма Вудхаус провела часть семнадцатого года своей жизни шлюшкой на Пиккадилли. Конечно, я уже года два как не перечитывал этот роман и какие-то косвенные упоминания могли вылететь у меня из головы. Мне также сдается, что мисс Остин уклоняется от описания времени, проведенного Эммой в каталажке после того, как ее арестовали за хранение кокаина. Опять-таки, я более чем готов признать, что она его описала, а я просто упустил предоставленные ею путеводные нити.

— О чем ты, на хрен, толкуешь?

И Адриан рассказал ему кое-что о своей жизни в промежутке между школой и Кембриджем.

Но Гэри негодовал по-прежнему:

— Ты что же, собираешься жениться на Дженни, ничего ей об этом не рассказав?

— Не будь таким буржуазным, Гэри. Тебе это не идет.

Гэри все пуще разочаровывал Адриана. В начале года Гэри занялся историей искусств — "историей из кустов", как предпочитал называть ее Адриан, — и начал понемногу превращаться в другого человека. Кожаные брюки с цепями исчезли, зато появились купленные в секонд-хэнде твидовые пиджаки с торчащими из нагрудных карманов шелковыми носовыми платками. Волосы, обретшие свой естественный темный оттенок, зачесывались назад и смазывались бриолином; ножи и вилки больше не свисали с мочек ушей. Из окон во двор вырывались теперь звуки не "Проклятых" и "Лязга", а скорее Куперена и Брукнера.

— Тебе осталось только усы отпустить, и ты станешь вылитым Роем Стронгом , - однажды сказал ему Адриан, однако Гэри его слова оставили равнодушным. Он больше не желал изображать симпатичного, совершенно ручного буяна, только и всего. А теперь вот еще и лекции об этике личных отношений взялся Адриану читать.

— И вообще, зачем я ей стану рассказывать? Что это изменит?

— А зачем тебе жениться на ней? Что это изменит?

— Ой, давай не будем ходить по кругу. Я уже пытался тебе объяснить. Я сделал в жизни все, что мог. Ожидать больше нечего. Заняться рекламой? Преподаванием? Попробовать поступить на Би-би-си? Писать пьесы и стать голосом поколения Смирных молодых людей? Заняться журналистикой? Податься в актерскую школу? Попробовать свои силы в промышленности? Единственное оправдание моего существования состоит в том, что я любим. Нравится мне это или нет, я отвечаю за Дженни и хотя бы по этой причине должен вылезать по утрам из постели.

******************************************************

– Вы нынче на удивление поздно, Хили.– Ну, знаете, сэр, – сказал, усаживаясь, Адриан, – лучше на удивление поздно, чем на удивление никогда.

*****************************************************************

– Он твой враг, Дональд.– Ничуть не бывало, – сказал Трефузис. – И не будет им, пока я его так не назову. Он может страстно желать этого, может встать предо мной на одно колено и молить об открытой враждебности в самых насильственных ее проявлениях, однако для стычки, как и для случки, необходимы двое. Я сам выбираю себе врагов.

