Значение ЛОГИЧЕСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ в Лингвистическом энциклопедическом словаре

ЛОГИЧЕСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ

в языкознании — совокупность течений и отдельных концепций, изучающих язык в его отношеини к мышлению и знанию и ориентированных на те или другие школы в логике и философии. Для Л. н. характерно: 1) обсуждение проблем гносеологии; 2) тенденция к выявлению универсальных свойств языка в ущерб его нац. особенностям (см. Универсалии языковые); 3) выработка единых принципов анализа языка, независимых от реальных языковых форм (общее для всех языков представление структуры предложения, системы частей речи и др.); 4) предпочтение синхронного анализа диахроническому и соответственно опнсат. грамматик историческим и сравнит.-историческим; 5) преимуществ, разработка синтаксиса (теории предложения) и семантики; 6) преобладание функцией, (содержат.) подхода к выделению, определению и систематизации категорий языка; 7) определение грамма-тнч. категорий по их отношению к универсальным категориям логики: слова — к понятию (концепту), части речи — к выполняемой ею логич. функции, предложения — к суждению, сложного предложения — к умозаключению; 8) допущение скрытых (имплицитных) компонентов предложения, экстраполируемых из его логич. модели. Логич. подход к языку характерен для воззрений греч. философов 5—1 вв. до н. э., для концепций зап.-европ. схолас-тич. науки (логики и грамматики) средневековья, для рационалистич. концепций языка, лежащих в основе всеобщих (филос.)грамматик (17 —1-я пол. 19 вв.), а также для ряда школ и течений в логике, философии и лингвистике кон. 19 — 20 вв. (философии анализа, лингвистической философии, филос. логик, логич. анализа естеств. языков). Снязь яз-знання с логикой является изначальной. Сам термин «логика», введенный стоиками (в отличие от них Аристотель применял к законам мышления термин «аналитика»), обозначал словесное выражение мысли (logos). Основным для большинства греч. мыслителей являлся принцип «доверия языку» в его обнаружении разума и доверия разуму в его познании фнзич. мира. Предполагалось, что, подобно тому как имя выражает сущность обозначаемого им предмета (тезис реалистов в их споре с номиналистами), структура речи отражает структуру мысли (см. Античная языковедческая традиция). Поэтому теория суждения основывалась на свойствах предложения, способного выражать истину. Наиболее ранние термины, применявшиеся греками к языку, имели сиикретич. логико-лингвнстич. смысл. Термином logos обо- ЛОГИЧЕСКОЕ 273 значались и речь н мысль, и суждение и предложение; имя (греч. опота) относилось и к классу слов (существительным), и к их роли в суждении (субъекту); глагол (греч. rhema) означал и часть речи, н соответствующий ей член предложения (сказуемое) и т. п. Логич., сиитаксич. и формально-морфологич. аспекты единиц речи воспринимались в их нерасчленен-ной целостности, предполагающей прямую обусловленность формы логич. функцией. Т. о., внимание фиксировалось на случаях взаимного соответствия, гармонии логич. и языковых (как формальных, так и содержательных) категорий. В центре анализа — логически релевантные единицы, прежде всего предложение-суждение, с к-рым связывались значения истинности н модальности. Этим определялся функциональный (в противовес формальному) подход к речи, понимаемой как сопряжение обозначающего, обозначаемого и предмета. Схоластич. наука 5—14 вв., продолжавшая греко-рим. традицию, не разорвала связи между логикой н грамматикой. Логизация грамматики усилилась в эпоху П. Абеляра (11—12 вв.), когда было заново открыто наследие Аристотеля, в частности стал доступен полный свод его логич. сочинений. Близость логики схоластов к грамматике в числе др. факторов была обусловлена отсутствием спец. логич. символики, вследствие чего положения логики обосновывались материалом естеств. языка (гл. обр. латыни). Единение логики и лингвистики способствовало формированию концепции филос. (спекулятивной) грамматики. К числу понятий, получивших оригинальное развитие в ср.