Открытая православная энциклопедия "ДРЕВО".
Албазинцы , казаки, проживавшие со второй половины XVII в. в Китае .
В 1650 или 1651 г. атаман Хабаров Ерофей Павлович во главе казачьего отряда отобрал у местного даурского князя Албазы его городок на Амуре, недалеко от слияния рек Шядки и Аргуни. Он построил там укрепление и назвал его Албазин [1] . Вслед за казаками в городке появились русские воеводы со своими охранами и промышленниками. Но Албаза был подданным Китайского императора, который не захотел отказаться от своих прежних владений.
В 1651 году Албазин уже представлял из себя острог обнесенный палисадом и служил казакам исходным пунктом для вылазок: “казаки плавали по Амуру, дрались с даурскими людьми, отбивали у них скот, брали ясак соболями, расспрашивали о жителях по Амуру и другим рекам”. Реакцией на такие походы стало отправление первым императором новой династии Шунь-чжи в том же году к Албазину тысячной армии, но, разогнав некоторых беспокойных людей, китайцы не тронули крепости, так как она стояла на формально нейтральной территории. Однако столкновения продолжались, и в итоге албазинская крепость была разрушена.
Через несколько лет новый отряд отправился “Во 1661 году собрався пятидесятник Никифорко Черниговский с товарищи человек со ста, из илимского острога ушли в даурскую землю и на Амуре-реке построили снова острог албазинский и завели пашню”. Вместе с Никифором пришел в Албазин старец Гермоген, который в 1671 году с согласия всех албазинцев заложил близ острога монастырь во Всемилостивого Спаса, его же стараниями была построена в крепости и церковь Воскресения Христова . Вот с этого времени и начинается православия в Китае.
С восшествием на престол нового императора Канси ( 1662 - 1723 гг.) китайцы начали укреплять Северную Маньчжурию острогами и крепостями и теснить русских поселенцев. Началось стягивание сил против Албазина, но прежде решительных действий китайская сторона предпринимает попытку склонить русских поселенцев на свою сторону, которая, однако, не имела успеха. Убедившись в невозможности взять крепость малыми силами, Канси предпринял много усилий для выдворения русских. С сухого пути были построены станции; был создан целый флот; ниже Албазина выросла крепость. Сделаны были огромные запасы провианта для действующих войск. Всего войска собрано было 15000 человек, со 100 пушками и 50 осадными орудиями. И вся эта армия шла против небольшого острога, в котором, кроме пашенных людей и женщин с детьми, сидело всего 450 казаков, с 3 пушками и 300 ружьями. На требование о сдаче воевода Алексей Толбузин ответил отказом, после чего начался штурм. Гарнизон потерял около ста человек и оборонялся каменьями за выходом всего запаса пороха и снарядов. Во время осады старец Гермоген, старец Соловецкого монастыря Тихон и священник Максим Леонтьев уговорили воеводу, видя безуспешность неравной борьбы, сдаться. Китайцы выпустили всех жителей из Албазина, оставив у себя лишь иноземок (около 1682 ).
Опасаясь обвинения в начатой войне, Канси наперед приказал обращаться с русскими пленными как можно мягче, не делать им никакого вреда, а предложить или вернуться в Яку ( Якутск ) и Нерчинск , или поступить к нему в подданство. На такой вызов откликнулось только 45 человек с несколькими женщинами и детьми. Остальные (около 300 человек) стали свидетелями разорения города, и, обобранные дочиста, были отпущены китайцами в Нерчинск .
Впрочем, на том история Албазина не закончилась, в следующем же году Толбузин вновь отстроил крепость, и она еще два года осаждалась китайцами, пока не была разорена в соответствии с договором от 27 августа 1689 года, по которому Россия уступала амурские земли Китаю.
Канси принял сдавшихся на его милость казаков милостиво, ему было лестно похвалиться перед народом такими отчаянными храбрецами. Император поселил их на берестовом урочище в северо-восточной части Пекина , у самой городской стены. Находящуюся поблизости буддийскую кумирню Канси предоставил казакам в пользование, и они устроили в ней часовню в честь святителя Николая , икону которого вместе с другой церковной утварью они захватили с собой из разрушенного Воскресенского храма. В Пекине оказался также и священник Максим. Все они были причислены к потомственному военному сословию, которое по законам Китая находилось на втором месте после гражданских чиновников. Находя для себя главную опору в солдатах, Маньчжурская династия постаралась обеспечить их значительным содержанием. Полуплeнные албазинцы были записаны в роту Гудэи, организованную в 1649 году из пленных русских и их потомков (возможно, это были крещеные калмыки или буряты , мигрировавшие по разным причинам из Сибири в XVll веке). Наравне с другими солдатами они получили все причитавшееся, а кроме того, и жен из разбойничьего приказа - жен казненных преступников.
Последняя мера очень быстро сказалась на нравственном состоянии казаков: языческие развращенные жены внесли полную дисгармонию в их семейную жизнь. Вся обстановка влияла на них, вытесняя в их ближайшем потомстве родное наследие и православный дух, с чем уже во втором поколении вынужден был малоуспешно бороться престарелый о. Максим. Из таких взаимодействий к половине XVIII столетия сложился интересный тип пекинского албазинца, не знавшего никакого ремесла и по службе в императорской гвардии считавшего всякое другое занятие недостойным себя. От этого он по примеру своих языческих сослуживцев обеднел, несмотря на большое жалованье, готовое содержание и удобные квартиры. Нерасчетливый, занятый собой и своим благородством, грубый, необразованный, суеверный, вероломный, лукавый, не знавший чем избавиться от тяготевших над ним свободного времени и несносной скуки, постоянно слонявшийся по улицам, гостиницам и театрам, куривший подчас опиум, пускавшийся в азартную игру и другие преступления, больной душой и телом, он скоро очутился в неоплатных долгах у столичных ростовщиков, стал, в конце концов, притчей во языцех. Замечательно, что такой тип албазинца удерживался на протяжении всей истории православной миссии. Это указывает на постоянство неблагоприятных условий жизни в Пекине для православного человека и на силу языческого влияния.
