Значение слова РАБСТВО в Энциклопедическом словаре Брокгауза и Евфрона

Содержание: Источники рабства. — Рабство у современных дикарей и варваров. — Рабство у арийцев и в Индии. — Рабство в Китае. — Рабство в Египте. — Рабство в Ассиро-Вавилонии. — Рабство у евреев. — Рабство в Мидии и Персии. — Рабство в Греции. — Рабство в Риме. — Рабство у германцев и в средние века. — Рабство у славян. — Рабство у мусульманских народов. — Отношение к рабству греко-римской философии, христианства и философии XVIII в.Существенная особенность Р., его характеризующая, заключается в том, что господин владеет личностью своего раба на правах собственности. Как собственность другого, раб не принадлежит самому себе; личная его индивидуальность уничтожается. По выражению Аристотеля, он представляет из себя лишь живое орудие, одушевленную собственность, вьючный скот (на языке римского права — res, т. е. вещь). Вещный характер Р. прежде всего выражается в том, что все продукты рабского труда поступают в распоряжение владельца; зато и забота о прокормлении и о других нуждах рабов лежат на хозяине. Рабы владеют лишь тем, что господин заблагорассудит дать им. Раб не может вступать в законный брак; продолжительность брачной связи — если ее дозволил господин — исключительно зависит от произвола рабовладельца, которому принадлежит также и весь "приплод" раба. Как и всякая составная часть имущества, раб может стать предметом всевозможных торговых сделок, сам же он ни в каком случае не является субъектом права: последнее его не знает или считает за "ничто". Ни в отношении к своему господину, ни в отношении к третьм лицам раб не пользуется никакой правовой защитой. Господину предоставляется право обращаться с рабами по своему усмотрению; от его воли зависит жизнь и смерть его рабов. Тяжесть их положения имеет границы лишь в сострадательности или выгоде рабовладельца. Первая встречается нечасто; вторая заставляет его действовать различно в зависимости от легкости или трудности доставать новых рабов. Процесс выкармливания рабов — путь слишком медленный и дорогой; поэтому там, где добывать взрослых и здоровых рабов легко, их жизнью не дорожат и изнуряют работой. В наше время Р. у цивилизованных народов повсюду вызывает глубокое отвращение и порицание; но несколько столетий тому назад оно существовало, а у диких племен существует и теперь, на различных ступенях развития. Жизнь необходимо требует известной суммы труда. Закон этот очень просто осуществляется людьми, пока они еще не образуют организованных обществ; но с появлением человеческих аггломераций неизбежно возникает потребность в особых приемах, направленных к тому, чтобы возможно более выгодно снабжать данную общественную организацию необходимым количеством пищи, воспитывать детей, бороться с обществами соперников. Распределение организованного общественного труда между членами общества может быть справедливым и несправедливым: одна и та же работа может быть разложена поровну на каждого члена — или, наоборот, различные отрасли общественного труда могут специализироваться, но так, что при этом никто не освобождается от труда. Труд обыкновенно вызывает в первобытном человеке отвращение: отсюда старание его избегнуть, стремление сильного свалить всю работу на слабого — стремление, мало-помалу породившее институт Р. Отсюда ясно, что Р. не есть первоначальная экономическая форма общественной организации; чтобы люди могли додуматься до него, должны были быть налицо некоторые условия и прежде всего возможность извлечь из раба выгоду. В самых первобытных обществах, ведущих звероловный образ жизни, мы не находим Р.; не всегда оно встречается и у племен пастушеских, так как работа здесь не очень тяжела и сложна, а надзор за рабами требует серьезных и сильных понудительных средств и много предусмотрительности. Прочное существование Р. получает лишь с появлением земледелия и особенно развивается в обществах промышленных. Это общее правило допускает исключения: некоторые племена, по своему несложному экономическому строю еще не имеющие возможности извлекать из раба выгоду, но преданные людоедству, поняли, что выгоднее не избивать пленных тотчас после битвы, а оставлять их про запас. Они смотрят на пленных сначала просто как на убойный скот, но мало-помалу приучаются возлагать на них самые утомительные и самые неприятные работы. Перестают избивать пленных и тогда, когда представляется возможность пользоваться ими как меновыми ценностями, т. е. когда одно из соседних племен сильно нуждается в рабах, предпочитая приобретать их путем покупки, а не войны. И при таких условиях, впрочем, утилизация пленных принимает широкие размеры и устойчивость лишь с установлением земледельческого образа жизни. Большинство первобытных народов долго не вводило у себя Р., потому что под рукой у мужчин были прирожденные рабыни — женщины; на них они взваливали все тяжелые работы. При набегах на соседние племена дикари оставляли в живых и уводили в плен лишь женщин и детей, а мужчин тут же на месте избивали. Затем, когда общественная организация окрепла, победители начинают уводить в плен и мужчин, рассчитывая употребить их в пищу, а в