Кнут [Knut Hamsun, 1859—] — псевдоним известного норвежского писателя Кнута Педерсена. Родился в семье деревенского портного. Детство и отрочество провел в северной деревне, там же окончил деревенскую школу. Родители Г., обремененные большой семьей, отдали мальчика в учение к сапожнику, но от него Г. вскоре уходит и в погоне за независимой жизнью начинает вести с 17 лет бродячее существование. Перепробовав до 22 лет много профессий (землекоп, грузчик, каменотес и т. д.) и объездив почти всю Норвегию, Г. в 1881 уезжает в Америку. Новый Свет встретил будущего писателя не более ласково, чем проводил Старый. Ему приходится вести жизнь полную лишений. Он то батрак, то парикмахер, чаще всего безработный. С 1886 Г. окончательно обосновывается в Норвегии. В 1921 ему была присуждена нобелевская премия. Писать Г. начал рано. 17-летним юношей печатает он свои первые произведения — несколько стихотворений и рассказ «Bj?rger» (Бьергеры), написанный под сильным влиянием крестьянских рассказов Бьёрнсона. Произведения эти не имели успеха. В течение последующих 12 лет Г. не публикует своих работ. От этого периода до нас ничего не дошло, так как автор уничтожил все
383 написанное им в то время. В 1888 в норвежском журнале «Новая земля» появился отрывок из его почти автобиографической повести «Sult» (Голод), к-рая сразу сделала имя Г. известным не только в Норвегии, но и в других странах. В настоящее время Г. переведен на 16 яз., но особенный интерес возбудил он в России: Г. встретили как провозвестника новой эры в лит-ре; переводы его произведений появлялись одновременно с оригиналами, пьесы не сходили с подмостков русских театров. Объясняется это сходным в обеих странах экономическим положением мелкой буржуазии, ярким выразителем которой явился Г. Россия и Норвегия в начале XIX в. — страны экономически отсталые, со слабо развитой промышленностью и большим сектором мелкой буржуазии, которая только в конце XIX и в начале XX века переживает болезненный процесс централизации капитала и пауперизации мелких производителей. Мелкий буржуа, крестьянин, ремесленник медленно, но неуклонно превращаются из самостоятельных хозяев в пролетариев физического и умственного труда. Творческий путь Г. — это дорога исканий мелкого буржуа, сельского производителя, вытесненного с прежних позиций, поглощенного городом, потерявшего в нем свою самостоятельность и не сумевшего приспособиться к новым экономическим условиям. Герой Г. одинок, за его спиной нет общественной опоры, его бытовые устои потрясены. Кризис же быта для человека, потерявшего почву, превращается в кризис бытия. В первый период своего творчества Г. ищет не выхода из этого кризиса, а только убежища для больной души своего героя. Г. тогда занимают не социальные судьбы его класса; как и Достоевского — любимого писателя Г., — его интересуют психические переживания беспочвенного человека. Центральный образ произведений Г. первого периода его творчества — городской житель, интеллигент. О его прошлом, о его работе, убеждениях мы ничего не узнаем, не это здесь важно, ибо только его душевная жизнь занимает автора. Основными источниками, питающими душевную жизнь героя Г., являются: любовь, страдания и природа (Нагель, Глан, Эдвард, Виктория, Иоганнес и др.). «Певец любви и природы» — таким громким именем окрестила Г. русская деклассированная интеллигенция и критика после 1905. Проблемы любви и пола — важнейшие для него проблемы жизни; по Г. — любовь — борьба между полами, роковое и неизбежное зло, ибо счастливой любви нет. Она — основа жизни. «Любовь — это первое слово, произнесенное богом, первая мысль, осенившая его» («Пан»). Она выше человеческого понимания. На вопрос «что такое любовь?» человеческий разум не может найти ответа. Она заставляет героя действовать вопреки воле и логике, она — свидетельство торжества иррационального в человеческой природе; любовь переносит человека из мира вещей