Но все же поселение албазинцев в Китае не прошло для России бесполезно. С этого времени в Пекине начинаются усиленные дипломатические и торговые отношения между государствами. С активизацией торговли для албазинцев, знакомых с китайским языком, открылось новое поприще деятельности - они стали выполнять различные драгоманские повинности как в сугубо торговых делах, так и в дипломатических, а равно обучать китайских детей из лучших семейств русскому языку, для чего в 1758 году китайское правительство организовало школу.
До открытия богослужения в албазинской часовне и храме русские ходили к богослужению в один из католических храмов (южный). По свидетельству российского посланника Спафария, бывшего в Пекине в 1676 г., католические миссионеры выпросили у него один православный образ и поставили у себя в храме, чтобы молящиеся русские могли взирать на него. После же пополнения русской сотни пленными казаками отправление службы легло на о. Максима, которому за неимением помощников прислуживали сами албазинцы. Уже к 1699 году о. Максим был, по одному свидетельству, стар и плохо видел, тем не менее, смены для него из России не присылалось. Правда, при караванах бывали командированы священники, но ходить в албазинский храм с посольского двора китайцы разрешали русским лишь под стражей из трех человек.
В 1695 году Тобольский митрополит Игнатий (1692-1700) отправил в Пекин верхотурского священника Григория и тобольского диакона Лаврентия с антиминсом , св. миром , богослужебными книгами и церковной утварью. Для подкрепления митрополит написал о. Максиму письмо: “... Радуюся аз о твоем исправлении; аще и в плене прибываеши, но сам, с Божиею помощию, пленяеши человеки неведущия в познание евангельския правды: и сего ради, возлюбленне, да не смущается, ниже да оскорбляется душа твоя и всех плененных с тобою о вашем таковом случае, понеже Божии воле кто противитися может? А пленение ваше не без пользы китайским жителем, яко Христовы православныя веры свет им вами открывается, и вам спасение душевное и небесная мзда умножается”. Перечислив затем лиц, о которых священник Максим должен был молиться за литургией , митрополит Игнатий приказал прилагать прошение и о китайском императоре: “Молитися сице после государских ектений: еще молимся Господу Богу нашему помиловати раба своего имя рек богдыханова величества, как его в титулах пишут, умножити лета живота его и даровати ему благородная чада в наследие рода их, и избавити его и боляр его от всякия скорби, гнева и нужды и от всякия болезни душевныя и телесныя, и открыти им свет евангельского просвещения, и простити ему всякое прегрешение, вольное и невольное, и соединити его святей Своей соборней и апостольской церкви, яко да получит и царствие небесное”.
Освятив в 1696 году с присланными священнослужителями часовню в честь Софии Премудрости Божией, о. Максим начал неопустительное совершение Божественной Литургии. Кроме своих обязанностей по храму о. Максим выполнял и роль “полкового” священника, ходив вместе со своими пасомыми в поход против калмыков, обрив предварительно голову по-маньчжурски.
Приезжавшие в Пекин с караванами русские видели падение нравов среди казаков и их потомков, каковые известия доходили и до Тобольского митрополита Филофея (Феодора), написавшего к ним в 1711 году обличительное письмо, после которого они, по свидетельству о. Максима в его ответе митр. Иоанну (Максимовичу) , пришли в сознание и снова стали слушаться своего престарелого пастыря. Император Петр I и Святейший Синод высоко ценили и уважали о. Максима за его успешную миссию в Пекине. После кончины о. Максима в 1712 г. церковь утратила своего пастыря и перешла в распоряжение Русской Духовной миссии , которая среди прихожан насчитывала до тысячи албазинцев.
В 1900 во время Боксерского восстания , им пришлось перенести гонения за христианскую веру, при чем до 300 человек из них было убито китайцами. Несмотря на то, что по крови они сами стали наполовину манджурами, албазинцы приняли усердное участие в жизни казачьей эмиграции 1920 - 1921 г.г. и прослыли честными тружениками, особенно в типографском деле, как способные наборщики и печатники.
В Пекине вокруг территории Посольства России — бывшей территории Российской Духовной Миссии — до сегодняшнего дня живет около 400 албазинцев . Они сохранили веру, смогли тайно в годы “культурной революции крестить своих детей и внуков.
Использованные материалы
http://cossackweb.narod.ru/kazaki/r_albaz.htm
http://www.21v.ru/index2_39.html Статья из интеренет-газеты "ОБЩИНА"
http://www.pravoslavie.ru/cgi-bin/sykon/client/display.pl?si...=794
[1] В истории сохранился рассказ о том, как “старый оптовщик Ерофейко Павлов Хабаров , со служилыми и охочими, с промышленными людьми, во 1650 году на государеву службу шел на спех и пришел в новую даурскую землю, на великую на Амур-реку к их даурскому городу. И даурские люди, не допустив их до того даурского города, бой поставили и билися с ними с половины дня до вечери. И на том бою их даурских людей многих побили, а у него Ярофея в полку ни одного человека до смерти не убили. И те даурские князья и со своими улусными людьми, покиня тот свой град и с хлебными запасы, пометався на кони, все побежали вниз по Амуру-реке... И он Ярофей с тем войском занял тот Албазин даурской город и в нем засел”
ДРЕВО - открытая православная энциклопедия: http://drevo.pravbeseda.ru
О проекте | Хронология | Календарь | Клиент