ожидании удобного случая возлагают на них часть работ. В обществах, продолжавших развиваться и перешедших к земледелию, наступает затем второй фазис развития Р. Рабы составляют особый класс, который скоро делится на две категории: одни всегда остаются при доме, другие работают вне его, в поле, или ходят за скотом. Домашние рабы, всегда бывшие перед глазами господина, пользовались лучшими условиями: они были лично известны господину, жили с ним более или менее общей жизнью, до известной степени входили в состав его семьи. Положение других рабов, лично мало известных господину, часто почти не отличалось от положения домашних животных или, быть может, было даже худшим. Однако условия Р. не застывают в известных рамках, а постепенно, путем очень долгой эволюции, изменяются к лучшему. Разумный взгляд на собственную хозяйственную выгоду вынуждал господ к бережливому отношению к рабам и смягчению их участи; это вызывалось также и политическим благоразумием, когда рабы в количественном отношении превосходили свободные классы населения. То же самое влияние оказывали часто религия и обычай. Наконец, закон берет раба под свое покровительство, которым, впрочем, еще раньше пользуются домашние животные. Правда, законы эти сначала крайне несправедливы: за один и тот же проступок раба наказывают несравненно строже, чем свободного человека; он не может, далее, жаловаться в суд на обидчика, не может владеть собственностью, вступать в брак и т. д.; по-прежнему господин может его продавать, дарить, тиранить и т. д.; но уже нельзя было его убить или изувечить. Стали даже вырабатываться правила, регулировавшие освобождение раба, положение рабыни, забеременевшей от своего господина, положение ее ребенка; в некоторых случаях обычай или закон давал рабу право переменить своего господина и т. д. Вообще с течением времени закон все чаще и чаще берет рабов под свою защиту. Несмотря на это, раб все-таки оставался вещью; меры, которые принимались в видах защиты раба от произвола господина, носили чисто полицейский характер и вытекали из соображений, не имевших ничего общего с признанием за рабом прав личности. Уничтожить институт Р. могла лишь коренная перемена экономических условий, чему способствовало само Р., воздействуя в прогрессивном смысле на данную общественную организацию. Одно появление Р. в первобытном обществе есть уже известный прогресс, заключающийся хотя бы в том, что прекращается избиение всех побежденных или пожирание их. Происходит далее дифференциация в среде общества. Политические и военные функции мужчины господствующего племени оставляют себе, экономические — предоставляют женщинам и рабам. Рабы волей-неволей принуждены работать, и мало-помалу в них вырабатывается привычка к труду, которая по разным причинам передается и другим слоям общественной организации. С увеличением числа рабов увеличивается специализация в области производства, появляются новые экономические функции, становится возможной подготовка к выполнению той или другой отрасли хозяйственной деятельности: техника добывания и обработки сырья значительно поднимается. С другой стороны, пока население сравнительно с удобной землей очень незначительно, труд рабов производит гораздо больше, чем нужно на содержание их; так как необходимость внимательного надзора за трудом невольников заставляет держать их вместе в большом числе, то такое сочетание труда доставляет новые, еще большие выгоды. Однако выгодность эта с течением времени уменьшалась. Наступает время, когда при невольничьем труде производство перестает возрастать. Население становится гуще, содержание раба — дороже. В свою очередь, техника добывания и обработки при умственной тупости, которая рано или поздно непременно должна сделаться общей участью рабов, не может уже больше развиваться. Труд, вынуждаемый страхом наказания, сам по себе неуспешен и непроизводителен: даже физическую силу рабы не прилагают к делу и наполовину. Все это подрывало институт Р. Вместе с тем новые хозяйственные отношения, которые в различных государствах обусловливались различными причинами, создали новый институт крепостничества (см.), другими словами — породили новое состояние несвободных, прикреплнных к земле и поставленных под власть землевладельца фермеров. Р. мало-помалу суживается (так как класс рабов-земледельцев уничтожается), становится по преимуществу домашним и, наконец, совершенно переходит в крепостничество, в свою очередь уступающее место свободному наемничеству. С этой точки зрния сен-симонисты и создали свою формулу экономического развития человечества, по которой история труда является последовательной сменой Р., крепостничества и свободного наемничества, после чего должна наступить эра общественного труда (travail soci?taire). В нравственной жизни человечества Р. имело крайне вредные последствия. Уничтожая в рабе чувство человеческого достоинства, оно отражалось неблагоприятно и на господах. Ничто так не опасно для человека и ничто так его не портит, как зависимость подвластных от каприза и произвола господина; последний привыкает исполнять все свои прихоти, перестает владеть своими страстями. Распущенность становится