-век. логнко-грамматич. трактатах, принадлежат: 1) различение категорематич. и синкатегорематнч. слов; 2) понятие суппозиции (лат. suppositio, букв. — подстановка, замещение); 3) значение предложения (диктум). Под синкатегорема-тическими (термин отмечен у Присциа-на) понимались слова, употребляющиеся с именем или глаголом (т. е. категоре-матическимн, полнозначными словами) в качестве соозначающих элементов (предлоги, связка, глаголы аспекту ал ьного значения и др.). Понятие «суппознция> (в трактатах У. Оккама, Петра Испанского, У. Шервуда, Ж. Буридана и др.; ранее употреблялся в близком смысле термин appellatio— ) обозначало отношение имен, рассматриваемых в контексте предложения-суждения, к объектам действительности. На языке совр. логики это — допустимые подстановки значений термов (именных компонентов суждения). Ш. Балли, испытавший влияние схоластов, определил суп-позицию как «актуализацию виртуальных понятий». Схоласты считали, что благодаря суппозиции предикат устанавливает связь с действительностью и предложение-суждение получает истинностное значение. Суппознция, совместно с понятием виртуального языкового смысла (significatio), образовывала ядро схоластич. семантики. Схоластами выделялись многочисл. виды суппозиции: suppositio personalis — отнесение имени к индивидному объекту, suppositio materialis — автонимиые употребления, т. е. отнесение к самому себе в метаязыковых утверждениях, suppositio improperia — несобственная суппознция, реализуемая фигуральными значениями имен, suppositio simplex — отнесение имени к свойствам объекта н др. 274 ЛОГИЧЕСКОЕ В основу теории значения предложения было положено понятие диктума (лат. dictum, dicibile, enuntiabile), подробно обсуждавшееся в трактатах 12 в. Абеляр подчеркивал, что предложения обозначают не предметы, а состояния предметов. Диктум как объективная часть значения предложения соотносителен с модусом — операцией, производимой мыслящим субъектом. В 20 в. Балли ввел в лингвистику теорию модуса и диктума. Особое место в схоластич. науке 13 — 14 вв. занимает концепция модистов. Ее основанием служило различение в речи 3 компонентов: подразумеваемой вещн, понятия и слова, к-рым соответствовали 3 категории модусов — modi essendi (модусы существования), modi intelligendi (модусы понятия) и modi significandi (модусы обозначения). Осн. внимание модистов было сосредоточено на общих способах обозначения (modi significandi). В понимании предложения модисты опирались на идею движения, заимствованную из чФизики» Аристотеля (кн. 3). Предложение понималось как динамич. переход от начального пункта (лат. terminus a quo), называемого suppositum (букв. — подставленное), к конечному пункту (лат. terminus ad quern), называемому appositum (букв.— присоединяемое). К частям речи, соотносительным с исходной позицией, причисляли существительные и местоимения в им. п., наз. modus entis (чмодус сущего»). К частям речи, соотносительным с конечным пунктом, причисляли глаголы, прилагательные, причастия и наречия, наз. modus esse (чмодус существования, бытия»). Третья из выделенных групп объединяла части речи, выражающие отношения (предлоги, союзы и междометия). В период господства филос. доктрины рационализма (17 — 1-я пол. 19 вв.) была возрождена идея универсальных ( ) грамматик, основанная на убеждении в абсолютном соответствии речи натуральной логике мышления. С. Ш. Дюмарсе писал, что чво всех языках мира существует только один необходимый способ образования смысла при помощи слов». В 1660 в монастыре Пор-Рояль учеными монахами А. Арно и К. Лансло была создана т. наз. чГрамматика Пор-Рояля» ( или ZD — импликация, «если..., то...»; = или ~ эквивалентность и др.), операторы, в т. ч. кванторы, указание области нх действия и др. Применение искусств, языка логики обнаружило неоднозначность мн. предложений естеств. языков. В 60—80-е гг. 20 в. проблема неоднозначности стала широко обсуждаться в лингвистике. Философия анализа разработала ряд проблем логнч. семантики, осн. понятиями к-рой стали понятие сигнификата (интенспонала, смысла) н понятие денотата (экстенсионала, референта). В связи с понятием сигнификата — собственно языкового, виртуального смысла слов и выражений — обсуждались такие проблемы, как синонимия (тождество значения), значимость (нлн наличие