греческая эпическая поэма, вместе с «Илиадой» ( см. ) приписывавшаяся Гомеру ( см. ). Будучи законченной позже «Илиады», «О.» примыкает к более раннему эпосу, не составляя однако непосредственного продолжения «Илиады». Тема «Одиссеи» — странствия хитроумного Одиссея, царя Итаки, возвращавшегося из троянского похода; в отдельных упоминаниях проходят эпизоды саги, время которых приурочивалось к периоду между действием «Илиады» и действием «Одиссеи». Как и «Илиада», «О.» является эпосом эпохи становления античной общественно-экономической формации и выражает идеологию античной ионийской военно-землевладельческой аристократии, перерождавшейся в торгово-рабовладельческую плутократию. Этот процесс перерождения наложил больший отпечаток на «Одиссею», чем на «Илиаду», поскольку ко времени создания «О.» он продвинулся уже дальше. Военно-«феодальная» идеология уступила место прославлению культурной жизни, и «О.» коснулось уже этическое углубление греческой религии, сопровождавшее классовую борьбу VII—VI вв. В соответствии с этим «О.» создает для века героев гораздо менее архаизирующий культурный фон, чем «Илиада», довольно близко отображая современность: время падения царской власти в греческих общинах и начальные периоды развития ионийской торговли и мореплавания. Большинство исследователей относит время оформления «О.» к VII в. до нашей эры и скорее всего — ко второй половине этого века. «Хитроумный» и «многострадальный» Одиссей является уже героем совершенно иного типа, чем богатыри «Илиады»; поле поэтического зрения расширяется повышенным интересом к чужим землям, к быту мелкого люда, к психологии женщины; мироощущение «О.» не лишено даже налета сентиментальности.
244 В то время как «Илиада» построена на преданиях героической саги, в «О.» преобладает материал бытовой и сказочный, по существу не связанный с героической сагой. Текст «О.», как и текст «Илиады», дошел до нас в редакции александрийских филологов и разделен ими на 24 книги. СЮЖЕТНАЯ СХЕМА «О.» Ї Действие «О.» отнесено к 10-му году после падения Трои. Одиссей томится на острове Огигии, насильно удерживаемый нимфой Калипсо; в это время на Итаке за его жену Пенелопу сватаются многочисленные женихи, пирующие в его доме и расточающие его богатства. По решению совета богов, покровительствующая Одиссею Афина направляется в Итаку и побуждает юного одиссеева сына Телемаха отправиться в Пилос и Спарту расспросить о судьбе отца (кн. I). С помощью Афины Телемах (тщетно пытавшийся удалить из своего дома женихов) тайно уезжает из Итаки в Пилос (кн. II). Престарелый царь Пилоса Нестор сообщает Телемаху сведения о некоторых ахейских вождях, но за дальнейшими справками направляет его в Спарту к Менелаю (кн. III). Радушно принятый Менелаем и Еленой, Телемах узнает, что Одиссей находится в плену у Калипсо. Меж тем женихи, испуганные отъездом Телемаха, устраивают засаду, чтобы погубить его на возвратном пути (кн. IV). С V книги начинается новая линия ведения рассказа: боги посылают Гермеса к Калипсо с приказом отпустить Одиссея, который на плоту пускается по морю. Спасшись чудом от бури, поднятой враждебным ему Посейдоном, Одиссей выплывает на берег острова Схарии, где живет счастливый народ — феаки, мореплаватели со сказочно быстроходными кораблями. Встреча Одиссея на берегу с Навзикаей, дочерью царя феаков Алкиноя, составляет содержание богатой идиллическими моментами VI книги. Алкиной принимает странника в своем роскошном дворце (кн. VII) и устраивает в его честь пир и игры, где слепой певец Демодок поет о подвигах Одиссея (кн. VIII), к-рый наконец открывает свое имя и рассказывает о своих приключениях. Рассказы («апологи») Одиссея: Одиссей посетил страну лотофагов, питающихся лотосом, где всякий, вкусивший лотоса, забывает о родине; великан-людоед, киклоп Полифем, сожрал в своей пещере нескольких товарищей Одиссея, но Одиссей опоил и ослепил киклопа и спасся с прочими товарищами из пещеры под шерстью баранов; за это Полифем призвал на Одиссея гнев своего отца Посейдона (кн. IX). Бог ветров Эол благосклонно Иллюстрация: Иллюстрация к «Одиссее» (античный рисунок)