основной чертой его характера. На семью Р. оказывало разлагающее влияние: сплошь и рядом рабыни, едва выйдя из детства, падали жертвой животной страсти господина; поэтому и супружеские отношения были далеко не мирного характера. Дети господина, находясь в постоянном соприкосновении с рабами, легко перенимали отцовские пороки; жестокость с рабами прививалась им с детства. Конечно, встречались отдельные исключения, но они были слишком редки и ничуть не смягчали общего тона. Из семейной жизни разврат переходит и в общественную, как особенно рельефно показывает античный мир. Личная выгода выдвигается на первый план, общественные интересы глохнут. Огрубелость нравов доходит до невероятных размеров, чему в значительной мере содействует вытснение свободного труда рабским и образование вследствие этого толпы людей, не имеющих возможности приложить к делу свои руки. Все общество в конце концов делится на две группы: на одной стороне чернь, состоящая из людей невежественных, продажных, проникнутых мелким, эгоистическим честолюбием и каждую минуту готовых поднять гражданскую смуту; на другой — кучка богачей образованных, но праздных и развратных. Между этими классами — целая бездна, и это является еще одной лишней причиной разложения общества. Наконец, есть еще одно вредное влияние Р. — обесчещение труда. Занятия, предоставленные рабам, считаются позорными для свободного человека. С увеличением рабов возрастает число таких занятий, и в конце концов всякий труд признается позорным и бесчестящим: наиболее существенным признаком свободного человека считается безделье и презрение к какой бы то ни было работе. Воззрение это, будучи порождением Р., в свою очередь поддерживает институт Р. Для реабилитации труда требуется, затем, не один десяток столетий; еще и теперь можно заметить следы указанного воззрения в отвращении некоторых слоев общества ко всякой хозяйственной деятельности.Источники рабства. Великой и на первых стадиях развития единственной поставщицей рабов во все времена и у всех народов служила война, сопровождаемая похищением людей. Когда институт Р. упрочивается и составляет основание экономического строя данной общественной организации, к этому источнику присоединяются другие, и прежде всего естественный прирост рабского населения. При дальнейшем усложнении жизни должник, не имеющий возможности уплатить свой долг, становится рабом кредитора; обычай или закон за некоторые преступления карает рабством; наконец, широкая отцовская власть дает возможность продавать своих детей и жену в Р. Каков бы ни был, впрочем, источник Р., всегда сохранялась основная идея о том, что раб есть военнопленный — и этот взгляд отразился не только на участии отдельных рабов, но и на всей истории развития института.Рабство у современных дикарей. Наиболее примитивными обществами являются австралийские племена. Соответственно этому мы не встречаем здесь Р. в строгом смысле этого слова; весь труд лежит на женщинах, играющих роль настоящих рабынь: с ними всегда жестоко обращаются — хуже, чем с собаками; нередко кроме роли вьючного скота они играют и роль скота убойного. То же самое наблюдается и у папуасов, хотя на некоторых островах (Фиджи) есть уже зародыши Р. Здесь дикари настолько предусмотрительны, что оставляют в живых пленных в качестве пищи, но в промежуток времени между взятием в плен и съедением военнопленные утилизируются в качестве рабочих рук, тем более, что здесь встречаются уже зачатки земледелия. На других о-вах — Соломоновых, Новой Гвинее — рабами пользуются и как меновыми ценностями. В Африке, классической стране Р., негры находятся в самых различных отношениях к Р. У готтентотов Р. нет, да и по экономической своей организации они не чувствуют в нем надобности; даже положение женщины здесь не столь тяжелое, как у австралийцев. Зато военнопленных убивают без милосердия. У каффров место рабов заступают женщины. У дикарей тропического пояса (от Гвинейского залива до области Великих озер и Мозамбикского пролива), где цивилизация выше и уже существует земледелие, Р. вполне установилось: пленных здесь часто убивают, иногда съедают, но часть всегда сохраняется; чем больше племя предано людоедству, тем менее в нем число рабов. Очень сильным стимулом к усилению Р. послужила здесь торговля рабами, принявшая особенно громадные размеры и ставшая особенно ужасной с того времени, когда в ней деятельное участие приняли европейцы \[см.