Значение слова МЕЖДОМЕТИЯ в Лингвистическом энциклопедическом словаре

— класс неизменяемых слов, служащих для нерасчлененно-го выражения эмоциональных и эмоционально-волевых реакций на окружающую действительность. М. ие являются ни знаменательной, ии служебной частью речи. От знаменат. слов они отличаются отсутствием номинативного значения (выражая чувства и ощущения, М. не называют их); в отличие от служебных частей речи М. ие свойственна связующая функция. Мн. М. ведут свое происхождение от эмоциональных возгласов и звучаний, сопровождающих рефлексы организма на внешние раздражения; ср. в рус. яз.: «Ах, больно!», «Ух, тяжело!», (из «пали»), «товсь» (из «готовсь»), «усь» (из «куси»); местоимениями, наречиями, частицами и союзами: «то-то», ока», «тс», <тш», <цс», «ш-ш» (последние четыре из «тише»), «ужо», «однако». Сюда относятся также разного рода сращения: «да уж», «на тебе (иате)», «ну уж», «ну да», <ой-ли», «ну и иу», <ей-же-ей» и устойчивые словосочетания и фразеологизмы: «ба-тюшки-светы», «слава богу», «черт побери», «что за черт», «поди ж ты», «вот тебе раз», «вот так так», «то-то и оно», «как бы ие так». М.— пополняющийся класс слов. В рус. яз. гл. источником их пополнения являются оценочно-характеризующие существительные («страх», «беда», «смерть», «ужас» и т. п.) и экспрессивные глаголы (преим. в форме императива: «постой», «погоди», «давай», «вали»). М. обслуживают три семантич. сферы речи: эмоций и эмоциональных оценок, волеизъявлений, этикета. Семантич. функции эмоциональных и эмоционально-оценочных М. могут быть однозначными (диффузными). В рус. яз. к семантически однозначным М., выражающим по преимуществу отрицат. эмоциональные реакции (неодобрение, осуждение, насмешку, воз- 290 МЕЖДОМЕТИЯ мущение, отвращение, раздражение, испуг, опасение, презрение, горе, тоску, печаль, боль, угрозу, вызов, укор, недоверие и т. д.), относятся, напр., <ай-ай-ай», «вот тебе иа», «вот так так», «господь с тобой», «как бы не так», «ну и ну», «поди ж ты», «тьфу», «увы», «ужо», «упаси бог», «чтоб тебя». М. с семантически диффузными функциями передают общее состояние возбуждения и потому могут использоваться для выражения разнородных душевных состояний, например: «а», чага», «ах», «батюшки», «боже мой», «вот это да», «ишь», «ну», «о», «ого», «ой», «с ума сойти», «ужас», «черт возьми». С опорой на содержание и общую эмоциональную окрашенность речи одно и то же М. может выражать одобрение и порицание, испуг и радость, восхищение и презрение, страх и решимость. В сужении и уточнении семантики таких М. велика роль интонации, мимики, жеста. Большие возможности для смысловых дифференциаций открывает изменение звукового облика М.: интонационное варьирование гласных («и-и-их», «у-у-у»), удвоение и утроение конечных слогов («ого-го», <эге-ге», «эхе-хе»). Экспрессивная значимость эмоциональных М. может быть усилена словообразовательно (с помощью суффиксов субъективной оценки: <ой-ойошеньки», «охохонюшки», «охохо-шеньки») и лексически (напр., сложением с местоимением «ты»: «ох ты», «ух ты», «ишь ты», «тьфу ты»). М., обслуживающие сфе ру волеизъявлений, выражают обращенные к людям или животным команды и призывы. Значительная их часть принадлежит профессиональной речи военных, охотников, моряков, строителей, дрессировщиков; в рус. яз. здесь много заимствовании (напр., «алле», «аикор», «даун», «иси», «пиль», «тубо», «шерш», «майна», «вира», «полундра»). Общеупотребительны М., требующие тишины, внимания, согласия («тш», «тсс», «ш-ш», <чш», «чу», «чур»), побуждающие к отклику («ау», «алло», «эй»), к осуществлению или прекращению к.-л. действий («айда», «ату», «брысь», «кыш», «марш», «на», «но», «ну», «тпру», «улю-лю», «усь», «цыц» и др.). Все эти М. функционально близки к повелит, наклонению и обнаруживают ряд общих с ним признаков. Нек-рые из иих способны принимать постфикс -те («нате», «нуте», «полноте», «айдате», «цыцте», «брысьте»), соединяться с частицей -ка («на-ка», <нате-ка», «на-тка», «ну-ка», <нуте-ка», «ну-тка»), вступать в связи с др. словами, преим. с местоимениями («чур меня», «ату его», «ну вас», «марш домой», «айда на речку», «на яблоко»). Последнее свойство наблюдается также у эмоциональных М., хотя и реже: «увы мне», «ужо тебе», «тьфу мне иа них». К императивным М. близки вокативные (слова-обращения, служащие для призыва животных: «кис-кис», «цып-цып»). КМ., обслуживающим сферу этикета (см. Речевой этикет), относятся традиционные, в разной степени утратившие знаменательность изъявления благодарности, приветствия, извинения, пожелания: «здравствуйте», «до свидания», «извините», «спасибо», «простите», «пожалуйста», «всего хорошего» и т. п. Слова этой группы легко развивают вторичные (экспрессивно-эмоциональные) значения и употребляются в качестве средств выражения удивления, возражения, напр.: «Дверь отворилась, и здравствуйте,... гляжу — мать царица! — входят к нам в комнату хозяин с хозяйкой и три работника» (А. П. Чехов). М. могут функционировать как эквиваленты предложения, модальные компоненты предложения, члены предложения. К выполнению функции эквивалента предложения способны все М. При этом они имеют силу высказывания и характеризуются самостоят, интонацией: «„Э",—сказали мы с Петром Ивановичем» (Н. В. Гоголь). Модальная функция М. реализуется в условиях вводности (см. Вводные слова): «Терпение начинает мало-помалу лопаться, но вот — ypal — слышится звонок» (Чехов) или неотделима от общего значения предложения: «Ох и красота!», «Ах, она змея!», «Эх, житье-бытье!», «Ох, как стыдно!», «Ой как кольнуло1», «Ну (и) мороз!», «Эк куда метнул!». К модальной функции близка функция интенсификации качеств, или количеств, признака. Позиция М. при этом вариативна: оно помещается либо непосредственно перед словом, обозначающим признак: <Бежит...уI.. бежит постреленок, Горит под ногами трава!» (Н. А. Некрасов), «Ух! боялась-бежала, чтоб его не повстречать» (Ф. М. Достоевский), либо выносится в синтаксич. позицию зависимого предложения: «Так спешим, что иа-поди!» (И. С. Никитин), «Дороги такие, что фа1» (И. С. Тургенев), «Такая работница, что и... и... и...!» (Тургенев), «А уж что за ребята, только ну!» (А. Ф. Писемский). Функция члеиа предложения для М. вторична и наблюдается там, где М. экспрессивно замещает собой ту или иную знаменат. словоформу. «На лице провизора изобразилось „тьфу"» (Чехов), «Гонорар — увы и ах» (Чехов). Впервые как самостоят, лексико-грам-матич. класс (часть речи) М. были выделены в лат. грамматике Варроиа (1 в. до н. э.). В последующей науч. традиции грамматич. природа М. определялась неоднозначно. Все многообразие высказанных в разное время точек зрения может быть сведено к трем. 1) М.— это разнородный по составу сиитаксич. класс, стоящий вие деления слов по частям речи. В отечеств, яз-знании этого взгляда придерживались, напр., Ф. И. Буслаев, Д. Н. Овсянико-Куликовский, А. М. Пешковский, Д. Н. Ушаков, в зарубежной науке к нему склонялся Г. Пауль. Крайнее проявление эта точка зрения получила у К. С. Аксакова, к-рый отказывал М. в праве называться не только частью речи, но и словами вообще. 2) М. входят в систему частей речи, но стоят в ней изолированно. Так, Ф. Ф. Фортунатов делил все слова иа «полные», «частичные» и М.; П. С. Кузнецов отделял М. от слов знаменательных и служебных; обособленное положение занимают М. в классификациях частей речи А. А. Шахматова и В. В. Виноградова. 3) М. входят в круг частей речи, а внутри последнего — в разряд «частиц речи» наряду с предлогами и союзами (О. Есперсен). Через ступень неизменяемых «частиц речи» Есперсен сближал М. также с наречиями, а Виноградов — с модальными словами. Объединение М. с наречиями и местоимениями характерно для грамматич. концепции М. В. Ломоносова, к-рый находил у всех этих частей речи некую общую сократит, функцию. М. он определял как часть речи, предназначенную для «краткого изъявления движений духа»; так, сложное предложение «Я удивляюсь, что-«Тебя здесь вижу» с помощью М. может быть сокращено до простого возгласа «Ба1». Заместит, функции М. и их живые связи со словами разных частей речи (как знаменательных, так и служебных) активно изучаются в совр. лингвистике. • Шахматов А. А., Синтаксис рус. языка. 2 изд.. в. 1 — 2, Л., 1941: Виноградове. В., Рус. язык, М,— Л., 1947; Поспелов Н. С, Учение о частях речи в рус. грамматич. традиции, М., 1954; Есперсен О., философия грамматики, пер. с англ., М.. 1958; Грамматика рус. языка, т. 1, М., I960; Пауль Г., Принципы истории языка, пер. с нем., М., 1960; Кузнецов П. С. О принципах изучения грамматики, М., 1961; Шведова Н. Ю., Междометия, в кн.: Рус. язык. Энциклопедия, М., 1979; Рус. грамматика, т. 1, М., 1980. И. Н. Кручинина.