*****************************************************************

Камеры!В самом начале этого, третьего и последнего для Адриана, года в колледже Св. Матфея появилась команда телевизионщиков, ведших съемки в его помещениях. Их техника, быстро ставшая частью общей меблировки колледжа, работала так хорошо, что не обращать на неевнимание стало до пугающего просто. Телевизионщиков вполне можно было уподобить мухе на стене - только странноватое, докучливое жужжание и напоминало колледжу об их существовании.Все ясно, президент не хочет, чтобы Адриан забывал о них. Он не может допустить, чтобы по национальному телевидению показали что-либо, связанное с делом Трефузиса.Теперь Адриан отчетливо понимал, в чем состоит его долг. Ему надлежит изыскать возможность сказать или совершить нечто такое, что сделало бы запись заседания или любую часть ее непригодной для семейного просмотра.Адриан набрал в грудь побольше воздуха.- Прошу меня простить, магистр, - сказал он, прихватывая со стола карандаш, - все дело в том, что я не стану сидеть тут и слушать, как оскорбляют моего друга, даже если обвинения ему предъявляют главный государственный обвинитель, страдающий недержанием мочи и речи, местный прокурор и похотливый охотник до ведьм, вместе взятые.Эта неслыханная выходка заставила неверяще залопотать что-то пожилого ориенталиста.- Дональда назвали преступником, - продолжал, все больше входя во вкус, Адриан. - Если я бегу по улице, пытаясь поспеть на автобус, делает ли меня это спортсменом? Если вы, магистр, распеваете под душем тирольские песни, делает ли вас это певцом? У доктора Мензиса язык, что твой дырокол.- Извращение моих слов ничему не поможет.- Зато поможет возвращение им нормального смысла.- Что ж, в таком случае попробуйте возвратить нормальный смысл вот этому, - произнес Мензис, ткнув Адриану под нос номер газеты.- Ради чего вы суете мне в нос эту желтую надувную давалку? - поинтересовался, отталкивая газету, Адриан. - Если я захочу высморкаться, я воспользуюсь ерзанным утиральником.- Хили, вы спятили? - прошипел Кордер, теолог, сидящий рядом с Адрианом.- Засуньте все это себе в еретическую задницу.- Ну, знаете!- Потом все объясню, - негромко сказал Адриан.- А, так это игра!- Тсс!- Отлично! - прошептал Кордер и пропел: - Ну давай же, Гарт, давай, делай свой говенный ход.- Ладно, - сказал Мензис. - Я не имею представления, какие ребяческие побуждения заставляют вас осыпать меня оскорблениями, мистер Хили. Возможно, вам это представляется забавным. Рискуя показаться человеком, лишенным чувства юмора, я тем не менее готов предположить, что даже на аудиторию первокурсников студент, оскорбляющийчеловека, вдвое превосходящего его годами, не произвел бы хорошего впечатления. Что касается доктора Кордера, мне остается предположить только одно: он пьян.- А пошел бы ты, титька жирная, - чопорно ответил Кордер.- Господин президент, им что же, так и позволено будет продолжать в подобном духе?- Доктор Кордер, мистер Хили, прошу вас, дайте доктору Мензису высказаться, - произнес президент.- Вы охеренно правы, господин президент, - отозвался Адриан, вскакивая на ноги и тут же садясь. Он заметил, что стрела микрофона находится лишь на несколько дюймов выше его головы. Если он будет вскакивать, реплики его прозвучат как выстрелы и испортят всю запись.- Ну давай, пердун, твое слово, - подзуживал Кордер.- Полагаю, мне, с моей стороны, следует отметить, - произнес Тим Андерсон, - что вопреки каким бы то ни было...- Спасибо, - рявкнул Мензис.Адриан громко рыгнул и нащупал ступней протянутый под столом телевизионный кабель.- Так вот, если кто-то из вас еще не видел ее, - продолжал Мензис, выуживая из кармана пиджака очки, - в местной вечерней газете имеется статья, которая представляет исключительный интерес для нашего колледжа. Я вам ее зачитаю. "Профессор Дональд Трефузис, - начал он нараспев, тем кошмарным тоном декламатора, который политики приберегают для публичного исполнения 13-й главы "Первого послания к коринфянам", - руководитель королевской кафедры филологии истарший тютор колледжа Св. Матфея, предстал этим утром перед кембриджским мировым судьей по обвинению в грубой непристойности..."Мензису пришлось прерваться. Пока он читал, в углу комнаты начала раскачиваться долговязая лампа-софит. Нога ее поскрипывала, а сама она никак не могла решить, грохнуться ли ей на пол или все же вернуться в вертикальное положение. Ко времени, когда осветитель, заметив непорядок, опрометью кинулся к ней, она отдала окончательноепредпочтение полу. Именно взрыв десятикило-ваттной стеклянной колбы и прервал истекавший из Мензиса словесный поток.