245 вручил Одиссею мех с завязанными в нем ветрами, но уже недалеко от родины спутники Одиссея развязали мех, и буря снова отбросила их в море. Людоеды-лестригоны уничтожили все корабли Одиссея, кроме одного, к-рый пристал к острову волшебницы Кирки (Цирцеи), обратившей спутников Одиссея в свиней; преодолев чары с помощью Гермеса, Одиссей в течение года был мужем Кирки (кн. X). Он спускался в преисподнюю вопросить прорицателя Тиресия и беседовал с тенями матери и умерших друзей (кн. XI); плыл мимо Сирен, которые завлекают мореплавателей волшебным пением и губят их; проезжал между утесами, на которых обитают чудовища Скилла и Харибда. На острове солнечного бога Гелиоса спутники Одиссея убили быков бога, и Зевс послал бурю, погубившую корабль Одиссея со всеми спутниками; Одиссей выплыл на остров Калипсо (кн. XII). Феаки, одарив Одиссея, отвозят его на родину, и разгневанный Посейдон обращает за это их корабль в утес. Превращенный Афиной в нищего старика, Одиссей отправляется к верному свинопасу Эвмею (кн. XIII). Пребывание у Эвмея (кн. XIV) — жанровая идиллическая картинка. Возвращающийся из Спарты Телемах благополучно избегает засады женихов (кн. XV) и встречается у Эвмея с Одиссеем, к-рый открывается сыну. Одиссей возвращается в свой дом в виде нищего, подвергаясь оскорблениям со стороны женихов и слуг (кн. XVII—XVIII), и делает приготовления к мщению. Лишь старая няня Эвриклея узнает Одиссея по рубцу на ноге (кн. XIX). Злые знамения удерживают женихов, намеревающихся погубить пришельца (кн. XX). Пенелопа обещает свою руку тому, кто, согнув лук Одиссея, пропустит стрелу через 12 колец. Нищий пришелец один выполняет задание Пенелопы (кн. XXI), перебивает женихов, открывшись им, и казнит изменивших ему слуг (кн. XXII). Пенелопа узнает наконец Одиссея, сообщающего ей известную лишь им двоим альковную тайну (кн. XXIII). Сценами прибытия душ женихов в преисподнюю, свидания Одиссея с его отцом Лаэртом и заключения мира между Одиссеем и родственниками убитых (кн. XXIV) заканчивается поэма. КОМПОЗИЦИЯ «О»[/b]. — «О.» построена на весьма архаическом материале. Герой Одиссей (у этрусков Uthsta, лат. Ulixes) — старинная, повидимому еще «догреческая» фигура с несколько эллинизованным народной этимологией именем. Сюжет о муже, возвращающемся после долгих странствий неузнанным на родину и попадающем на свадьбу жены, принадлежит к числу широко распространенных фольклорных сюжетов, равно как и сюжет «сына, отправляющегося на поиски отца». Почти все эпизоды странствий Одиссея имеют многочисленные сказочные параллели. Самая форма рассказа в первом лице, примененная для повествований о странствиях Одиссея, является традиционной в этом жанре (фольклор мореплавателей) и известна из египетской лит-ры начала 2-го тысячелетия (рассказ «потерпевшего кораблекрушение»). Сопоставление рассказов «О.» с родственными
246 сказками обнаруживает, что в греческом эпосе сказочный материал подвергся уже значительной переработке в рационалистическом направлении и многие сказочные моменты сохранены лишь в рудиментарном виде; сказка имеет уже тенденцию превратиться в бытовую новеллу, и многие моменты, относившиеся на прежних стадиях сюжета к сверхъестественному миру, получают реалистически-описательную трактовку. В рассказах, вложенных в уста Одиссея («апологах»), могли отложиться и географические наблюдения ионийских мореплавателей, но многочисленные попытки географической локализации странствий Одиссея не привели к сколько-нибудь однозначным и удовлетворительным результатам. Архаичность как сюжетов, так и фигуры Одиссея не свидетельствует еще однако о первоначальной связи между героем и сюжетами, и многое в «О.» может являться «заимствованием» из сказаний о других героях, напр. из цикла аргонавтов, на популярность которого указывается в самой «О.». Во всяком случае в тексте поэмы остались несглаженными многочисленные следы предшествующих разработок сюжета. Иллюстрация: Иллюстрация к «Одиссее» (античный рисунок) Техника повествования в «О.» в общем близка к «Илиаде» ( см. ), но младший эпос отличается бо?льшим искусством в объединении разнообразного материала. Отдельные эпизоды имеют менее изолированный характер и складываются в целостные группы. «Песенная» теория, объяснявшая возникновение больших поэм механическим «сшиванием» отдельных «песен», редко применялась поэтому к «О.»; гораздо большим распространением пользуется у исследователей гипотеза Кирхгофа, что «О.» является переработкой нескольких «малых эпосов» («Телемахия», «странствия», «возвращение Одиссея» и т. п.). Недостатком этого построения является то, что оно разрывает на части сюжет «возвращения