\]. Источником Р. в этой части Африки является уже не одна война и набеги, но и задолженность, отцовская власть, судебные карательные меры. Племена тропического пояса — "пояса Р." — резко делятся на государства фетишистские и мусульманские. Из обитателей фетишистских государств, стоящих на низшей ступени развития, у одних (напр. у жителей Манбутту) пленные если и оставляются в живых, то лишь в качестве убойного скота; у других (жителей Уганды) Р. хотя и существует, но еще плохо организовано; у третьих (ашантийцев и дагомейцев) оно является вполне организованным институтом: здесь имеется уже класс домашних рабов, с которыми обращаются не особенно дурно, и рабов военнопленных, к которым жестоки и которых стараются как можно скорее продать. В мусульманских государствах рабов гораздо больше; на каждого свободного человека приходится по три-четыре невольника; многие частные лица имеют по тысяче рабов. Такие широкие размеры Р. обусловливаются довольно значительным развитием промышленности в этих государствах. К самой низшей категории рабов принадлежат военнопленные и дети невольников, рожденные вне брака: эти рабы представляют из себя ходячую монету и вьючный скот; хозяева обращаются с ними самым безжалостным образом — не лучше, чем с домашними животными. Домашним рабам живется довольно сносно: они входят в состав семьи и нередко пользуются большим влиянием; отношение к ним господ почти всегда ласковое. Положение третьей категории рабов еще лучше: это — колоны, отбывающие известную барщинную работу; выполнив положенное, они могут свободно располагать собой. Однако такая свобода есть лишь результат терпимости господ, а не юридического их положения. Наконец, существует еще одна группа рабов — правительственных, составляющих организованную корпорацию и имеющих своего начальника, в выборе которого король сообразуется с их желаниями. Из них избираются солдаты, очень часто — офицеры и чиновники. Положение их, в общем, хорошее: они даже имеют право владеть рабами.У американских дикарей Р. не достигло такого развития, как у африканских негров. И здесь племена, всего ближе стоящие к первобытной дикости, или совсем еще не ввели у себя Р., или место рабов у них заступают женщины. Таково положение дел у дикарей Огненной Земли. Патагонцы, пуэльхи, харруасы и другие кочевники южноамериканских пампасов берут в плен женщин и детей и лишь в редких случаях оставляют жизнь пленным мужчинам, выменивая их на лошадей, быков и т. д. Чем ближе к северу, к Перу и Мексике, тем чаще встречается Р. и тем оно развитее; так, мы встречаем его у моксосов, чикитосов, майев, пипилов. Американские эскимосы, обитающие на сев. берегах, и краснокожие, живущие в глубине материка, в общем не знают Р., или же оно здесь — явление редкое и исключительное. На сев.-зап. берегу, у племен, происшедших от смешения эскимосов с краснокожими, Р. укоренилось. Так, у тлинкитов и колумбийских индейцев (нутка) рабы составляют около трети всего населения. Эти племена с рабами обращаются очень жестоко. Рабы выполняют здесь все тяжелые работы; ими ведут значительную торговлю, они же заменяют ходячую монету. У тлинкитов, когда раб состарится, его убивают. Часто рабы закалываются на могиле своего владельца; нередко их приносят в жертву богам. Столь же жестоки к рабам рабовладельческие племена краснокожих — кониагасы, чинуки, апахи и индейцы территории Утаха.Рабство у древних арийцев и в Индии. Несомненно, у арийцев, как и у всех первобытных народов, не застывших на самой первой стадии общественной жизни, Р. существовало. Это доказывается некоторыми отдельными словами и фразами, встречающимися в Ведах. "О Сома, пошли нам изобилие в золоте, лошадях, коровах и людях!" В другом месте идет речь о подарке "двух быстроногих кобылиц, сотни коров, готовой пищи и слуг, покрытых золотом, красивых, сильных, преданных". Понятно, что люди, которых могли дарить наравне со скотом, могут быть только рабами. Законы Ману дают о Р. в Индии несколько больше сведений. В этих законах \[см.\] перечисляются виды Р.: "человек, взятый в плен на войне, раб, который служит из-за пищи, рожденный в доме, купленный, подаренный, ранее принадлежавший отцу своего настоящего владельца, и человек, который отрабатывает долг". Раб не имеет собственности, так как он сам и все, что у него есть, принадлежит господину \[см.\]. Свидетельство раба не принимается во внимание \[см.\]. На хозяина законы Ману возлагают обязанность не сердиться на рабов и переносить их обиды без гнева \[см.\]. Класс рабов здесь замыкался в стены домов и вообще не имел большого значения, так как весь общественный и подневольный труд несли на себе судры (см.). В 1843 г. Англия издала устав, уничтожающий Р. Первый параграф этого устава запрещает продажу какой бы то ни было личности или права на ее подневольный труд. Второй запрещает насильно принуждать к выполнению обязанностей, вытекающих из чьих-нибудь прав собственности на личность. Третий запрещает присваивать себе чью-либо собственность под тем предлогом, что владелец ее — раб. Четвертый признает всякое оскорбление, нанесенное личности, находящейся в состоянии Р., равносильным и наказуемым наравне с оскорблением, нанесенным свободному человеку. Есть, однако, свидетельства, что в 1855 г. между индийскими племенами еще существовала торговля рабами в небольших размерах.