384 в мир иллюзий и фантазии, она же и сливает человека с природой. Герои Г. болезненно эгоцентричны и неприспособлены к жизни, к борьбе, к самообороне. Голодающий («Голод»), переживая жесточайшие муки, остается непрактичным альтруистом. Он готов отдать последнюю монету, полученную за заложенный жилет, первому попавшемуся нищему, заведомо зная, что тот богаче его. «Голод» — рассказ, поражающий реализмом зарисовки физических мук, все-таки остается по преимуществу рассказом о мире фантазии, который открывается перед голодающим. Мелкая буржуазия, выкинутая из процесса производства, потеряла всякий импульс к борьбе и творчеству. Весь протест Нагеля («Мистерии») против рутины современного общества сводится к эпатированию обывателя своего рода «желтой кофтой» — вызывающим изумление гороховым костюмом. То, что является результатом экономического процесса, к-рого не понимает и не может понять Г., его герои приписывают темным силам, делающим человека игрушкой их капризов. Социальные причины заменяются мистическими. Одиночество, психическая разорванность, лихорадочность мысли, руководимой не логикой, а интуицией, некоторое душевное фиглярство (Нагель и Арендсен) — все эти черты роднят героев Гамсуна с героями Достоевского. Но Гамсун не ограничивается одной зарисовкой гибели мелкого человека; на дальнейшем этапе своего творчества он ищет для него выход. Мировоззрение Гамсуна ярче всего выражено в двух его произведениях: пьесе «Ved Rigets Port» (У врат царства, 1895) и романе «Markens Gr?de» (Соки земли, 1917). В первом Г. вскрывает социальные корни крушения мелкого буржуа и намечает основную линию борьбы, в другом показано осуществление общественного идеала Г. — Ивар Карено («У врат царства») восстает против буржуазных экономистов, указывающих на необходимость сохранения рабочего класса и нормирования эксплоатации. «Господа, говорящие о гуманности, вы не должны ласкать рабочих, вы должны скорее охранять нас от их существования, помешать им усиливаться, вы должны истребить их», — говорит Карено, — ибо причину гибели мелкого производителя он видит в самом факте существования пролетариата. Карено развивает программу борьбы с рабочим классом: он предлагает ввести «высокие хлебные пошлины, которые оградят интересы крестьянина и заставят рабочего умереть с голода». Все симпатии Г. на стороне мелкого производителя. Г. знает только одно — мелкий производитель должен жить во что бы то ни стало, и если Карено терпит крушение, то не потому, что его идеи неосуществимы, а потому, что Г. не верит больше в «сильного», способного направлять развитие общества, человека. «Прирожденного властелина» засасывает рутина мещанского быта, интеллигенция разлагается, превращается в простых лакеев буржуазии
385 или богему («Редактор Люнге», «Новь») и не может стать мессией мелкого буржуа, пролетариат — паразит («У врат царства»), дворянскому строю нет возврата («Дети века»). Все это силы, не могущие противостоять развивающемуся капитализму; капитализм же ведет к уничтожению духовной культуры человека, убеждает нас Гамсун в своем памфлете против Америки («Духовная жизнь Америки»): «жить можно или культурой, как аристократия, или природой, как крестьяне» («Дети века»). Для Гамсуна единственной жизнеспособной силой на земле осталось крестьянство, живущее трудами рук своих. К нему обращается, от него ждет спасения писатель на последнем этапе своего творчества. Отныне его герои — практичный, выбивающийся в люди Бенони («Бенони», «Роза») и создающий все своими руками Исаак из «Соков земли», программного произведения Г. Страна должна вернуться назад к патриархальному быту, ей нужны не деньги, а такие люди, как Исаак, — «землепашцы в домотканном платье из шерсти его собственных овец, в сапогах из кожи его собственных телят и коров» («Соки земли»). Источник счастья человека — труд на собственной земле. Город развращает и портит людей, они теряют любовь к труду, становятся духовными калеками. Так. обр. Г. возвращается к воззрениям своей юности, к эпохе «Бьергеров», он вновь хочет дышать воздухом деревни. Городской житель — случайный гость в произведениях Г. последнего времени. Изломанный, живущий наполовину в мире потустороннего интеллигент уступает место примитивному земному Исааку, понимающему только самое