247 мужа», целостность к-рого засвидетельствована параллельными рассказами в фольклоре других народов, имеющими более примитивную форму, нежели «О.»; теоретически весьма правдоподобная гипотеза одной или нескольких «праодиссей», т. е. поэм, к-рые содержали в себе сюжет полностью и легли в основу канонической «О.», наталкивается на большие трудности при попытках восстановить ход действия какой-либо «праодиссеи». «Аналитической» гипотезе противостоит «унитарная», рассматривающая поэму как целостное произведение единого автора, использовавшего многоразличные источники; наблюдающиеся в «Одиссее» неувязки и неравномерность в стилистической обработке «унитарии» относят за счет самого «автора», перерабатывавшего старинный материал в разных направлениях с целью создать широкое полотно, и за счет трудностей объединения разнородного материала на ранних стадиях эпоса. В пользу унитарной гипотезы свидетельствует идеологическое единство «О.» и творческий характер переработки сюжета, но отсутствие в наличном материале объективных критериев для выявления индивидуального стиля греческого эпического поэта в пределах классового стиля эпоса чрезвычайно затрудняет решение вопроса. Некоторые из «унитариев» поддерживают и традиционное представление о едином авторе «Илиады» и «Одиссеи» (Гомере), считая «Одиссею» лишь более поздним произведением Гомера ( см. ). Иллюстрация: Флаксман. Иллюстрация к «Одиссее» В позднейшей судьбе гомеровских поэм «О.» играла значительно меньшую роль, чем «Илиада», вокруг которой гл. обр. и разыгрывались лит-ые споры об эпической поэме ( см. «Илиада» ). Неизвестная в средние века и оказавшая воздействие на европейскую лит-ру лишь через посредство «Энеиды» Вергилия (мотив нисхождения в преисподнюю), «О.» вызвала заметный интерес в XV—XVI вв. Ганс Сакс драматизировал ее в своем «Странствии Улисса», а поскольку «чудесное» входило почти обязательной составной частью в европейскую поэму, сказочно-фантастическая сторона «О.» неоднократно использовалась поэтами этого времени (Боярдо, Ариосто, Спенсер), пока идеология католической реакции не отдала и здесь предпочтения христианскому чудесному элементу (merveilleux chr?tien). Но вообще говоря, нравоописательный («этический», по античной терминологии, в отличие
248 от «патетической» «Илиады») характер «О.» сближал ее в лит-ом сознании нового времени скорее с романом, чем с эпопеей. Сравнительная простота гомеровских нравов (напр. царевна Навзикая, стирающая белье), жанристско-идиллический интерес к простолюдину («божественный» свинопас Эвмей) и т. п. — эти «низменные» элементы (bassesse) делали «О.» еще менее приемлемой, чем «Илиада», для поэтики французского классицизма. Зато «естественность» и «невинность» нравов, изображенных в «О.», вызвала восхищение теоретиков нарождающейся буржуазной литературы XVIII века (предшественником их является Фенелон как в теоретических работах, так и в моралистическом романе «Похождения Телемаха»), и материал «О.» был широко использован наряду с «Илиадой» для построения теории буржуазного эпоса (Гёте, Шиллер, Гумбольдт). Библиография: I. Издания текста: Nauck A., Homerica Carmina, Berlin, 1874; Ludwich A., Odyssee, Lpz., 1888—1891; Monro D. and Allen T. W., Odyssee, Oxford, 1917; Van Loieuwen, 1917; B?rard V., L’Odyss?e, t. I—II, P., 1924; Schwartz E., Odyssee, M?nchen, 1924; Wilamovitz-M?llendorff U., Die Heimkehr des Odysseus, Berlin, 1927; комментарий: Ameis K., Hentze С., Cauer P., Odyssee, Lpz., 1928; Русский перевод В. А. Жуковского, 1849. II. Оленин А. Н., Археологические труды, т. I, 1881; Шестаков С. Н., О происхождении поэм Гомера, вып. I, Казань, 1892; «Гомер и яфетическая теория», «Язык и литература», т. IV, 1929; см. также библиографию к ст. «Гомер»; Kirchhoff A., Die homerische Odyssee, 2 Aufl., Berlin, 1879; Wilamowitz-M?llendorf U., Homerische Untersuchungen, Berlin, 1884; B?rard V., Les ph?niciens et l’Odyss?e, v. I—II, P., 1902—1903; Finsler G., Homer in der Neuzeit, Lpz., 1912; Его же, Homer, B. I—II, Lpz., 1918—1924; Rothe C., Die Odyssee als Dichtung, B. I—II, Paderborn, 1914; R?mer A., Homerische Aufs?tze, Lpz., 1914; Thomson J. A. K., Studies in the Odyssee, Oxford, 1914; Radermacher L., Die Erz?hlungen d. Odyssee, Wien, 1915; Hartmann A., Untersuchungen ?ber die Sagen vom Tod des Odysseus, M?nchen, 1917; Dahms R., Odyssee und Telemachie, Berlin, 1919; G?ntert H., Kalypso, Halle, 1919; Scott J. A., The unity of Homer, L., 1921; Meuli K., Odyssee und Argonautika, Berlin, 1921; Drerup E., Homerische Poetik, B. I—II, W?rzburg, 1921; St?rmer F., Die Rhapsodien der Odyssee, W?rzburg, 1921; Bethe E., Homer, B. II, Lpz., 1922; Schwartz E., Die Odyssee, M?nchen, 1924; B?rard V., Introduction ? l’Odyss?e, 3 vv., P., 1924—1925; Herrmann A., Die Irrfahrten des Odysseus, Berlin, 1926. И. Троцкий