Р. в Китае. Уже за двенадцать, по крайней мере, веков до Р. Хр. в Китае были рабы, но только общественные. Ими становились пленники или осужденные, преимущественно за политические преступления: бывало так, что целые области подвергались этому наказанию. Постепенно Р. из общественного употребления перешло и в частную жизнь. Кроме войны, источником Р. служила продажа главою семейства своих детей, внуков, племянников, а также и продажа самого себя, и в Китае этот источник был более обилен, чем где бы то ни было в другом месте. Право господина над рабом — наследственное, вечное, безусловное: закон не давал рабу никаких средств для того, чтобы выкупиться на свободу. Но в более недавние времена встречаются примеры массовых освобождений рабов императорами с целью вознаградить убыль, причиненную войной, и пополнить кадры податных сословий. Р. в Китае, несмотря на полноту власти господина, по-видимому, довольно мягко. Императорские указы признают за рабом личность. "Среди творений неба и земли, — читаем мы в одном из них, — человек — самое благородное... Те, кои убивают своих рабов, не могут скрывать своего преступления... Те, кои выжигают на них клеймо, будут судимы по закону. Рабы заклейменные становятся гражданами". Кодекс практической морали, играющий здесь очень важную роль, говорит о необходимости рабу иметь свою семью. Семья раба жила в доме господина, нередко почти на равной ноге с его семейством. Рабыни почти ничем не отличались от младших жен, которые также приобретались путем покупки и были подчинены старшей жене. Рабы-мужчины часто пользовались доверием господина. Тот же кодекс практической морали заставлял господ относиться к рабам ласково, ухаживать за ними, когда они больны и т. д. Существование массы свободных земледельцев и ремесленников привело к тому, что в Китае Р. было исключительно домашним, да и тут сыновний долг, обязывающий детей лично служить родителям, устранял отчасти необходимость в рабских услугах. Поэтому Р. всегда было сравнительно мало развито (двадцать рабов было признаком большой роскоши), а в настоящее время оно встречается еше реже.М. В—ий.Р. в Египте. Относительно Р. у древних египтян материал еще не вполне разработан. Землевладение, строительная деятельность фараонов и феодальный строй в среднем царстве покоились на крепостных рабочих и крестьянах; во время завоевательных войн сюда еще присоединились толпы военнопленных. Последние в массе также отдавались рабами в храмы или жаловались участникам войны за отличие, о чем повествуют автобиографии последних. Тяжелое положение рабов-земледельцев и строителей ярко обрисовано и в Библии, и в египетских текстах, хотя вообще отношения рабов и господ в Египте отличались патриархальностью. Рабы считались и назывались людьми, стояли под покровительством законов, имели свою законную семью и собственность. Храмовые и казенные рабы отличались выжженным клеймом с печатью присутственного места, ведению которого они подлежали. Они были организованы на военную ногу, считались частью войска, шли под начальством своих офицеров и под собственным знаменем. О числе рабов в отдельных хозяйствах у частных лиц трудно сказать что-либо; известно только, что во время Среднего царства люди среднего достатка находили возможным дарить друг другу сразу по 4 раба. Что же касается рабов храмовых, то в завещании Рамзеса III приведены громадные их цифры; это понятно, так как войны этого царя наполнили Египет пленными. Одни фиванские храмы получили 3724 человека.Р. в Вавилонии и Ассирии. О Р. на берегах Тигра и Евфрата мы можем составить себе еще более ясное представление благодаря множеству дошедших до нас памятников права: контрактов, сделок, купчих и т. д. В древних южновавилонских государствах рабы считались вещью; при перечислениях их ставилось: "голова". Набирались рабы из военнопленных и из туземцев, так как отец мог продать непокорного сына, муж — жену; может быть, та же участь постигала и неоплатных должников. Рабы передавались по наследству, давались в приданое, дарились и продавались. Цена была низкая: от 10 сикл. для раба и от 4¹/₂ сикл. для рабыни. Число рабов было незначительно; в отдельных хозяйствах не встречается более 4-х рабов. Отношения к господам были патриархальны и даже родственны; нередки случаи освобождений и усыновлений; рабыни были всегда наложницами, и господин был обязан воспитывать их детей. В Ассирии рабы уже не считались по головам; документы изредка называют их "amelu" — людьми. Постоянные завоевания обусловили переполнение рынка пленными рабами; встречается уже до 27 рабов в одном хозяйстве. С другой стороны, накопление в Ниневии богатств повлекло за собой вздорожание рабов; цены на рабов поднялись до 16 сикл. — 1¹/₂ мины. Отношения к рабам и зедсь были милостивы: рабы имели свою семью (даже по нескольку жен), свои капиталы. В Новом Вавилоне мы находим особые классы храмовых и царских рабовкоторые пользовались большими правами и бывали нередко богаты. От свободных они отличались каким-то штемпелем. Цены были ниже ассирийских (¹/₃—1¹/₃ мины), но при персидском владычестве значительно поднялись, доходя иногда до 2 мин с лишком. Господа нередко отдавали рабов в обучение мастерству, чтобы потом иметь доходы от их труда; рабы служили также предметом залога. Считаясь бесправными в доме господина и переходя из рук в руки вместе с землей, они, однако, не были лишены политических прав и могли занимать должности, пользовались покровительством законов по отношению к третьим лицам и могли вести против них тяжбы. Имея право делать сбережения, они были обязаны платить господам оброк, могли самостоятельно вести денежные дела, покупать недвижимую собственность, жить в своих домах, вступать в товарищества для предприятий