Значение ФИЕСКИ ЖОЗЕФ в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона

(Fieschi, 1790—1836) — виновник покушения на жизнь Людовика-Филиппа. Происходил из бедной корсиканской семьи, к которой принадлежало несколько разбойников. Служил в неаполитанской армии; вместе с Мюратом был взят в плен и приговорен к смертной казни, но помилован и вскоре бежал; странствовал по о-ву Корсике и по югу Франции, промышляя то работой на заводах, то службой в полиции, то воровством. За последнее в 1819 г. приговорен к десятилетнему заключению в тюрьме. После Июльской революции он прибыл в Париж и с помощью фальшивых документов сумел получить от правительства денежное пособие как человек, подвергавшийся политическим преследованиям при предшествовавшем режиме. Правильных занятий он по-прежнему не имел. В 1835 г. он задумал и привел в исполнение покушение на жизнь Людовика-Филиппа. 28 июля 1835 г., когда Людовик-Филипп возвращался по бульвару с военного парада, из одного дома раздался страшный залп адской машины, состоявшей из 24 ружейных стволов. Король и один из его сыновей были лишь слегка оцарапаны, но 12 человек из свиты (в том числе маршал Мортье) были убиты и множество людей ранены. Король сохранил полное самообладание. Сам Ф., раненный тем же взрывом, спасся по веревке из заднего окна, но благодаря оставленному им кровавому следу был скоро настигнут, арестован и через несколько дней во всем сознался. Вместе с 4 сообщниками Ф. был предан суду пэров и судим в январе 1836 г. Политическим преступлением в психологическом смысле деяние Ф. назвать нельзя вследствие полного отсутствия у Ф. каких бы то ни было общественных идеалов или стремлений; он столь же мало был республиканцем, как и бонапартистом или легитимистом, хотя за деньги готов был одинаково служить всем режимам; вместе с тем и для чувства личной мести к Людовику-Филиппу или к режиму Июльской монархии у Ф. не было достаточных оснований. Он не высказывал и анархических идей, был религиозным человеком и соблюдал церковные обряды. Во время процесса из каждого его слова, даже из каждого его жеста сквозило его страшное тщеславие; на суде он говорил о своей великой любви к родине, о пользе, принесенной его покушением, — и вместе с тем о своем раскаянии и глубоком уважении к личности Людовика-Филиппа. По-видимому, тщеславие, жажда славы была движущим стимулом Ф.; это был современный Герострат. Антропологическая школа уголовного права не раз возвращалась к личности Ф., видя в его асимметрическом лице, в некоторых телесных недостатках и всем его поведении доказательство прирожденности его преступного темперамента. Из сообщников Ф. мелочной лавочник Пепен и седельник Морей были республиканцами, ненавидевшими режим Людовика-Филиппа; из них первый, по словам Ф., дал деньги на осуществление предприятия, а второй дал его идею; с их стороны покушение могло иметь политический характер. Однако оба они на следствии и на суде, а первый из них даже и на эшафоте упорно отрицали всякое участие в деле Ф.; их адвокаты доказывали, что показания Ф. полны противоречий, что по всем видимостям у Ф. были сообщники, которых он не называет, и что оговор Пепена и Морея мог быть просто актом личной мести; никаких доказательств их виновности, кроме не заслуживающих доверия показаний Ф., приведено не было. Тем не менее все трое были приговорены к смертной казни и гильотинированы в феврале 1836 г. Правительство воспользовалось покушением Ф., чтобы провести несколько реакционных мероприятий по отношению к печати и суду присяжных и т. д. (см. Тьер). Кроме полного отчета о процессе ("Cour des Pairs, attentat du 28 juillet") и общих сочинений по истории Франции той эпохи, особенно "Histoire des dix ans" Луи Блана, см. Belle, "Notice sur Fieschi" (П., 1835); Bouveiron, "Historical and biographical sketch of F." (Л., 1835); "F., pr?c?d? de sa vie priv?e" (Пар., 1836); "F. und seine Mitangeklagten" (Лпц., 1836); M. Du Camp, "Les anc?tres de la Commune. L'attentat de F." (Пар., 1877); XV т. сборника уголовных процессов "Der neue Pitaval" (Лпц., 1850).В. В—в.