Значение слова ГРАФФ в Справочнике Персонажей и культовых объектов греческой мифологии

Лоренс Де Графф - флибустьер голландской национальности. Хочу заметить, что его фамилия вовсе не дворянского происхождения и не должна писаться с частицей "де". Лоренс Графф служил сначала испанцам, а позднее стал мужем известной бретонской охотницы-буканира Марии Богоугодной, вдовы Пьера Длинного, основателя очевидно Порт-о-Пренс на Санто-Доминго. Вот как описывает этого бравого флибустьера Эксквемелин: "Капитан Лоренс - высокого роста, но не сутулящийся, лицо его красиво, но без всякой женственности, волосы - светло-золотистые, но не рыжие, и главная его гордость - усы испанского вида, которые ему идут более, чем кому-либо в мире. Никогда мы не знали лучшего канонира; при наведении дула пушки на цель он всегда точно рассчитывает точку, куда должно ударить его ядро, равно как и его пуля при стрельбе из ружья. Капитан - человек смелый, быстрый и решительный. Задумать дело, организовать его и выполнить - это для него три обязательных пункта любой операции. Опасности его не страшат, но он всегда слишком нетерпелив и горяч. В остальном он прекрасно владеет техникой ведения боя с испанцами, он их хорошо понимает, так как в молодости долго находился среди них. Лоренс всегда возит с собой в море скрипки и трубы, игрой на которых он любит развлечь себя и других, кто предпочтет такой способ отдыха в перерывах между драками. Он явно выделяется среди других флибустьеров своей воспитанностью и хорошим вкусом. В конце концов, он так прославился, что как только становится известным о его прибытии в какой-нибудь порт, то сразу со всех сторон сбегаются люди, чтобы увидеть собственными глазами, что он такой же обычный человек, как и они. Что отличает его все-таки от других, так это то, что он довольно долго служил испанцам на море, даже сражаясь против самих флибустьеров, к которым сам теперь относится. Если бы он и дальше продолжал им служить, то избавил бы их от многих неприятностей и потерь, а о дальнейших событиях, вообще, нельзя что-либо предугадать. На самом деле Лоренс успел побывать на островах Санто-Доминго, Тортуга и Ямайка и после многочисленных боев, принесших ему большое количество пленников, он был схвачен сам. Оказавшись среди людей, цену которым он прекрасно знал, не раз испытав на себе их боевые качества, Лоренс принял решение остаться у них и отныне бороться с испанцами еще более яростнее, чем французы, которых он ранее сам брал в плен. У него было много времени, чтобы узнать коварство и жестокость своих бывших начальников, и теперь он страстно желал найти возможность их наказать". Самой блистательной операцией, проведенной Лоренсом (не считая его участия в экспедициях к Кампече и Веракрусу, о которых речь впереди), считается его чудесное спасение от двух мощнейших шестидесятипушечных испанских кораблей, имевших на борту 1500 человек, один из которых был адмиральским галеоном, а другой - вице-адмиральским. Увидев слишком поздно, с кем он имеет дело, капитан Лоренс уже не мог спастись бегством. Отдав приказ взорвать свой корабль, если полностью будет ясно, что дело проиграно, он рискнул пройти между двумя галеонами под вражеским обстрелом из 120 орудий, беспорядочно, но интенсивно стреляя по испанцам из ружей и пушек с двух бортов таким образом, что вражеские канониры никак не могли точно прицелиться. В результате бешеной перестрелки сам Лоренс был сбит с ног ударом ядра, задевшим его на излете, но со словами "Ничего страшного" быстро поднялся и направился к пушке, которую сам навел на цель. С первого выстрела он сбил большую мачту адмиральского корабля; испуганный капитан вице-адмиральского корабля не осмелился идти на абордаж, несмотря на огромный перевес в силах. Эта скандальная история стала известна не только в Новом Свете, но и в Европе. Испанский двор не мог допустить, чтобы 1500 человек спасовали перед какой-то несчастной посудиной флибустьера, за голову которого, тем более, была назначена награда. И тогда голова нерешительного капитана вице-адмиральского корабля легла под топор палача. Лоренс же, напротив, после этого удачного маневра снискал себе большую известность и громкое имя. Другой раз, когда он попал в засаду около Картахены с капитанами Мигелем, Жонке, Лесажем и Бруажем, он был окружен тремя испанскими военными кораблями, имеющими на судах более 800 человек и 80 орудий; Лоренс захватил адмиральский корабль с 38 пушками, а Жонке завладел вице-адмиральским. После этого приключения, имея прекрасные корабли, Лоренс, Мигель и Бруаж объединили свои силы. Здесь мне хочется сказать несколько слов о капитанах Мигеле и Бруаже, хотя посвящать им отдельные странички - слишком много чести для таких мелких сошек, скорее контрабандистов, чем закоренелых пиратов. Почему-то они действовали все время совместно, во всяком случае порознь в хрониках мне ни разу не встретились. Два этих человека известны нам лишь в связи с совместными действиями с Лоренсом де Граффом и после следующего случая, который проливает свет на одно важное обстоятельство: трудность отличить, как и при современных войнах, настоящих "нейтралов" от фальшивых, занимающихся военной контрабандой. Однажны им посчастливилось захватить два голландских торговых корабля. Во время осмотра двух кораблей они не нашли ничего стоящего упоминания. Капитаны уж собирались было покинуть корабли, когда наткнулись на маленького раба, сидевшего в трюме. Тот выдал им тайну: эти два корабля везут из Картахены груз - 200 000 экю золотом и серебром, который они должны доставить этим путем в Испанию, так же как