и т. п. Нередко господа давали рабам деньги для операций, в которые не хотели входить лично, но от которых хотели получить выгоды. При таких условиях неудивительно, что в Вавилоне попадались рабы, обладавшие большими состояниями. См. В. Meissner, "De servitute Babylonico-Assiriaca (Лпц., 1892).P. y евреев. У древних евреев рабы различались по происхождению; их юридическое положение зависело от того, были ли они иностранцы или евреи. К числу первых принадлежали потомки хананеев, военнопленные, а также купленные у соседних народов, напр. финикиян, известных торговцев невольниками. Они были пожизненной собственностью господина, который мог их продать хотя бы за границу, подарить и завещать. Однако закон Моисеев делал разницу между вещественной и личной собственностью: рабу была гарантирована телесная целость; увечье раба влекло за собой его освобождение, а убийство раба — ответственность господина (Исх., XXI, 20 сл.). Значительно содействовало смягчению отношений и то обстоятельство, что раб должен был принять обрезание (Быт., XVII, 12; в талмудическое время в случае отказа раба господин мог ждать год и затем в случае нового отказа должен был продать его иноверцу). Раб мог участвовать в культе и праздниках еврейских, пользуясь и субботним покоем (Второзак. V, 4; XII, 12; XVI, 11; Исх. XII, 44; Лев. XXII, 11). Рабыни часто бывали наложницами, причем запрещалось их продавать в другие руки, а предписывалось отпускать на волю: военнопленная рабыня получала льготный месяц для траура по своим родным. Туземцы становились рабами или будучи проданы родителями по бедности (Исх. XXI, 7), или по судебному приговору за воровство (Исх. XXII, 2) или за долги (Ам. II, 6). По истечении 6-летнего Р. они становились свободны, но если они обзавелись семьей в доме господина, то она оставалась у последнего. Любовь к жене и детям не раз заставляла таких рабов отказываться от свободы. В таком случае господин вел раба к домашнему святилищу и прокалывал ему ухо, после чего он становился рабом на всю жизнь (Исх. XXI, 2). Рабыни, продававшиеся большей частью для наложничества, не получали первоначально свободы; впоследствии и они были освобождаемы. Позже появилось стремление (Лев. XXV, 29) считать Р. несовместимым с достоинством израильтянина. Установление юбилейного года (Лев. XXV, 39) имело также в виду освобождение рабов евреев в тех случаях, когда не принимался в соображение закон о 7-м годе. Раб при этом получал назад и свой поземельный участок. Для природных израильтян, имевших несчастие, особенно в поздние эпохи иноземного владычества, попасть в Р. к иностранцу, закон устанавливал возможность выкупа до наступления юбилейного года. Сумма его определялась в зависимости от цены раба при его покупке и количества лет, остающихся до юбилейного года. Число рабов было различно в разные эпохи. У Авраама упоминается их 318; при Зоровавеле вернулось их 7337 на 42360 свободных (надо иметь в виду, что вернулись не самые богатые евреи). Средняя цена раба — 30 серебр. сиклей (Исх. XXI, 32). Вообще положение рабов у евреев не было тяжелым, они считались членами семьи и находились в такой же зависимости, как жена и дети; отношения к ним были гуманные; господа нередко советовались с рабами (I Цар. IX, 5), роднились с ними (Быт. XXIV. Парад. I, 2, 34; Исх. XXI, 9). Благочестие требовало справедливого и мягкого обращения с рабами (Иов XXI, 13; Притч. XXX, 10). При Неемии начался массовый выкуп евреев, попавших в плен и Р. к иностранцам. Ессеи отвергали рабство, как противоестественное учреждение. См. Mielziner, "Die Verh?ltnisse der Sklaven bei den alten Hebr?ern" (Копенгаген, 1859); Mandl, "Das Sklavenrecht des alten Testaments" (Гамб., 1886); Gr?nfeldt, "Die Stellung der Sklaven bei den Juden" (Галле, 1886).Б. Тураев.P. в Мидии и Персии. Право господина над рабом было здесь безусловно. Рабы выполняли самые различные работы, смотря по местным условиям провинций: они стерегли стада (в степях Согдианы и центральных горных областях), обрабатывали землю, занимались торговлей и промышленностью (Лидия, Финикия и др.); богачи окружали себя толпами рабов в видах роскоши и удовольствий; при храмах были рабы-проституты, для гаремов воспитывались массы евнухов. В персидской армии рабы составляли значительное число; при Ксенофонте персидская кавалерия состояла преимущественно из рабов. В некоторых местах обычай предоставлял рабам несколько свободных дней в году, когда рабы не только могли не исполнять своих обязанностей, но еще пользовались услугами своих господ. По закону, как сообщает Геродот, "за первую провинность ни одному персу не позволено было наказывать своего раба слишком строго", но затем господин мог делать с ним что угодно. Рабы не всегда были покорны своим господам, а иногда и восставали против них. Так было, напр., в Тире, где рабы перебили свободных людей и заняли их места.