- О боже, - вскакивая, смятенно воскликнул Адриан. - Похоже, моя нога случайно запуталась в ваших кабелях. Мне так жаль...Режиссер Би-би-си улыбнулся ему, не разжимая стиатутых зубов.- Если мистер Хили сможет спокойно просидеть всего три минуты, - сказал Мензис, - я возобновлю...- Вы дошли до грубой непристойности, - подсказал Адриан.- Благодарю вас. "...По обвинению в грубой непристойности. В три часа предыдущей ночи профессор был арестован в мужском туалете "Пар-керз Пис". Юноша, которому было по описанию лет 15-16, скрылся после схватки с полицией. Профессор (66 лет) признал себя виновным. Получить сегодня утром комментарии президента колледжа Св. Матфея нам неудалось. Дональд Трефузис, хорошо известный своими статьями и выступлениями по радио, сообщил корреспонденту "Ивнинг ньюс", что жизнь на удивление странна".- Да, хорошо, спасибо, Гарт, - сказал президент. - Думаю, всем нам прекрасно известны подробности драмы, которая разыгралась нынче утром в суде. Насколько я понимаю, вы считаете, что мы должны предпринять что-то в связи с этим?- Предпринять? - воскликнул Мензис. - Разумеется, мы должны что-то предпринять!Адриан снова вскочил.- "Хувер", "Риглиз", "Маджикот", "Бенсон энд Хеджез", "Персил", "Шейк энд Вак", молочный шоколад "Нестле", - отрапортовал он и снова сел.У него имелись смутные представления о том, что упоминать имена торговых марок в передачах Би-би-си не разрешено.- Спасибо, Адриан, - сказал президент, - этого довольно.- Да, сэр, господин президент, сэр! - откликнулся Адриан.Снова заговорил Тим Андерсон:- Не думаю, что я ошибся, заметив...- Если бы студент скомпрометировал себя подобным образом, - произнес Мензис, - мы без колебаний отчислили бы его. Профессор Трефузис такой же член колледжа, как и любой студент. Я заявляю, что устав колледжа от 1273 года, а также последующие статуты от 1791 и 1902 требуют от нас, чтобы мы предпринимали меры дисциплинарного воздействия против любого коллеги, запятнавшего доброе имя колледжа. Я вношу предложение, чтобы наше заседание незамедлительно потребовало бы от профессора Трефузиса освободить пост старшего тютора, и далее, я вношу предложение настоять на том, чтобы он воздержался бы от любого активного преподавания в этом колледже на срок в один год. По меньшей мере.- Умелое использование сослагательного наклонения, - пробормотал Адриан.- Нет, подождите, Гарт, - сказал президент. - Я уверен, все мы не меньше вашего потрясены тем, что Дональд... Дональд... в общем, его поведением. Но не забывайте, где мы с вами находимся. Это Кембридж. Здесь существует традиция мужеложства.- Задомиты, они, знаете ли, повсюду, - запел дискантом девяностолетний заслуженный профессор в отставке Адриан Уильяме. - Мне говорили, Виттгенштейн был задомитом. А недавно я прочитал, что и Морган Форстер, вы помните Моргана? Сосед мой по Королевскому. Он еще "Путешествие в Индию" написал и "Говардс Энд". Заявился однажды в столовую в шлепанцах. Так я прочитал, что и этот был задомитом.Поразительное дело! Ну да теперь-то, по-моему, все такие. Просто все и каждый.Краснолицый статистик разгневанно ударил кулаком по столу.- Только не я, сэр, только не я! - громко объявил он.- Не думаю, что мы вправе безбоязненно не обсуждать диалектику геев в качестве проявления энергического начала, а гомофобные ограничения, кои стимулируют маргинализацию, как функционально реактивный дискурс, - поведал всем Тим Андерсон.В углу оператор, совершенно не способный решить, на ком следует задержаться, переводил камеру с одного конца стола на другой.- Если позволите, - сказал Адриан.Он только что вскрыл пачку сигарет и теперь смял целлофан с таким треском, что стрела микрофона, как раз подъехавшая к нему, отскочила, будто напутанный жираф, в сторону и долбанула Мензиса по башке.Помощница режиссера, сжимавшая в руках пюпитр с зажимом, хихикнула и получила от президента взгляд, преисполненный кромешного презрения.Однако Мензиса так просто было не сбить:- Факт остается фактом, магистр. Существуют законы. Гомосексуальные акты могут совершаться только между взрослыми людьми, по обоюдному их согласию и в местах индивидуального пользования.- Доктор Мензис, разрешает ли закон публично испражняться? - спросил Адриан.- Разумеется, нет!- То есть если я проделаю это, мне предъявят обвинение?