[франц. couplet — от «couple» — «пара»] — первоначально в терминологии средневековой французской поэтики — строфа,
744 построенная на парно рифмующихся двустишиях, позднее строфа, построенная как на парных, так и на пересекающихся рифмах (в последнем значении напр. у Пушкина), в частности — строфа, исполняемая в пении и связанная с определенным мотивом. Как элемент сценически-музыкального исполнения и как специальный жанр песенной сатиры К. получает широкое распространение не только во Франции, но и за пределами своей родины. Французский водевильный К. возник совершенно самостоятельно из песенок, к-рым обязан водевиль (см.) самым своим названием. В XVI в. антрепренеры ярмарочных театров начали вставлять песенки в разыгрываемые пьесы; затем перешли к сочинению специальных пьес «с водевилями», т. е. с К., сначала находившимися в непосредственной связи с действием пьесы, а потом принявшими характер вставных номеров на злободневные общественные и политические темы. Если водевильные К. сочинялись в юмористическим стиле, то песенные начали принимать все более и более сатирический характер. Исполнение К. стали возлагать не на певцов, а на обыкновенных драматических актеров, уже не певших, а произносивших К. речитативом («говорком») под аккомпанемент оркестра. К. состояли обыкновенно из нескольких строф и «рефрена» (припева), повторяемого после каждой строфы. В таком виде его культивирует и Беранже, виднейший, непревзойденный мастер французского интимного и политического куплета. В качестве лучших образцов этого сатирического жанра должны быть указаны: «Le s?nateur» [1813] — в русском переводе Курочкина — «Знатный приятель», «Le Marquis de Carabas» (Маркиз де Карабас), «Le souvenir du peuple» (Народные воспоминания), «Le vieux caporal» (Старый капрал) и мн. др. К. Беранже трогательно воспевали трудовую жизнь французского мещанства, интимные радости его быта и зло бичевали как буржуазный порядок, так и в особенности чванливость и классовую ограниченность аристократической Реставрации: «Из чужбины дальней
В замок феодальный Едет — трюх-трюх-трюх — На кобылке сивой
Наш маркиз спесивый, Наш отец и друг. Машет саблей длинной,
Но в крови невинной!... Вот какой храбрец! Ой, бедовый, право!
Честь тебе и слава — Ах, ты наш отец! „Слушать, поселяне,
К вам, невеждам, дряни, Сам держу я речь. Я — опора трона;
Царству оборона Мой дворянский меч. Гнев мой возгорится —
И король смирится...“ Вот какой храбрец! Ой, бедовый, право!
Честь тебе и слава — Ах, ты наш отец!» («Le Marquis de Carabas» перев. Курочкина).
745 Русский К. сохраняет в разные периоды своей истории отпечаток господствующих в то время общественных отношений. В 30-х годах он является непременной принадлежностью русских (и переводных) водевилей. Как и можно было ожидать, в эту эпоху николаевской реакции он почти не выходил из пределов обывательщины; водевилисты заставляли актеров распевать дифирамбы попечительному начальству: «Но вдруг Трепов генерал / Сбавить цену приказал. / И попались все в тиски / Господа дровяники». «Хуже водевильных куплетов на сцене, — писал Дружинин, — может быть только водевильный куплет вне сцены, — в книге, журнале и в памяти». 60-е гг. — эпоха выступления на социальную арену радикальной разночинной интеллигенции — приносит с собой необычайный расцвет сатирического К. Переводится и приспособляется к русским нравам Беранже; особенно велика в этом отношении заслуга В. Курочкина (см.) . Минаев, Курочкин, М. Л. Михайлов, Жулев и многие другие поэты пишут оригинальные куплеты на общественно-политические и литературные темы. Примыкает к этой фаланге и Некрасов: его «Нравственный человек» [1846], «Муж и жена», «Над чем мы смеемся», «Еще тройка», «Пропала книга», «Осторожность» — представляют собой характерные образцы русского сатирического куплета, особенно популяризировавшегося «Искрой». С наступлением реакции в начале 70-х гг., с разгромом революционно-демократического движения водевильный К. вновь выдвигается у нас в качестве вставного номера оперетты. При полупорнографическом характере, к-рый свойственен был вначале оперетте, инкорпорированный в нее куплет теряет свою сатирическую окраску и концентрируется вокруг обывательских и эротических тем. Щедрин рассказывает в «Господах Головлевых» [1871], «с какой неподражаемой наивностью Любинька своим маленьким голоском заявляла о желании быть подполковником». Эпоха военного коммунизма принесла с собой новый, к сожалению кратковременный, расцвет сатирического куплета (например у Демьяна Бедного — «Манифест Юденича», «Танька-Ванька», «Генерал Шкура» и многие другие, а также боевые и сатирические куплеты В. Князева, как например «Екатеринбург», «Сын коммунара», «Песня коммуны» и т. д.). «Л. Э.»