Р. в древней Греции. Уже в доисторический гомеровский период Р. существовало как учреждение. Победитель обращал военнопленных в рабов, продавал их или за известный выкуп отпускал на свободу. Морской разбой также соединялся с многочисленными случаями обращения в Р. Рабов было, однако, не очень много; они по преимуществу сосредоточивались в домашнем быту и составляли предмет роскоши. Обращение с рабами было довольно мягкое, так как "все классы общества находились почти на одном уровне вкусов, чувств и образования" (слова Грота). Кроме того, большинство рабов в эту эпоху получалось путем войн греческих племен с греческими же, что не могло не иметь влияния на отношение господ к рабам. Иногда сами господа работали наряду с рабами. Последние часто пользовались доверием своих господ; за долголетнюю и усердную службу их нередко отпускали на волю, награждая поместьями. Только положение некоторых рабов (напр. алетрид — рабынь, размалывавших зерно на ручных мельницах) было очень тяжелое. С течением времени простота жизни исчезает и между господами и слугами открывается целая бездна. Число рабов постепенно дошло до очень крупных размеров, хотя точных цифр установить нельзя. В одной Аттике, по Атенею, их было (309 г. до Р. Хр.) до 400000, но некоторые ученые сводят это число до 120000. Всего вероятнее, что отношение свободных граждан к рабам (не считая метэков, положение которых было совершенно особое, как и положение илотов в Спарте, гимнетов в Аргосе, коринефоров в Сикионе, мноитов и клеротов на Крите, пенестов в Фессалии и т. д.) было: 1:3. В Афинах не было почти ни одного семейства, даже и очень бедного, которое не владело хотя бы одним рабом. У богатых людей рабов было не менее 50. По словам Ксенофонта, в рудниках некоторых граждан работало по 300, 600 и даже 1000 рабов. Еще больше было рабов в Коринфе и Эгине (по Атенею — 460000 и 470000). За ними по численности рабов следовали Мегара, Хиос, Родос, Милет, Фокея, Тарент, Сибарис, Кирена. Даже в Аркадии, при отсутствии промышленности, торговли и мореходства, число рабов доходило до 300000. Источники Р., в общем, были те же, как и везде: естественный прирост, война, морской разбой, похищение детей, торговля рабами, продажа детей (практиковавшаяся всюду, кроме Афин) и подкидывание их (дозволенное везде, кроме Фив), обращение в Р. несостоятельных должников; кроме того, закон признавал рабами вольноотпущенников и метэков, не исполнивших своих обязанностей по отношению к государству, а также иностранцев, обманом присвоивших себе права гражданина. Покупали рабов в Сирии, Понте, Фригии, Лидии, Галатии, Пафлагонии, Фракии, Египте, Эфиопии. Наиболее важными рынками для работорговли были Кипр, Самос, Ефес, Хиос и Афины. Впоследствии всех их затмил Делос, где ежедневный оборот доходил до 10000 рабов. В каждом главном городе был свой невольничий рынок. При продаже купцы старались показать свой товар "лицом", выставляя его достоинства и скрывая недостатки, а покупщики очень внимательно его рассматривали — поварачивали во все стороны, раздевали, заставляли ходить, прыгать, бегать. Существовали известные недостатки, наличность которых позволяла возвратить раба обратно продавцу. Цена раба была различная: рабы, работавшие в рудниках, на мельницах или полях, стоили на наши деньги ок. 75 руб. (в период пелопоннесской войны); рабы-ремесленники стоили дороже (91—121 р.); за ними следовали рабы просвещенные (152—218 р.) и, наконец, рабы роскоши и удовольствий (609—919 р.). При продаже большими партиями средняя цена раба составляла от 61 до 152 р. Эти цифры менялись в зависимости от отношения между спросом и предложением: во Фракии цена на рабов падала иногда так низко, что их выменивали на соль. Рабы составляли домашнюю прислугу: заведовали хозяйством, прислуживали за столом, образовывали личную свиту — которая, однако, была немногочисленна (1—3 раба), заменяли нередко сторожевых собак. Они занимались также ремеслами и промыслами в городе и деревне. Многие рабы жили отдельно от своего господина, самостоятельно занимаясь ремеслами и внося известный оброк (???????,) весь остальной заработок оставался в их руках. В Афинах некоторые рабы успевали составить себе довольно крупные состояния и своей пышностью и расточительностью подавали даже повод к жалобам и нареканиям. Существовали спекуляторы, которые или сами эксплуатировали своих рабов, или отдавали их в наем с самыми разнообразными целями. Доходность рабов была различная в зависимости от их ремесла: так, рабы, занимавшиеся в мастерских отца Демосфена изготовлением мечей, приносили ему ежегодно 30 мин (при стоимости их в 190 мин); кожевенники Тимарха — 2 обола в день; Никий за каждого раба-рудокопа платил по оболу в день. Рабы служили гребцами и матросами во флоте, в случае крайности набирались иногда и в военную службу и за храбрость получали свободу, причем их владельцы вознаграждались на счет казны. Раб считался собственностью, вещью господина; личность его не играла никакой роли ни в государстве, ни в обществе, ни в семье. Все, что он приобретал, de jure считалось собственностью господина. Последнему принадлежала также власть разрешать и запрещать браки. Греческие писатели оставили нам описания жестокого обращения с рабами. Так, в одной комедии Аристофана мы читаем: "несчастный бедняк, что с твоей кожей? не напала ли на твою поясницу и не изборонила ли тебе спину целая армия дикобразов?" В "Осах" один раб восклицает: "О, черепаха! как