значения), аналитичность предложений (истинность в силу значения, напр., в тавтологичных высказываниях), роль смысла субъектного выражения в формировании значения предложения и т. п. В связи с понятием денотата и денотацин исследовались проблемы природы именования, виды референции и ее механизмы. Важным для логич. семантики стало введенное Расселом понятие дескрипций — нарицательных имен н именных выражений, приобретающих способность к референции только в контексте предложения. Дескрипции противопоставлялись Расселом логнч. собственным именам, сохраняющим отнесенность к именуемому ими объекту и вне контекста речи. В аналитич. философии было положено начало разработке типов контекстов (У. О. Куайн) — интенсиональных, создаваемых глаголами мышления, мнения, знания, модальными выражениями, и экстенсиональных, независимых от субъективного модуса. Изучая прежде всего язык науки, аналитич. философия не принимала во внимание коммуникативный аспект речи, прагматич. условия коммуникации (см. Прагматика) и связанный с ними субъективный фактор. В кон. 40-х гг. 20 в. нек-рые представители этого направления (первым — Витгенштейн) указали на недостаточность теории, ограничивающей функции предложения утверждением истинности суждения. Витгенштейн, концепция к-рого легла в основу воззрений лингвистической философии (Г. Райл, П. Гич, П. Ф. Стросон, Дж. Остин и др.), обратился к логич. анализу обыденного языка, наблюдаемого в его повседневном функционировании. Влияние логико-филос. направлений отразилось на развитии теоретич. яз-зна-ния в 60—80-х гг., дополнив круг исследуемых проблем, методику анализа, систему используемых понятий и метаязык. В лингвистике определились направления, одно из к-рых тяготеет к собственно логнч. анализу естеств. языка, другое изучает логич. аспект употребления языка, коммуникации и др. Это последнее сблизилось с социолингвистикой н психолингвистикой и практически объединилось с философией обыденного языка, эволюционировавшей в сторону лингвис-тич. проблематики. О Якоб Л. -Г., Начертание всеобщей грамматики, СПБ, 1812; Давыдов И. И., Опыт общесравнит. грамматики рус. языка, СПБ, 1852; Аксаков К. С, Опыт рус. грамматики. М.. 1860; Б а л ли Ш., Общая лингвистика и вопросы Франц. языка, пер. с франц., М., 1955; Рассел Б., История зап. философии, пер. с англ., М., 1959; е го ж е. Человеческое познание, [пер. с англ.], М.. 1957: Витгенштейн Л., Логико-филос. трактат, пер. с нем., М., 1958; Буслаев Ф. И., Ист. грамматика рус. языка, М., 1959; Карнап Р., Значение и необходимость, пер. с нем., М., 1959; Панфилов В. 3., Грамматика и логика, М.—Л., 1963; Степанов Ю. С. Совр. связи лингвистики и логики, ВЯ, 1973, М4; его же, Имена. Предикаты. Предложения, М., 1981; Попов П. С, С т я ж к и и Н. И., Развитие логич. идей от античности до эпохи Возрождения, М., 1974; Падучева Е. В.. О семантике синтаксиса, М., [1974]; ее же, Высказывание и его соотнесенность с действительностью, М., 1985; Арутюнова Н. Д., Логнч. теории значения, в кн.: Принципы и методы семантич. исследований, М., 1976; Фреге Г., Смысл и денотат, пер. с нем., «Семиотика и информатика», 1977, в. 8: Петров В. В., Проблема указания в языке науки, Новосиб., 1977; История лингвистич. учений. Древний мир, Л., 1980; НЗЛ. в. 13, Логика и лингвистика, М., 1982; История лннгвистич. учений. Ср.-век. Европа, Л., 1985; Степанов Ю. С, В трехмерном пространстве языка, М., 1985; НЗЛ, в. 18, Логич. анализ естеств. языка, М., 1986; Du Marsais С.-Ch., Logique et principes de grammaire, P., 1879; Robins R. H., Ancient and Mediaeval grammatical theory in Europe..., L., 1951; Pinbotl J., Die Entwicklung der Sprach-theorie im Mittelalter, Kph., [1967]; В и г-s i 1 1 - H a 1 1 G. L., Speculative grammars of the Middle Ages. The doctrine of partes orationis of the Modistae, The Hague — P., 1971; Ashworth E. J., Language and logic in the post-medieval period, Dordrecht, 1974; La grammaire generate (des modistes aux ideologues), [Lille], 1977; HuntR.W., The history of grammar in the Middle Ages, Amst., 1980; С о x i t о A., Logica, semantica e conhecimento, Coimbra, 1981. H. Д. Арутюнова.

Лингвистический энциклопедический словарь. 2012