(греч. theologia, от theos - бог и logos - слово, учение), богословие, совокупность религиозных доктрин о сущности и действии бога, построенная в формах идеалистического умозрения на основе текстов, принимаемых как божественное откровение. Одна из предпосылок Т. - концепция личного бога, сообщающего непреложное знание о себе через своё 'слово', почему Т. в строгом смысле возможна только в рамках теизма или хотя бы в русле теистических тенденций. Вторая предпосылка Т. - наличие достаточно развитых форм идеалистической философии; основные философские истоки традиционной Т. христианства, иудаизма и ислама - учения Платона, Аристотеля и неоплатонизма. Хотя Т. не может обойтись без философского понятийного аппарата (ср. неоплатонический термин 'единосущный' в христианском 'символе веры'), она по сути своей отлична от философии, в том числе и от религиозной философии. В пределах Т. как таковой философское мышление подчинено гетерономным основаниям: разуму отводится служебная герменевтическая (истолковательная) роль, он принимает некритически и только разъясняет 'слово божие'. Т. авторитарна; в этом смысле она является отрицанием всякой автономной мысли, в том числе философии. В патристике складываются как бы два уровня: нижний уровень - философская спекуляция об абсолюте как о сущности, первопричине и цели всех вещей (то, что называл Т. ещё Аристотель - синоним 'первой философии', или 'метафизики'); верхний уровень - не постигаемые разумом 'истины откровения'. В эпоху схоластики эти два вида Т. получили обозначение 'естественной Т. ' и 'богооткровенной Т.'. Такая структура Т. наиболее характерна для традиционных католических доктрин. Перенос акцента на мистико-аскетический 'опыт', запечатленный в 'предании', определяет облик православной Т.: единое 'предание' не позволяет ни 'естественной Т.'. ни библеистике вычлениться из своего состава. Протестантская Т. иногда тяготела к отказу от понятия 'естественной Т.'; в 20 в. такие тенденции стимулировались влиянием экзистенциализма, а также стремлением вывести Т. из плоскости, в которой возможно столкновение с результатами естественнонаучных исследований и с философскими обобщениями этих результатов. Именно по вопросу о понятии 'естественной теологии' резко разошлись ведущие представители диалектической теологии - К. Барт и Э. Бруннер .
Догматическое содержание Т. понимается как вечное, абсолютное, не подлежащее какому бы то ни было историческому изменению. В наиболее консервативных вариантах Т., особенно в католической схоластике и неосхоластике, ранг вневременной истины дан не только 'слову божию'. но и основным тезисам 'естественной теологии': рядом с 'вечным откровением' встаёт 'вечная философия' (philosophia perennis). На переходе от средневековья к новому времени оппозиционные мыслители подвергались преследованиям не только и не столько за несогласие с Библией, сколько за несогласие со схоластически истолкованным Аристотелем. Однако перед лицом смены социальных формаций и культурных эпох Т. вновь и вновь сталкивается с проблемой: как ей обращаться к меняющемуся миру, чтобы на языке неизменных догматических формул выразить новое содержание. Консерватизм грозит полной изоляцией от общественного развития на современном этапе, превращением в духовное 'гетто', модернизм, связанный с 'обмирщением' религии - разрушением её основных устоев. В истории христианства четко проявляется систематически возвращающаяся необходимость 'осовременивания' церковной мысли и практики. Подобные тенденции есть также в истории Т. всех вероисповеданий. Современный кризис Т. несравнимо глубже, чем какой-либо из предшествовавших кризисов; под вопрос поставлены не только тезисы Т., оспаривавшиеся вольнодумством и атеизмом былых эпох, но и казавшиеся вечными предпосылки в общественном сознании и общественной психологии.
Т. невозможна вне социальной организации типа христианской церкви и иудаистской или мусульманской общины, понятие 'слова божия' теряет смысл вне понятия 'народа божия' как адресата 'слова'. Это выражено в словах Августина: 'я не поверил бы и евангелию, если бы меня не побуждал к тому авторитет вселенской церкви'. Попытка протестантизма отделить авторитет Библии от авторитета церкви не смогла до конца лишить Т. её институционального характера как вероучения, обращенного от тех, кто 'поставлен' в церкви учить членов церкви, к этим поучаемым. Связь с прагматическими нуждами церкви как организации порождает многообразие дисциплин Т. В традиции русского православия принята такая классификация этих дисциплин: 'основное' богословие излагает и защищает в апологетических спорах с иноверными и неверующими некоторую сумму исходных тезисов, 'догматическое' - развёртывает и уточняет систему догматов, 'нравственное' - даёт программу этического поведения члена церкви, 'обличительное', или 'сравнительное', - доказывает преимущество православия сравнительно с др. христианскими вероисповеданиями, наконец, 'пасторское' - ведает практическими вопросами деятельности священника; к нему примыкают 'литургика' (теория богослужения), 'гомилетика' (теория проповеди), 'каноника' (теория церковного права).
Сущность Т. как мышления внутри церковной организации и в подчинении её авторитетам делает Т. несовместимой с принципами автономности философской и научной мысли. Поэтому начиная с эпохи Возрождения не только материалистическая, но и некоторые направления идеалистической философии формировались в более или менее антагонистическом отталкивании от Т. и создали богатую традицию её критики. Эразм Роттердамский критиковал Т. как сухую и скучную игру ума, становящуюся между человеческой личностью и евангельской 'философией Христа'. Буржуазный прогресс стимулировал подчёркивание практической бесполезности теологического умозрения; этот мотив ярко представлен у Ф. Бэкона и энциклопедистов. Критика Т. обосновывалась также критикой Библии как основы Т.; классиком такой критики был уже Спиноза. Новый уровень антитеологической мысли был достигнут Л. Фейербахом. поставившим вопрос о Т. как отчуждённой (см. Отчуждение ) форме человеческого сознания и систематически истолковавшим теологический образ бога как негативный и превращенный образ человека. Однако нарисованная Фейербахом драма передачи человеком своих полномочий богу как своему отрицанию разыгрывается вне социально-экономических условий. Исходя из совершенно нового взгляда на социально-экономическую обусловленность религии и Т., марксизм преодолел отвлечённость фейербахианства, а с ним и непоследовательность всей предыдущей критики Т. Подытоживая наследие наиболее непримиримой критики Т. со времён Просвещения , марксистский атеизм анализирует теологические построения как отражения исторически конкретных антагонистических социальных отношений, подчиняющих человека нечеловеческому началу. См. также Религия и литература при этой статье.
С. С. Аверинцев.