простое и явное — работу, законные и естественные поступки («Markens Gr?de»). От мировоззрения сверхчеловека Нагеля к примитивному мироощущению Исаака, от сложной и враждующей любви Эдварда, Глана, Виктории, Иоганнеса («Пан», «Виктория») к простому чувству Акселя к Варваре, как к жене и работнице, от голодающего альтруиста в «Голоде» к подсчитывающему головки сыра Акселю, — такова эволюция героев Г. Жизнь завоевывает Исаак — «деревенский житель телом и душой, землепашец, не знающий пощады. Выходец из прошлого, прообраз будущего, человек первых дней земледелия, от роду ему девятьсот лет и все же он сын своего века» («Соки земли»). Город, поглощающий мелкого производителя, город — хищное чудовище, отступает перед силой и правдой Исаака. Гамсун один из самых сильных и самобытных художников нашего времени. Он не создал своей школы, остался стоять особняком, хотя модернисты и декаденты признали его своим писателем. Г. первого периода своего творчества действительно был близок к модернистам; их объединяло искание свободы внутри человека и непонимание исторических задач общества. Но в то время как модернизм остался только криком отчаяния гибнущего общества, Г. ищет и по-своему
386 находит выход для гибнущего человечества. Ему чужды строгий рационализм и философичность Ибсена. Гамсун — отчетливо выраженный импрессионист. Не логическая, но психологическая, подчас мистическая связь явлений занимает Гамсуна; постоянно окрашивая мир в цвета своих настроений, он на каждый предмет, на любое событие накладывает печать глубокой интимности. С неподражаемым искусством умеет он переводить на язык художественных образов тончайшие, еле заметные движения человеческой психики, движения, мгновенно возникающие и гаснущие. При этом поток психической жизни человека постоянно слит у Г. с жизнью природы. Человека и природу ощущает он как нечто целостное, скрепленное бесконечным множеством нитей. Вот почему так часто картина душевного состояния человека связана у Г. с пейзажем, почти что одухотворенным, живущим своей внутренней, непостижимой жизнью. Культ природы, сросшейся с человеком, естественен у Гамсуна — писателя, выражающего настроения враждебных капиталистической городской цивилизации слоев мелкой крестьянской буржуазии. Язык Г. эмоционален, подвижен; разговорная речь соединяется с отрывками, написанными патетически, ритмическим стилем, почти стихотворениями в прозе. В первых своих произведениях Г. часто прибегает к романтическим отступлениям, искусно вплетая в повествование легенды, сказки или бред, перемежающиеся с действительностью; здесь он на грани романтизма и реализма. В последних произведениях Г. — законченный реалист. Тонким знанием психологии изображаемой среды, богатством бытового материала и наблюдательностью Г. увлекает читателя, даже чуждого его общественным идеалам. Библиография: I. На русск. яз.: Полное собр. сочин. Гамсуна, изд. Маркса, СПБ., 1910; Кроме того отдельно вышли: Дети века, М., 1918 (и Гиз, 1923); Женщина у колодца, перев. С. Займовского, изд. «Новая Москва», 1923 (и перев. Э. Пименовой, изд. «Петроград», 1923); Местечко Сегельфос, Гиз, 1924; Под осенними звездами, Гиз, 1920 и 1923; Последняя глава, перев. К. Жихаревой, Гиз, 1924 (и перев. М. Полиевктова, изд. «Мосполиграф», 1924; перев. Э. Вейнбаум и Е. Лазаревской, изд. «Петроград», 1924); Санатория «Тарахус», изд. «А. Ф. Маркс», 1924; Соки земли, Гиз, 1922 (и перераб. В. Муйжеля, изд. «Красная новь», М., 1923); Бродяги, Гиз, 1929 и др.; Samlede Verker, 3-е изд., 12 тт., 1921. II. Фриче В. М., Художественная литература и капитализм, ч. I, изд. Скирмунта, М., 1908; Плеханов Г. В., в сб. «От обороны к нападению», М., 1910 (ст. «Сын доктора Стокмана»); Его же, «Искусство», Сб. статей, М., 1922 (ст. «Искусство и общественная жизнь»); Коган П. С., Очерки по истории западной литературы, т. III, Гиз, 1928; Larsen H. A., Knut Hamsun, 1923; Marcus Carl David, Knut Hamsun, Berlin, 1926. III. Мандельштам Р. С., Художественная литература в оценке русской марксистской критики, изд. 4-е, под ред. Н. К. Пиксанова, Гиз, M., 1928. Л. Блюмфельд