и одного епископа. Причем золото было хорошо спрятано среди трюмного хлама. Мигель приказал доставить груз и епископа - за которого вполне можно взять выкуп в 50 000 экю - на борт его корабля. Здесь нужно заметить, что они поступили весьма благородно, не забирая себе корабли "нейтралов", что в то время было обыкновенным делом. Но золото было найдено и присвоено нашими "друзьями", а потому капитаны голландских судов высказали свое недовольство. - Действительно? - ответил им на это Мигель. - Ну ладно! Я согласен драться один против вас двоих, - а капитан Бруаж будет наблюдать за нашим боем. Но если я выйду победителем, то я стану хозяином не только испанских денег, но и двух ваших кораблей. Оба голландца предпочли оставить флибустьерам деньги и прелата и поспешно удалились. Но случилось так, что Бруаж, потеряв мачты в неравной борьбе с ветром, вынужден был сделать остановку на острове Сент-Томас. На этом острове проживали датчане, но их король только что стал членом электората Бранденбурга. Германский губернатор сразу освободил прелата без всякого выкупа, а Бруажу в обмен на его "добрую волю" продал необходимые материалы для строительства новых мачт за все золото, какое было у того на корабле. Неплохая сделка: Бруажу лишился всего, но остался на свободе, а германский губернатор здорово нажился на этой сделке, запродав несколько бревен за кругленькую сумму. Воистину, дорого бывает яичко ко Христову Дню! Однако, вернемся к Лоренсу Де Граффу. Ему посчастливилось без единого выстрела завладеть кораблем с 14 пушками, груженным хиной и 47 фунтами (около 23 кг) чистого золота! Интересно привести запись хроникера по поводу каперского патента: "Прежде чем что-нибудь предпринять, он отбыл в сопровождении лишь сотни человек на берег Санто-Доминго, чтобы заставить губернатора оставить такую прекрасную добычу в полное распоряжение флибустьеров и обновить свой патент, срок которого уже истек. Между прочим надо здесь отметить, что хотя флибустьеры и отправились в путь с целью уговорить губернатора оставить за ними захваченное золото, но это было сделано лишь для соблюдения формальностей, так как частенько они распоряжались добычей сразу же после ее захвата. Они анализируют, насколько ценны для них все боевые трофеи; после проведения оценки ценностей они оставляют, в лучшем случае, часть добычи для губернатора, как если бы он сам присутствовал среди них, а затем делят между собой все остальное. Если же так случается, что флибустьеры не занимались дележом до прибытия на место их базы, то их капитан сходит с корабля и отправляется к губернатору с донесением о проведенной операции и размерах захваченной добычи. Он рассказывает ему, что все захваченные ценности являются боевыми трофеями, добытыми во время корсарской экспедиции согласно выданному патенту. После выполнения таких цивилизованных формальностей губернатор анализирует ситуацию и лично забирает себе примерно десятую часть стоимости всей добычи". Вскоре Лоренс примкнул к пирату де Граммону с целью совместного нападения на Веракрус - эпохальная операция, в чем-то даже более смелая, чем знаменитая панамская авантюра Генри Моргана. Поскольку я уже описал эту операцию на страницах, посвященных де Граммону, то здесь лишь коснусь моментов, непосредственно относящихся к капитану Лоренсу. Пиратам удалось разграбить город, хотя и нет так основательно, как планировалось: помешала подмога, оперативно вызванная испанцами. Случилось так, что Лоренс Де Графф крупно поссорился с еще одним участником похода голландским пиратом Ван Доорном. Ничтожным мотивом ссоры явилась клевета, простая болтовня одного англичанина о никем не виденном "кожаном кофре, украшенном арабесками", куда Ван Доорн якобы складывал свою персональную добычу, права на которую оспаривались Лоренсом де Граффом. Произошла драка, в результате которой де Графф нанес смертельную рану Ван Доорну. Тем временем, подоспела испанская подмога и пираты спешно отступили. Пережив на обратном пути несколько неприятных приключений Лоренс де Графф и Граммон расстались с довольно резкими выражениями, поскольку Граммон обвинял Лоренса в убийстве Ван Доорна. После нескольких самостоятельных удачных набегов оба вновь оказались на Ямайке. Почему на Ямайке? Для Лоренса де Граффа, очевидно, потому что после его драки с Ван Доорном он не посмел вернуться на Санто-Доминго, куда он отправится только много позже. В 1685 году Лоренс де Графф вместе с Граммоном вновь выступил против испанцев с целью разграбления Кампече, вновь собрав почти такие же силы, как и при нападении на Веракрус. Хотя в этот раз они встретили ожесточенное сопротивление, им удалось добиться успеха. По возвращении они вновь разделились и Лоренс отправился в самостоятельную экспедицию, но по пути подвергся нападению со стороны трех кораблей с 50 пушками на борту. Его собственный корабль был захвачен вместе со всей добычей, но, к сожалению, ему самому, будучи тяжело раненному, удалось скрыться и вернуться в Санто-Доминго. Здесь он довольно долго залечивал свои силы. За этим его застал... де Граммон. В какой уже раз они решили провести совместную экспедицию, но в одном из морских сражений Граммон был убит. По возвращении в Санто-Доминго Лоренс де Графф получил официальное свидетельство о прощении ему убийства Ван Доорна (после строгого расследования) и назначение майором острова Санто-Доминго с поручением наладить на острове полицейскую службу. Позднее он был назначен "лейтенантом короля", участвовал в 1699 году в экспедиции Пьера д'Ибервилля, основавшего Новый Орлеан, где де Графф и окончил свое существование.