- В грубой непристойности. Вне всяких сомнений, дело графа Оксфорда...- Вот именно. Но арестуют ли меня, если я пристроюсь гадить в общественной уборной?- Не говорите глупостей.- Другими словами, по закону общественная уборная является местоминдивидуального пользования?- Вы опять извращаете мои слова, Хили.- И опять-таки, они уже были извращенными. Городской сортир либо является местом индивидуального пользования, либо таковым не является. Если он - место индивидуального пользования, в котором разрешается гадить, то почему же он не является таким местоминдивидуального пользования, в котором можно совершать феллатио?- А, так это было феллатио? - Президент, похоже, удивился.- Да все что угодно.- Интересно, и кто же кого обслуживал? Мензис чувствовал, что терпение его иссякает.- Либо закон есть закон, либо нет! Если вы намереваетесь вести кампанию за изменение закона, Хили, желаю вам всяческой удачи. Факт остается фактом: профессор Трефузис запятнал доброе имя колледжа.- Вы ведь всегда его не любили, верно? - не удержался Адриан. - Ну вот и получили шанс. Он оступился. Пинайте его посильнее ногами.- Господин президент, - сказал Мензис, - я внес на рассмотрение коллег предложение лишить Дональда Трефузиса места старшего тютора и обязать его провести полный год за пределами колледжа. И я требую поставить мое предложение на голосование.- Господин президент, - вмешался Адриан, - доктор Мензис, разумеется, не забыл, что никакое предложение не может ставиться на голосование, за изъятием тех случаев, когда лицо, внесшее его на основании положения nem con, ne plus ultra на рассмотрение присутствующих, получает в удостоверение такового положения поддержку некоего второго лица.- Э-э... совершенно верно, - сказал президент. - Я так думаю. Имеется у нас второй поддержавший?Молчание.- Повторяю вопрос. Имеется ли у нас кто-либо, поддерживающий предложение доктора Мен-зиса о том, чтобы освободить Дональда Трефузиса от его обязанностей по колледжу на срок в один год?Белые как мел щеки Мензиса покрылись крохотными багровыми точками, что сходило у него за румянец.- Безумие, полное безумие! Колледж еще пожалеет об этом.- Благодарю вас, доктор Мензис, - сказал президент.Он повернулся к телевизионщикам:- Заседание окончено. А теперь попрошу вас уйти, поскольку у нас имеются еще один-два касающихся колледжа частных вопросов, не представляющих для вас никакого интереса.Телевизионщики молча собрали свое оборудование. Режиссер, покидая комнату, прожег Адриана яростным взглядом. Его помощница, та, что с пюпитром, подмигнула Адриану."А вот этой я угодил", - подумал Адриан.- Так вот, - сказал президент, когда телевизионная команда удалилась. - Простите, что задерживаю вас, но сегодня утром я получил от профессора Трефузиса письмо. Думаю, вам стоит с ним ознакомиться.И он вынул конверт из внутреннего кармана пиджака."Генри, - начал читать президент. - Сильно опасаюсь, что ко времени, когда Вы будете читать это, моя опрометчивость уже станет Вам известной. Думаю, прежде всего мне следует принести глубочайшие извинения за то, что поставил Вас и колледж в неловкое положение.Не буду обременять Вас оправданиями, отрицаниями или объяснениями причин. У меня, однако, нет и тени сомнения, что с моей стороны будет разумно спросить у Вас, не могу ли я воспользоваться своим правом на годовой отпуск с целью проведения научных изысканий. Я в любом случае собирался попросить отпуск, поскольку моя книга о Большом Фрикативном Сдвиге требует, чтобы я посетил Европу в поисках материалов дляисследования. Могу ли я, вследствие этого, воспользоваться данной возможностью, чтобы попросить Вашего разрешения оставить Кембридж сразу после вынесения приговора, который, я уверен, даже в худшем случае не навлечет на меня ничего более неприятного, чем небольшой штраф, а в лучшем - выговор суда? Возможно, Вы будете так добры, Генри, что сообщите мне о Вашем решении по возможности быстро, поскольку мне еще многое необходимо уладить. Пока же остаюсьВашим, испытывающим всяческое раскаяние, добрым другом Дональдом".- Да, - произнес наконец Мензис, - сколько во всем этом иронии. Похоже, профессору Трефузису можно приписать, по крайней мере в некоторых отношениях, большую, нежели у его коллег, пристойность.- Подставляй задницу, жирный коротышка! - выкрикнул Кордер.- Алекс, - сказал Адриан, - игра уже закончилась. Телевизионщики ушли.- Да знаю, - ответил Кордер, набивая кейс бумажными останками заседания. - Это уж я от чистого сердца.

Цитатник Wiki. 2012