я завидую чешуе, защищающей твою спину?" В "Лягушках" есть такое выражение: "Когда наши господа живо чем-либо интересуются, на нас сыплются удары". Наказание голодом было самое обыденное. В случае более тяжкой вины их ожидала тюрьма, бич, розги, виселица, колесование. Участь рабов, занимавшихся в мастерских, была еще хуже. Рабов-земледельцев заковывали в цепи, которых не снимали и на время работ. Оковы на ногах, кольца на руках, железный ошейник, клеймо на лбу — все это не было редкостью. Сицилийские рабовладельцы своей бессмысленной жестокостью превзошли всех других. Заботы господина о рабах ограничивались самым необходимым: мука, винные ягоды, в иных местах палые и пересоленные маслины — вот пища рабов. Одежда их состояла из куска полотна, превращенного в пояс, короткого плаща, шерстяной туники, колпака из собачьей кожи и грубой обуви. Сицилийские рабовладельцы, не желая кормить своих рабов, разрешали им снискивать себе пропитание воровством и разбойничеством, которое достигло здесь громадных размеров. В Афинах отношение к рабам было гуманнее и жизнь их более сносной, чем в других государствах. Ксенофонт говорит о чрезвычайной "дерзости" афинских рабов: они не уступали дороги гражданам, и их нельзя было бить из боязни ударить вместо раба гражданина, так как последний здесь внешним образом не отличался от первого. В Афинах существовал даже известный ритуал для введения раба в семью. Обычай разрешал ему иметь собственность (то, что в Риме носило название peculium); благоразумные хозяева ради собственной выгоды лишь за редкими исключениями нарушали этот обычай. Тот же обычай признавал брак раба законным. В определенные дни рабы освобождались от своих обязанностей: в Афинах таким временем был праздник Anthesterii, посвященный Вакху, когда господа даже служили своим рабам. Раб, бежавший в алтарь или даже просто прикоснувшийся к таким священным предметам, как напр. лавровый венок Аполлона, считался неприкосновенным, но господа заставляли иногда его выйти из храма голодом или огнем. В соответствии с обычаем и закон афинский покровительствовал рабу: виновный в оскорблении или убиении чужого раба предавался суду и платил штраф; своего раба господин мог наказывать по собственному усмотрению, но не имел права убить; если раб убивал господина, он подвергался обыкновенному суду; раб, недовольный своим господином, мог требовать, чтобы его продали другому. Некоторые из этих облегчений в отдельности существовали и в других греческих городах (peculium, брак, праздники — в Спарте, Аркадии, Фессалии и т. д.), но в Афинах они существовали все вместе. Благодаря этому здесь и не бывало возмущений рабов. Там, где царила жестокость, рабы нередко восставали. Нимфодор повествует о победоносном восстании рабов на о-ве Хиосе, под предводательством Драмака. И отдельные лица, и целые государства заключали между собой договоры относительно выдачи беглых рабов. С согласия господина раб мог откупиться на волю. Можно было освободить раба и по завещанию. Когда освобождение совершалось при жизни господина, о нем объявлялось в судах, в театре и других общественных местах; в других случаях имя раба заносилось в списки граждан; иногда свобода давалась путем фиктивной продажи какому-нибудь божеству. Вольноотпущенные (???????????) не становились, однако, вполне независимыми от своих прежних владельцев и должны были по отношению к ним исполнять некоторые обязанности; в случае неисполнения ими этих обязательств они вновь могли быть обращены в Р. По смерти вольноотпущенника имущество его поступало в распоряжение его прежнего господина. Раб мог получить свободу и от государства, за исполнение военной службы или за особо важные заслуги, напр. за донос о государственном преступлении. Кроме рабов частных были еще рабы общественные (????????), принадлежавшие городу или республике. Они находились в гораздо лучшем положении, могли владеть собственностью и достигали иногда значительного благосостояния; вне исполнения своих обязанностей они пользовались почти полной свободой. Из таких общественных рабов составлен был отряд стрелков, носивший название ??????, хотя не все они были скифами; на обязанносги его лежало охранение порядка в народном собрании, судах, других общественных местах и при общественных работах. Тюремщики, исполнители судебных приговоров, писцы, счетоводы, глашатаи и др. обыкновенно принадлежали к этому же классу; были также общественные рабы удовольствий, т. е. обитатели домов терпимости. Храмы также владели рабами, носившими имя гиеродулов: одни из них служили в самом храме (певцы и певицы, флейтисты и трубачи, фигуранты, скульпторы, архитекторы и т. д.), другие были на положении крепостных. Эти гиеродулы жертвовались в пользу храмов частными лицами, из благочестия или тщеславия.Р. в Риме получило наибольшие размеры и проявлялось в самых отвратительных формах. В начале исторической жизни Рима рабов было немного; даже около середины V в. до Р. Хр., по указанию Дионисия Галикарнасского, на общую цифру населения в 440000 приходилось не более 50000 рабов вместе с вольноотпущенниками. В эту эпоху римляне — небогатые, суровые, не нуждавшиеся в большом колич